От России, которую кто-то называет царской, кто-то великой, осталось (в отличие от многого другого) великое множество воспоминаний. Очевидцы тех далёких событий более или менее объективно и подробно рассказывали о том, чему были современниками. Многие смотрели в прошлое с тоской, понимая, что нельзя вернуть невозможное, многие пытались на страницах своих книг еще раз разыграть ту или иную ситуацию, доспорить недоспоренное (или проспоренное), дорешать старые счёты, в общем, вернуть ситуацию вспять. В последнем случае рассуждения о прошлом часто становились лишь поводом для размышлений о жизни и судьбе страны. Двухтомник В.А. Маклакова относится, на мой взгляд, ко второй группе.
Как это часто бывает, жизнь Маклакова шире его воспоминаний о ней. Василий Алексеевич Маклаков (1869–1957) родился в известной московской семье (отец –профессор медфака университета, брат – Н.А. Маклаков – Черниговский губернатор, позже министр внутренних дел). Со студенческих лет занимался «политикой», даже был исключён из университета, который он позже всё же закончил, правда, уже по другой специальности и стал юристом, начав помощником Плевако. Участник крупных процессов, в том числе по делу Бейлиса. Особенно выдвинулся в 1905-07 гг. в политических процессах известного большевика Н.Э. Баумана и других. Маклаков считался одним из лучших адвокатов России. (По словам М. Горького, Маклаков послужил одним из прототипов главного героя романа "Жизнь Клима Самгина".) Член 2 – 4-й Государственных Дум. В Думе (особенно в 3-й) пользовался успехом у представителей почти всех партий, выступал обличителем беззакония и произвола в действиях правительства. Славился как один из самых блестящих ораторов Думы, к речам которого неизменно прислушивались, как сторонники, так и противники. Правда, как политик имел склонность к компромиссам. С 1906 член ЦК партии кадетов, занимал в нём правые позиции. Масон. С 1914 активно работал во Всероссийском земском союзе. В его статье "Трагическое положение" ("Русские Ведомости", 1915, № 221), которая распространялась в многочисленных копиях, в "безумном шофёре", который "править не может", "ведёт к гибели вас и себя", но "цепко ухватился за руль" и не пускает людей, "которые умеют править машиной", - все узнали царя. С 1915 один из лидеров московских кадетов, позиция которых по отношению к правительству и войне звучала следующим образом: "Отложить счёты с властью до момента поражения внешнего врага". Одобрял убийство Распутина, знал о заговоре, но от участия в нём отказался.
Во Временном правительстве ему был обещан пост министра юстиции, но достался Керенскому. Вместе с Милюковым требовал обуздать революцию, так как Россия "оказалась недостойной той свободы, которую она завоевала". По ряду причин (напр., выступил с решительной защитой избирательных прав императорской фамилии)
места в новой системе себе не нашёл, получив в конечном итоге место посла Российской Республики в Париже, которого его лишил Троцкий. Однако Маклаков обладал обширными связями в правительственных кругах Франции, пользовался значительным весом в международных дипломатических сферах и до 24 г. (пока к власти во Франции не пришли «левые») воспринимался на Западе представителем законного правительства России, даже жил в здании резиденции посла. Был активным участником заграничного белого движения. С 1924 председатель Эмигрантского комитета, который ставил своей целью защиту русских интересов и выдавал удостоверения русским эмигрантам. Во время Второй мировой войны занимал антифашистскую позицию, в апреле 1941 был арестован гестапо, пять месяцев содержался в тюрьме. Высоко оценивал роль СССР в разгроме Гитлера, но от тесных контактов с советскими учреждениями воздерживался и не призывал эмигрантов к возвращению в СССР. Оставил после себя интереснейшую переписку и мемуары. Умер в возрасте 88 лет в Баден, близ Цюриха, Швейцария.
