Семь Зверей Райлега. Книга первая. Тёрн

Дух Ветра вырвался на волю из плена тесных ущелий, взвыл, не сдерживая больше ярости. Бескрайняя равнина раскинулась внизу, заблестели извивы речек, голубые поляны маленьких озёр, окутанных зеленью несбрасывающих листву лесов. Дух всё ускорял и ускорял свой неистовый полёт, завывая от восторга. Вперёд, вперёд, сквозь толщи аэра, вперёд, к самому горизонту и тому, что за ним!...

Дух хотел бы мчаться так вечно, упиваясь собственной мощью и быстротой, не зная границ, не ведая пределов - и чтобы внизу постоянно расстилался бы пёстрый вечноизменчивый ковёр земли. Однако Дух знал, что великолепие земных красот имеет свои пределы. Если долго-долго лететь вслед за светилом, обгоняя темных птиц Ночи, то рано или поздно перед тобой воздвигнется Великий Предел. Преграду, которую не преодолеть даже ему, сущности свободной стихии. И там, за этим Пределом - Ничто. Даже не мрак, не пустота. Ничто, где нет места ни Жизни, ни Свету, ни Тьме. Даже Смерти там нет места, потому что Смерть - это не только конец, это ещё и великое Начало; а за Пределом всё навеки застыло в странной Не-Смерти и Не-Жизни...

Впрочем, Дух не особенно расстраивался по этому поводу. Просторы мира достаточно велики. Есть где разгуляться.

Он мчался с запада на восток, набрав разгон над Морем Тысячи Бухт, над его берегами, где раскинулись так называемые Варварийские Королевства; оттолкнувшись незримой стопой от Безлюдного Берега, он пронёсся над холодными серыми водами, оставляя справа от себя небольшие, но воинственные королевства Воршт, Килион и Масано; с Реарских гор к Морю Тысячи Бухт струилось множество коротких, но полноводных рек.

За Масано последовали Гвиан, Алеа и Семтеа, ещё дальше лежали Акседор, Доарн и Митедор. И, наконец, последнее из вольных государств северного Приморья - небольшое, но гордое Долье.

Ручейки и речушки сливались в полноводные потоки, заимки и починки уступали место поселкам, те, в свою очередь - вольно раскинувшимся городам. Поднимались угрюмые серые бастионы, высокие и тонкие, словно рыбьи кости, сторожевые башни. Десятки и сотни краснокирпичных труб изрыгали едкий дым - желтый, коричневый, зеленоватый. Дух Ветра даже поморщился от отмерзения, спеша как можно скорее оставить позади злое место.

Это проносились земли Некрополиса, державы, мощи которой страшились даже свободные сущности стихий, и Дух поспешил свернуть на юг, вдоль пограничной реки Делхар - разумеется, пограничной она была только для людей.

Дух обогнул восточную оконечность Реарских гор и теперь мчался обратно на запад, над обширными владениями Державы Навсинай, вечного и врага и соперника мрачного Некрополиса. Здесь тоже хватало уродливых мануфактур, длинных и низких, словно черви, впившихся в плоть земли.

Но вот - зловонные города растаяли вдали, промелькнуло русло могучей реки Аэрно, и впереди вновь воздвиглись коричневатые громады гор - Духу гостеприимно распахивал объятия высокий и острый, точно клинок, Таэнгский хребет. Засверкали увенчивавшие каменных исполинов снежные короны, венцы ледников в свою очередь давали жизнь водным потокам, щедро делясь с ними своей прозрачной кровью.

На краю обрыва, на головокружительной высоте Дух Ветра увидел крошечную человеческую фигурку. Но какое дело вольному сыну аэра до бескрылых обитателей земли! Он просто взмыл повыше, не желая вновь блуждать по ущельям и долинам. Фигурка осталась далеко внизу и мгновенно пропала из виду.

