До этой повести я знала и любила Вадима Шефнера как автора печально-веселых фантасмагорий и мужественно-лиричных стихов. Его стихи в составе рассказов и повестей – это отдельная тема… «Собака сторожила гладиолусы, Маячило ей счастье впереди, И ветер на собаке гладил волосы И ей шептал: «С надеждой вдаль гляди…» Уже по этим строкам можно оценить грустновато-нежный шефнеровский юмор.
Нежность… Это слово как нельзя лучше подходит к повести «Сестра печали». С нежностью рисует автор портреты молодых людей предвоенной поры. Повесть не автобиографична в буквальном смысле слова, но разделить лирического героя и автора не всегда оказывается возможным. Даже если его судьба сложилась иначе, счастливее, автор испытывает боль и отчасти даже вину перед теми, кто не вернулся с войны, кто оказался повенчан с ней, «сестрой печали»…
В повести войне отведено примерно половина. Но кажется, что все, что было до нее — учеба, дружба, любовь — было лишь подготовкой к этому огромному испытанию, выпавшему на долю поколения. Испытанию, грянувшему внезапно, каким бы неотвратимым оно не представлялось…

«Прежде мне почему-то казалось, что хоть на войне и страшно, но все происходит постепеннее, что человек входит в войну как винт. А тут война вбивала меня куда-то, как гвоздь в перегородку. Удар — 22 июня; удар — я в казарме; удар — я в товарном вагоне; удар — я в этой вот траншее. Может быть, еще один удар — и гвоздь выйдет куда-то по ту сторону переборки, где уже ничего нет: ни войны, ни меня.»

А, может, и наоборот: любовь, сильная, нежная, разделенная – это то, что сохранило героя, то, что дает силы жить… и помнить.
Эта повесть — одна из лучших из всего, что мне довелось прочесть за всю свою жизнь. Она кажется мне чем-то до предела совершенным. Что и не написано даже, а родилось само собой: вышептано, напето пересохшими от волнения и горечи губами.
Так про любовь и войну, мне кажется, не писал никто. И чувства, одолевающие после ее прочтения трудно описать. Грустно и светло. И обуревает благодарность к автору, которую не высказать уже. И эмоции эти остаются с вами навсегда, как и герои повести. Выжившие и те, которым состариться не довелось.
Отдельное спасибо за иллюстрации. Близкие к сепии с введением ярких цветовых пятен, а иногда словно подсвеченные неярким светом... Такие же лиричные и ностальгически-сдержанные, а порой и суровые, как и тон повествования.
Повесть предваряет очень интересная вступительная статья И.С.Кузьмичева, постоянного редактора Вадима Шефнера с 1957 года, человека, во многом благодаря которому в Петербурге есть улица, носящая имя писателя.

Для меня новое издание повести — значительное событие. Надеюсь, такая, любовная тактичная подача книги поможет многим оценить ее по достоинству.

P.S. Не хочется технических подробностей, но и они определяют порой наш выбор. Книга снабжена примечаниями. Напечатана на мелованной (полумелованной -?) бумаге, на которой иллюстрации приобретают золотистый оттенок. Художественно выполненные форзацы. Очень комфортный для чтения шрифт. Скрыть