Рассматриваемые мемуары Маклакова – документ не одинаковой силы. С одной стороны, это не воспоминания о том времени (автора в этой книге вообще нет), но это и не история того времени, когда Маклаков еще не был в Госдуме. С другой стороны, о многих вещах он рассказывает как очевидец (правда, активно цитируя различные документы, благо книга вышла в 39 г. и о прошлом было много чего уже сказано), правда, выбирая то, о чём его важно или интересно рассказать. Его полунаучная-полупублицистическая работа полна очень интересных и образных характеристик людей той эпохи – Стаховича, Муромцева и других. О многих он говорит совсем не так, как принято было в его кругу, высоко оценивая человеческие и профессиональные качества Николая II, Столыпина и др.; и наоборот, очень критично оценивая многих либералов, прежде всего Милюкова. В его книге можно найти весьма нетрадиционную характеристику кадетов, чьё поведение в 1-й Думе и после ее разгона он сравнивает с поведением Гитлера в 38 г. (с.156). В целом, пересматривая события, предшествующие революции 17 г., и роль в ней различных партий и движений, пишет о многих упущенных возможностях, борьбе самолюбий и честолюбий, политиканстве, прикрытом разными красивыми и высокими словами, обманутых ожиданиях, и выносит суровый приговор кадетам и прочим либералам, которые, на его взгляд, оказались не только не на уровне момента, и даже ниже всячески поносимого ими правительства… В конце своей работы, с высоты прожитых лет, он делает неутешительный вывод: "Самодержавие при всех недостатках было бесконечно лучше, чем революция". Вот так.
Читать эту впервые изданную в России книгу полезно для знакомства вот и с таким взглядом на историю России начала 20 в., однако полное отсутствие каких-либо комментариев (не говоря уж про иллюстрации) сделает знакомство с ней не вполне просвещенного в тогдашних событиях читателя сложным. Здесь даже не поможет отличный литературный язык и хороший стиль автора – эта книга требует предварительного чтения по истории той эпохи. Тогда рассказ Маклакова покажется и понятным, и занятным. Скрыть

Михаил Барятинский – автор множества работ об истории создания и развития советских и немецких бронетанковых войск. Его книги – всегда подробный рассказ, основанный на архивных материалах, зарубежных публикациях, тщательном анализе технических характеристик той или иной боевой машины, а также людей, которые воевали и умирали в этих танках. Выпустив эту книгу, издательство Эксмо сделало подарок всем интересующимся отечественными танками от момента их создания до сегодняшних дней.
Есть, правда, один принципиальный вопрос. Я не понял, о каких ТРЁХ томах идет речь. Рассматриваемое издание – это механическое объединение ДВУХ недавних работ М.Барятинского: «Советские танки в бою. От Т-26 до ИС-2» и «1945-2008. Советские танки в бою» (отмечу, кстати, что эти работы все еще есть в продаже и стоят – обе – дешевле этого нового издания…). Это легко проверить, сопоставив оглавление данного издания и двух предшествующих. Если я что-то не понял, то извините, дорогие рекламщики издательства Эксмо, а пока один плюс один три никак не даёт.
Эта книга состоит из двух частей. В первой автор дал краткую, но очень емкую характеристику всем боевым машинам, которые участвовали в боях с фашистами от Москвы до Берлина. Во второй части автор рассматривает историю создания и применения в боевых действиях – от Афганистана до Вьетнама – советских танков послевоенного выпуска. Автор показывает, как постепенно представление о необходимости иметь на вооружении одновременно и средние, и тяжелые танки сменяется концепцией "основного танка". Эта книга – одновременно и история всех тех конфликтов, с которыми столкнулось человечество во второй половине XX в.. Это и гражданские войны в Африке и Югославии, Корея, Вьетнам, Афганистан, ирано-иракская война, боевые действия в Персидском заливе, арабо-израильские войны, антисоветский мятеж в Венгрии в 1956 г. и подавление "пражской весны" в 1968 г.
В каждом разделе содержится информация о создании и боевом применении того или иного танка, его достоинствах и недостатках.
К сожалению, вторая часть отредактирована гораздо хуже первой. Переход от рассказа об участии, напр., Т-54 в боях во Вьетнаме к рассказу о его же использовании в арабо-израильских войнах совершенно отсутствует. В ряде случаев отсутствует разбивка на абзацы. Автор перескакивает с континента на континент легко и небрежно, и эта небрежность сильно портит картину. В одном месте делается ссылка на отсутствующую таблицу. В другом боекомплект к Т-80 считается так: 28+7+5=38 (!)
