Автор этого ценного исследования, Владимир Александрович Нагирняк (1976-), историк по образованию и роду занятий, выпустил несколько добротных работ по истории т. н. «Войны за Атлантику» - боевых действий подводных сил Германии на морских коммуникациях союзников по антигитлеровской коалиции. Темы увлекательная и разнообразная, но далекая от того, чему посвящена рассматривая публикация. Изначально эта книга выкладывалась отдельными выпусками на портале Warspot.
Состоит из двух неравных частей: войсковая разведка РККА (шесть разделов объемом в 335 стр.) и войсковая разведка вермахта (два раздела, 90 стр.). Есть небольшое введение, но нет заключения.
Автор активно использовал архивные материалы (преимущественно отечественные, но и немецкие тоже). Приводит очень много конкретных примеров, мало известных или совсем не известных, извлеченных из архивов. В этом, думается, основное достоинство этого произведения.
В самом конце первой части говорится о ведении разведки против японских войск. Очень любопытно – таких материалов мне раньше не попадалось.
Автор начинает свое изложение с анализа состояния нашей разведки, данной в декабре 1940 г. на совещании высшего руководства РККА, где было заявлено, что она находится в плачевном состоянии. В. А. Нагирняк убедительно показывает, что навеянный книгами, фильмами и сериале о Великой Отечественной стереотипный образ разведчика – опытные и смелые бойцы в маскхалатах, уверенно добывавшие «языков» - справедлив лишь для последних лет войны. Начало же Великой Отечественной застало нашу фронтовую разведку без должного опыта и грамотных кадров, не умеющей грамотно планировать разведакции. Отсюда отсутствие результата и большие потери. Эта ситуация менялась, но медленно. Скажем, в своем докладе Верховному Главнокомандующему о состоянии дел на Западном фронте к апрелю 1944 г. комиссия ГКО подчеркнула, что на одного захваченного пленного приходится до пяти погибших разведчиков…
Раздел о немецкой военной разведке существенно беднее – и содержанием, и источниками. В нем идет речь только о событиях 1942 и 1944 гг. (почему, автор не объясняет). По ценности и масштабу разбора не соизмерим с первой частью. Теоретического раздела о разведке вермахта здесь почти нет. В целом приведено несколько конкретных примеров разведпоисков вермахта, где идет сравнение отечественных и немецких данных. Одна из историй вообще посвящена венграм.
Оформление не на высоте: твердый переплет, плохая газетная бумага много-много интересных фотографий и карт нередко негодного качества (не вина автора). Имеется список сокращений, список источников и литературы. Есть вклейка с цветными и ч/б картами. Тираж 1500 экз.
Рекомендую всем интересующимся историей Великой Отечественной войны как ценный источник.

