Итак: «ян». Ян – это: мужчина, день, полнота, жара, солнце, активность и так далее. Инь – женщина, ночь, холод, зима, пассивность и так далее. Но ведь зимой, как известно, тоже бывают оттепели, а летом – похолодания. Вот и в некоторых мужчинах есть женские черты, а в женщинах – мужские. Другими словами, одно переходит в другое и одно другое дополняет. Одна энергия усиливает или, наоборот, ослабляет другую.
Энергии нашего тела, в свою очередь, подпитываются энергиями основных природных элементов: земли, воды, огня, дерева, ветра (опять термины, поясним и их). Земля, вода, огонь, дерево в конечном итоге дают продукты питания, под ветром же подразумевается энергия, получаемая при дыхании. Согласитесь, все достаточно просто, понятно и логично. Так же логично предположение о том, что энергия распределяется в организме определенным образом, а именно течет по так называемым меридианам. Имеются вполне обоснованные доказательства этому утверждению, но приводить их здесь не позволяет формат предисловия, поэтому прошу в данном случае просто поверить на слово.
Таких меридианов четырнадцать, они парные, каждый меридиан обеспечивает работу определенного органа или системы органов, отсюда их названия: например, меридиан сердца, легких, печени, желчного пузыря и так далее. На меридианах в свою очередь имеются точки и зоны, воздействуя на которые определенным образом, можно повысить энергию меридиана или, наоборот уменьшить ее. Скрыть

В этой книге сто писем ее к нему. Знаете, у меня двоякое чувство к этой ситуации и книге. С одной стороны, мне ее очень жаль и не дай бог никому очутиться на ее месте. А с другой стороны, у нее было достаточно времени, чтобы говорить с ним, что же мешало за шесть лет совместной жизни рассказать ему о каких-то мелочах, о которых пишет теперь.
И причем она ни в одном письме не допускает и мысли, что могла стать причиной его смерти, а он ведь умер не от сердечного приступа. Героин стал его смертью. Скрыть

Это одна из самых скандальных эмигрантских книг. Книга Кириенко вызвала бурю негодования в среде военной эмиграции, ведь в своей работе он бросил тень на всех основателей Добровольческой армии, приписал себе заслуги в ее образовании, полемизировал почти со всеми авторами работ по истории белой армии.
С первых дней вынужденного изгнания военную эмиграцию разъедали противоречия, ведь вопреки известной мифологеме, на чужбину ушли люди самых разных взглядов – республиканцы, монархисты, консерваторы и просто аполитичные люди. Наиболее острое противостояние возникло между военнослужащими монархистами и непредрешенцами. При этом борьба между двумя течениями часто велась далеко не рыцарскими способами.
Генерал Кириенко был монархистом-легитимистом, входил в состав монархической военной организации Корпуса императорских армии и флота, в годы Второй мировой войны служил в Русском охранном корпусе.
Книга Кириенко сильно озаботила военную эмиграцию. Кто-то считал утверждения Кириенко ложью, кто-то допускал совпадение некоторых фактов, а кто-то даже не желал брать эту книгу в руки. Ведь автор объявил генералов М. В. Алексеева и Л. Г. Корнилова предателями и виновниками революции. Такое отношение к основателям Добровольческой армии не могло быть оставлено без ответа, и в 1965 г. в Париже вышел сборник «Ответ на книгу Кириенко», подготовленный членами Объединения чинов Корниловского ударного полка. В сборнике давался мотивированный ответ на все обвинения генерала Кириенко. Скрыть

Нет лучшего образа общества, чем палитра художника.
Демократию проще всего представить себе в виде набора разных красок, расположенных на палитре живописца в том порядке, как цвета идут друг за другом по спектру радуги. Так учат в начальной художественной школе: всякого цвета берут понемногу. Лимонно-желтый, потом желтый яркий, за ним оранжевый, затем вермильон, потом красный темный, потом пурпурный и так далее. Цветов много, все равновелики по значению. Новичок помещает на палитру все имеющиеся краски, радуясь пестроте, располагает краски без предпочтений, веером, смешивает все подряд, и, как правило, получается грязь. Грязь получается неизбежно, это закон: если смешать больше двух красок, то в результате выходит грязно-бурый оттенок. Так образуется общее убеждение толпы. Подавляющее большинство картин в мире написано грязными цветами.
Художник опытный располагает цвета контрастными парами. Не требуется обилия цветов, нужные оттенки можно получить в смесях. Синий и желтый произведут зеленый цвет, а красный с желтым дадут оранжевый. Гораздо важнее иметь три богатых красных оттенка на палитре, чем оранжевую краску. Существенно, что тот оранжевый, который произойдет от собственно красного, будет связан семейным, родовым происхождением со всеми цветами картины. Чужой оранжевый – лишний голос в хоре; посторонний звук нарушит гармонию. Палитра выглядит лаконично: вариации красных противопоставлены вариациям синих, желтый усилен оттенками ради разнообразия в смесях. В результате использования такой палитры вариации оттенков будут иметь общее происхождение и единую природу. Это палитра аристократическая.
Если несколько цветов изначально объявлены главными, эти цвета легко могут стать доминирующими и отменить все нюансы цвета. Так возникает живопись локальными цветами, плакатная живопись; строго говоря, это уже область знака и лозунга, к собственно живописи отношения не имеет. Так аристократическая палитра эволюционирует в олигархическую.
Существует, наконец, способ расположения красок веером подле основного цвета, вокруг той краски, которая чаще других используется в смесях. К белилам прибегают чаще прочих красок для того, чтобы обеспечить градацию тона: больше белил – светлее цвет, меньше – темнее. Поэтому многие делают белила центром палитры, причем сразу же кладут на палитру много белил, окружая белую краску небольшими порциями других красок. Важно то, что белила – это не цвет; белила – это необходимый регулятор; белила – безлики, это функция, а не характер. Такая палитра символизирует монархию. Часто, особенно у неопытных живописцев, происходит следующее: находясь в центре палитры, белая краска (которая предназначалась для градаций тона) проникает повсюду и вскоре разбеливает все цвета. Вместо того чтобы регулировать тональность, белая краска создает общую белесую кашу. Возникает фактически та же самая ситуация, что и при пестрой палитре демократии, – возникает общая грязь. Это тираническая палитра.
Глядя на картины в музеях, можно установить, какой именно палитрой эти картины написаны. Когда мы находимся в музее, мы видим не только хронологию, мы видим развитие состояний социума. Написать историю общества по истории живописи – задача естественная.
Надо лишь понять, что картина не иллюстрирует состояние общества, но картина сама создает общество. Скрыть