Набеги на Британские острова были началом: вскоре на Европу обрушился удар великого северного молота – и Европа оказалась к этому не готова. Изломанные тела жертв и черные, выгоревшие остовы зданий станут приметой времени на несколько веков вперед. Многих мирных жителей Европы особенно поражала внезапность этих атак. Отчаяние и ужас до сих пор слышны в словах Алкуина, англосаксонского монаха, писавшего из Аахена, имперской столицы Карла Великого, об одном из первых нашествий: «…никогда еще не знавала Британия такого страха, как этот, которого мы натерпелись ныне от рук язычников». Уже одно то, что при слове «викинг» мы до сих пор первым делом представляем светловолосых варваров, несущихся толпой со своих кораблей-драконов разорять и грабить какой-нибудь монастырь, – свидетельство глубокой травмы, которую нанесла трехвековая эпоха викингов христианскому миру Запада. Это клеймо, выжженное в нашей коллективной памяти.
По сей день в этих северных воинах чувствуется нечто чуждое. Происхождение слова «викинг» остается спорным. В хрониках IX века их называли «норманнами» (т. е. «северянами»), «датчанами»/«данами», «скандинавами» или «язычниками». У англосаксов, часто становившихся жертвами их набегов, имелось слово wicing, означавшее «морской разбойник», но появилось оно лишь в XI веке. Более внятное объяснение могли бы дать сами викинги. На древнескандинавском языке vic означает устье реки или залив, а область под названием Вик в окрестностях Осло-фьорда служила главным источником железа, необходимого для ковки мечей. Соответственно, слово «викинг» первоначально могло означать просто «человек из Вика», а затем постепенно распространилось на всех скандинавских воинов. Скрыть