Об этом комплекте писать очень сложно: не знаешь, чем прежде восхищаться. Начну с оценки издания. Оно очень красиво и деликатно к содержанию. На каждом из корешков книги - буква имени и фамилии автора, зримая метафора целостности романа, его общего стержня, - романа, немыслимого без какой-либо из частей. Портреты на обложках книг отражают особое, субъективно-ассоциативное восприятие жизни. Книги приятно держать в руках, приятно читать: они не громоздкие и не карманные, шрифт комфортен для глаз. Ничто не отвлекает от содержания и в то же время соотвествует ему.
Осмелюсь немного написать о романе. Я всегда очень высоко ценю искусство, не дистанцированное от читателя, искусство настолько близкое, что ты обнаруживаешь его глубоко внутри, которое переворачивает тебя, поднимает над обычной жизнью, дает ответы на непростые вопросы, успокаивает вечный страх небытия. Искусство очень личностное. Этот роман - такой.
Читать Пруста вкусно, интересно, легко, - укутавшись в одеяло, обретая время, которого у нас никогда не бывает, погружаясь в бесконечную сеть авторских впечатлений, которые завязаны друг на друге. Это совершенно особое, психологически тонкое восприятие жизни, оно притягательно само по себе. В романе много размышлений - об эпохе, времени, литературе, искусстве, чувствах и отношениях, размышлений философского характера. И они тоже сами по себе уникальны, способны вывести читателя на более высокий интеллектуальный уровень. Но, по моему мнению, целостность роману дает тот стержень, на который нанизывается каждый конкретный временной момент, каждое конкретное переживание и воспоминание, в результате чего высвечивается человек, существующий за рамками своего времени, своей жизни, своей смерти, человек, которого нельзя увидеть обычными глазами, в которого каждая эпоха и каждый соприкасающийся с ним вкладывает что-то свое, от чего он каждый раз обретает новую форму, оставаясь при этом собой. Человек этот существует изначально, он просто открывается - писателю, пишущему роман, и читателю, который наконец осознает себя чем-то целостным, вневременным. Марсель Пруст находит особые методы для этого глубочайшего постижения, и они универсальны.
Его ассоциативные ряды (предметы в комнате, которым мы придаем неподвижность, фигурка на абажуре, Сван, который материализуется только мыслями других о нем) очень близки теории струн.
На данном этапе я никак не могу "увидеть" истинного Свана, понять, каков он на самом деле, подобно повествователю, устремляюсь по направлению к Свану, пытаясь понять, кто он на самом деле, и Сван истинный всегда ускользает от меня. Какой восторг думать, сколько мыслей рождает текст. Превосходный роман!
. Скрыть