Неплохая книжечка, вот только из-за проклеенного переплёта она не очень хорошо раскрывается на разворот. Чтобы в ней работать, придётся класть тяжёлую книгу на одну из половинок или сильно придерживать рукой.
Мягкая обложка, плотный офсет, хороший крупный шрифт.
Заданий много, они разнообразные и довольно интересные: образование прилагательных от существительных, поиск однокоренных слов и пропущенных букв и слогов в слове, нахождение смысловых связей между словами, пересказ прослушанного текста, составление предложений из группы заданных слов, правильное употребление предлогов и местоимений, поиск синонимов и антонимов, расстановка знаков препинания в предложениях. Есть здесь и задания на знание пословиц и крылатых выражений .
Часть из них я сфотографировала - посмотрите сами. Скрыть

Это книга о талантливом, обаятельном, многогранном Евгении Ивановиче Чарушине – об уникальном художнике-иллюстраторе, прекрасном детском писателе, вдохновенном и остроумном рассказчике, неотразимом красавце и щёголе, о страстном охотнике и путешественнике, неутомимом изобретателе и экспериментаторе, радушном хозяине гостеприимного дома и верном друге, о человеке, не знавшем покоя, влюблённом в своё дело и окружающий мир. Этой любовью он неустанно делился с маленькими читателями, выплёскивая её на страницы своих книг.
Некоторые могут подумать, как же в одном человеке может сочетаться страсть к охоте и любовь к животным. В нём сочеталась: «Его никогда не волновала добыча сама по себе. Он мог опустить ствол ружья, пожалев очень уж красивую птицу или посчитав, что его выстрел будет похож на убийство. Он не боялся, как многие охотники, возвратиться домой пустым и даже купить (для поддержания престижа) утку-другую и самому первым посмеяться над этим. Он даже умудрился как-то, выехав на охоту, оставить дома ружьё… В охоте ему был дорог не столько результат, сколько процесс слияния с природой. А помимо самой охоты Чарушину было дорого всё ей сопутствующее – добрая компания, костёр на берегу реки (и непременно, чтобы ели комары: «Какая же охота без комаров!» - говорил он), и стаканчик под наскоро приготовленную еду, пахнущую дымом, и чай в кружке из консервной банки, и утомительная езда в вонючем прокуренном вагоне, и ночлег в незнакомой деревне на душном сеновале, и ночлег в знакомой деревне, у старых приятелей, и ранний подъём, и умывание у колодца такой холодной водой, на которую со сна и смотреть-то страшно, и долгие блуждания по всякой погоде, даже по самой гнусной, и сапоги, облепленные грязью, - словом, всё».

У него было много друзей, приятелей, просто знакомых, но был и «ближний круг» из своих – художников и писателей. В него входили Юрий Васнецов и Николай Тырса, Евгений Шварц и Борис Житков, Виталий Бианки и Иван Соколов-Микитов. «Эти достаточно взрослые, на четвёртом десятке, большей частью семейные, связанные общим делом – искусством, детской книгой, литературой, - эти люди способны были веселиться с детской беззаботностью. Рано повзрослев духовно и душевно, они долго сохраняли непосредственность – талантливые, каждый по-своему, любящие своё дело и жизнь. Попав в общественный сад, они торопились к качелям или гигантским шагам и не упускали случая сфотографироваться на фоне тех, ушедших в невозвратимое прошлое панно, с помощью которых можно было оказаться верхом на лихих скакунах, или в роскошном автомобиле, или на кургузом самолётике с немудрящей надписью «Привет из Ленинграда!», проносящемся над Невой, над стрелкой Васильевского острова, над знаменитыми «американскими горами» сада Народного дома, сгоревшими при бомбёжке осенью совсем уже недалёкого 1941 года…
В забавы они вкладывали всю жажду творчества, для утоления которой им не хватало даже искусства. А может быть, втайне от самих себя, и искали укрытия от жизни, которая в 1930-е годы становилась всё более тревожной, потом и зловещей, о которой не хотелось задумываться, а если задумались – не тянуло поделиться мыслями с кем бы то ни было.
Ими владела лихорадка розыгрышей, маскарадов, переодеваний, живых картин. Переворачивая весь дом, сооружали декорации, костюмы и, переодетые, загримированные, позировали перед фотоаппаратом, запечатлевая пародийные кадры из великосветской жизни. Васнецов блистал – в пышном парике и декольтированном платье – в ролях светских дам, Чарушин, с его великолепным торсом спортсмена, белозубой обезоруживающей улыбкой сердцееда, подвизался в амплуа героя, но не отказывался и от скромной роли негра-дворецкого на втором плане, а мог нарядиться и в женское платье. А коронным его номером была джазовая импровизация с помощью подручных предметов – бутылок, деревянных ложек, сковородок, стаканов…»

