Первый вопрос, который встаёт при упоминании о Русском охранном корпусе (РОК), - это вопрос предательства. Именно эта проблема лежит в основе взаимоисключающих позиций на историю РОК. С юридической точки зрения, чины Корпуса не могут считаться предателями по отношению к СССР, так как абсолютное их большинство (за исключением военнопленных) никогда советскими гражданами не являлось. Основной контингент РОК составили офицеры, солдаты и казаки Русской армии генерал-лейтенанта П.Н. Врангеля, осевшие в 1921-1922 гг. в Югославии и Болгарии. Для этих людей большевики и их союзники были непримиримыми врагами, которые поработили их Родину, и вступление в Корпус было лишь продолжением прерванной в 1920 г. вооружённой борьбы с большевистским режимом. Примерно 10 % от общего числа добровольцев составляла русская молодежь, выросшая вдали от родины. (Именно тот факт, что большинство чинов РОК не было советскими гражданами, спасло им жизнь – после войны они не были выданы советским властям англо-американцами и их не постигла участь бойцов РОА, т.е. власовцев.)
Вопрос, можно ли отнести чинов РОК к коллаборационистам, т.е. участникам "добровольного и осознанного сотрудничества с врагом в его интересах и во вред своему государству или союзных с ним стран", значительно сложнее, поскольку нельзя однозначно сказать, что считали своим государством представители белой эмиграции. Напр., ряд эмигрантов находилось на службе у правительства Королевства Югославии, разгромленного и оккупированного нацистами весной 1941 г. При этом русские эмигранты находились на Балканах в непростой ситуации. В югославском обществе отношение к русским эмигрантам было весьма неоднозначным. С одной стороны, эмигранты и их семьи оказались жертвами мощного партизанского движения, подконтрольного коммунистам, которые видели в них идеологических противников. С другой стороны, для местных националистов они не были своими, т.е. сербами или хорватами. Усташи считали сербов и русских врагами, развернув против первых настоящий геноцид. Так что вступление в РОК воспринималось как форма вооружённой защиты жизни родных и близких, метод выживания.
Помимо этого, многие бывшие участники Белого движения рассчитывали на крах советского государства и ориентировались на Германию. В конце июне 1941 г. начальник Русского бюро в Югославии генерал-майор М.Ф. Скородумов предложил германским оккупационным властям сформировать русскую дивизию и отправить ее на Восточный фронт, где она должна была стать знаменем русского национально-освободительно движения, вокруг которого должны были объединиться народы СССР, но получил отказ. Позднее, в связи с необходимостью обеспечить безопасность эмигрантских семей в условиях развернувшейся в Сербии партизанской войны, генерал Скородумов обратился с предложением об организации из эмигрантов полицейского отряда для борьбы с партизанами, на что немцы дали согласие. Однако 12 сентября Скородумов неожиданно объявил о формировании Отдельного русского корпуса для фронта. Этот приказ заканчивался словами: «С Божьей помощью, при общем единодушии и выполнив наш долг в отношении приютившей нас страны, я приведу вас в Россию». Такое заявление германские власти восприняли как самоуправство, и Скородумов был немедленно смещён с поста командира корпуса и арестован гестапо.
Идея даже умозрительной возможности создания русского национального государства абсолютно не входила в планы Гитлера. Вообще на территории СССР не предполагалось возникновения национальных государств, а любые подобные попытки жестко пресекались. Тем не менее, немцам были нужны охранные и полицейские части для борьбы с партизанами Тито, и корпус всё же был сформирован, но вскоре переименован в Русскую охранную группу. Командиром был назначен генерал-лейтенант Б.А. Штейфон (бывший начальник штаба Кутепова). Главная задача РОК состояла в охране шахт, путей сообщения и других военно-хозяйственных объектов, т.е в высвобождении немецких войск для действий на других фронтах. Роты и батальоны несли гарнизонную службу по городам и охраняли линии железных дорог.
