О благом деле, которое творит «Альфа-книга» и о серии «Полное собрание» было сказано уже немало добрых слов. Вспоминая того же Шико: «Давай, Келюс, давай, сын мой. Ты уже сказал много верных и хороших слов, но далеко не все, что можешь; продолжай, мой друг, продолжай». Добавить к этому можно разве что пожелание, чтобы издательство продолжало радовать читателей собраниями классики, которые являют редкое по нашим временам сочетание высокого качества с низкой ценой.
Мне же хочется сказать несколько слов непосредственно о трилогии Дюма. Начать хотя бы с того, что помимо названия «Трилогия о Генрихе Наваррском» эти романы имеют ещё и название «Трилогия о гугенотских войнах». И на самом деле именно второе является более точным в отношении представленных в данном издании произведений.
Эпоха религиозных вой – время, когда звезда дома Валуа медленно, но неуклонно приближалась к закату, а на политический небосклон Франции поднимался молодой, яркий и неутомимый Генрих Наваррский, счастливец и баловень судьбы – ибо именно так можно назвать человека, чудом долгие годы избегавшего встречи со смертью. Эта эпоха является поворотным моментом не только истории Франции, но и всей Европы, потому что удар кинжала «на улице Медников» не предотвратил самого главного: начавшейся Тридцатилетней войны, которую подготавливал Генрих IV. Как и позднее с Великой революцией, французские внутренние дела переросли в масштабный европейский театр военных действий, перекроивший карты государств и судьбы народов.
Однако всё это лишь грозный призрак, витающий над страницами романов Дюма. А сами страницы полны, казалось бы, вполне обыденных историй: вот дуэль между анжуйцами и миньонами (в которой, к слову, перепутаны имена участников – и кто знает, не намеренно ли автор сыграл эту шутку с читателем?) Вот любовь Бюсси и Дианы, вот страшная Варфоломеевская ночь (которая на самом деле была почти неделей истребления гугенотов не только в Париже, но и во всех крупнейших городах Франции, за исключением тех, что полностью контролировались протестантами). Вот верный Шико, вот забавный и неизменно вызывающий симпатию увалень Горанфло…
Однако за этими яркими живыми портретами стоит эпоха, мрачная и грозная, эпоха становления французской государственности. И потому каждый персонаж – это целый срез событий, бывших и грядущих.
Многие критики сходились на том, что «Сорок пять» значительно уступает первым двум романам трилогии. Так оно и есть. Но лишь потому, что Генриха III, короля, единственным верным другом которого был его шут, несчастного Генриха, то развратника, то кающегося, Дюма так и не смог привести к его концу. Он слишком полюбил своего героя, чтобы написать о том, как 31 июля 1589 года удар стилета Жака Клемана оборвал его жизнь. Угас дом Валуа, и по иронии судьбы случилось то, против чего боролись Екатерина Медичи, дом Гизов, Лига, французские католики: перед смертью Генрих III назвал своим преемником Генриха Бурбона, будущего Генриха IV, которому самому суждено будет пасть от руки убийцы. Скрыть