Роскошное издание!
Впечатляет объем проделанной работы,

Приведу несколько цитат из книги.
* Чехов «с особенной, ревнивой любовью относился к своему саду. Многие видели, как он иногда по утрам, сидя на корточках, заботливо обмазывал серой стволы роз или выдергивал сорные травы из клумб. А какое бывало торжество, когда среди летней засухи наконец шел дождь, наполнявший водою запасные глиняные цистерны!

Но не чувство собственника сказывалось в этой хлопотливой любви, а другое, более мощное и мудрое сознание. Как часто говорил он, глядя на свой сад прищуренными глазами:
- Послушайте, при мне здесь посажено каждое дерево, и, конечно, мне это дорого. Но и не это важно. Ведь здесь же до меня был пустырь и нелепые овраги, все в камнях и в чертополохе. А я вот пришел и сделал из этой дичи культурное, красивое место. Знаете ли? - прибавлял он вдруг с серьезным лицом, тоном глубокой веры. — Знаете ли, через триста - четыреста лет вся земля обратится в цветущий сад. И жизнь будет тогда необыкновенно легка и удобна.

Эта мысль о красоте грядущей жизни, так ласково, печально и прекрасно отозвавшаяся во всех его последних произведениях, была и в жизни одной из самых его задушевных, наиболее лелеемых мыслей.

Как часто, должно быть, думал он о будущем счастье человечества, когда, по утрам, один, молчаливо подрезывал свои розы, еще влажные от росы, или внимательно осматривал раненный ветром молодой побег. И сколько было в этой мысли кроткого, мудрого и покорного самозабвения!?
А.И. Куприн

* В первой главе уже приводились размышления Т.Л. Щепкиной-Куперник о том, что Мелихово не было ни усадьбой, ни дачей. Уже после смерти писателя стало ясно, что его сады - такой же тихий, но упорный путь к будущему, каким было его искусство. В письме к С.П. Дягилеву от 30 декабря 1902 года Чехов не упоминает о садах, но говорит о бесконечном терпении, которое нужно для приближения будущей жизни.

Теперешняя культура - это начало работы во имя великого будущего, работы, которая будет продолжаться, быть может, еще десятки тысяч лет для того, чтобы хотя в далеком будущем человечество познало истину настоящего бога - т. е. не угадывало бы, не искало бы в Достоевском, а познало ясно, как познало, что дважды два есть четыре.

* Арцыбашев понял главное, что Чехов хотел вложить в свои садовые занятия. Это был поиск новых форм жизни, которая не будет похожа на жизнь героев «Вишневого сада», «Крыжовника» и «Случая из практики». История Мелихова и Аутки, хорошо известная не только сотням их посетителей, но и тысячам читателей чеховских писем, предлагала урок самовоспитания «на земле» и тихого, внутренне наполненного творчества.


* О том, как мы сажали розы, лилии, ирисы; делали дренажи, возили землю, стригли газон. Утомившись, ложились на спину в траву. Небо было глубокое, синее, и вдруг вздувалось на нем белое облако. И я сказал: что нам сажать розы на земле, не лучше ли на небе. Но было одно затруднение: земля низко, а небо - высоко. И пришлось учиться магии - небесное садоводство.
Александр Блок. Майские идеи. Записная книжка. 19 мая 1906 г.


* Отношение символизма к материалу реальной жизни, природы и человеческих характеров кратко выражено в начальных словах романа Ф. Сологуба «Творимая легенда»:

«Беру кусок жизни, грубой и бедной, и творю из него сладостную легенду, ибо я - поэт. Косней во тьме, тусклая, бытовая, или бушуй яростным пожаром, - над тобою, жизнь, я, поэт, возвигну творимую мною легенду об очаровательном и прекрасном.

В спутанной зависимости событий случайно всякое начало. Но лучше начать с того, что и в земных переживаниях прекрасно или хотя бы красиво и приятно. Прекрасны тело, молодость и веселость в человеке, - прекрасны вода, свет и лето в природе».


* Писатель - растение многолетнее. Как у ириса или у лилии росту стеблей и листьев сопутствует периодическое развитие корневых клубней, - так душа писателя расширяется и развивается периодами, а творения его — только внешние результаты подземного роста души.

Потому путь развития может представляться прямым только в перспективе, следуя же за писателем по всем этапам пути, не ощущаешь этой прямизны и неуклонности, вследствие постоянных остановок и искривлений.
Творение - цветок души, сам же он коренится в земле и питается ее брожением и перегноем.

Как ирис и лилия требуют постоянного удобрения почвы, подземного брожения и гниения, так писатель может жить, только питаясь брожением среды. [...] Незнание меры своих сил можно наблюдать и у растений. Стебель увядает очень быстро, вытянув из клубней последние соки; когда почва не может восполнить соков, растение хиреет в течении нескольких лет, а иногда и вовсе погибает.

Начинающие писатели, не желающие идти долгим путем накопления сил и созревания цветка, «уподобляются сорным травам, засевшим рядом с благородными породами и заглушающим их. В лучшем случае - жирным “декоративным” растениям, страшно истощающим почву». Блок не упускает случая высказать идейную (не соответствующую его садовым вкусам) неприязнь к «жирным декоративным» сортам. А настоящий писатель продолжает свой «почвенный обиход», мучаясь «в необходимые и неизбежные периоды остановок в пути, прослушиваний, ощупывания почвы и искания соков, чтобы напоить ими клубни для дальнейшего развития и роста». Скрыть