...Девушка отвела руки от лица - внезапный порыв холодного горного ветра резанул, словно острой бритвой. Она бесстрашно стояла в полушаге от пропасти, рушившейся вниз сотнями шагов отвесной каменной стены. Лес у подножия стены докатилcя волнами зелёного моря до безжизненных гранитных пластов, где корни уже не могли найти влаги, и остановился.

Девушка последний раз взглянула вниз и со вздохом отошла от края. Можно был решить, что она только что поднялась сюда, на жуткую верхотуру - однако ничто в её облике даже и не намекало, что ей присуще занятие скалолазанием. Не по-человечески тонкую, узкобёдрую, словно у мальчишки, фигуру плотно облегало зелёно-коричневое одеяние, беспорядочно покрытое маскировочными пятнами, на плечах, спине и груди росли настоящие побеги. Поясом служила гибкая живая ветвь. На изящных маленьких ступнях - лёгкие сандалии, переплетающиеся ремешки обвязки поднимались до колен. Никакого оружия при страннице не было, только в руках она рассеянно крутила кривой сухой сучок, чем-то напоминавшей изломанную человеческую фигуру. Больше - ничего, ни заплечного мешка, ни поясной сумы.

Одного взгляда на незнакомку хватило бы, чтобы понять - она не человек. Узкое лицо с мелкими, хоть и соразмерными чертами, широко раздвинутые большие янтарные глаза с вертикальными, как у хищной птицы, зрачками, короткие донельзы густые волосы торчали жёсткой щёткой, слово колючки у ежа. Длинные гибкие пальцы заканчивались настоящими коготками вместо ногтей. Впалые щёки, густые, сросшиеся на переносице брови - их внешние концы тянулись наискось через виски, придавая девушке сходство с какой-то хищной птицей вроде совы.

В этом мире, который "в старых местах", вроде уже упоминавшихся Варварийских Королевств или Смарагдовых Островов, всё ещё именовали Миром Семи Зверей, а в местах "новых", вроде больших городов - Райлегом, народ застывшей у обрыва красавицы звался сидами, со свойственной им диковатой, странной красотой.

Они не обладали бессмертием сказочных эльфов, но жили дольше и людей, и подземных обитателей, которых мы тут для простоты назовём привычным читателю именем "гномы".

Далеко-далеко внизу внимательный глаз сумел бы различить тонкую нить полускрытой древесными кронами дороги. Ещё более зоркий, вглядевшись, заметил бы какую-то коробочку, отчего-то застывшую на обочине. Над коробочкой поднималась тонкая струйка почти прозрачного дыма.

Разумеется, "коробочкой" это выглядело только издали. Там, на дороге, горел закрытый возок, завалившись одним боком в кювет, перед ним бесформенными тушами застыли павшие тягуны. А по обе стороны дымящейся повозки в дорожной грязи валялись мёртвые тела в ярких красно-оранжевых ливреях.

Девушка, наконец, отошла от края пропасти. Решительно повернулась к ней спиной и упругим лёгким шагом двинулась на запад, вверх по склону, к угрюмо нависшим ветвям горных елей, ощетинившихся длинными, в ладонь, светло-серебристыми иголками. Голый камень обрыва уступал место мягкой лесной почве, густо покрытой опавшей сухой хвоёй.

Девушка двигалась с бесшумностью и грацией дикого зверя, хотя отрывистость движений больше напоминала хищную птицу. Десяток шагов - и за спиной странницы сомкнулась непроглядная завеса. Нигде ни малейшего признака тропинки, но девушка шла уверенно, слово давно знакомой дорогой. Она направлялась к глубокой, густо заросшей седловине между двумя взметнувшимися высоко в небо исполинскими горными пиками.

Она слышала и чувствовала лес, как никогда не смог бы ощутить и самый лучший из людей-трапперов. Она замечала лёгкий след горного прыгуна, гнездо краснозобика в развилке ветвей, дупло ушастика. Звери и птицы не боялись её - впрочем, и не спешили навстречу. Она была сидом - хозяином и повелителем, а не одним из них. Впрочем, истинные сиды никогда не охотились ни ради еды, ни ради развлечения, в отличие от всё тех же людей.