К чести автора надо отметить, что он не злоупотребляет в своей книге специальной терминологией, хотя дает подробную техническую характеристику каждому танку, не стесняясь таких слов, как главный фрикцион", "цевочное зацепление", "кривошипный механизм", "цапфа", "ленивец", «баллистический поправочник», «демультипликатор», «эжекционная система охлаждения», «планетарный механизм поворота», «центробежный невыключающийся нагнетатель», «надбой», «подбой», «выштамповка». Увы, чаще, чем хотелось бы, М.Барятинский эти термины вообще никак не раскрывает, рассчитывая либо на хорошее знакомство читателя с данной проблематикой, либо на доступность справочной литературы. А зря.
Добротная книга, которую даже не особенно портят газетная бумага, не всегда качественные фотографии и достаточно многочисленные опечатки. Очень рекомендую. Скрыть

О жизни и творчестве Прыжова я достаточно подробно писал здесь: http://www.labirint.ru/comments/show/167600/ и останавливаться на этом не буду.
«Это было в 1867 г. В книжный магазин М.О. Вольфа вошел невзрачной наружности человек, лет 40-45, одетый в рубище, и, показывая толстую, исписанную крупным почерком рукопись, обратился с вопросом:
- Не купите ли вы у меня вот эту штуку для издания? Маврикий Осипович с удивлением посмотрел на странного «продавца рукописи» и, сомневаясь, чтоб этот оборванец мог быть автором ее, спросил, кому принадлежит рукопись.
- Это мой труд, - ответил посетитель. - Он заключает в себе историю кабаков в России».
(С. Ф. Либронич. На книжном посту)
Русский историк, этнограф, публицист, Прыжов оставил большое научное наследие. Но особую известность у современников получила его "История кабаков в России в связи с историей русского народа", изданная в Москве в 1868 г., издание было сильно изрезано цензурой. Идея книги возникла у Прыжова под влиянием невиданного народного движения за трезвость 1859-1861 гг. Ее страницы проникнуты осознанием гибельности народного пьянства. "История кабаков" была задумана Прыжовым как трехтомный труд. Первый из них он закончил еще в 1863 г. Этот том - единственный дошедший до нас. Второй и третий тома были Прыжовым сожжены, так как в работе довольно ярко прослеживалась тенденция зарождения всех народных бунтов в кабацкой среде.
После революции эта работа переиздавалась маленькими тиражами, а вновь вышла лишь недавно. "История кабаков" до настоящего времени не утратила своего значения, как богатый свод фактических данных по истории винного дела и виноторговли в России. Но, кроме того, труд Прыжова дает огромный материал, опровергающий измышления об извечности "русского пьянства". За распространением кабаков и пьянства на Руси стоял экономический интерес государства, чья казна в значительной степени пополнялась от торговли спиртным. За три столетия водка, а с нею и кабак, прочно укоренились в России. "Около 1552 г. во всём московском царстве, во всей русской земле был только один кабак, стоявший на Балчуге. В конце XVII века в каждом городе было по одному кружечному двору. В XIX столетии кабаки распространяются по сёлам и деревням. В 1852 г. кабаков - 77 838, в 1859 г. - 87 388 и, наконец, после 1863 года число их, увеличившись примерно в шесть раз, перешло за полмиллиона", писал Прыжов.
Красной нитью через книгу проходит мысль о том, что царский кабак вводился силой и народ всячески сопротивлялся этому. Возникновение "царева кабака" историк связывает со временами Ивана Грозного, видит в этом "татарское", азиатское влияние и противопоставляет кабак древнерусской корчме как традиционному месту народного общения.
Прыжов прямо указывал социальную опасность кабака уже с момента его появления прежде всего для народных масс: "В московском кабаке велено только пить, и пить одному народу, т.е. крестьянам, посадским". И в XVI-XVII вв. народ неосознанно пытается противостоять этой опасности - просит снести кабаки, потому что "подле государева кабака жить не мочно". Но кабаки продолжали распространяться.
С горечью пишет историк, что именно под влиянием кабака "у великорусского народа мало-помалу сложилось новое правило жизни, что не пить - так и на свете не жить". Отсюда и главный, принципиальный вывод Прыжова: государев кабак (читай: царизм) вызвал пьянство народа, и пьянство это отнюдь не извечное, а результат целенаправленной политики.