С момента включения в состав вермахта в корпусе были введены немецкая форма и знаки различия, уставы германской армии и присяга на верность фюреру. Несмотря на это, Корпус до конца войны оставался русским воинским соединением, с русским командным составом. Германскому командованию непосредственно подчинялся лишь генерал Штейфон. С начала 1944 г. части корпуса сдерживали наступление партизан И.Б. Тито почти на всем протяжении сербо-хорватской границы. Внезапная капитуляция Румынии и Болгарии в августе – сентябре 1944 г. привела к тому, что в течение нескольких дней фронт оказался у границ Югославии, и РОК пришлось принять на себя удар наступавших советских (57 армия) и болгарских дивизий, поддерживаемых югославскими партизанами. Вступление Красной армии на Балканы заставило Штейфона принять решение о выводе корпуса на север. Верховное командование дало согласие на эвакуацию при условии, что корпус сначала прикроет отход германских войск из Греции. Выполнение этой задачи затянулось до конца войны и привело к огромным потерям. К маю 1945 г. в рядах корпуса оставалось 4,5 тысячи солдат и офицеров, что составляло четверть от общего числа прошедших через его ряды (15-17 тыс. человек).
Капитуляция Германии застала корпус в Словении. Командир РОК заявил, что никогда не сдаст оружия советским представителям или титовцам и будет пробиваться к англичанам. В течение четырех дней подразделения корпуса смогли по отдельности прорваться в Австрию, где 12 мая капитулировали перед английскими войсками. На этом его история закончилась, началась "история".
Несмотря на весь субъективизм, свойственный книгам, построенным на личных воспоминаниях, эта книга будет интересна как огромным количеством фактического материала, так и возможностью взглянуть на историю РОК глазами его чинов.
Она состоит их шести разделов: 1941, 1942, 1943, 1944, 1945, Стихи о РОК. В книге имеется вкладка с ч/б фотографиями.
Скрыть

Мы с женой и детьми любим ездить в лес за грибами. Когда наступает сезон, мы садимся в машину и едем в одно место (не скажу, куда!). Там мы ходим по лесу, собираем грибы (а часто добираем то, что не успели собрать до нас те, кто встал раньше), а потом устраиваем небольшой пикник.
Грибники из нас те еще – мухоморы мы точно можем отличить от других грибов, а вот с остальными сложнее - возникает как минимум вопрос с названиями. Поэтому мы давно искали какую-нибудь книжку, которая позволила бы на месте сориентироваться и понять, что сгодится для готовки, а что даже срезать не стоит. Книга М.Вишневского оказалась именно таким пособием.
Она разделена на три части: Лучшие из лучших; Что собирать, если лучших из лучших нет; Самые опасные ядовитые грибы. Каждому грибу посвящена целая страница. На ней, кроме нескольких фотографий в различном ракурсе (вид сверху, вид сбоку, вид снизу, разрез грибы), приведена в удобной схематичной форме следующая информация: несъедобные или ядовитые двойники, где растёт, сезон (время произрастания), кулинария (как и с чем лучше всего готовить), а также лучшие съедобные родственники. Помимо этого, приводится некоторая другая справочная информация – как отличить подосиновик от подберезовика, какие грибы растут на болотах и проч.
Написано всё языком простым и доступным, без научных загогулин, картинки крупные и хорошего качества, бумага плотная. Это уже второе, уточнённое и дополненное издание, что всегда хорошо. Эта книга пригодится как опытным грибникам (одних сыроежек, оказывается, существует от 80 до 100 видов), так и собственникам дач/домов в сельской местности. Наконец, это издание будет незаменимо для тех горожан, кто изредка, но всё же оказывается в настоящем лесу, и сталкивается с проблемой, какие грибы можно рвать и есть, а какие даже трогать не стоит.
