Книгу эту обязательно нужно купить. И обязательно прочесть. Хотя бы из любопытства к автору. А вернее - из уважения.
Потому что Марк Исевич Копшицер - совершенно уникальный человек. Со сложной судьбой. С трагической судьбой.
Ну только представьте себе, жил-был человек, который работал инженером, кажется, на машиностроительном заводе где-то на юге России. По-моему, в Ростове-на-Дону. Но это не важно. Важно, что не в столицах, а в общем-то далекой провинции. И очень интересовался этот человек русским искусством конца 19 - начала 20 века. Настолько интересовался, что посвящал своему увлечению все свободное время. Но не просто покупал альбомы, рассматривал их и наслаждался, а ездил в свободное время, в выходные и отпуска в Москву и тогда в Ленинград, работал в архивах, музеях, библиотеках и в итоге написал свою первую книжку - биографию Валентина Серова. И написана она не методом компилирования, как стало очень распространено в наше интернетовское время, а путем самостоятельного сбора, изучения, анализа огромного количества документов, писем, мемуаров. И стала эта книжка первой, с которой в 1968 году началась знаменитая серия «Жизнь в искусстве» издательства «Искусство». Вроде бы задумывалось им 8 книг. Но написаны были еще только две – о Савве Мамонтове и Василии Поленове. Первая была издана, а вот вторая вроде бы долгое время считалась утерянной, но потом случайно была обнаружена и вот вышла в свет.
Судьба автора закончилась трагически в 1982 году, когда ему не было еще и 60 лет. Скрыть

Книга вся такая милая, уютная, несмотря на то, что охваченный в ней временной период не характеризуется покоем и благполучием, с хорошим слогом, огромным количеством встреч с людьми, которые составили гордость отечественной литературы 20 века, вся такая неспешная, искренняя и задушевная, такая согретая светом «зеленой» лампы и, хочется сказать, «душой» автора книги.
Но… не говорится. Потому что, только находясь в наивном возрасте, ничего не прочитав, ничего не зная и ничего не понимая, можно искренне восхищаться добротой, чистотой, радушием, сердечностью и бескорыстием автора.
Не буду подробно обосновывать свое мнение. Приведу лишь одну цитату со страницы 160 книги: «… Конечно, я ничего не могла изменить в ее трагической судьбе. Но я верю в добрую силу любви. И очень люблю Марину Цветаеву».

А это - беседа Д.Рубиной и Л.Либединской:
«Лидия Борисовна, вы ведь знали Цветаеву?
– Ну, конечно, знала. Была знакома, встречалась, но… не любила. Ей были свойственны такие… совсем ненужные откровения. Возьмите эти ее письма к Радзевичу, от них остается ужасное ощущение. Она только что возвращается из эмиграции, встречается с Сергеем Эфроном. И одновременно начинается этот безумный роман с Радзевичем. Бедный Сережа, она ведь к нему приехала. И что она там пишет. Всякие физиологические подробности. А двухтомник ее дневников, где она пишет про дочку, про младшую, что никогда ее не любила, что та была ненормальная, что она ее сдала в приют, что, когда ей сказали, что та умерла, она даже не поехала на похороны и не знает, где ее могила. Все это вызывает какое-то неприятное чувство... «

И это беседа писателя и литератора о ПОЭТЕ, при этом одна из них – зрелая дама, а другая – очень зрелая. И это не просто частная бабская болтовня, а опубликованное интервью, растиражированное во многих изданиях.
А ведь эта очень зрелая дама зарабатывала себе на жизнь тем, что, в том числе, с умилением и восторгом рассказывала слушателям в своих многочисленных выступлениях по городам и весям нашей необъятной страны о своем знакомстве с Мариной Цветаевой, участвовала во всевозможных юбилейных мероприятиях по ее поводу и т.д. А знакомство то всего и состояло, что из двух встреч, при которых ими друг другу было сказано очень мало слов, и нескольких телефонных разговоров, касающихся сбора вещей в эвакуацию.

Можно привести еще примеры несоответствия мыслей и слов дней минувших и последних дней. Не буду этого делать. Автора уже давно нет в живых. Бог ей судья… И он рассудит, где она говорила правду, а где – нет.
Но только больше не верится тому сердечному разговору, который ведет автор со страниц книги. Скрыть

Книжка не показалась увлекательной. Язык автора беден и банален, во всяком случае, для переделкинской наследницы литературных традиций. Перечисляются имена обитателей, известные до сих пор или уже забытые, в том числе и справедливо забытые, их детей и домочадцев, с которыми приходилось общаться автору в пору жизни в Переделкино и которые в последующем сформировали близкий или не очень дальний круг ее общения, рассказываются их биографии (иногда затянуто и нудно), в незначительном количестве истории, связанные с Переделкино. Но как-то все не интересно, не живо, не увлекательно, а местами – откровенно скучно. Не чувствуется вкуса, аромата жизни, а автор там прожила около 15 лет, с конца 30-х до начала 50-х годов, не считая периода эвакуации, которые пришлись на ее детство и юность. И позже бывала там в гостях. Не чувствуется исключительной атмосферы места, которое привораживало к себе множество людей.
Главное достоинство – автор не позволила себе никакого негатива в отношении людей, о которых она рассказывает. Это вызвало уважение. Единственный, по кому она слегка «проехалась», К.Г.Паустовский. В остальном, все вполне корректно. И это понятно – эти люди во многом образуют ее человеческие связи и обеспечило их ей Переделкино. Скрыть

Читая роман, погружаешься в хитросплетения человеческой жизни, в превратности судьбы. Две сестры - две судьбы. Вот уж, воистину, не знаешь, где найдешь, где - потеряешь! Одна - родила сына, но не смогла добиться короны и была отвергнута королем. Другой - хватило ума, расчетливости и изворотливости добиться короны, но не удалось родить наследника! И за это цена - плаха!
История, казалось бы, известная; отголоски ее нашли отражение в массе литературных произведений. Тем не менее, это нисколько не умаляет удовольствия от чтения: написан роман очень живым языком, позволяя читателю испытать всю гамму чувств от ненависти до сострадания. С доверием отнеслась к описанию семейных устоев английской знати и, честно говоря, была очень многим поражена. Скрыть