Правда, в чём-то работа Прыжова – свидетельство времени и как таковое и должно оцениваться.Сейчас довольно странно читаются обвинения Прыжова еврейских арендаторов кабаков в спаивания простых русских людей. Этим, как и многостраничным инвективам в адрес поляков, Прыжов отдал дань достаточно распространённоой среди не только народа, но и части интеллигенции неприязни по отношению к «жидам и ляхам».
Огромной разоблачительной силой обладают страницы, посвященные винным откупам - практике передачи государством кабаков частным лицам за определенную плату, при этом доход откупщика и казны зависел от количества выпитого. Не случайно в 335 раз увеличился питейный доход царской казны за 140 лет существования откупов. В 50-е годы XIX в. для того, чтобы увеличить доходы от кабаков, были употреблены всевозможные средства, в том числе и слухи, что по целковому с ведра пойдет на выкуп крестьянской земли и на уплату недоимок. Именно в это время, по словам Прыжова, в кабаке "водку сменила мутная жижа, получившая название по цвету своему сивухи".
Данное издание, к сожалению, полностью лишённое каих-либо иллюстраций т изданное на дешёвой газетной бумаге, безусловно, придаёт полноценный научный вид словарь редких и устаревших слов и комментарии К.Васильева. Правда, последний, ставший редактором и другой книги Прыжова – «Нищие и юродивые на Руси» - написал к рассматриваемому изданию более чем странное послесловие. В нем, в отличие от предисловия к книге «Нищие и юродивые», он изображает Прыжова каким-то мелким и озлобленным на весь свет мерзавцем, что при всей сложности биографии Прыжова – взгляд примитивный и очень пристрастный.
Безусловно рекомендую данную книгу всем интересующимся отечественной историей. Скрыть

Ленин и его окружение привлекали внимание мемуаристов с давних пор. История превращения небольшой группки теоретиков-схоластов марксистского толка, мало известных как в своей стране, так и за ее пределами, не обладавшими практически никаким влиянием на рабочее движение России и Европы, ставших, волей обстоятельств, во главе одного из крупнейших государств мира и устроившего там (успешный) марксистский эксперимент - тема многих и многих книг и еще большего количества мифов и легенд. Что стояло за большевистским правительством, что за люди были первые наркомы, кем был настоящий Ленин, обещает рассказать нам в предлагаемой изд-вом «Кучково поле» книге один из первых российских социалистов, близко знавший и Ленина, и других его соратников, Георгий Александрович Соломон (Исецкий) (1868-1934 или 1942) — и не выдерживает своего обещания. Вместо настоящих воспоминаний вышла какая-то карикатура.
Сначала об авторе. Г.А. Соломон (настоящая фамилия Исецкий) родился в православной дворянской семье, но уже молодым человеком связал свою жизнь с революционным движением. Еще в начале 1890-х гг., во время учебы в С.Петербурге в Военно-морской академии, за участие в студенческих волнениях он был исключен из академии и взят под негласный надзор полиции. Перейдя в Петербургский университет, скоро оставляет и его. Несмотря на антигосударственную деятельность, находит себе место на госслужбе, семь лет проработав в государственном контроле Забайкальской и Московско-Курской железных дорог. Участник легендарного петербургского «Союза борьбы за освобождение рабочего класса», откуда есть пошла в 1895 г. российская рабочая партия. Член РСДРП с момента её основания в 1898 г. В 1901 г. был ненадолго арестован за распространение нелегальной литературы. Во время революции 1905 г. на революционной работе в Харькове, где был снова арестован в декабре 1905 г. и отправлен в ссылку в Сибирь, которая в 1907 г. была заменена высылкой из России. Жил в эмиграции в Бельгии. Затем вернулся в Россию и на несколько лет отошел от революционной деятельности, став коммерсантом. На протяжении многих лет встречался и общался с Лениным. По личному приглашению своего давнего друга Л.Б. Красина стал после заключения большевиками в 1918 г. Брестского мира первым секретарь советского посольства в Берлине, затем консулом в Гамбурге. После неудачной попытки революции в Германии был арестован и несколько месяцев провел в тюрьме в Берлине. В 1919-20 гг. - заместитель Красина в Наркомате торговли и промышленности РСФСР. В 1920 году - Уполномоченный Наркомата внешней торговли РСФСР в Эстонии. В1921-22 гг. директор Аркоса в Лондоне (частная компания с ограниченной ответственностью, которая была учреждена в 1920 советской кооперативной делегацией и представляла советские внешнеторговые организации в ряде зарубежных стран). В 1923 г. отказался вернуться в СССР, подав прошение об отставке, стал одним из первых советских невозвращенцев. Проживал в Брюсселе, затем переехал во Францию. По неподтвержденной информации, был арестован и в 1942 г. расстрелян немецкими оккупантами в Петене. В эмиграции получил известность как автор двух книг: «Среди красных вождей. Личные воспоминания о пережитом и виденном на советской службе», вышедшей в Париже в двух томах в 1930 г.и сразу же переведенных на французский, и «Ленин и его семья (Ульяновы)» (1931). Эти работы были впервые выпущены в России в 1995 г. изд-вом Современник, а теперь вышли в Кучковом поле.