Книжка эта мне очень понравилась. Единственный недостаток – это неудобство доставать книгу и искать там нужный гриб на месте, т.е. стоя над грибом, который дети непременно хотят тут же сорвать. Ну ничего, мы скоро научимся и будем все грибы помнить и узнавать сразу! Скрыть

Данное издание объединяет под одной обложкой вышедшую несколько лет назад и вызвавшую много споров книги публициста И.Пыхалова «Великая оболганная война», и её продолжение — книгу под ред. А.Дюкова «Нам не за что каяться!». О последней я уже подробно рассказывал (см.http://www.labirint.ru/comments/books/166165/), поэтому перейду к первой работе, давшей название сборнику.
Есть три истории Великой Отечественной войны и, соответственно, три группы историков, разделяющих те или иные взгляды: 1) история ВОВ, которую начали писать/сочинять еще в годы войны и продолжали создавать/поддерживать до конца 1980-х гг. Значительная часть этих работ основана на мифах и должна быть серьёзна пересмотрена; 2) история ВОВ, которую писали за рубежом, в Европе и США, многие страницы которой переписали у нас в годы перестройки и продолжают переписывать с теми или иными вариантами по сегодняшний день. Среди этой группы историков было и есть много умных, честных и старавшихся быть объективными людей, чьи труды ценны и интересны и сейчас. Довольно многие из них имели ограниченный доступ к архивам, отсюда слабость их источниковой базы и спорность ряда концепций. Есть среди них и сказочники - вроде Суворова, Солонина и Соколова, чьи работы проходят по иной категории — историческая фантастика. 3) в последние 10-15 лет появилась новая когорта историков, работающая с отечественными и зарубежными архивами, знакомыми с развитием современной историографии ВОВ на Западе. Они изучают все доступные источники и строят свои выводы на них, а не подбирают факты и цитаты под свои гипотезы.
В годы перестройки на волне интереса к отечественной истории появилось много работ, пересматривающих устоявшиеся концепции, нередко радикально, часто бездоказательно, но громко и категорично. Для многих это было совершенно неприемлемо, и с этим «ревизионизмом» или «фальсификацией истории» стали бороться, создавая собственные работы. Книга Пыхалова (составленная в основном из статей, опубликованных в 2000-е гг. в ежемесячнике "Спецназ России" (орган ветеранов "Альфы") — образец такого жанра.
Источники Пыхалов использует ВСЕ вторичные и, прямо скажем, доступные школьнику — БСЭ, Дипломатический словарь (см. с.15); нередко комичные — примечания к тому или иному тексту (см.с.15, 112), а если и опирается на первичные источники, то использует их не критично — напр., рассказывая о войне между Францией и Германией по публикациям в Правде (см.с.124-32). С серьёзными работами Пыхалов либо не знаком, либо сознательно их игнорирует. Отбор литературы и гипотез (не фактов) строится им на субъективной основе. С иностранными трудами (непереводными) автор не работал, ссылки на архивные материалы даются в виде цитат из чужих трудов. При этом последние могут цитироваться целыми страницами (см., напр., с.258-61). Если убрать из текста рассматриваемой книги все цитаты, от автора останется процентов 20, и это будет в основном публицистика.
Активное цитирование — это, в общем, не грех, если заимствования используются творчески — для обоснования своей теории и аналитики. Последнюю автор преимущественно берёт у других, а когда начинает делать это самостоятельно, то выходит плохо. Вот пример. На с.220-21 Пыхалов рассуждает, сколько стоил Пакт о ненападении СССР и Германии - СССР обязался уплатить Германии компенсацию в 31,5 млн марок, но записывает Пыхалов эту сумму в расходы... Германии! То ли автор считать не умеет, то ли просто жульничает. После таких подсчётов доверие к приводимым им цифрам исчезает.