© Как много писателей, как мало читателей… Скрыть

Автор этого небольшого по объему, но достаточно емкого труда – Игорь Михайлович Ходаков, к.и.н., учитель истории одной из подмосковных гимназий. Он взял для изучения один из центральных эпизодов Гражданской войны – летнее 1919 г. наступление белых на Москву, чуть было не кончившееся (но не кончившееся) взятием армией Деникина столицы Советской республики. Последнее не привело бы автоматически к поражению большевиков по всей стране, но заметно изменило бы ход тогдашних событий.
В основе исследования лежат военные действия обеих сторон. На взгляд автора, ключом к пониманию неудач белых под Орлом и Воронежем является детальный анализ малоизвестных широкому кругу читателей сражений, развернувшихся в августе – сентябре 1919 г. на Харьковском направлении, в Поволжье и на Дону. Для лучшего понимания этих событий И. М. Ходаков в общих чертах рассматривает наступательные операции деникинских войск в мае – начале июля 1919 г. С удовольствием отмечу, что написано это не сухо и не скучно.
Кроме того, автор обстоятельно разбирает вопрос уездного патриотизма у казаков, не желавших идти дальше своей станицы.
В книге также есть интересный материал по теме «вождизма» в Белой и Красной армиях, а также об идее, за которую сражались обе стороны. В частности, автор сопоставляет А. И. Деникина и Л. Д. Троцкого (которого он упорно именует Лейбой, хоть, будь он последовательнее, должен был бы писать не о Троцком, а о Бронштейне), делая вывод об относительном моральном авторитете главы ВСЮР.
Наконец, в работе дана сравнительная характеристика белых и красных военачальников. И. М. Ходаков пишет, что в ходе сражений с белыми не проявили стратегического таланта и тактического мастерства красные командиры, достигшие в 1930-х гг. вершин в РККА – А. И. Егоров, И. П. Уборевич, В. М. Примаков, а там, где они добивались успеха, это было за счет выдавливания противника превосходящими силами. Это позволяет автору усомниться в действительном «весе» этих полководцев и реальной значимости репрессий против них в конце 1930-х гг.
Прочитав книгу, я понял, что по ее основному содержанию у меня осталось впечатление какой-то недоговоренности, как будто автор слишком отвлекался на второстепенные сюжеты и разговор об основном сюжете закончив скороговоркой.
Безусловно, ценно, что И. М. Ходаков использовал много архивного материала, но, как мне показалось, больше в приложении. Здесь представлены выдержки из ряда документов Особого отдела штаба Южного фронта и штаба Всевеликого войска Донского, дающие представление о морально-психологическом состоянии красных и белых войск.
Состоит из введения, семи глав (объемом в 165 стр.) и приложения на 60 стр.
Типовое оформление. Есть вклейка с ч/б иллюстрациями, включая карты – но карты старые, мелкие и не очень хорошего качества. Тираж 2000 экз.
Рекомендую как интересное изучение одной из страниц истории Гражданской войны, а также некоторых ее особенностей, выводящих на более значимые темы.

