Это небольшая книга, основу составляют части «Мой Пушкин» и «Пушкин и Пугачев», а также размышления Цветаевой из очерка «Наталья Гончарова» в Приложении. Пушкин для Цветаевой – лучший друг – её друг, знакомство с которым началось с картины «Дуэль» в спальне матери. Еще до его стихов в нее вошло сознание, что его убили. Убили Гения. Но она тоже относила себя к гениальным поэтам. Еще и поэтому ей близок Пушкин. В голодной, тифозной послереволюционной Москве она «лечилась» стихами Пушкина, цитируя его «Пир во время чумы». Она самоутверждалась вместе с Пушкиным.
Пушкин и Наталья Гончарова прошли через всю ее жизнь посредством не только великих стихотворений, но и знакомством с сыном Пушкина и двоюродной внучкой Натали, будущей художницей Натальей Сергеевной Гончаровой. Цветаева и Наталья Сергеевна Гончарова встретились в Париже и подружились. Было бы странно, если бы у Цветаевой не было стихов, посвященных ее любимому поэту. И они есть – стихи, написанные за границей. Он, русский поэт, был особенно близок и любим ей, русской поэтессой. И в стихах она общается с ним как со своим современником. Например, гуляет в Крыму. Скрыть

У меня у самой вегето-сосудистая дистония, поэтому, как только увидела в продаже эту книгу Андрея Курпатова, так сразу же ее приобрела. Мне очень нравится стиль изложения Курпатова, его подходы к решению проблем, поэтому очень надеялась, что благодаря его советам смогу решить свои проблемы. Как оказалось в итоге, я не зря надеялась. Большим «плюсом» данной книги считаю то, что, во-первых, Андрей Курпатов рассказывает сначала о самой природе возникновения вегето-сосудистой дистонии, а затем уже переходит к ее особенностям и выделяет три основных вида ВСД. Так как, согласно неофициальной статистике, практически каждый пятый человек страдает этим недугом, книгу, на мой взгляд, необходимо прочесть всем, потому что она действительно в какой-то степени помогает жить. Я всегда раньше боялась своих сердечных болей, врачи ничего не находили, а я мучилась от страха за свою жизнь. Но прочитав эту книгу, я разобралась в причинах моих болей и знаю, что лечить надо, в первую очередь, психологические препятствия к спокойной жизни. Скрыть

Признаюсь, меня поразили те жесткость и хладнокровие, с которыми Ганс Рудель описывает свои будни в люфтваффе. Он совершенно спокойно говорит о тех, кого убивает с верху каждый день, о гибели своих друзей. Для него это как будто обычная работа. Он даже не задумывается над тем, правильно ли это – его совесть молчит. Но он приводит здесь свои аргументы – вполне характерные для общественной мысли нацистской Германии. Именно этим поражают мемуары Руделя. Они позволяют глубже понять, что же заставляло таких, как он, идти и убивать. Скрыть