Она шла неутомимо, не останавливаясь и не задерживаясь, на ходу утоляя жажду из чистых и быстрых горных ручьёв, где между камнями скользили плавники рыб-пучеглазок. Странница замедлила шаг только однажды - когда, гордо пренебрегая опасностью, на другой берег ручья прямо перед ней вышел истинный властелин этих мест - великолепный снежный тигр. Изогнутые подобно саблям клыки достигали в длину полутора ладоней взрослого человека.

Сидха и зверь несколько мгновений смотрели друг другу в глаза. Тигр был смел и не собирался уступать. И лишь когда в руках девушки шевельнулся сухой сучок, лесной владыка счел за лучшее с достоинством отступить, не опуская головы и не поджимая хвоста, звериным чутьём поняв, что это в действительности за "сучок" и на что он способен. Тем более в руке истиннорождённой сидхи.

Странница продолжала путь.

Ночь застала её в самой гуще горного леса. Сидха не ломала веток и не устраивала себе никакого ложа. Девушка растянулась прямо на ковре из опавшей хвои, распустила пояс-ветку и та тотчас вытянулась, окружая спящую сплошным кольцом. Сухой сучок девушка воткнула в землю рядом со своей головой.

И уснула так же спокойно, как какая-нибудь человеческая принцесса в самом сердце могучей крепости, за десятком крепких ворот и сотнями верных мечей.

Закат отгорел буйством алого пламени, светило кануло за Край Мира, ночевать, обновляя свой Неугасимый Огнь, в свои права вступили звёзды. В созвездии Жужелицы вспыхнула новая комета - длинный хвост наискось перечеркнул спину небесного зверя (по давней традиции все созвездия в Райлеге именовались Зверями, даже если названия их принадлежали к насекомым, как в данном случае).

Девушка-сид спокойно спала. Не сворачиваясь калачиком, не сжимаясь и не скорчиваясь - напротив, широко раскинув руки, словно стремясь обнять в свою очередь раскрывшее ей объятия звёздное небо.

Одна за другой на небосвод выкатились две Гончие - две маленьких луны, поставленные в незапамятные времена ещё Семью Зверями освещать путь странствующим в ночи. Лёгкая серебристая длань лунного луча осторожно коснулась высокого лба спящей, мягко пробежала по густым бровям, ласково погладила острые кисточки на концах...

В следующий миг на лицо сидхи упала уже настоящая тень. Что-то - или кто-то - загородил от неё лунный свет.

Спящая не пошевелилась. Зато мгновенно пробудилась, если только так можно сказать, кольцом окружавшая её гибкая ветвь. Могло показаться, что на пришельца ринулась прятавшаяся под хвоёй змея. Взвились мгновенно сплетшиеся кольца, готовые опутать незваного гостя так, что тот не сможет пошевелить ни рукой, ни ногой.

Однако ночной пришелец двигался ещё быстрее. Что-то выкрикнул гортаный сухой голос, мелькнули выброшенные перед собой руки, сплетённые в странном жесте - по низко склонившимся ветвям рассыпалась пригоршня серебристых огоньков. Стражевая лоза странницы словно натолкнулась на светящуюся преграду - огоньки рассыпались быстро угасающей пылью, но и заколдованная ветка поспешно отдёрнулась. По ней с сухим треском бежали слепяще-белые искры.

Сидха уже не притворялась, что спит. Девушка застыла, сгорбившись и выпустив когти, словно готовая к драке дикая кошка. Сучок уже был у неё в руках, и острие смотрело прямо в грудь пришельцу.

Янтарные глаза сидхи вспыхнули самым настоящим жёлтым светом, идущим из их глубины. Теперь странница видела ночного гостя - но, похоже, это оказался совсем не тот, кого она остерегалась. Густые брови сдвинулись, девушка недоумённо глядела на явившегося.