© Как много писателей, как мало читателей… Скрыть

Сразу отмечу, что это художественная книга, написанная коммунистом о коммунисте – своего рода «Железный поток» или «Чапаев». Это не пустые слова – свою книгу автор посвятил РКП (б) Ленина-Сталина. При этом Иван Игнатьевич Никитчук (1944-) – человек в литературе не случайный. У него вышло несколько биографий: Лермонтова, Пушкина, Шевченко – и Энгельса. Теперь вот Щорс. Почему-то все эти труды прошли незаметно для отечественного нон-фикшн. Возможно, потому что И. И. Никитчук больше известен как ученый (д. т. н., специалист по ядерному оружия) и политик – многократный депутат Госдумы от КПРФ). У меня сложилось впечатление, что из этих двух ипостасей – ученый и политик – в работе над этим трудом победила вторая.
Какие источники автор использовал в работе над своей книгой – абсолютно неизвестно. Нет ни ссылок на цитируемые материалы, ни списка литературы. Едва ли он работал с архивами. Даже изложение базовых, общеизвестных фактов из биографии Щорса вызывает вопросы и требует проверки. Поэтому, давая оценку книге И. Никитчука, я буду рассказывать о Щорсе как исторической личности, и о Щорсе из этой книги.
Щорс был родом из семьи рабочего, родился и вырос на Украине. Отучившись в церковно-приходской школе (И. Никитчук называет ее «железнодорожной»), имел возможность пойти, как способный ученик, в семинарию. Щорс выбрал другой путь. Окончив военно-фельдшерскую школу летом 1914 г., он сразу попал на фронт, хотя боевые действия для него начались лишь в январе 1915 г. Затем была школа прапорщиков – и болезнь. Восемь месяцев Щорс пролежал в госпитале с туберкулезом. Вылечился, но со службы в 17 г. был уволен. Нигде толком и не воевал, настоящего армейского опыта не приобрел.
Как-то дошел до большевизма и, вернувшись домой, сколотил военный отряд из местных. Биться стали с гайдамаками и немцами. Последние их разбили. Щорс уехал в Москву, хотел учиться на врача или военного. Но встретился там со Свердловым и Лениным и вернулся на Украину, продолжать начатое дело. На нейтральной территории, чтобы не раздражать немцев, он создал полк - для будущей войны. Требовательный, дисциплинированный, во всем положительный, Щорс пользовался авторитетом и популярностью у бойцов. После ухода немцев с Украины полк Щорса начинает действовать против Петлюры. Бьёт врага в хвост и гриву. Интересно, как красные взяли Киев в 19 г, автор пишет, а как красноармейцы офицеров и буржуев там расстреливали – нет.
Щорс быстро рос в должностях – с комполка до комбрига и до комдива (в 23 года, тогда это было нормально). Но не всё война – нашлось время и на любовь. Был женат на чекистке, родилась дочь – правда, уже после гибели отца. Кроме белых, по утверждению автора, у Щорса был еще один серьёзный враг – Троцкий, приказавший тайно его убить. Троцкий действительно не любил (и избавлялся) от командиров-партизан, любивших сначала себя в революции, а потом саму революцию – людей, харизматичных, но ненадежных. Смертельное ранение в затылок, полученное Щорсом в последнем бою (подтверждено послевоенной эксгумацией), могло быть этим объяснено. Но Щорс воевал хорошо, в партизанских закидонах не был замечен, Троцкий его как раз выдвигал. В 38 г. убийство Щорса взял на себя его зам, Иван Дубовой, бывший с ним рядом в бою (и расстрелян как троцкист-террорист), но можно ли доверять такому признанию? И. Никитчук выбрал версию смерти Щорса от руки политинспектора, присланного «от Троцкого» - красивую, но ничем не подтверждаемую.
До 1935 г., когда Сталин предложил украинскому режиссеру А. Довженко снять фильм про Щорса, которого вождь назвал «украинским Чапаевым», про Щорса мало что помнили (даже могила его затерялась). Много их было, таких героев. Фильм Довженко снял (в 39 г.), но еще раньше появились книги и знаменитая песня («Шел отряд по берегу…»).
История Гражданской войны подается И. Никитчуком вполне традиционно, в черно-белых красках. О зеленых (Махно и проч. атаманах, каковых тогда на Украине было много, как сала в борще) вообще не пишет. Фигуры вождей также как будто сошли со страниц советских книжек: открытый и доступный Свердлов, доступный и внимательный Ленин. Где- тот на их фоне мелькает Сталин, наверное, не менее доступный и внимательный, но в тот момент сильно занятой. Белые плохие, анархисты бяки, эсеры и меньшевики – их как-то нет в книге, но они путаники и предатели. По мне, так эта книга вполне могла появиться в 70-80-е гг. в «Политиздате».
Хорошее оформление (твердый переплет, офсетная бумага). Есть вклейка с цветными и ч/б иллюстрациями (в том числе редкими), разного качества. Нет карты, ни одной.
Из этого издания нового о Щорсе я ничего не узнал. И вы, думаю, не узнаете. Для самого первого чтения сойдет, только не останавливайтесь на этом. Сейчас есть хорошие книги по истории Гражданской войны, их и читайте.