Данная книга оформлена, увы, очень скупо – нет ни фотографий, ни примечаний, ни статьи об авторе и его книгах. Приведенная в конце книги заметка об Исецком неполна и изобилует неточностями. Читать воспоминания Исецкого можно только подготовленному читателю, хорошо знакомому с той эпохой, поскольку его труды представляют из себя крайне субъективную и практически публицистическую работу, при помощи которой автор сводит счеты и с людьми, и со временем. Фактов в ней мало, а вот эмоций – через край. Все окружающие, за исключением Красина, с которым Исецкого связывала долгая дружба, Рыкова, Менжинского (будущего председателя ГПУ) и … Сталина (с.269 и др.), добрых слов мемуарист не находит ни для кого. Ленин – ненормальный, все коммунисты – малограмотные и жестокие карьеристы и жулики, подсиживающие друг друга и друг на друга доносящие. Всего Исецкого обижают, от Ленина и Чичерина до Воровского и всякой чекистской мелочи. Вокруг него постоянно какие-то интриги с целью опорочить его, лишить той или иной должности. Почему он так долго терпел советскую власть, зачем вообще пошел работать в советское правительство, по какой причине стал невозвращенцем, он нигде толком не объясняет. Автор, к сожалению, довел свои воспоминания лишь до конца 1920 г., но и в написанном он о многом умалчивает. При этом он приписывает себе множество достижений (создание Гохрана, развитие кооперативных обществ в РСФСР и т.д.). Странно, но следов его деятельности в истории практически не осталось. Вероятно, их и было немного. На мой взгляд, мемуары Исецкого – памятник эпохи, обладающий небольшой исторической ценностью, без знакомства с которым можно спокойно прожить, а данное издание еще и оформлено так дурно, это знакомство только усложнит.
Как образец подлинной мемуаристики о Ленине и его соратниках до и после революции, вошедшей в золотой фонд неканонической (т.е. несоветской) ленинианы всячески рекомендую книги Николая Владиславовича Вольского (псевдоним Н.Валентинов) (1879-1964) «Встречи с Лениным» (http://webreading.ru/sci_/sci_history/nikolay-valentinov-vstrechi-s-leninim.htm l) и «Новая экономическая политика и кризис партии после смерти Ленина: Годы работы в ВСНХ во время НЭП» (http://www.leninism.su/memory/iz-knigi-qnovaya-ekonomicheskaya-politika-i-krizi s-partii-posle-smerti-leninaq.html) (обе книги выходили в Москве в изд-ве Современник в начале 1990-х гг. и сейчас, увы, стали библиографической редкостью – вот что переиздавать надо!). Скрыть

Книга представляет собой историческое расследование одного из так и не разгаданных до конца эпизодов советской военно-политической истории – антибольшевистского «заговора» в Полевом штабе Реввоенсовета Республики. В начале июля 1919 г. был арестован главком РККА Вацетис. За компанию с ним – с десяток его ближайших сотрудников, в массе своей – выпускников ускоренного выпуска Генштаба 1917 г., в большинстве своем перешедших на службу Советской власти. Идею заговора автор вообще всячески поддерживает (с.33-34), хотя свою позицию так и не формулирует точно и окончательно – был этот заговор или нет, кто стоял за арестами и обвинениями. Вывод, как он делается автором, выглядит смазанным, так что читатель остается в недоумении. При этом Войтиков ссылается на достаточно недвусмысленные работы других авторов, отрицавших какой-либо действительный заговор в Полевом штабе, как минимум в том виде, как он был представлен ВЧК (не случайно подавляющее большинство арестованных были не просто выпущены через какое-то время, но и приняты на службу). Не ясно, солидаризируется Войтиков с этой концепцией или нет.