Он... он выглядел странно. Сперва его можно было принять за человека, но стоило всмотреться повнимательнее и это впечатление исчезало. Слишком широкие плечи для такого вполне среднего роста, слишком глубокая грудь, слишком длинные руки, несколько коротковатые ноги... Могучие мышцы сделали бы честь любому атлету, но самое главное - плечи, локти и колени прикрывались вырастающими прямо из маслянисто поблескивающей смуглой кожи шипастыми костяными пластинами, словно у дракона. Пришелец был почти что наг - только набедренная повязка. В отличие от сидхи, он носил оружие - внушительный шест, воткнутый в землю подле правой руки. Гладкие волосы были заплетены в три спускавшиеся до плеч косы - на темени и сразу за висками. На правой щеке проступало что-то вроде татуировки - язык пламени, но стоило сидхе вглядеться, как она поняла - это не искусственно выколотый рисунок.

Мгновение - они стояли друг против друга, напряжённые, словно два готовых схватке диких зверя. Пришелец первым медленно развёл руки в стороны, поднял их, показывая сидхе пустые ладони.

- Ты кто? - вырвалось у девушки. Она говорила на арго, составленное из слов доброго десятка наречий, бывших в ходу у народов Райлега. Это арго охотно использовали и люди-купцы, и следопыты-сиды, и рудознатцы-гномы и ещё десятки других, наделённых даром слова.

- Я понимаю твои слова. Можешь говорить своими изначальными, - последовал ответ. Зазвучало певучее, правильно-музыкальное наречье, вот только язык и гортань пришельца изначально предназначены были явно для другой речи.

Жёлтые глаза изумлённо расширились.

- Ты... ты знаешь язык сидов?

- Видишь же, знаю.

- Откуда?!

- Многого хочешь, желтоглазая.

- Ты отбил моё сторожевое заклятье... ты знаешь нашу речь... Но на щеке у тебя... Это же... клановый знак дхуссов, но ты не дхусс...

- Верно. Я не дхусс, - угрюмо усмехнулся пришелец.

- А кто же ты тогда?!

- Откровенность за откровенность, желтоглазая.

Девушка заколебалась. Повела из стороны в сторону сухим сучком, и под колючими ветвями повисли гирлянды крошечных огоньков. Они давали вдоволь света, но если бы кто-то крылатый пролетел бы сейчас над горной долиной, он не заметил бы и малейшего проблеска.

- Ты ведь шёл за мной, правда? - закусив губку, спросила она. - И довольно долго, верно? Но ты не из охотников. Скорее... - она помедлила, пристально вглядываясь в собеседника, - скорее ты сам - добыча. Я чувствую это в тебе... горе, и боль, и утрата, и страх...

- Я ничего не боюсь! - возмутился ночной гость.

- Не боишься. Боится твоя память, - покачала головой сидха. - Но ты мне не ответил.

- Я видел, что ты сделала с тем возком, - незнакомец твёрдо взглянул прямо в горящие жёлтые глаза. - Видел, как убила бреоннов, и кучера и форейтора. И как поджигала там всё.

- Вот как... - протянула сидха. - И что же теперь, позволь узнать?! Бреоннов ты жалеешь, что ли? Этих тупоумных ящериц?!

- Во-первых, бреонны не "ящерицы" и они не "тупоумны", - язвительно заметил Меченый. - Будь они действительно тупыми, никто никогда не послал их в конвой, сторожить захваченную сидху, наверняка посвящённую во многие таинства Стихийных и Лесных Ветвей. А во-вторых... во-вторых, я полагаю, у тебя имелись веские причины не стремиться в Шкуродёрню.

- Веские... о да, имелись, и куда как веские! - яростно прошипела сидха, как никогда напоминая сейчас разъярённую тростниковую кошку. - Равно как и у тебя, наверное, имелись веские причины не вмешиваться, а последовать за мной. Неужто решил заработать награду от Ловцов?!

