Митрополит Вениамин оставил после себя богатое духовное наследство, в том числе несколько книг воспоминаний — от заметок о посещении в молодости Валаама до записок, подводящих итоги прожитой жизни.
Название последней работе было дано довольно бесхитростное, впрочем, как и сами воспоминания — «На рубеже двух эпох», и подсказано было, по словам митр. Вениамина, генконсулом СССР в Нью-Йорке Е.Д. Киселевым, с которым первому довелось познакомиться во время Великой Отечественной войны, где он почти 15 лет был экзархом Московского патриархата в США.
Воспоминания были написаны тогда же, но последняя редакция датитруется 56 г., когда митр. Вениамин стоял во главе Саратовской и Балашовской епархии. Писались они в стол, хотя ничего антисоветского в них не было. Наскольку я знаю, впервые «На рубеже двух эпох» вышли в 1994 г. в издательстве «Отчий дом», которое переиздало их сейчас, с уточненными комментариями.
Родившись в конце правления Александра II, в крестьянской семье бывших крепостных на Тамбовщине, умер Иван Афанасьевич Федченков после того, как человек покорил космос. Тут не одна, и не две эпохи сошлись, а много больше, хотя не все их митр. Вениамин пережил лично, скажем Вторую мировую войну он знал (провел ее он, правда, в благополучной Америке), а Великую Отечественную знал понаслышке. Но и того, что претерпел митр. Вениамин, хватило бы на несколько жизней.
Выучившись в буквальном смысле слова на медные деньги, он с детства выбрал духовную карьеру и следовал ей всю жизнь: духовное училище, духовная семинария, С. Петербургская духовная академия, пострижение в монашество, преподаватель и инспектор в одной духовной академии, ректор в другой (1913-17 гг., Тверь). После революции перебирается в Крым, где был сначала ректором Таврической духовной академии, затем епископом Севастопольским, наконец, при Врангеле становится Епископом армии и флота Военных сил Юга России. Вместе с Врангелем уходит в эмиграцию. Всегда поддерживал патриарха Тихона, из-за чего вошел в конфликт с теми представителями РПЦ, что не признали его (или предпочитали существовать обособленно). Был единственным русским архиереем в Западной Европе, занявшим такую позицию. Митрополитом Сергием поставлен во главе всех русских приходов в США.
Участовал в Поместном Соборе 1917-18 гг. в Москве, потом были соборы в Киеве, Сремских Карловцах, снова в Москве в 44 г., после чего вернулся на Родину, откуда больше уже никуда не уезжал.
Обо всем этом митр. Венимамин рассказал в своих воспоминаниях, доведенных до 43 г., рассказал выборочно: подробно и очень интересно о детстве, ярко, хоть и кратко, о Февральской революции, немного о Гражданской войне, потом очерково о путешествиях по заграничным местам, где особенно обращал внимание на нравы местных жителей и их отношение к религии.
Митр. Вениамин писал свои воспоминания с прицелом на советскую аудиторию, писал откровенно, но сдержанно, давая оценки разным людям и событиям. Он пишет, напр., что в его молодости простой народ жил мирно и тихо, бедно и очень покорно, ни о каких революциях и не думал. Вера в Бога и царя была тогда отнюдь не официальной картинкой. Это изменилось не сразу, готовность страны к революции и даже желание ее ощущалось к 17 г. вполне отчетливо. Упадок веры в царя заметен стал в начале 20 в., а гибель царской семьи прошла практически незаметно.
О событиях до 17 г. митр. Вениамин рассказывает, к сожалению, очень мало и довольно бессвязно, хотя было о чем. Он, скажем, неплохо знал Распутина и хорошо относился к нему в начале его карьеры при дворе. Много общался с Врангелем и об этом повествует гораздо более подробно. Белых поддерживал, считая, что справедливость на их стороне, хотя пишет, что белые были на деле скорее «серыми». Большевиков скорее оправдывает, полагая, что они лучше выражали чаяния народа.
Издание получилось очень качественным: твердый переплет, хорошая офсетная бумага, много иллюстраций хорошего качества. Есть обстоятельное послесловие на 40 стр., многочисленные комментарии.
Рекомендую эту добротную публикацию всем интересующимся историей нашей страны в конце 19 – начале 20 в., особенно церковной жизнью.

