Несмотря на широкое распространение, «Житие Адама и Евы» ни в однои? из своих многочисленных версии? никогда не было принято в канон и не попало в апокрифические книги, которые часто появлялись в виде приложении? к рукописным Библиям, а затем и к печатным ее изданиям. Наоборот, этот текст всегда оставался «вне», его невозможно было ассимилировать или полностью изничтожить.
Отправляясь на территорию вымысла, анонимныи? автор (или авторы) отвечали на почти непреодолимую потребность показать недавно изгнанных из рая Адама и Еву живыми людьми, попавшими в ужасное положение.
В книге Бытия нет и намека на эти сюжеты. Но анонимныи? автор «Жития» (и те, кто жадно вчитывались в текст) пытался осмыслить последствия катастрофы, понять, какои? могла быть жизнь прародителеи? и наи?ти понятныи? мотив — и правдоподобную личину — для змея. Им нужна была предыстория, детали, которые придали бы смысл поступкам, которые в скупом библеи?ском повествовании возникают как будто из ниоткуда: «И сказал змеи? жене: нет, не умрете, но знает Бог, что в день, в которыи? вы вкусите их, откроются глаза ваши, и вы будете, как боги, знающие добро и зло» (Быт. 3:5–6). Даже если оставить в стороне проблему говорящеи? змеи — какими голосовыми связками? на каком языке? с какои? степенью сознательности? — остается проблема мотивации.
Мудрецы-раввины долго размышляли над словами Бога в первои? главе Бытия: «Сотворим человека по образу Нашему». Кто здесь «мы»? В древнеевреи?ском языке, по-видимому, нет «царского мы», pluralis majestatis. В парадигме римскои? или вавилонскои? религии множественное число могло означать, что Яхве обращается к собратьям-богам, как это часто делали Мардук или Зевс. Но если подобная идея и была когда-то приемлемои? для евреев, любои?, кто предложил бы ее во времена написания книги Бытия, был бы объявлен еретиком. Особенно абсурдно такое объяснение стало позже, когда ранние христиане начали утверждать, что множественное число относится к Троице. Скрыть

Пожалуй, не было в истории старой России войны более праведной, всенародной и справедливой, чем Отечественная война 1812 года. Ее другое название – Русский поход Наполеона. Нашествие общеевропейской Великой армии во главе с императором французов Наполеоном I вызвало невиданную энергию сопротивления русских, небывалого единения всех слоев общества, массовый героизм воинов русской армии.
«Гроза 12-го года» подарила Российской державе такие славные для русского оружия битвы, имя которым – Бородино и Малоярославец, Смоленск и Красный. Равно как и имена прославленных воителей – М.И. Голенищева-Кутузова и П.И. Багратиона, М.И. Платова и А.П. Ермолова, М.Б. Барклая де Толли и Д.В. Давыдова, А.А. Тучкова и Н.Н. Раевского… Память о тех событиях всегда была и будет для нас священна.
Как бы ни было много написано о той великой войне, историки и писатели вот уже почти два столетия раз за разом обращаются к тем все удаляющимся от нас событиям, спорят и полемизируют между собой. Вводятся в научный оборот новые документы и исследования, уточняются цифры и детали. Высказываются очередные версии тех или иных эпохальных событий, даются переоценки личностям и их деяниям как на поле брани, так и «за кулисами» той войны.
Глядя на Отечественную войну 1812 года через «призму времени», невольно задумываешься над тем, почему же все-таки столкновение Российской империи эпохи Александра I и Французской империи Наполеона I, Великая армия которого вобрала в себя военную силу пол-Европы, остается по сей день полемичным и дискуссионным.
Все-таки надо со всей справедливостью признать, что Отечественная война (или Русский поход Наполеона) 1812 года хранит для нас, мыслящих исследователей и читателей, много не до конца изведанного, спорного, неоднозначного, полемического. То есть то, что относится к военным тайнам начала XIX столетия, как бы громко ни звучали эти слова. К тем, казалось бы, «изведанным тайнам», к познанию которых поколения россиян обращаются все снова и снова.
Недосказанных тайн в той войне действительно много. Это образы полководцев М.И. Голенищева-Кутузова и Наполеона, М.Б. Барклая де Толли и П.В. Чичагова. Их (и далеко не только их) деяния на поле брани и поступки в жизни, взаимоотношения между собой. Это Бородинское сражение и Березинская переправа, Смоленская битва и отход багратионовской 2?й Западной армии от границы, партизанство и сожженная Москва. Это соотношение силы духа русской и французской (точнее – коалиционной) армий, воля военных вождей, столкновение двух стратегий и двух школ военного искусства.
Изложенные выше «поля» для полемики, разгадок и столкновений мнений, разумеется, далеко не все, которые волновали в прошлом, интересуют сегодня и заставят задумываться в будущем поколения исследователей. Им же и судить об этой книге, которая посвящена тому, как император французов Наполеон ходил в свой самый бесславный из походов – Русский... Скрыть

Движение за возрождение полков получило распространение прежде всего среди офицеров гвардейских и кавалерийских частей, ибо первые отличались наиболее сильным корпоративным духом, а вторые в наибольшей степени сохранили свои кадры. К тому же офицеры всех этих полков по обстоятельствам происхождения и образования (в большинстве потомственные военные, окончившие кадетские корпуса) отличались наибольшей непримиримостью к большевикам и дали, по сравнению с другими частями, наибольший процент участников Белого движения.
В настоящем издании собраны воспоминания участников боев в составе воссозданных полков: 1-го Сумского, 4-го Мариупольского, 5-го Александрийского, 6-го Клястицкого, 10-го Ингерманландского и 17-го Черниговского гусарских, 1-го Петроградского, 14-го Ямбургского и 16-го Новоархангельского уланских, 2-го Псковского, 9-го Казанского, 17-го Нижегородского драгунских, Крымского, Кабардинского и черкесских конных полков, 13-го гренадерского Эриванского, 13-го Белозерского и 42-го Якутского пехотных полков. В разное время они публиковались в русской эмигрантской печати. Почти все эти воспоминания никогда в России не публиковались. Скрыть