- Не говори ерунду, - резко сказал незнакомец. - Я не наёмник. И не охотник за наградами. То, что случилось - это твоё дело и только твоё. Я не вмешиваюсь. Конечно, мне хотелось бы узнать, что произошло, но это должна быть твоя свободная воля - поведать мне о случившемся.

Сидха в недоумении покачала головой.

- Никогда не думала, что мне такое выпадет... Дхусс, знающий...

- Повторяю тебе - я не дхусс, - в голосе пришельца прорезалась боль.

- Так мы ни к чему не придём, - вздохнула девушка. - Как ты там сказал вначале? Откровенность за откровенность, Меченный.

- Откровенность за откровенность, Желтоглазая.

Сидха впервые улыбнулась, открыв мелкие ровные зубы - ни резцов, ни клыков, в отличие от людей или гномов.

- Кто начнёт первым, Меченный?

- Наверное, я. Только я начну рассказывать твою историю. А ты меня поправишь.

- Вот как? - скривилась сидха. - Ты уверен, что настолько хорошо...

- Тебя везли в Дир Таноли, Желтоглазая. В Дир Таноли, в знаменитую Школу Стихий - всем известно, что сидхи там в большой цене. А по-простецки это Дир Танолли именуется совсем иначе - Шкуродёрня. Полагаю, тебе туда не слишком хотелось. А тут - такой случай. Дорога идёт лесом, густым и глухим. Рядом - хребет Таэнг, за перевалом - места ещё более дикие. Мелкие поселения, деревушки, сколько-то подземных шахт. Больших людских городов нет. Только отдельные заимки, а остальное - бродячие племена... племена тех, кого в Навсинае принято именовать "отходами магических практик".

- Дхуссы...

- Дхуссы в том числе, - невозмутимо сказал пришелец. - А также таэнги, гверды, клоссы - люди именуют их ещё троллями - и многие другие. Я так понимаю, что общество изгоев, тех, кого Навсинай уничтожает, словно бешеных псов, показалось тебе предпочтительнее классов Шкуродёрни. Хотя сомневаюсь, что компания тех же таэнгов едва ли пришлась бы тебе по душе.

Жёлтые глаза зло сощурились.

- Слишком уж ты проницателен, Меченый. Не потому ли шатаешься сам-друг по горам и чащобам?

Меченый усмехнулся. Правда, усмешка у него получилась не слишком -то уверенная, и стало заметно, что он ещё очень молод.

- Да, верно, - после минутного молчания промолвила сидха. - Лучше уж... общество дхусса-изгнанника, чем... чем Шкуродёрня. А почему тебя отторг клан, Меченый?

- Я не дхусс, Жёлтоглазая. И никакой клан меня не отвергал.

- Ага, говори-говори... А на щеке у тебя что? С дерева свалился?

Меченый в упор взглянул на сидху.

- Где ты видела дхусса, который знал бы Andean, твой язык? Где ты видела дхусса, который смог бы остановить Стражевую Лозу истиннорожденной сидхи?

Девушка промолчала.

- Мне кажется, нам есть рассказать друг другу, - наконец проговорила она. - Я согласна начать... раз уж ты и так обо мне столько знаешь. А потом - потом послушаем твою историю. Согласен? Откровенность за откровенность, как ты и хотел.

Меченый улыбнулся. Хорошей, открытой и доброй улыбкой... которую, однако, сильно портили мощные, под стать волку, клыки, сверкнувшие из-под его губ.

- Ого,- вздрогнула сидха. - И после этого ты говоришь... что ты не дхусс?

- И после этого я продолжаю говорить, что я не дхусс, - теряя терпение, рявкнул пришелец. - Я слушаю тебя, Жёлтоглазая. Огонь, я знаю, вы терпеть не можете, еду нашу не признаёте, поэтому даже потрапезничать под беседу не сможем. Прежде всего, как тебя зовут, Жёлтоглазая?...

- Нэийсс...