Очень хорошая детская книга получилась у АСТ. Летняя, уютная. Коллекционный голод взрослых любителей книжной иллюстрации она вряд ли утолит – иллюстрации Ричарда Джонсона несколько мультяшные, детские. Как у издания, предназначенного для самостоятельного детского чтения, я не нахожу в этой книге недостатков. Разве что маловаты внутренние поля. Немного сомневалась в качестве полиграфии, но напрасно. Книга напечатана на плотном, непросвечивающем белоснежном офсете. Шрифт очень крупный (можно было бы сделать чуть меньше и немного увеличить размер полей). За счет этого томик получился довольно толстым и увесистым. Но формат при этом не намного больше стандартного (в высоту всего на 1 см), поэтому держать книгу в руках удобно. Книжный блок прошит, переплет крепкий, с капталом. Книга хорошо, без усилий разворачивается.
Иллюстраций не много и не мало. На 390 страниц, не считая первых разворотов с названием и содержанием книги, 26 иллюстраций – 22 полностраничные и 4 на разворот – по две в каждой главе (в двух главах – по 3 иллюстрации). Учитывая возрастную аудиторию читателей, я считаю, что этого достаточно. Кроме того, в начале каждой главы идет небольшой рисунок в овале. Печать рисунков четкая, чистые цвета. Страницы с иллюстрациями слегка тонированы в светло-мятный цвет. Книга отпечатана в Можайском полиграфическом комбинате. Ставлю 9 баллов, поскольку мне, как любителю книжной иллюстрации, в идеале хотелось бы иметь "Ветер в ивах" с иллюстрациями Инги Мур. Цену считаю оправданной при условии дополнительной скидки от 20%.

Я не читала "Ветер в ивах" в оригинале и в переводах Владимира Резника и Виктора Лунина, поэтому не могу судить о точности перевода Ирины Токмаковой и сравнивать его с другими переводами, но ее слог мне понравился – очень певучий и поэтичный. Есть мнения, что перевод Виктора Резника наиболее художественный, а перевод Ирины Токмаковой наиболее адаптирован для детей без потери смысла и интонаций. Предлагаю ознакомиться с разными переводами начала повести, чтобы составить свое мнение.

Ирина Токмакова:
"Крот ни разу не присел за все утро, потому что приводил в порядок свой домик после долгой зимы. Сначала он орудовал щетками и пыльными тряпками. Потом занялся побелкой. Он то влезал на приступку, то карабкался по стремянке, то вспрыгивал на стулья, таская в одной лапе ведро с известкой, а в другой – малярную кисть. Наконец пыль совершенно запорошила ему глаза и застряла в горле, белые кляксы покрыли всю его черную шерстку, спина отказалась гнуться, а лапы совсем ослабели.
Весна парила в воздухе и бродила по земле, кружила вокруг него, проникая каким-то образом в его запрятанный в глубине земли домик, заражая его неясным стремлением отправиться куда-то, смутным желанием достичь чего-то, неизвестно чего.
Не стоит удивляться, что Крот вдруг швырнул кисть на пол и сказал:
– Все!
И еще:
– Тьфу ты, пропасть!
И потом:
– Провались она совсем, эта уборка!
И кинулся вон из дому, даже не удосужившись надеть пальто. Что-то там, наверху, звало его и требовало к себе. Он рванулся вверх по крутому узкому туннелю. Туннель заменял ему дорожку, посыпанную гравием и ведущую к главным воротам усадьбы, которая есть у зверей, живущих значительно ближе к воздуху и солнышку, чем Крот.
Он спешил, скреб землю коготками, стремительно карабкался, срывался, снова скреб и рыл своими маленькими лапками, приговаривая:
– Вверх, вверх, и еще, и еще, и еще!
Пока наконец – хоп! – его мордочка не выглянула на свет, а сам он не заметил, как стал радостно кататься по теплой траве большого луга."

Виктор Лунин:
"Всё утро крот Мол усердно трудился, приводя в порядок после долгой зимы свой домишко. Сначала он орудовал метлами и тряпками, затем взял кисть и ведро с побелкой и, залезая то на стремянку, то на стул, принялся за потолок. Но, когда он наглотался пыли и забрызгал побелкой чёрный мех на занывшей спинке и уставших лапах, с работой было покончено.
Весна чувствовалась повсюду: и в воздухе над ним, и в земле под ним, и вокруг него, наполняя тёмное и низкое подземелье духом беспокойства и неосознанных желаний. Неудивительно поэтому, что Мол швырнул вдруг кисть на пол, крикнул: «Надоело!», и «Пропади всё пропадом!», и ещё «А ну её, эту уборку!» – и опрометью бросился из дому, не задержавшись даже для того, чтобы надеть пальто. Что-то властно звало его наверх, и он устремился в крутой узкий туннель, который был для него тем же, что посыпанная гравием дорожка для животных, живущих ближе, чем он, к солнцу и свету. Мол скреб и царапал, рыл и копал, а потом снова копал и рыл, царапал и скреб. Он усердно работал маленькими лапами, бормоча себе под нос: «Наверх! Наверх!» – и наконец – хлоп! – его мордочка вырвалась на солнечный свет. Мгновение – и он уже катался на теплой траве огромного луга."

Владимир Резник:
"Все утро Крот трудился как вол, занимаясь весенней уборкой: семенил по стремянкам, ступенькам и полкам – сначала с веником и тряпками, потом с кистью и ведром известки до тех пор, пока вся грязь, весь сор и почти вся известка не облепили его атласную шкурку. А весна дышала и сверху, и снизу, и вокруг него: в воздухе и в земле, наполняя томительным ароматом даже его тусклое жилище. Удивительно ли, что, в конце концов, Крот швырнул ведро на пол и, воскликнув: «Пропади все пропадом!» – стрелой вылетел из дома. Оттуда, сверху, что-то повелительно звало его, и он устремился вверх по крутому тоннелю, который в его случае соответствовал подъездным аллеям в имениях более зажиточных животных. И вот он греб, скреб, рвал и метал, а потом снова метал, и рвал, и скреб, и греб, без устали работая лапами и урча, и, наконец, – бэмс! – его рыльце показалось над землей, и Крот забарахтался в теплой луговой траве." Скрыть