Густав Герлинг-Грудзиньский (более верное написание Херлинг-Грудзинский) (1919-2000) – польский писатель и журналист. Его учебу в Варшавском университет прервала Вторая мировая война, раздел и оккупация Польши Германией и СССР. Из студента-филолога Густав превратился в подпольщика, уехал из Варшавы на восток и там был арестован сотрудниками НКВД при попытке перейти границу с Литвой. Был обвинен в том, что является майором польской армии и немецким шпионом. Побывав в разных тюрьмах (повествование начинается в Витебской тюрьме), о чем он скупо, но интересно рассказал в первой части книги (о себе мало, больше о других), в начале 40 г. Херлинг-Грудзинский получил просто детский срок (пять лет) и был отправлен в лагерь в Архангельскую область, где провел два года, работая лесорубом.
В начале 42 г. был освобожден из лагеря как поляк, и подобно многим другим соотечественникам, оказавшимся против своей воли в СССР, попал в состав польской армии Андерса, воевал в Италии с немцами (и храбро). В послевоенной Польше, несмотря на увлечение социалистическими идеями, не прижился, после чего всю оставшуюся (и долгую) жизнь провел в эмиграции – Англия, Германия, Италия, где он и умер. Оставил множество литературных произведений – повести, дневники, рассказы (последними в основном и прославился), эссе. Однако мировую славу ему принесла работа начала 1950-х гг. «Другой мир: советские записки».
Собственно говоря, его книга и представляет собой описание его лагерной эпопеи. Она ни в коем случае не является, как пишут авторы аннотации, «первой в мире книгой, рассказавшей о существовании в СССР преступной системы концлагерей». До публикации «Иного мира» в Лондоне сначала в переводе на английский язык (1951 г.), а потом и на польском (1953 г.) вышло несколько книг узников советского ГУЛАГа (И.М. Зайцева, Б. Солоневича и др., причем книга последнего о пребывании на Соловках издавалась огромными тиражами – но в Германии, поэтому расценивалась как фальшивка). Работу Херлинга-Грудзинского отличал очень высокий литературный уровень и публикация в нужное время и в нужном месте (да еще и в хорошем переводе).
Херлинга-Грудзинского сравнивали с Достоевским, и его книги, как и его жизненный путь, давали и дают много поводов для этого. «Белая ночь», «Дневник» - это названия книг Херлинга-Грудзинского, чья биография напоминает жизнь Федора Михайловича. Наверное, не случайно эпиграфом к «Иному миру» стала цитата из «Записок из Мертвого дома», на которые польский писатель неоднократно ссылается в своих лагерных записках. Писатель и публицист левых убеждений, переживший лагерь и ставший консерватором, осуждающим свои собственные взгляды – это характеристика и Достоевского, и Херлинга-Грудзинского.
При чтении «Иного мира», как и «Записок из Мертвого дома», обращает внимание литературность этого текста, где с описаниями происходящего с героем (порой очень натуралистичными) соседствуют разные размышления о жизни. Не знаю, насколько рассказ Херлинга-Грудзинского полностью сопоставим с тем, что ему действительно выпало пережить, и присутствует ли тут элемент додумывания/придумывания – трудно сказать, но читать это было интересно, даже несмотря на вторичность описанного Херлингом-Грудзинским после чтения всего созданного в 1960-90-е гг. При этом написано это действительно очень хорошо.
Труд Херлинга-Грудзинского стоит особняком от других произведений «лагерной литературы», нисколько не теряясь в тени произведений Солженицына, Шаламова и многих десятков других писателей и мемуаристов за счет уникальности опыта и стиля польского автора. Плюс множество замечательных человеческих портретов, несколько запоминающихся жизненных историй, тонкие, почти поэтические формулировки ("Это не был город Печали - это был город, в который никогда не заглядывала Радость". с.18).
Безусловно симпатично то, что автор не осуждает никого из лагерников, даже уголовников. Более того, нет никаких обид у Херлинга-Грудзинского и в отношении русских, которых он считает такими жертвами режима, как и всех остальных. Кто ему несимпатичен, так это те, кто был по другую сторону - следователи, надзиратели, охранники, "начальники" и проч. Здесь он ничего не забывает и не прощает. Интересно, что приличных людей среди этой категории ему не попалось...
Рекомендую это ценное и содержательное произведение всем интересующимся историей нашей страны в сталинское время.
Теперь последнее. Если содержание данного издания достойно высокой оценки, то его оформление, увы, недотягивает даже до тройки. Повторяющая лондонскую публикацию 1989 г. в прекрасном переводе покойной Нат Горбаневской, книга, выпущенная издательством Ивана Лимбаха в 2019 г., на мой взгляд, с задачей не справилась (если не считать таковой сведение расходов к минимуму): нет ни введения, ни послесловия с хотя бы минимальной информацией об авторе и его работе. Нет иллюстраций (это могу понять), нет примечаний (не считая парочки от переводчика), что плохо. В общем, голый текст, рассчитанный на знающего читателя. А таковой ждет несколько большего, чем простого переиздания 30-летней давности.

© Как много писателей, как мало читателей… Скрыть

Густав Герлинг-Грудзиньский (1919 - 2000), польский писатель.
После начала Второй Мировой войны занимался диверсионной деятельностью, был арестован НКВД, пару лет провел в лагерях, потом был освобожден и уехал на Запад, где впоследствии занялся литературным ремеслом.
Настоящая книга является одним из первых свидетельств о советских лагерях, эпиграф из Достоевского не случаен, автор скромно считал свой труд тематическим продолжением Записок из Мертвого дома.
Издание в твером переплете, страницы газетные, без иллюстраций.
Ниже прилагаю фото для ознакомления: Скрыть