Термин ценностного регулятора «право», объединяющий ценности безопасности, бескоррупционной среды и т.д., а также его производные (правоприменение, правовой, правомерность и т.д.) употребляется автором, когда имеется ввиду нормативный регулятор «закон» и его производные (применение закона, законный, законность и т.д.).
Автор манипулирует терминологией, а именно, применение средств выдаёт за достижение целей: применение законодательства – за реализацию права, законность – за правомерность, не ценностные (нормативные и общеюридические) категории – за ценностные.
Так, по мнению профессора МГУ Марченко М.Н., «право понимается как система общеобязательных, формально определённых норм, обеспечиваемых государством и направленных на регулирование поведения людей в соответствии с принятыми в данном обществе устоями социально-экономической, политической и духовной жизни».
Нормы в определении постулируются (полагаются безапелляционно) соответствующими устоям общества независимо от их фактического соответствия этим устоям.
А не соответствующие устоям нормы определение профессора игнорирует – не позволяет назвать.
Чем обосновано сужение профессором области определяемых норм только до тех, которые соответствуют устоям? Объективные (научные) критерии для игнорирования норм, не соответствующих устоям, есть?
Зачем в определении смешаны регуляторы: не ценностный – нормативный (нормы) с ценностным (устои)?
В результате ненаучного определения термина «право» (смешаны два разнородных регулятора – ценностный и нормативный; проигнорированы нормы, не соответствующие устоям) случаи, в которых нормы принимаются и применяются независимо от устоев общества, скрывает терминология (определение профессора).
С научной точки зрения (по факту), профессор дал определение не права, а законодательства, которое соответствует праву (правовому законодательству).
Если на основе определения профессора дать определение законодательства, которое не соответствует праву, то получится, что неправовое законодательство – это общеобязательные, формально определённые нормы, обеспечиваемые государством и направленные на регулирование поведения людей, не соответствующие принятым в данном обществе устоям социально-экономической, политической и духовной жизни.
Так что право составляет только та часть определения профессора, которой законодательство соответствует или не соответствует.
Применение научного подхода к приведённому определению профессора для 2-х смешанных явлений приводит к следующей экспликации понятий.
Право – это принятые в данном обществе устои социально-экономической, политической и духовной жизни.
А система общеобязательных, формально определённых норм, обеспечиваемых государством и направленных на регулирование поведения людей, – это законодательство.
Отмежевание права от законодательства нужно не только для точности в науке (отвлечённого теоретизирования).
Отграничение законодательства от понятия «право» необходимо, чтобы проявились случаи, когда законодательство применяется впустую: нет реализации права – принятых в обществе устоев социально-экономической, политической и духовной жизни.
А государству и обществу, как нам думается, не достаточно, чтобы применители закона толкли воду в ступе. Применение же законодательства во вред праву представляется потребным государству и обществу ещё менее.

Доктор юридических наук, профессор, заслуженный деятель науки Российской Федерации, заведующий кафедрой теории государства и права и политологии юридического факультета Московского государственного университета имени М.В. Ломоносова Марченко М.Н. квалифицировал несовпадение права и закона как проблему .
А первый и ключевой подход у профессора МГУ к разрешению проблемы несовпадения права и закона – это их совпадение («… всё то, о чём говорит государство через свои законы, это и есть право» ; «… доминирующими являются идеи единства, неделимости права и закона, между правом и законом не проводится никакого различия» ).
Но как с логикой-то? Разве может даже подходом к разрешению проблемы быть отсутствие проблемы? Закрыл глаза, и нет проблемы?
Игнорирование различия права и закона – это не подход к разрешению проблемы, а недобросовестность и (или) некомпетентность.
Вместо сущностного анализа самого права (в учебнике право называлось «естественное право») профессор Марченко М.Н. сделал коллаж из отвлечённых (по отношению к праву) представлений .
Так в учебнике приведены мнение Аристотеля о естественности рабства для природы человека ; суждения о божественном происхождении права ; оправдание фашизма теорией естественного права и т.д.
Собственным подбором материала вольно или невольно сам профессор довёл себя до вопроса: полностью ли право (естественное право) утратило своё значение, социальный смысл?
Подобные наукообразные манипуляции могут и у читателя вызвать негативное представление о праве (естественном праве), в том числе как о явлении непрактическом (не юридическом).
А профессор МГУ просто подменил предмет исследования.
Так рабство и право – разные вещи, даже если какая-то характеристика этих явлений казалась в то время Аристотелю одинаковой. В наши дни представление о том, что органично человеческой природе драматически изменилось: рабство естественным уже не считает никто. Но представление о праве как о естественном явлении, отличном от условного, волеустановленного (законодательства), осталось такое же, как и у Аристотеля.
Короче говоря, наше несогласие с тем, что естественно рабство, ещё не означает, что мы должны не соглашаться с Аристотелем и в том, что естественно право.

Полный текст отзыва со сносками (ссылками на страницы учебника) – во вложении Скрыть