Но в первую очередь, эта книга посвящена творческой биографии писателя и художника, его кропотливой работе над текстами и иллюстрациями к многочисленным детским книжкам, его живому, настоящему, подлинному русскому языку, особенному восприятию и видению мира животных и птиц.
Попутно здесь ведётся рассказ и о деятельности ленинградского издательства «Детгиз», и о разнообразной работе Чарушина в эвакуации во время войны. Семья Чарушиных, по удивительному стечению обстоятельств, была эвакуирована в родной город Евгения Ивановича и его супруги – Киров, бывшую Вятку. Эти страницы добавляю в фотографиях – почитайте сами.

Немного об оформлении. Издана книга на должном уровне: твёрдый переплёт, прошитый блок, дополнительно укреплённый капталом, белоснежный и плотный офсет, комфортный для чтения шрифт. Текст дополняют пять блоков с репродукциями работ мастера и чёрно-белыми фотографиями из семейного архива, они напечатаны на мелованной бумаге. В конце книги есть раздел с примечаниями и обширная библиография. Скрыть

Очень красивый альбом, с настроением и погружением в культуру русского дворянства XIX века, хотя и небольшой по объёму.
С его помощью можно побывать в детской маленького дворянина, в бальной зале, крестьянской избе и даже на Бородинском поле.
Вверху каждой страницы присутствует небольшой информационный материал о том, чем занимались дети и взрослые в то время, на чём передвигались по городу, что носили. Ребёнок узнает о старинной азбуке, об интерьере усадебного дома и крестьянской избы, о русской армии, военном костюме и оружии, Бородинской битве и двух её главных героях – генерал-фельдмаршале М.И. Кутузове и императоре Франции Наполеоне I. Информация будет одинаково интересна и мальчикам, и девочкам.
Альбом содержит занимательные и не очень сложные задания, с которыми вполне могут справиться дети 5-7-летнего возраста. Есть задания с наклейками, которым в серединке альбома отдан целый разворот, задания на счёт, дорисовку, обводку по точкам и раскрашивание, на поиск одинаковых предметов на картине, предмета и его тени, прохождение лабиринта.
На последнем листе альбома ребёнку предлагается изготовить закладки для любимых книг.
По оформлению: формат А4, мягкая, лакированная обложка, страницы скреплены на двух скрепках, плотный офсет страниц, очень приятные иллюстрации.
Добавляю фотографии. Скрыть

Из вступительной статьи главного редактора серии «Имена» Я.И. Гройсмана:
«В настоящий двухтомник включены три завершающие повести К.Г. Паустовского из автобиографического цикла «Повесть о жизни» («Время больших ожиданий», «Бросок на юг», «Книга скитаний») и роман «Романтики», который не переиздавался около двадцати лет.
Необычность и уникальность этого издания заключается в том, что читатель, словно зритель самого оснащённого кинотеатра, может наблюдать действие как бы на полиэкране.
На главном экране развиваются события самих повестей.
На втором – те же периоды жизни автора, отражённые в его дневниковых записях и письмах. «Кадры» перемежаются воспоминаниями и комментариями сына писателя Вадима Константиновича Паустовского, написанные им специально для настоящего издания.
На третьем экране – хроника жизни и творчества К.Г. Паустовского, иллюстрированная многочисленными фотографиями и документами.
Наконец, на последнем, четвёртом экране представлены материалы об истории первой публикации повести «Время больших ожиданий», а также документы из архивов ЦК КПСС, свидетельствующие, что Константин Паустовский никогда не соответствовал ярлыку «певца родной природы», нацепленному на него советскими идеологами. Но, кроме «официозной» легенды», сложилась и другая, существующая до сих пор, в которой писатель предстаёт этаким добрым, всепрощающим старцем кем-то вроде Деда Мороза от литературы. Из писем и дневников встаёт другой образ – человека, терзаемого противоречиями в творчестве и в личной жизни, более жёсткого и, с нашей точки зрения, по-мужски привлекательного.
Вот этот полиэкран и открывает нового Паустовского, неизвестного широкому читателю…»

По оформлению: стандартный формат, твёрдая, матовая обложка, белый, но тонковатый офсет страниц, достаточно мелкий шрифт, два блока чёрно-белых фотографий. Скрыть