Своими корнями события заговора уходят в 1918 г. Хотя Ленин, создатель большевистской партии, в этот период и оставался ее реальным вождем, власть его как председателя Совнаркома не оспаривалась, но на военное лидерство в начинающейся Гражданской войне претендовали многие старые – и не очень – большевики, такие как Троцкий, например, уверенный, что он, как глава Реввоенсовета, имеет последнее слов во всех военных вопросах. В августе 1918 г., после выстрелов Каплан, Троцкий сделал заявку на первое место на советском олимпе (здесь у него были, как полагает автор, сторонники – Свердлов, например, и противники – руководство ВЧК). Как результат, его авторитет в партии стал реально конкурировать с авторитетом самого Ильича. Такое положение никак не могло устроить Ленина, и, по мысли автора, вспыхнула тайная борьба за власть внутри большевистской верхушки (на с.314 автор прямо называет Троцкого политическим противником Ленина, что, на мой взгляд, резковато и не обосновано документами). Ленин решил поставить Троцкого на место. Следствием этого соперничества стал не только созданный Совет труда и обороны во главе с Лениным, но и раскрытый ВЧК «заговор» в Ставке.
Автор настроен откровенно против Троцкого, хотя объективных обоснований этой неприязни из книги не видно. О Ленине, надо сказать, Войтиков пишет гораздо резче и неприязненнее, что портит восприятие книги, поскольку от историка ждешь подхода «без гнева и пристрастия».
На страницах книги читателю представлены личность главкома Вацетиса и «коллективный портрет» сотрудников Полевого штаба РВСР в ноябре 1918 – июле 1919 г. Вскрыт механизм принятия высшим большевистским руководством решения о «чистке» Красной Ставки и ход арестов «заговорщиков». Противопоставлены Ленин и Троцкий – как вожди, политики и стратеги. Рассказано о судьбах арестованных генштабистов. Показана реакция Троцкого на аресты его подчиненных и влияние «дела» на расстановку сил в Политбюро и Реввоенсовете Республики.
Основана книга на многих доселе неизвестных документах трех архивов – Российского государственного архива социально-политической истории (РГАСПИ), Российского государственного военного архива (РГВА) и Центрального архива общественно-политической истории Москвы (ЦАОПИМ). В конце каждой главы - сборник документов, много малоизвестных. Не все они, однако, одинаково интересны и нужны в представленном автором объеме, особенно в главах 2 и 3, где соотношение авторского текста и документов идет как 1 к 2. Фактически Войтиков где-то просто пересказывает (или как минимум цитирует) архивные материалы, которые потом же и приводит в полном объеме.
Сергей Войтиков, выпускник Историко-архивного института РГГУ, – историк молодой.
Занимается археографией (археография - вспомогательная историческая дисциплина, занимающаяся публикацией документов. Это его первая книга, ранее выходили только статьи по военной истории России. И это чувствуется. В книге нет списка сокращений, многие из них в тексте так и не раскрываются, хотя автор претендует на научно-популярный подход. Удивляют, в ряде случаев, простонародные формулировки: «Троцкого пнули на заседании Политбюро» (с.163), «Ленин достал джокер» (с.164), «Старик уже не мог опасаться за судьбу престола» (с.184), «Смилга включил шарманку» (с.244) и др. Текст книги в целом плохо отредактирован, встречается много пропущенных слов, что иногда искажает или делает непонятным смысл, корректорских ляпов.
Книга мне понравилась, и я ее – с некоторой осторожностью – порекомендую читателю, интересующемуся историей Гражданской войны в СССР, однако хочется пожелать автору большей определенности в своих выводах, большей объективности и большей аккуратности. Скрыть