С методами исторической критики автор не знаком. Одна какая-то точка зрения выдаётся им за общепринятую: мнение британского посла в Париже о России приводится как характерное для всех дипломатов Антанты (с.18). Вся гл.1 посвящена критике книге, вышедшей в 92 г. и сильно устаревшей. Нужды критиковать её давно нет. При этом Пыхалов постоянно делает ошибки сам. В отношении дореволюционной России он повторяет мифы 20-30-х гг. - и неразвитая она была, и тёмная (с.13, 15). На с.29 он пишет, что немцы стали называть ввозимые в СССР в конце 20-х гг. танки тракторами «для конспирации», хотя так их называли с самого начала ещё в Германии. Примеры можно продолжать.
Автор, вопреки вполне устоявшейся концепции, не отвергаемой никакими ревизионистами, утверждает, что военные действия Красной Армии против Польши в сентябре 39 г. не знаменовали вступления СССР во Вторую мировую войну (см. гл.5), потому что наши части пересекли границу Польши после бегства польского правительства, а их потери были много меньше немецких (с.133). А заключив Пакт Молотова-Риббентропа, «СССР уже тогда выиграл Вторую мировую войну» (с.115). Нескрываемая автором нелюбовь к Польше доводит его до заявлений, что в 39 г. «требования Германии были весьма умеренными» (с.89). Так и нападение Гитлера на СССР можно оправдать. Хочется посоветовать автору прочитать решения Нюрнбергского трибунала, а не сочинения Бушкова и Мухина.
Стиль автора едва ли можно назвать дипломатическим: «лягушатники» (с.17) о французах, «кичливые ляхи» (с.92), «заносчивые ляхи» (с.105) о поляках, «если автор так думает..., ему имеет смысл навестить психиатра» (с.112), «всякие некричи, рапопорты и прочие геллеры» (с.148), «проститутки от исторической науки вроде В.А. Анфилова» (с.234) — это он себе позволяет потому, что Анфилов уже умер и ответить ему не сможет. Как пишет сам Пыхалов, «оголтелый антисоветизм вредно сказывается на умственных способностях» (с.23). Это верно и в отношении всех оголтелых...
Единственным достоинством работы Пыхалова могу назвать то, что он, разбирая распространенные в литературе цитаты, он доходит до первоисточника, выявляя при этом сознательные и несознательные) ошибки и искажения. Это полезно.
В общем, книга Пыхалова интересна лишь как образчик жанра, её историческая ценность невелика. Если хотите посмотреть, как пишут о войне настоящие историки, читайте ДРУГИЕ книги. Скрыть

Данная книга – это фронтовые воспоминания Павла Васильевича Золотова (1914-1988), написанные в 1979 г., но печатаются впервые. Тогда они не могли выйти по идеологическим соображениям, потом – по коммерческим. Автор – человек прямой и жесткий, нетерпимый ко лжи и лицемерию, прожил жизнь длинную, но непростую. Уже после Победы он откровенно высказался за праздничным столом. Вот как это было запечатлено в его деле: «22 мая 1945 г. в разговоре с офицерами Золотов пытался доказать, что политика партии в хозяйственном строительстве была неправильной и следовало идти по пути, который предлагал враг народа Бухарин…». В результате – арест и следствие. Старший лейтенант Золотов, дважды раненный в боях, был лишён воинского звания, боевых наград и осуждён на восемь лет лагерей за антисоветскую агитацию. Вспомним, что в это же время и тоже на восемь лет был осуждён за антисоветскую агитацию другой советский офицер – Солженицын. Полностью реабилитирован П.В. Золотов был только весной 1989 г., не дожив до этого события всего нескольких месяцев…
Для простого офицера Золотов был личностью необычной – окончив перед войной пединститут, он поработал в деревне учителем физики, отслужил срочную в Красной армии, так что не удивительно, что после призыва в армию весной 1942 г. его отправили в пехотное училище. Будучи человеком с отличными инженерными способностями и техническим (хоть и педагогическим) образованием, вскоре после распределения из училища «краснопогонный» или «краснопёрый» (цвет погон и петлиц пехотинцев) лейтенант Золотов на настоянию начальства, по достоинству оценивших этого человека, был переведён в артиллерию, что случалось крайне редко – артиллеристы считали себя элитой. Умение быстро разобраться в устройстве сложной артиллерийской техники и тактике боя способствовало тому, что некоторое время он, даже не имея ещё боевого опыта, преподавал фронтовикам-артиллеристам специальные дисциплины. Дальнейшая фронтовая судьба П.В. Золотова связана с миномётными частями, где он проходил службу в должностях начальника разведки дивизиона, командира батареи, начальника топографической службы полка. С 1943 по 1945 г. автор вместе со своими частями сменил три фронта : Ленинградский, Карельский и 3-й Украинский, завершив войну в Вене.