© Как много писателей, как мало читателей… Скрыть

Андрей Гусаров — автор довольно серьезных масштабов: он и специалист по биографиям выдающихся людей, от американских политиков и актеров до маршала Берия, он же и краевед, специализирующийся на истории С. Петербурга и его окрестностей.
Данная книга посвящена теме мало исследованной, несмотря на свою представленность в отечественной литературе. Мы говорим Питер — подразумеваем русская литература в свой лучший период. Лучшее лирическое описание Питера дано Пушкиным, и с тех пор более точно и кратко никто сказать не смог:
Город пышный, город бедный,
Дух неволи, стройный вид,
Свод небес зелено-бледный,
Скука, холод и гранит.
В этом описании петербургских дворов нет, но они — место действия множества классических произведений русской литературы начиная с конца 18 в. — присутствуют в качестве фона.
Разновидностей этих дворов, оказывается, довольно много, и всем им в той или иной степени посвящены страницы любопытного, но не идеального исследования А. Гусарова.
А. Гусаров считает, что дворы в истории России существовали давно, но лишь с началом массовой застройки доходными домами, особенно в центре, начавшейся в середине 19 в., в С.Петербурге возникает новый тип городской рекреационной зоны — двор, замкнутый с четырех сторон зданиями. Такой двор получает название двора-колодца, а при наличии прохода в соседний двор или на дургую улицу — проходного двора. По мнению Гусарова, именно в этот период в русском языке появляются слова «дворник», «подворотня», «дворняжка». С последним я категорически не согласен, словари русского языка фиксируют это слово еще в начале 19 в. и пришло оно, прежде всего, из деревни, из языка крестьян и помещиков как особый тип собаки, в отличии от охотничьей.
Автор убежден, что петербургские дворы, особенно дворы рядовой застройки города, в наибольшей степени отражают душу города. Утверждение, как минимум, спорное. Для кого-то дух С. Петербурга селился в его дворцах, для кого-то — в набережных, а кто-то и сегодня видит его на площадях северной столицы.
Я соглашусь с автором, что есть целые поколения людей, выросших в московских двориках, во дворах Одессы, Тбилиси и Баку, старых двориках провинциальных городков центра России, но в большинстве своем эти дворы с их непередаваемой атмосферой утрачены, в отличии от С.Петербурга, сумевшего сохранить прошлое северного города и передать его будущим поколениям.
В начале своей книги автор даёт небольшой очерк на 15 стр. истории дворов в истории человечества, с древнейших времене по наши дни. На мой взгляд, на таком общем уровне он не требуется. Для чего нужен был и для чего предназначен сегодня двор, среднестатистический читатель знает, а углубляться в историю древнего Ближнего Востока едва ли требуется для данного — популярного по своей сути — издания.
Первые 70 стр. текста посвящены описанию С. Петербурга и его архитерктуры в русской литературе: очень много Пушкина и часто не по делу («Медный всадник», все петербургские адреса Пушкина). То же — о Гоголе и Достоевском, о дворах здесь почти ничего нет.
Но много места уделено современным питерским поэтам и их стихам, на мой взгляд, ничего для понимания темы книги не дающим, а с литературной точки зрения демонстирующим довольно средний уровень (извините, но это совсем не Пушкин).
Собственно о дворах говорится на следующих 240 стр. При этом зачем-то уделяется очень много места описанию дворцов царской семьи, великих князей и богатых петербуржцев (почти 40 стр.), хотя именно о дворах речь здесь ведется по минимуму.
Наибольший интерес представляет вторая половина книги, как непосредственно связанная с темой. Наверное, ее и следовало бы расширить за счет сокращения остальных, второстепенных, частей.
С точки зрения оформления издание сделано хорошо: есть предметный и именной указатели. Нет, правда, списка литературы. Много иллюстраций в основном хорошего качества. Большой плюс заключается в том, что почти ко всем описанным памятникам имеется фото.
Реально эта книга получилась обо всем — история, архитектура, люди, беллетристика, памятники. Рекомендую ее как любопытный справочник своего рода по истории и культуре города на Неве, в котором читатель найдет, кроме истории собственно петербугских дворов, много чего еще другого. Будем надеяться, что это другое ему тоже пригодится.

