Несколько лет стараюсь избегать в речи слово «странный», подбирая для него более конкретные синонимы, способные сообщить читателю не только о моей оценке, но и какую-то более объективную информацию. Со «Странными зверями Китая» Янь Гэ сделать это довольно сложно, хотя бы потому, что автор сама выделила именно странность как ключевую характеристику своих героев, да и текста в целом.

Какие они, эти звери? Печальные, радостные, тоскующие, цветущие, жертвенные. В Юнъане они живут рядом с людьми и иногда визуально неотличимы от них, но звериная природа всегда рано или поздно прорывается наружу. Какой он, этот роман? Грустный, смешной, аллегоричный, лиричный. На его страницах любовная драма соседствует с детективом, а магический реализм может плавно перетекать в описание фэнтезийного бестиария.

В этом криптозоологическом нуаре за каждой странностью стоит нечто знакомое каждому: поиск идентичности, дискриминация, эксплуатация, государственный контроль. Знакомясь с новым зверем и погружаясь в его историю, рассказчица словно бы открывает ранее неизвестную часть реальности, пополняет свой багаж знаний о мире и становится чуточку другой. Граница между человеческим и звериным стирается, то, что казалось неоспоримым, не просто подвергается сомнению, а отвергается как недостоверное.

В художественном мире Янь Гэ странность не является чем-то объективным и перманентным. Не так важно то, кто является объектом оценки, как то, кто её субъект. Звери странны лишь потому, что на них смотрит человек, но стоит отойти от антропоцентризма, мир станет совсем иным… Скрыть

Это было похоже то на «Маленького принца», то на какой-то рассказ По про Дюпена, то на какую-то вырезку из словаря.

Роман притворяется художественно-научно-популярной литературой из другого мира, причём мира какого-то большого города, кажется, восточного, но если бы это был Нью-Йорк или Москва, вряд ли что-либо изменилось Люди так же учатся в университетах, бегают по выставкам, много пьют и у них есть, как минимум, ноутбуки, телефоны и лифты. Хотя при этом там газетные заголовки, а не заголовки каких-нибудь электронных ресурсов. В общем, несмотря на то, что время действия в романе происходит скорее сейчас, он проникнут какой-то очень старой эстетикой, вся эта полуфантастическая туманность, пьянство и сигареты откуда-то из конца двадцатого века, а не из современности.

Буднично описана принудительная эвтаназия группы людей, вернувшихся с курорта охваченного болезнью, которая повышает агрессию, и рукоплещущая этому жестокому решению толпа.

Достоверно описаны эмоции от покупки игрушки-зверя для дочери сестры. Игрушки с человеческим лицом, игрушки, которая ничем не отличается от человека, и выглядит как талантливый умный пятилетний ребенок. Странно, жутко, но у восьмидесяти восьми процентов людей, которые чего-то добились, была такая замечательная игрушка, не может же героиня лишить любимую племянницу светлого будущего.

В общем, в книге много других леденящих кровь историй, в основном, связанных с тем, что у всех персонажей, даже появившихся на минуту - разная мораль. Она не хуже и не лучше, она просто разная, а как-то существовать надо. Иногда получается договориться, а иногда нет, и часто это выглядит душераздирающе.

Звери в природе изначально неспособны мирно сосуществовать друг с другом, кто-то должен кого-то есть, и автор поднимает важный вопрос, а могут ли люди сосуществовать друг с другом? Поднимает, и начинаются странные, небезынтересные, но всё-таки выяснения отношений героини с её родителями и друзьями, превращающие роман во что-то сопливое и обыденное, и лично я на очередной перепалке с Чжун Ляном ощущала подступающую к горлу досаду в виде зевка. А потом вдруг конец, и ещё минут десять сидела в полной прострации от жестокости ответа. Скрыть