Широкие общие и военные познания, а также командные должности в миномётном полку резерва Верховного главнокомандования, часто перебрасываемого на новые участки фронта, позволили автору достаточно широко обобщить опыт войны, высказываться об общих проблемах тактики советских войск на полковом и дивизионном уровнях, взаимодействии артиллерии, пехоты и танков, и т.д.
К сожалению, выводы автора по вышеуказанным вопросам большей частью неутешительны: «В масштабе дивизии наступления я видел много раз и знал их (стрелковых частей) тактику… Видел непродуманность и шаблонность операций: всегда наступление велось в лоб обороны противника и всегда с большими потерями». То же относилось и к использованию артиллерийских и пехотных частей. Автор неоднократно становился свидетелем того, как его миномётный полк иногда по нескольку раз в день переподчинялся от одной дивизии другой. Пока миномётчики искали новые огневые позиции, они надолго выключались из боя, а пехота таяла под губительным вражеским огнём… Столь же слабо до самого конца войны, по мнению Золотова, была поставлена артиллерийская разведка, приводившая к чрезмерному перерасходу боеприпасов и неудовлетворительному качеству подавления огневых точек противника: «Без пристрелок выпустят все боеприпасы в белый свет как копеечку, а ля последующих боёв, где особенно бывает нужен миномётный огонь, мин уже не остаётся». Итог всегда бывает один: «громадные неоправданные потери наших войск».
Очень хороший и честный рассказ о жизни на войне и в деревне. Подробная и содержательная вступительная статья А. Безугольного, материалами которого я воспользовался. Толковая подборка фотографий, качественное (без опечаток) издание. Весьма рекомендую всем интересующимися историей Великой Отечественной.
Скрыть

Лев Михайлович Портной (1965-) написал интересную книгу. Да и сам он человек непростой. По образованию финансист, по опыту работы, прости Господи, банкир. С детства пишет, было время — по экономическому профилю, потом — больше беллетристику. Автор нескольких историко-приключенческих романов. Одним из последних его трудов стала биография известного, но скорее скандально, деятеля конца 18 – начала 19 в., графа Федора Васильевича Ростопчина, чье имя связывается в общественном сознании прежде всего с московским пожаром 1812 г., хотя за его плечами было много чего другого, любопытного и разнообразного. Обо всем этом богатом жизненном пути графа Ростопчина и рассказал в своей обстоятельной и хорошо написанной работе Л. Портной.
Ей предшествует неожиданное, но толковое предисловие академика Академии педнаук (акапедика, как говорят в народе) Е.Я. Ямбурга.
Итак, Ростопчин. Появившись на свет в 1765 г. (хотя есть варианты) в небогатой и незнатной дворянской семье, он стал свидетелем и участником важнейших событий эпохи Екатерины Великой, Павла и Александра I, каковых он знал лично и чьим сподвижником в той или иной степени был. Пойдя по военной (естественно) стезе, тем не менее, был отнюдь не Митрофанушкой (или Петрушей Гриневым) — батенька отправил его для получения всестороннего образования за границу, где тогда еще не граф Федор посещал, и весьма усердно, разные заграничные университеты. О своем пребывании в чужих краях оставил любопытные путевые заметки, в которых и ругал, и хвалил увиденное. Писать с той поры не переставал, сделавшись со временем заядлым литератором.
