Система добра

Так, когда я умру, кто-нибудь и мою опишет жизнь?
(Будто кто по-настоящему знает что-то о жизни моей).
Уолт Уитмен "Читая книгу"

"Привет, красавица" - обращается к каждой из четырех дочерей Чарли Падавано, нежный отец своих девочек; не оправдавший ожиданий супруг амбициозной Розы; поклонник поэзии Уитмена и большой любитель (чего уж там) выпить. А красавица здесь каждая, хотя самая яркая - старшая Джулия, "папина ракета" и семейная решательница проблем, которая всегда знает, как поступить правильно. Хотя появление на свет самой Джулии явилось результатом не то, чтобы разумного поведения. Забеременевшую ею до брака, Розу родители, добрые католики, выгнали из дома. То были шестидесятые, а теперь на дворе начало восьмидесятых, и все иначе. Или нет?

Сильвия, вторая по старшинству, заражена отцовской любовью к книгам. Обожает "Грозовой перевал", втайне мечтает о такой же роковой всепоглощающей любви, а размениваться на что-то помельче, "как у всех" и "чтоб было" не хочет, предпочитает целоваться с парнями, укрывшись за библиотечным стеллажом. Из-за материальных проблем семьи, ей пришлось пожертвовать учебой и пойти работать в библиотеку. Близнецы Эмелин и Цецилия столь же похожи внешне, сколь разные по характеру и темпераменту: первая, словно унаследовав с именем и нрав двух великих затворниц англоязычной литературы, Бронте и Дикинсон - тихая домоседка. Цецилия вольнолюбивая художница, тяготеющая к монументализму в духе Сикейроса

Пятым из детей в эту семью войдет Уильям, жених Джулии, студент-историк и баскетболист из университетской сборной. У него умерла старшая сестренка, когда ему было несколько дней отроду, забрав с собой родительскую радость. Все внимание и заботу, каким назначено было делиться между двумя детьми, ухнули в черную дыру отчаяния, порожденную этой смертью, в которой мальчик неосознанно начал винить себя. Нелюбимый отцом с матерью, неинтересный им, он уехал в колледж, получив спортивную стипендию - баскетбол заменил ему семью, а потом приняла как своего семья Падавано, и вот тут не было недостатка в тепле и ласке. Сказать по правде, Уильям и сам прилагал немалые усилия, чтобы вписаться, не подвести, стать полезным - впервые в жизни на него смотрели и видели.

Так начинается семейный роман Энн Наполитано, абсолютный бестселлер, который выдержал за полтора года дюжину изданий только на английском, не считая переводов, был куплен больше миллиона раз и выбран Опрой для ее книжного клуба. Основное действие разворачивается в восьмидесятых, и это совсем не благостное ретро. Здесь все, что мы любим в семейных романах: смерти и рождения, любовь и разлука, надежда и отчаяние, разъедающие кислотой тайны и прекрасная (хотя болезненная) честность, отчаяние и надежда. И много-много семейной поддержки (хотя не меньше семейного охлаждения) - все как в жизни, все по-настоящему. Все как в любимых книгах, а значит - тем более по-настоящему. Скрыть

Самая зимняя сказка Андерсена

Розы цветут, красота, красота!
Скоро узрим мы младенца Христа.

Назвать ее самой христианской из сказок Андерсена я не могла бы, у него есть и такие, в которых христианские мотивы выражены куда сильнее, но двустишие, которое я поставила в эпиграф, завершает сказку и дает некоторое представление о ее общем пафосе, которого нас лишал государственный атеизм советской цензуры.

Самая зимняя, самая длинная, самая, пожалуй, сложная композиционно и уж точно - самая многофигурная. С удивительным прологом про злого короля троллей и зеркало, о которых советский мультик моего детства ни слова не говорил. Там в глаз и сердце Кая попадали осколки зеркала Снежной королевы, в которое она могла наблюдать за всеми местами на земле, где шел снег. Заглянула в него как раз когда мальчик убеждал названую сестрицу не бояться Снежной Королевы: "Если она сюда явится, я посажу ее на печку - она и растает!", и в ярости на дерзкого мальчишку разбила зеркало.

