Читаю. Наслаждаюсь каждой строкой. А в голове постоянно звучит негромкий и проникновенный голос любимого Зиновия Гердта, читавшего эти стихи так, как никто другой.
Дезик и Зяма, как их называли близкие, дружили всю жизнь, сильно, крепко и до самого конца. В 1990 году в Русском драматическом театре в Таллине был вечер, посвящённый столетию со дня рождения Пастернака. Зиновий Ефимович читал со сцены «Гамлета», а в это время Давиду Самуиловичу, ведущему этого вечера, за кулисами стало плохо. Так вспоминает об этом Татьяна Александровна Правдина – супруга Зиновия Ефимовича:
«Мы с Галей, выскочив на сцену из четвёртого ряда, побежали за кулисы. Доктор, сидевший чуть дальше, вбежал туда вместе с нами. Дезик лежал с закрытыми глазами на полу в гримёрке, над ним склонился прибежавший со сцены раньше нас Зяма. Доктор щупал пульс, Галя наклонилась над Дезиком, и он вдруг открыл глаза и даже как-то спокойно, выдохнув сказал: «Ребята, всё, всё… всё в порядке». И опять закрыл глаза. Всё происходило молниеносно. Очень быстро приехала «скорая», нас выгнали, мы ждали, стоя за дверью… Лучшая таллиннская реанимационная бригада делала всё возможное. Через час доктора вышли, сами убитые горем… Возвращались в гостиницу той же дорогой, которой четыре часа назад пришли в театр, но уже втроём… Зяма нёс Дезикину палку. Забыть невозможно!.. Где бы Зяма ни говорил о Дезике, дома или на выступлении, определение было одно: «Мой дивный друг». Последнее в жизни, что Зяма прочитал со сцены, 2 октября девяносто шестого года на своём восьмидесятилетнем юбилее, было Дезикино «Давай поедем в город…» Оно кончается словами: «…И что нельзя беречься!»
И Дезик, и Зяма были настоящими мужчинами, знавшими, почём фунт лиха.
Они не береглись».

А какие трогательные письма, полные любви и иронии писал Гердту прекраснейший Дезик:
«Дорогой Зяма!
Давно уже лежит передо мной ваша японская открытка, вызывая жгучую зависть. Я ждал, пока утихнет это подлое чувство, прежде чем тебе ответить. Жаль, что мы не совпали в Москве. У меня к тебе возникла тяга. Вечер мой без тебя многое потерял. Видел тебя в «Троих в одной лодке». Ты лучше всех троих, их собаки, сценария, и, может быть, музыки. Ты – тип, но это (говорил Тувим) не ругательство, а диагноз. В Москве буду осенью.
Обнимаю тебя и, если можно, Таню. От Гали вам привет.
Любящий вас, Дезик. 08.07.79.
Пярну Эст. ССР, Третий дом от угла. Д. Самойлов».

В 1981-м, Гердт, будучи в Эстонии и проезжая мимо Пярну, по каким-то причинам не смог заехать к Самойловым. И через некоторое время получил остроумное послание обиженного Дезика «Из города Пернова Зиновию Гердту»:
Что ж ты, Зяма, мимо ехав,
Не послал мне даже эхов?
Ты, проехав близ Пернова,
Поступил со мной хреново.

Надо, Зяма, ездить прямо,
Как нас всех учила мама,
Ты же, Зяма, ехал криво
Мимо нашего залива.

Ждал, что вскорости узрею,
Зяма, твой зубной протезик,
Что с улыбкою твоею
Он мне скажет: «Здравствуй, Дезик».

Посидели б мы не пьяно,
Просто так, не без приятства.
Подала бы Галиванна
Нам с тобой вино и яства.

Мы б с тобой поговорили
О поэзии и прочем,
Помолчали, покурили,
Подремали, между прочим.

Но не вышло так, однако,
Ты проехал, Зяма, криво.
«Быть (читай у Пастернака)
Знаменитым некрасиво».

И теперь я жду свиданья,
Как стареющая дама.
В общем, Зяма, до свиданья,
До свиданья, в общем, Зяма.
12.09.81

А вот фрагмент из ещё одного письма любимому другу:
«Дорогой Зяма! К старости, что ли, становишься сентиментален. Твоё письмо выжало из моих железных глаз слезу. И ты знаешь – надо отдаваться этому чувству. Это чувство живое, вовсе не остаточное. Самое удивительное, что это способны испытывать только мы. Нам кажется, что чувство дружбы, и поколения, и родства, и доброжелательства, и взаимной гордости – это так естественно. Но ведь последующие этого не испытывают. У них другие чувства, может быть сильные и важные, но другие! А это НАШИ чувства…»

Испытывают, дорогой Давид Самуилович, и ценят, и понимают, и невероятно дорожат… Скрыть

Хочется выразить огромную благодарность издательству «Эксмо-Пресс» за серию альбомов для раскрашивания "Раскрась шедевр!". Красивые, плотные, почти квадратные альбомы, оформление – безупречное: слева - репродукция оригинальной картины, справа - её контурное изображение. 56 страниц, размер – 28х24 см, плотная, лакированная обложка, белоснежный офсет страниц, чёткая печать.
Под картиной приводится её название, год создания, музей (с указанием города и страны), в котором она экспонируется. Таким образом, помимо совместных с ребёнком занятий творчеством, альбом даёт родителям возможность лишний раз побеседовать с малышом о том или ином музее, вместе подумать, почему картина называется именно так, придумать свою историю о том, что на ней изображено, обсудить, какие картины можно посмотреть, путешествуя по той или иной стране.
В общем, альбомы - отличный подарок для юных любителей искусства и их родителей! Скрыть

Хочется выразить огромную благодарность издательству «Эксмо-Пресс» за серию альбомов для раскрашивания "Раскрась шедевр!". Красивые, плотные, почти квадратные альбомы, оформление – безупречное: слева - репродукция оригинальной картины, справа - её контурное изображение. 56 страниц, размер – 28х24 см, плотная, лакированная обложка, белоснежный офсет страниц, чёткая печать.
Под картиной приводится её название, год создания, музей (с указанием города и страны), в котором она экспонируется. Таким образом, помимо совместных с ребёнком занятий творчеством, альбом даёт родителям возможность лишний раз побеседовать с малышом о том или ином музее, вместе подумать, почему картина называется именно так, придумать свою историю о том, что на ней изображено, обсудить, какие картины можно посмотреть, путешествуя по той или иной стране.
В общем, альбомы - отличный подарок для юных любителей искусства и их родителей! Скрыть

«Нигма» в очередной раз порадовала нас замечательной книжкой!
Андрей Алексеевич Клыков в этой небольшой по объёму повести предлагает малышам совершить настоящее путешествие по рекам и заливу вместе с маленьким, но очень шустрым и мудрым карпиком, познакомиться с речными обитателями - его друзьями и врагами, а также интересной профессией рыбовода.
Оглавление:
1. Весна под водой
2. На родине
3. Западня
4. Конец половодья
5. Высыхающий залив
6. Привольные места
7. Обратный путь
8. Плен и побег
9. Опять весна
Издание прекрасно оформлено: отличная полиграфия, твёрдая, такая приятная наощупь обложка, с выпуклыми буковками и рыбками, плотная меловка страниц, чудесные иллюстрации Германа Мазурина - на каждом развороте. Скрыть