© Как много писателей, как мало читателей… Скрыть

Лев Николаевич Павлищев (1834-1915) окончил юрфак С.Петербургского университета и догое время служил чиновником в разных ведомствах, в основном в Военном министерстве. В 1880-90-х гг. выпустил ряд мемуарных работ, посвященных своему великому дяде — А.С. Пушкину, сыном младшей сестры которого, Ольги Сергеевны Пушкиной (1797-1868), он был.
Как и его мать, племянник А.С. Пушкина был не чужд литературному творчеству, но не писал, подобно матери и дяде, стихов, а посвятил себя «пушкиниане», т.е. рассказам о том, что было известно ему о семье Пушкиных по семейным преданиям и запискам.
А известно ему, можно представить, было немало. Это и жизнь родителей Пушкина, его жизнь и творчество, до 1834 г. проходивших перед глазами его сестры, и ее собственная жизнь, сложные материальные отношения, связанные с приданым и наследством, из-за которого возникали тяжелые разговоры между А.С. Пушкиным, его отцом и его зятем, Павлищевым.
Все эти интересные подробности жизни «Солнца русской поэзии» и его ближайших родственников подробно показал в своей классической работе его племянник. Впервые выпущенная в 1890 г., она с той поры неоднократно переиздавалась.
К сожалению, рассматриваемое издание получилось предельно экономическим: нет ни введения, ни иллюстраций, ни именного указателя, ни комментариев (кроме авторских более чем столетней давности). Только голый текст — ищи, читатель, сам, если что не знаешь.
В начале книги дан очерк жизни Ольги Сергеевны Пушкиной, потом автор переходит к рассказу о семействе Пушкиных, включая Александра Сергеевича.
Сколь-либо серьезной критики воспоминаний Павлищева мне не попадалось. Возможно, он переоценивает роль своей матери в жизни Пушкина, возможно, поэт действтельно обсуждал с ней и свои жизненные, и литературные проблемы.
В конце приведена переписка А.С. Пушкина и Павлищева-отца. Это деловые письма, касающиеся раздела имущества — весьма неприятной для поэта материи. Павлищев-младший признает, что отношения дяди и отца были нормальные, но дружественности между ними не существовало, они были разными людьми.
Кроме рассказа о своих родных, Павлищев много места уделяет друзьям Пушкина — Соболевскому, А.П. Керн и др. В книге дан очень интересный портрет младего брата Пушкина, Льва, чьи долги доставили немало неприятностей и А.С. Пушкину, и его отцу, вынужденным покрывать их.
Сквозь воспоминания о жизни двух семейств (Пушкиных и Павлищевых) встает образ дворянской семьи, вроде бы небедной (по Пушкиным еще и знатным), но запутавшимся в долгах (родители Пушкина) и вынужденным тяжело зарабатывать себе на хлеб насущный, не отказываясь, впрочем от привычного образа жизни.
Как источник, воспоминания Павлищева в известной степени вторичны (основаны на семейных письмах и воспоминаниях матери), но для всех интересующихся Пушкиным — это текст, который надо знать, пусть и в таком бедном исполнении.

