За что еретики бросались в огонь? За убеждение в том, что тело и плоть Христову вкушать во время причастия грешно? За веру в то, что душа Евы — это ангел Вторых Небес, а душа Адама — ангел Третьего Неба? За догмат о создании мира Сатаниилом? За преданность подлинной церкви, которая должна быть церковью нестяжателей, не имеющей собственности, привязывавшей бы ее к этому миру?
Легче всего было бы назвать прыжок еретика в огонь, уже охвативший его товарищей, фанатизмом. Фанатизм может быть вызван ненавистью, бездумной преданностью идее или человеку, страхом. Но ни того, ни другого, ни третьего, судя по всему, не было у людей, сжигаемых крестоносцами Симона де Монфора на братских кострах — «так, что потом останки мужчин и женщин перемешивались между собой». Во всяком случае, мы должны отличать изворотливость и даже приспособленчество рядовых альбигойцев от непреклонного принятия мученичества их духовными наставниками, «совершенными», каждый год пополнявшими списки жертв Симона де Монфора, а затем инквизиции в течение большей части XIII столетия... Скрыть