Писать что-то напоминающее критический анализ на тексты Введенского - задача неподъёмная. Если признать эти тексты абсурдными, то и критика должна напоминать абсурд (иначе окажешься недостойным автора). Лучший способ описать помидор - это показать его.

Попыткой такого анализа - недостаточно абсурдного, - на мой взгляд, можно считать послесловие, написанное А. Герасимовой. Вот выдержки:

1. Введенского не с кем сравнивать, не с кем поставить рядом.
2. Писать о Введенском одновременно очень просто и очень сложно.

Вот и не надо сравнивать и не надо писать. Лучше показать его тексты. А мы будем его понимать так, как нам заблагорассудится. Есть такой художник - Мориц Эшер, который, помимо прочего, изображал невозможные объекты, которые локально выглядели вполне себе возможно. Например, вода течёт у него вниз, как полагается, а оказывается в том месте, из которого она проистекла. Лично я так и воспринимаю тексты Введенского. Правда, это работает не всегда. Есть нечто подобное и у Хармса (но есть и нечто совсем не то). Они, наверное, как-то влияли друг на друга, но кто больше - сказать нельзя.

Иными словами, я выхватываю фрагменты, а произведение в целом рассматриваю как совокупность этих фрагментов. Читаете себе читаете и, обнаруживаете какую-нибудь "глупость" вроде "у птиц нет локтей". И теперь эта "глупость" будет меня преследовать всю жизнь. Она теперь существует независимо от контекста, в котором я её обнаружил. А таких "глупостей" здесь полно. Как вы думаете, что важнее при ходьбе - локти или ноги? А в густой толпе?

Я согласен с А. Герасимовой, что читать эту книгу нужно с конца. К этому я пришёл методом тыка. Попробовал начало, потом - конец, а потом - середину, после чего снова зашёл в конец и дал задний ход. Так легче; спускаться с вершины всегда легче. В последних его произведениях логика становится более линейной, что несколько упрощает задачу понимания.

Смерть застала Введенского в процессе восхождения. До каких высот он мог бы добраться - сказать трудно.

Часто приходится слышать, что статистика репрессий тридцатых годов не так уж пугающа. Но если, например, взять ОБЭРИУтов, то получается ужасная картина. А если добавить поэтов, близких к этому кругу, то кажется, что это было тотальное уничтожение.

Книгу считаю очень ценной. Как и в случае Олейникова считаю, что лучшего издания Введенского, скорее всего, уже не будет.

Книга великолепна в полиграфическом отношении. Художественное оформление (включая иллюстрации) очень уместно. Настоятельно советую её приобрести всем поклонникам творчества ОБЭРИУтов. Скрыть