Книга, каких поискать...
Тема и в самом деле интересная: сопоставление взглядов на науку, размышление об интеллектуальной ответственности ученого, о «чистом знании», его критике и его политической ангажированности. В обозначенном противостоянии Стив Фулер поддерживает Поппера, который, по его мнению, проиграл. Но двумя фигурами дело не ограничивается: автор вводит Адорно, а затем и Хайдеггера, также соразмеряя их с Поппером. Это издание могло бы стать для российских ученых очень важным маяком в непростой навигации в зарубежной эпистемологической мысли.
НО
Во-первых, она писалась явно в расчете на весьма узкий круг единомышленников. Стив Фулер не утруждает себя пояснениями, не вводит термины, которыми пользуется, не представляет ученых, имена которых называет. Вы должны ориентироваться сами, а русскоязычный читатель вряд ли настолько осведомлен об американских ученых и политиках. Кто такой вдруг впроброс упомянутый Даниэль Эллсберг? Так что Википедия должна быть под рукой. Поэтому, когда вдруг мелькает имя «Блез Баскаль», испытываешь долгие сомнения. Описка? — конечно, вот только в индексе имен она повторена.
Мешают не только имена. Скажем, что можно понять в пассаже: «Исходные приверженности были конвертированы в интеллектуальные силы, феномен, который Джон Элстер называл 'сладким лимоном' (зеркальное отражение 'зеленого винограда')». Мне так и не удалось понять, как оксюморон становится зеркальным отражением образа из Лафонтеновской басни.
Во-вторых, автор полагает, что «живенький» стиль изложения сделает его мысли доходчивее, так что рядом с научной терминологией (наряду с коррелятом, контингентностью и другими общеупотребительными терминами будут и те, к которым хотелось бы пояснений) стоит лексика совсем из другого ряда. Так, Поппер «отирался на периферии Венского Кружка» (с. 99) и «флиртовал с несколькими явно политизированными курсами действий» (с. 169). Хайдеггер «отличался своими глубокими корнями в католической теологии» и «флиртовал с нацистами», Кун «был еще большим чревовещателем», у Хомского «не было проблем с кусанием руки, которая его кормит», Фейерабенд «нагромоздил решительную защиту аристотелевского универсального исследования естественных целей движения, которое отдрейфовало от физики в биологию и психологию», а Рорти «наносит видит в Ибанск»... (С сатирическим романом А.Зиновьева «Зияющие высоты» Фуллер, похоже, знаком не напрямую, а по работам Джона Элстера, так что, говоря об «ибанской политологии», он вряд ли осознает матерную этимологию.)
О наличии небольшого «словаря» в конце книги узнаешь случайно, уже дочитывая книгу: о нем не упоминается ни в предисловии к переводу, ни во вступительном разделе книги. Он отличается от того, что принято называть словарями у нас, и не сильно помогает читателю. В индексе соединены имена и понятия, и он неполон: взяты лишь отдельные фигуры и термины.
Отдельно следует сказать о переводе. На обороте стоит весьма уважаемое имя доктора наук В.В.Целищева. При этом уровень перевода запредельно низок, а редактура отсутствует. Тяжеловесные конструкции с кучей придаточных предложений. Неуклюжие инверсии. Много кальки с английского: в русском нет слова «креденты», а «активности» обычно переводят как деятельность. «Интерпретационная политика идеологии критики» — только сопоставляя эту заумно выглядящую галиматью со сказанным выше или на следующей странице, убеждаешься, что речь идет о критике идеологии. То есть перед нами просто пословный перевод без оглядки на грамматику. «Хабермас продвигал домашнюю идею» — имеется в виду «доморощенная». «Вскоре произошел раскол <...>, чьи плохие последствия хлебают до сих пор прогрессивные мыслители труда» (понятно, что «расхлёбывают»).
Хорошая обложка, хорошая печать. Только уж ежели читать эту работу, то, наверное, в оригинале, дабы оградить себя от желания убить переводчика. Скрыть