В своей книге "Лекции о будущем" Лимонов проводит анализ текущих событий, совершает экскурсы в историю и литературу, а потом преподносит варианты разворачивания наиболее вероятных сценариев. В лекциях затрагиваются темы религий, перемещений, численности и перенаселения народов, феминизма, гомосексуализма, политики, войн, революций, истощения природных ресурсов, проблемах загрязнения окружающей среды и т. д. С вытекающими последствиями. Естественно, упоминаются "большие игроки" из большой политики.



То и дело, Лимонов ссылается на работы Мальтуса, малоизвестного священника и ученого философа у нас, и может быть известного в центральной Европе, который предсказывал еще в 18 веке те демографические проблемы, с которыми предстоит столкнуться. Тяжелые времена настали, и по мнению Лимонова, ситуация с перенаселенностью планеты неизбежно приведет к глобальным переменам. К переменам, как водится, готовым никто не будет, что в свою очередь приведет к волнениям и радикальным решениям. Также в лекциях упоминается группа астрофизиков во главе с Адамом Франком, которые тоже подкидывали прогрессивные мысли, верней мрачные прогнозы. Собственно, название книги подобрано точно. О будущем и неутешительных прогнозах.

Объем книги небольшой. Я ее осилил не особо напрягаясь за выходные. Почва для размышлений вспахана, есть о чем подумать. Я нечасто что-то советую, но "Лекции..." я бы рекомендовал к прочтению. И дело вовсе не в Лимонове, или в его "красно-коричневости", и даже не в том, что парочка "пророчеств" у него сбывались. Написана она в 2019 году, и по моему, сейчас она особенно актуальна. И в конце концов, это просто книжка. Или как бы сказал Фрейд "иногда сигара - это просто сигара".

От Лимонова лично в конце лекций политическое завещание. Скрыть

Этот роман в рассказах – трагикомическая история жизни питерского интеллигента, преподавателя одного из вузов северной столицы. История о большой и чистой любви, увы, недолговечной и болезненно прервавшейся. О друзьях, об искусстве, об истории и ее влиянии на современность, о бренности существования, о философии и о многом другом. И разумеется, это история о Питере, городе, который автор искренне любит. И хотя действие романа происходит, помимо Питера, в весеннем Неаполе и на Капри, в зимнем Париже и Крыму летом, осень все же особенно хороша именно в Петербурге. И эта питерская осень всегда в душе героя романа. Поэтому и общее настроение книги – светлая грусть с горьковатым привкусом влажной осенней листвы. Скрыть

Книга "Поступь Русской Победы" — это книга идеолога. Проханов раскрывает себя как идеолога, показывает, откуда мы идём и куда мы должны, а куда — не должны двигаться дальше.

Любая идеология сегодня — труп, зачастую даже — разложившийся труп, если она не находит своего субъекта, своего героя. Есть герой — есть идеология. Нет героя — нет идеологии.

Поэтому важно, что Александр Андреевич Проханов является не только идеологом, но и героем своей идеологии. То, чем он пожертвовал ради её утверждения, то количество лишений и оскорблений, которое он перенёс за последние четверть века, вплоть до покушений на убийство, по-моему, в полной мере подтверждают этот тезис. Скрыть

Книгу можно определить как роман воспитания. Говоря языком учебника, на наших глазах происходит психологическое, нравственное и социальное формирование личности героя. В христианских терминах — ?падение, кризис, возрождение. Правда, наш персонаж больше говорит не о христианских ценностях, а о карме: «Мое местонахождение в этом мертвом царстве ПЛС (пожизненное лишение свободы) я расцениваю не как наказание, а как следствие всех моих нехороших мыслей, решений, поступков, дел, которые я совершал в этой и во всех предыдущих жизнях». Он не оправдывается перед читателем, говорит, что у него не было надежды встретиться с ним, когда писал эту книгу. Но хорошо, что она с читателями встретилась. Возможно, для кого-то из них конвенция о защите прав человека, запрещающая пытки и бесчеловечное обращение или наказание, независимо от обстоятельств и поведения потерпевшего, перестанет быть абстрактным понятием. И решения Европейского суда перестанут казаться вызовами России.

А вот кому книга просто необходима — ?это подросткам, очарованным блатной романтикой и эстетикой. Опасное молодежное движение «АУЕ» стремительно разрастается, молодеет и ожесточается. Однако вряд ли кто-то из адептов секты «Арестантский уклад един» готов к аду реальной тюрьмы.

И вопрос, который шевельнется в мозгу каждого: «Не приведи Господь, но как бы я вел себя, окажись «среди тех, кто сидит», или «тех, кто охраняет»?» Скрыть

Живущий в Северодвинске член Русского ПЕН-центра, литературный критик Андрей Рудалёв написал книгу о четырёх писателях, которых по праву считают лидерами новой русской литературы: Роман Сенчин, Сергей Шаргунов (оба тоже ПЕНовцы), Захар Прилепин и Герман Садулаев, возвращающие литературу от пустой игры слов и самокопания к изображению реальных людей и событий. В то же время многим читателям незнакомы перипетии их жизненного и творческого пути, причины, побудившие их включиться в движение "нового реализма".

Вот что рассказал о своей книге сам автор: «Это опыт прочтения писателей моего поколения. Мне было важно показать момент «собирания» отечественной литературы, отечественной культуры через писателей, которые пришли в?нулевые годы. Тогда их называли «дикими гуннами», варварами, которые мало что понимают. Но мне показалось, что именно через их творчество, может быть, не всегда воспринимаемое адекватно, как раз прорастали те зёрна, которые были брошены в?русскую почву ещё 1000 лет назад. Кроме того, это опыт преодоления нигилизма по отношению к?современности. И?не только литературной, не только культурной, но и?общественной, политической. Ведь мы все живём с?ощущением жизни в?промежутке, будто сейчас ничего стоящего, замечательного не может появиться. Когда я?в?первый раз слушал Захара Прилепина, его слова о?том, что сейчас уже написан ряд произведений, которые можно отнести к?классике, я?воспринял это со скепсисом. Но потом понял его правоту. Потому что история?– не продукт небожителей, мы творим её здесь и?сейчас. И?если мы не напишем историю нашей культуры, литературы, то за нас это сделает кто-то другой. Или не сделает, и?получится вакуум. Так что моя книга?– попытка заполнения этого вакуума, пустоты. Попытка заявить о?том, что наши дни?– ничуть не вторичнее того же Серебряного века. Сейчас те же страсти, тот же уровень текстов и?авторов.» Скрыть