© Как много писателей, как мало читателей… Скрыть

Триада родов войск сухопутных Вооруженных сил великих держав Европы к июлю 1914 г. состояла из пехоты, артиллерии и кавалерии. Войны последнего полувека высветили явную тенденцию упадка конницы как одного из этих трех родов войск. Прежде всего, это произошло вследствие развития тогдашних систем вооружения. Современное дальнобойное оружие, отличавшееся высокой скорострельностью и способностью поражать живую силу на поле боя (пулеметы, скорострельные пушки, особенно когда они вели огонь шрапнелью), сделало поля сражений «пустыми», когда всё живое пряталось в окопах и «лисьих норах». Густые колонны войск, шедшие ровными «коробками» навстречу бившей прямой наводкой артиллерии, конные полки и дивизии, бросавшиеся в сабельные атаки на врага – то, что когда-то было обязательным элементом всех европейских (и не только войн) вплоть до начала 20 в., всё это ушло в прошлое.
Первая мировая война стала тем рубежом, в ходе которого наметился бесспорный упадок конницы как основного рода войск. В новых условиях кавалерист стал представлять собой на поле боя слишком большую, заметную и малоподвижную цель. Традиционную роль конницы, предназначенной для удара холодным оружием по неприятелю, его опрокидыванию в короткой яростной схватке и последующему уничтожению, свёл на нет пулемет. Теперь кавалерия фактически не имела возможности для выполнения своей задачи открытого удара. Кавалерия стала спешиваться, кавалеристы превращались в разведчиков, умение владеть огнестрельным оружием стало цениться наравне, если не выше, умения владеть холодным оружием. Даже Восточном фронте, отличавшемся большой пространственной протяженностью и невысоким уровнем огневых средств на единицу площади, где конница использовалась гораздо более активно, чем на Западном фронте, уже на второй год Великой войны кавалерия отходит на второй план.
Можно сказать, что неудачный опыт использования кавалерии в годы Первой мировой войны на Восточном фронте связан прежде всего не с неспособностью конницы решать поставленные перед ней задачи (русские конники сражались умело и храбро), а с несостоятельностью конного командования. Конница не исчезла после Первой мировой, свою «лебединую песню» она спела в годы Гражданской войны. Конец кавалерии как роду войск положила Вторая мировая.
Волков Сергей Владимирович – профессор Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета (Москва), доктор ист. наук, подготовил и отредактировал уже не одну книгу в серии «Белая Россия» издательства «Айрис-Пресс». Рассматриваемое издание — это образец качественной исследовательской работы. Обработав десяток периодических (и не очень) изданий, существовавших в эмиграции в 1920-70-е гг. — от Европы до Латинской Америки — он смог извлечь более ста публикаций, посвященных действиям русской армейской кавалерии в годы Первой мировой войны. Армейской — т.е. гусарам, драгунам и уланам, без гвардии и казаков.
Написаны эти (в массе своей забытые и недоступные не только широкому читателю, но и специалисту) мемуарные заметки были как корнетами, так и генералами, и дают представление о боевой работе императорской конницы от взвода и эскадрона до полка и дивизии. Взгляд этот в массе объективный, по возможности опирающийся на документы, воссоздающийся то славное прошлое, с которым у мемуаристов была связана война.
Война показана такой, какой она на самом деле была: героической и бессмысленно-кровавой, в конном строю на колючую проволоку, под пушки и пулеметы. Вот два примера. Оба о боях на Восточном фронте в августе 14 г. «Поле только что закончившегося боя представляло собой чарующую картину. Закрытое еще темной пеленой солнце тускло светило; столбы неулегщейся пыли, перевитые желтыми лучами, мрачными тенями гуляли по полю… Желтый ковер недавно сжатой пшеницы был усыпан красными и голубыми цветами — маками и васильками: то были тела убитых и раненых австрийцев. Между ними, но значительно реже попадались серо-желтые пятна — тела погибших и раненых русских. Раненые шевелись; иные пытались подняться, протягивали руки и молили о помощи…» (с. 245). «При подходе к шоссе Сокаль-Жолкиев, голова аванграда была обстреляна из окон одного дома. Дом этот тотчас же был оцеплен и все находившиеся в нем мужчины расстреляны» (с. 384).
Воспоминания русских кавалеристов дают картину самых разных событий войны. Абсолютное большинство, по указанным причинам, рассказывает о боях 1914-15 гг. (причем преимущественно о первом годе войны). Практически все, за редким исключением, рисуют европейский ТВД (есть — очень немного — о Турецком фронте). Объем мемуаров разнится от полутора до 50 стр., форма – от заметки на луке седла до серьезного аналитического исследования с опорой на отечественные и зарубежные источники (последнее характерно для командного состава). Многие воспоминания очень художественны по стилю, чего не ждешь от грубых рубак.
К сожалению, это хоть и действительно образец качественного исследования, но не вполне научное издание. За пределом вводной статьи С.В. Волкова — интересной исторической справки, в книге имеется лишь именной указатель и краткая информация о каждом авторе. Нет ни комментариев, ни списка литературы, ни списка сокращений, ни иллюстраций (за исключением восьми карт, подготовленным авторами двух воспоминаний). Это скорее сборник, хрестоматия.
Но этот сборник содержит такое количество инетересных деталей, что читать его надо любому интересующему историей Первой мировой войны. Рекомендую - особенно в компании с теоретическими трудами по истории кавалерии в Первой мировой, напр., уже разошедшуюся работу М. Оськина 2009 г. "Крах конного блицкрига".

© Как много писателей, как мало читателей… Скрыть