В редакции Вилли Винки издательства АСТ подарочное издание "Снежной королевы" вышло без купюр. Впрочем, сейчас это не в диковинку, интереснее, что это издание проиллюстрировано художницей Галей Зинько, она сотрудничает с Вилли Винки уже давно и делала для этой редакции в своем уникальном стиле, который сама определяет как сказочный реализм или сказочную готику "Алису" Кэрролла, "Щелкунчика", "Дюймовочку", "Золушку"

Сдержанная лаконичная стилистика иллюстраций может показаться недостаточно праздничной поклонникам ярких красок, и для совсем маленьких детей стоит подобрать что-то более заметное. Да и сама книга, выполненная на роскошной мелованой бумаге с довольно плотно расположенным на странице текстом, больше подойдет в подарок подростку. Они отменно чувствуют и могут оценить элитарность, даже если предпочитают не говорить об этом вслух.

А хеппи-энд, которым могут похвастаться далеко не все андерсеновы сказки, делает "Снежную королеву" более оптимистичной и праздничной, чем, например "Русалочка" или "Девочка со спичками" (бр-р-р). Скрыть

Откуда есть пошла

"- Я Илья Муромец, а из города я из Мурома.
- Я Добрыня Никитич, из села из Никитовки.
- А я Алеша Попович, а откуда я - не скажу."

Когда герои "большого", официально одобренного фольклора становятся персонажами малого: анекдотов, стишков-страшилок и неприличных частушек - это значит, они живы, их знают, помнят, любят. По большому счету, когда миф внедряется в реальность, становится ее частью, узнаваемым мемом - это и есть настоящая народная любовь. Для славянской мифологии характерно понимание мира, как состоящего из трех частей: Явь, Навь и Правь.

Это не деление, а скорее триединство.Явь — реальность, данная нам в ощущениях, Навь — царство мертвых, куда живым хода нет, а если кто добрался — нет выхода. Правь заслуживает более подробного объяснения. Это мир, населенный героями мифов, легенд, сказок, литературных произведений, кино и даже компьютерных игр. И влияние Прави на Явь не меньшее. а скорее даже большее, чем в обратном направлении, хотя не столь очевидное. В конце концов то, ради чего мы живем и за что могли бы (хотя совсем не хочется) умереть, лежит именно в сфере идеального. Того, что над реальностью.

Славянские мифы в значительной степени терра инкогнита не только для широкой публики, но и для специалистов. Причин много, главная в отсутствии письменных памятников, которые могли бы рассказать, чем дышали, во что верили, каким богам поклонялись предки, как отправляли свои обряды. У славян, рассеянных по огромной территории, не было единого пантеона богов, как у греков и скандинавов. Не было у них и письменности, которая позволила бы сохранить локальные предания, как это случилось с исландскими сагами, например. Создание азбуки, Глаголицы, а потом Кириллицы, чуть опередило, а ее внедрение совпало по времени с крещением Руси, сопровождавшимся уничтожением памяти о прежних языческих богах.

Сегодня мы даже не можем с точностью утверждать, что Перун, Велес, Мокошь, Сварог, Дажддьбог -чьи имена отголосками донесли летописи, были реально значимыми богами, а не локальными божествами, почитаемыми в определенном регионе. Бесписьменная память стирается быстро. И тем не менее, книга А.Н. Николаевой, дает хорошее и достаточно полное представление о славянской мифологии, включая исторический контекст, деление на высших и низших, апроприацию христианством прежних языческих культов и праздников, мелкую нечисть, а также былины с их героями.

Отличный нонфикшн, я слушала аудиокнигой, читает Наталья Мартынова прекрасно. А если вы ищете по-настоящему интересных художественных книг с участием персонажей славянской мифологии, но не хотели бы нарваться на очередное Бояръ-фэнтези, то от души рекомендую "Потомка" Илоны Волынской и Кирилла Кащеева - мою книгу января-2024. Скрыть

Гимн летней беззаботности

В моем поколении нет человека, который не любил бы мультика про Львенка и Черепаху. Очаровательный шкодливый Львенок, который все никак не мог уяснить: как можно лежать и одновременно смотреть, а тем более - петь, ведь лежа только спят. Мудрая снисходительная черепаха с интонациями Фаины Раневской, объяснявшая, что мир устроен несколько сложнее - эта пара навсегда в наших сердцах.

