Цаца заморская - обзывалка из детства, которая вместе с именем на обложке она отсылает меня к другому названию - В НАЧАЛЕ БЫЛО ДЕТСТВО...
Именно оно и было в начале моего знакомства с автором.
Когда-то я читала и перечитывала книжку в мягкой черной обложке, давала читать друзьям и снова перечитывала. И, открывая новую книгу, я заранее предвкушала что-то подобное - что сейчас примерно в том же ключе мне расскажут о давнем советском детстве, о кружках и студиях, о рисунках и поделках, о реакции на детские шедевры ребят и педагогов, о становлении художественного и эстетического вкуса... И думала, что вот сейчас я начну жестоко завидовать - ну почему, почему в моем детстве не было студий и художек, не было людей, предлагающих задуматься над каким-нибудь шедевром мировой культуры или хотя бы над кособоким творением рук твоего товарища.

Я ошиблась. Книга совсем о другом.
О детском восприятии окружающего мира, об осознании и порою мучительном непонимании отношений в этом мире. О кумирах, которым прощаешь хамское обращение с собой - лишь бы рядом, лишь бы не прогоняли, не уходили. Для которых готов на все.
О напряженном осмыслении взаимоотношений взрослых... О переживании семейных ссор и неурядиц. О любви к родителям, к друзьям. Об одиночестве. О страхе. О потерях. О надеждах. О маленьких ежедневных радостях и больших печалях. О тоске по родному Баку в Москве. О жизни без родителей от воскресенья до воскресенья. О детской приспосабливаемости к любым условиям. О том, как много понимают дети в своем почти абсолютном непонимании взрослого мира. О невозможности изменить что-то в этом взрослом мире...

В книге три части - три повести.
"Рыжий муравей" о дошкольном детстве. О детстве без ровесников среди взрослых. Как же это трудно - расти вот так... когда не с кем поделиться болью, радостью, открытием или непониманием, когда между тобой и собеседником всегда лежит пропасть прожитых лет...
Москва входит в жизнь Лены в повести "Цаца заморская" вместе с тревогой и бедой, с семейным разладом. Москва не парадная, а будничная и хмурая, неприветливая и не верящая ничьим слезам, с ее общежитиями, съемными квартирами, интернатом, подмосковным дачным поселком.
"Через каждые шесть дней воскресенье" - это уже средняя школа, больница, жизнь в корсете, исправляющем позвоночник, среди других таких же детей и постоянное ожидание встреч с родителями. Там своя жизнь - уроки, прогулки, осмотры, процедуры, разговоры,
фильмы, книги, еда. И во всем этом - очень обнаженные отношения с ровесниками, с теми, с кем свели больничные стены.
И совсем небольшое дополнение "Летопись детства" - письма, странички подросткового дневника, списки чтения.

Это совсем не легкое увлекательное чтение. Трудное. Но важное, нужное, формирующее, заставляющее о многом задуматься. Я еще не раз вернусь к этой книге.
Арт-терапия - великая вещь! Так проработать свои детские проблемы! Мне даже в голову не приходило, что у человека, написавшего первую прочитанную мной книгу, они были. Ну да, звучали нотки, отсылки - "взяла мешок конфет, помня свое больничное детство", работа со сложными детьми, с сиротами, но в книге было столько творчества, в котором раскрывались детские души, что казалось - человек делится своим счастьем, доставшимся даром... А человек делился со всеми своим умением находить это счастье, чтоб ушли все печали.
И чтоб никто не ушел обиженным. Скрыть