Через случайное, почти анекдотическое знакомство с Павлом Петровичем, наследником престола, связанное с игрушечными солдатиками, доставшимися Ростопчину в виде карточного долга, и подаренными последним будущему императору, стал близко известным и ценимым тем человеком (интересно, что карточная фортуна много позже повернулась к графу совсем другим боком — его старший сын стал игроманом и сгинул от карт, перед этим доставив отцу множество душевных ран).
Однако сначала Ростопчин принял участие в войне, да и не в одной, посражавшись со шведами и турками. Был храбр и весел (даже язвителен и известен своим злоречием), завоевав дружбу великого Суворова (единственный не побоялся гнева Павла I и пришел проститься с умирающим генералиссимусом).
Взошедший на престол Павел сделал его правителем своей канцелярии (очень влиятельная должность), со временем графом и просто очень богатым человеком. Л. Портной при всей своей нескрываемой симпатии к Ростопчину показывает его как очень непростую личность, способную на многое и много добившегося (в том числе и на подлог — подделка писем стала фирменным знаком Ростопчина). При этом мы не будем забывать, что последний блистал на фоне не карликов, а гигантов той эпохи, преуспев на поприще военном, государственном и даже дипломатическом (хотя как глава Коллегии иностранных дел при Павле скорее отличился как умелый администратор).
Славился своей прямотой, способностью обходиться с сильными мира сего без лести. Всё это так, пишет Л. Портной, но при этом Ростопчин, неоднократно попадавший в опалу, почти всегда сначала думал, а потом действовал — не делая ничего себе во вред (не считая сожженного собственной рукой роскошного поместья, дабы оно не досталось французам). Малоизвестный факт: современники считали, что Ростопчин был одним из очень немногих действительно преданных Павлу людей, и не будь он отстранен путем сложной интриги, заговор против императора не удался бы.
Хорошо показан не только жизненный путь самого Ростопчина, но и окружающие его лица, а также эпоха, в которой все они действовали, в частности, автор уделяет немало внимания внешней политике России, раз его герой одно время имел к ней прямое отношение.
Естественно, много места уделено войне 12 г. и роли в ней Ростопчина. Автор убежден, что сдача Москвы планировалась заранее, а ее огненное уничтожение, вдохновителем и исполнителем которой он прямо называет графа, вполне согласовано с императором.
Завершающая часть книги описывает последние годы жизни Ростопчина, когда он, не оцененный ни обществом, ни царем герой Отечественной войны удалился за границу, где его чествовали как одного из победителей Наполеона. Вернулся граф на родину в 1823 г., застав уже другое отношение к себе, однако прожил недолго, лишь немного пережив Александра I.
Это стильно офомленное издание: твердый переплет, хороший офсет, множество ч/б иллюстраций на десятке вклеек (в виде портретов упомянутых в работе персонажей, политиков, царственных особ, военачальников, писателей, их супругов) — в общей сложности более 100 штук или около четверти всего объема текста. Есть список использованной литературы и источников. Сразу отмечу, что исследование Л. Портного — это добротно документированная работа, в которой автор показал знакомство с разнообразными материалами по теме (преимущественно с воспоминаниями), правда, только из открытых источников, я заметил лишь один документ, извлеченный автором из архива. При этом автор признается, что часть своих выводов стоит не на документах, а на догадках, интуиции, в частности, при описании личности Павла I, которому уделено немало места в его книге.
Написана данная работа легко, читается с интересом (благо, материал благодатный). Но насыщенность текста информацией требует от читателя внимания и сосредоточенности.
Минусом, с моей точки зрения, стал мелкий шрифт.
Очень рекомендую это издание всем интересующимся историей нашей страны в конце 18 – начале 19 в.

© Как много писателей, как мало читателей… Скрыть