"Я на солнышке лежу. Я на солнышко гляжу" было куда более узнаваемым мемом, чем сотни сегодняшних. Не потому, что нынешние хуже, а потому, что тогда все дети, да и взрослые, жившие на территории одной шестой суши, смотрели одно и то же. Заодно приобщаясь к тонкостям понимания великого могучего правдивого свободного языка, в пространстве которого на солнышке можно было лежать, одновременно глядя на него, бесконечно далекое.

Помню культурный шок от известия, что за обоих героев пел Олег Анофриев, для тогдашней меня "какой-то дяденька". Это уж потом, много позже, я узнала, что большинство ролей в обожаемых "Бременских" исполнил он, и "Есть только миг" из "Земли Санникова", и "Без светлых волн, без дальних дорог" из "Капитана Немо" - оба фильма предмет девичьих девичьих грез.

Сказку Сергея Козлова, простую и милую, издательство "Малыш" перевыпустило в серии "Союзмультфильм" с иллюстрациями, отрисованными в мультике Борисом Акулиничевым. Эта советская классика найдет отклик и у сегодняшнего цифрового поколения детей Скрыть

Изысканный бродит жираф

Наши предки, ваши предки
На одной качались ветке.
А теперь нас держат в клетке.
Хорошо ли это. детки?

Продолжаю рассказывать о длинном списке премии Просветитель, книга Станислава Дробышевского 5/52, и меня привлекло в ней заглавие, которым автор саркастично обыгрывает любимый вопрос противников дарвинизма: "Если человек произошел от обезьяны, почему тогда обезьяны не становятся людьми?" Отвечая: "Потому что стали обезьянами, жирафами, слонами, etc." Жираф в качестве эволюционной альтернативы, действительно впечатляющий выбор. Человека привычно сравнивают с обезьянами, часто соотносят, лестным для нас образом, с дельфинами и нелестным - со свиньями, но жирафы, до этой книги, казались отстоящими невероятно далеко, едва ли не дальше сумчатых (антропоморфные кенгуру стоят на задних лапах и могут боксировать передними).

И тем не менее, предок у нас общий, но развивались мы разными путями. "Почему жирафы не стали людьми" - это рассказ о путях эволюции, изменяющей одни виды, возносящей третьих и стирающий самую память о других - не представляете, как часто в книге звучит фраза "найдены лишь фрагменты челюсти", относящаяся к целым биологическим видам. Представляете, как если бы от всех вообще кошек палеонтологи нашли несколько фрагментов челюстей и гадали, какому мелкому зверю они могли бы принадлежать, был ли он диким или одомашненным и насколько разумным было его поведение, исходя из предположительного объема мозга в черепной коробке, к которой эта челюсть крепилась.

Итак, наш общий с жирафами мелкий, похожий на грызуна, предок спустился с деревьев, и понеслось: Мел, Палеоцен, Эоцен Олигоцен, Миоцен, Плиоцен, Плейстоцен - каждый из периодов миллионы, а то и десятки миллионов лет эволюции, на протяжении которых они и мы претерпевали множество изменений, обусловленных воздействием среды. Менялся климат и условия, появлялись и исчезали враги и конкуренты. Жирафы странствовали по свету, вырастали, умнели. В то время, как человек на долгие периоды стагнировал, а случалось и деградировал. И еще, в сравнении с жирафами, мы поразительные домоседы - их география несопоставима с нашей.

Книга интересная, с хорошо структурированным материалом, компактная - на две сотни страниц и пять часов звучания в аудио. Читает Виктор Бабков очень неплохо. Мне не хватило здесь драйва, когда захватывает и не можешь оторваться и показалось, что с латинской терминологией некоторый перебор. Но таки жирафы прекрасны и я рада, что мы где-то родня. Скрыть