На своей странице в «Фейсбуке» Миронова пишет: «Не было у нас о нашем детстве больших книг и больших фильмов. Наше поколение еще не высказалось. Я с книгой «Мама!!!» первая». Сразу видно, что автор современным отечественным литературным процессом не интересуется. До нее довольно подробно высказались на тему детства 1990-х как минимум десять авторов (Овчинникова, Романовская, Мещанинова и др.). И многие книги вызвали заметную полемику среди читателей и критиков.
Так что претензия на первенство никак не оправдывается. А за приз зрительских симпатий новому роману точно придется потягаться с книгой Марии Авериной «Контур человека».
Претензия на роман поколения (так заявлено на обложке) тоже очень странная. В книге изложена всего лишь частная история очень неблагополучного детства в нехорошем районе сибирского города. Конечно, кто-то из читателей сможет ассоциировать себя с героиней, Сашей. Кто-то узнает реалии и содрогнется. Но всем остальным, родившимся в 1980-е, в этой книге нет никакого пространства для ностальгии или даже попросту узнавания. Потому что детство у всех было разное: у кого-то и похуже, чем у Саши, а кого-то все было «обычнее» и «нормальнее».
Я тоже росла в небольшом сибирском городке в 1990-е годы. Да, мои воспоминания отчасти пересекаются с той реальностью, которая описана в романе. Наш район не был таким ужасным, как Лесобаза, но алкоголики в подъезде были, и в дверь к нам тоже по ошибке ломились, и на лестничной площадке люди валялись, и с топором соседи друг за другом бегали. Были и нищета, и невозможность купить к школе все необходимое, и вечное донашивание одежды за знакомыми и незнакомыми. Из еды картошка, макароны и капуста. Куриные окорочка, запеченные в духовке, были праздничным новогодним блюдом. Яблочный сок — царским напитком. И слухи про маньяков и наркоманов были, и порезанные в транспорте сумки, и даже педофилы в подъезде встречались, и от них приходилось отбиваться — да, все это было частью жизни, но не составляло жизнь полностью и не превращало жизнь в такой затяжной кошмар, как у Мироновой. Помимо этих опасностей, которые существовали с нами бок о бок, была интереснейшая жизнь в школе, и захватывающие сложносочиненные игры в раннем детстве, и приключения, и какие-то выдумки… Во дворе никогда не было скучно! Всегда было очень много творчества и затей: с подругами то следили за мальчишками, то организовывали фан-клуб какой-нибудь звезды, то изобретали собственный язык и шифр, то собирались в экспедицию на другой конец города втайне от родителей. Детство не было безоблачным, было скорее трудным, было понимание имущественного неравенства и какие-то комплексы на эту тему… Но перевешивал интерес к жизни. К людям, к одноклассникам, к книгам и их героям. К большому миру, который должен открыться, когда мы вырастем. Если собраться сейчас с девчонками и вместе повспоминать — будет много смеха и восторга, с теплом будем вспоминать и дискотеки, и того же Кая Метова, который выведен в книге Мироновой как некий зловещий символ.
Да, моя мама тоже приходила очень поздно, но это не заставляло меня болтаться на улице до десяти вечера по морозу — дома не было страшно, я могла остаться там и читать книжку, а могла пойти к подруге — не дрожа, как заяц, по пути.
К миру было больше доверия, чем страха. А книга Мироновой полностью строится на страхе. Он все собой заполняет, и кроме него ничего и не остается. Очень жаль, конечно, что кому-то так не повезло, что от детства не осталось никаких светлых воспоминаний, а только жалкие крохи жалких скудных радостей, мелькающих иногда между страхом и ужасом. Но не надо обобщать и транслировать такой опыт в качестве голоса поколения. Это не голос поколения, а просто голос из Лесобазы, голос человека, выжившего в трудной жизненной ситуации.
Размышляю о психологической достоверности образов романа. Саша изначально как-то очень сильно замордована этой Лесобазой, она сломлена уже в начале романа, а потом ей становится все хуже и хуже. И я вот думаю: а как же витальные силы, которые чаще всего побеждают в ребенке? Разве маленькие дети не воспринимают все как должное, не приспосабливаются к обстоятельствам? По идее, удары 1990-х пришлись в первую очередь по взрослым, а для маленьких детей они были менее ощутимы. Автор пишет в «Фейсбуке»: «Ужас тогда испытывали дети лет до 10-12, потому что для них любое историческое событие грозило личной гибелью и детдомом. В 12-17 лет потеря родителей не означает гибели, поэтому подростки то время пережили легче». Не согласна. По моим наблюдениям, дети 1980 года рождения переживали происходящее в переломную эпоху гораздо тяжелее, чем те, кто был младше на четыре-пять лет. В общем, чем старше человек, — тем сложнее ему было принять перемены и пройти испытания.
Книгу рекомендую тем, кто интересуется темой детства 1990-х. Как часть мозаики она полезна для ознакомления: в таком-то регионе в таком-то районе в такое-то время было вот так. Давайте жить так, чтобы такого ужаса больше не допускать. Но как исчерпывающий портрет поколения на фоне исторических событий — увы, нет. Замах на это был, но ресурсов на это у автора не хватило. Скрыть