Иллиаду я читал в разных переводах: классическом, насыщенном архаизмами, трудном для восприятия Гнедича; облегчённом, упрощенном и не всегда точном Минского, ну и конечно в переводе Вересаева. Викентий Викентьевич, пожалуй, сделал лучший перевод этого бессмертного творения. За основу он взял именно перевод Гнедича и очень скурпулёзно переработал его, где-то облегчив, где-то лучше передав интонацию Гомера. Тем самым для человека не специалиста - это самый лучший вариант.

Издание выполнено в привычной для данной серии манере. Плотная, эксклюзивная бумага с проступающими по краю античными сценами. Органичные неяркие иллюстрации. Скрыть

Очень интересное и достойное издание от ИД Верже. Причём сразу видно, что сделано с большой любовью. Плотная бумага, отличная итальянская полиграфия и замечательные иллюстрации. Да и перевод, выполненный в своё время по заданию "Академии" выше всяких похвал. Правда, мне до конца непонятно, почему из переводчиков указаны только Николай Гумилёв и Михаил Лозинский в качестве редактора. Ладно можно не упоминать Пушкина, перу которого принадлежат две первых строфы (стихи с первого по двадцать пятый; на приложенной пятой фотографии строки до "Державный Карл, в расцвете юных дней..", с которого начинается часть Гумилёва), но где же два "Жоржика" (Георгий Иванов и Георгий Адамович)? Ведь перевод они делали на троих с Гумилёвым практически в равных долях.
В любом случае спасибо издательству за это великолепное издание прославленного произведения. Скрыть

Если говорить переломе во французской литературе XVII века, то врядли можно указать имя более значимое, чем Поль Скаррон. Да, сейчас мы больше знаем и читаем Мольера, Лафонтена или госпожу де Лафайет, но то, что сотворил Скаррон своим "Комическим романом", перевернуло тогдашнюю литературу.
Он первым попытался соединить в одном произведении высокое, романтическое и низовое, сатирическое, уместив вместе героизм и бурлеск. Чуть позже это получит продолжение в "Мещанском романе" Фюретьера и в итоге приведёт к появлению новеллы, как жанра "жизненного" романа, отказу от героизма в пользу повседневности.
Всё это даровало Скаррону всеоблемлющую славу среди современников. Недаром Дюма во второй части своего знаменитого романа о мушкетёрах посвятил ему целую главу.

Что же касается этой книги, то полиграфия как всегда на высоте. По первым двум частям (авторства самого Скаррона) разбросано множество иллюстраций Эдуарда Зира. К сожалению, третья часть, которую после смерти автора писал Оффрэ, этого лишена. Это создаёт некоторую неравномерность книги. Пожалуй, это единственный недостаток. Скрыть