© Как много писателей, как мало читателей… Скрыть

Россия и Польша — братья навек? Конечно, нет. История отношений России с Польшей на протяжении 20 в. отлично показывает, что братьями здесь почти никогда и не пахло. А пахло подозрениями, враждой, диверсиями. Выследить и разоблачить эти заговоры и козни должна была разведка. Этим она и занималась с обеих сторон.
К 100-летию ВЧК вышло и продолжает выходить довольно много разнообразных исследований деятельности этой организации. Одна из них посвящена противостоянию польской и советской разведок и контрразведок в годы революции и Гражданской войны.
Оба автора — В.Н. Сафронов и О.Б. Мозохин — отнюдь не новички в своей теме, они активно изучают деятельность разведок в 1920-30-е гг. на основе различных документов, прежде всего архивных. Вот и рассматриваемая книга базируется на детальном изучении первичных данных, судя по множеству ссылок на архивы ФСБ РФ. Однако на этом привлеченные авторами источники исчерпываются, больше почти ничего нет: ни исторических работ, ни воспоминаний, ни материалов СМИ. Польских исследований нет вообще. Т.е. работа была проведена значительная, но явно односторонняя.
Присоединенная к Российской империи в конце 18 в. Польша никогда не считала это благом для себя, неоднократно поднимая восстания против царской власти (неудачные) и проводя (преимущественно из-за границы) активную антирусскую кампанию, охотно поддерживаемую различными европейскими государствами. В 1917 г. большевистский переворот принес долгожданный шанс сторонникам независимости Польши, обретшей в 18 г. статус суверенного государства (об этом конспективно, но информативно говорится в первой главе книги). С той поры между Россией и Польшей шла, когда явная, когда тайная, но непрекращающаяся война.
Во второй и третьей главах В. Сафонов и О. Мазохин подробно рассказывают о структуре и деятельности польских и советских органов контрразведки. Среди прочего авторами освещаются общие вопросы работы ВЧК, без привязки к советско-польским отношениям. Сразу оговорю, что авторы, формально признавая нарушения ВЧК прав человека и человеческих ценностей, объясняют это обстановкой военного времени и тем фактом, что остальные участники военных действий вели себя не лучше.
Эту часть данной книги я охарактеризовал бы как соответствующую специальному, а не популярному изданию, ориентированному на историков, и по этой причине вряд ли интересную для широкого читателя. Этому способствует мелкий шрифт, текст, представленный большими по объему абзацами. В общем, читается довольно тяжело.
Самый интересный раздел книги — это главы 5-7. Здесь заканчиваются общие разговоры и рассуждения, а начинаются реальные истории про живых людей, основанные на архивах. Это просто борьба между польской и советской разведкой в лицах, где не всегда понятно, кто на самом деле на какой стороне, кто двойной агент, а кого используют втихую. Это истории о людях, запутавшихся и запуганных, авантюристах и откровенных провокаторах, переосмысливших свои цели и идеи агентах, перешедших на сторону противника, обмане и самообмане. Все это излагается на фоне Гражданской войны и вообще представляет из себя готовый материал для хорошего сериала или полноценного фильма — есть готовые персонажи, чья история не обрывается на полуслове, а доведена до конца (как правило, кровавого), неожиданные повороты событий, трагедия и пафос, смерть и любовь. Читаются эти 200 стр. легко и увлекательно и оправдывают знакомство с остальной книгой.
В издании есть именной указатель, именной комментарий (биографические справки о ряде упомянутых в книге персонажей), список сокращений. Списка литературы нет. На вклейке даны различные иллюстрации по теме книги (в том числе и редко встречающиеся) разного качества. Оформление — твердый переплет, тонкая офсетная бумага.
Рекомендую эту обстоятельную работу всем интересующимся историей нашей страны в 1918-21 гг.

© Как много писателей, как мало читателей… Скрыть

Недавно я практически одновременно приобрел и прочитал две книги, написанные бывшими моряками русского императорского флота, успевшими послужить в нем до и во время Первой мировой войны, а также принять участие в революции и Гражданской войне. Покинув впоследствии родину, они вполне успешно обосновались за границей, в Англии и США, где много лет спустя написали свои воспоминания. Это книги К.А. Бенкендорфа «Полвека жизни» и Д.Н. Федотова-Уайта «Пережитое». Переведенные недавно с английского на русский язык, они вышли небольшими тиражами в небольших издательствах, в 2014 и 2017 гг., соответственно.
Книгу Бенкендорфа я попробую сегодня разобрать. Граф Константин Александрович Бенкендорф (1880-1959) был представителем одного из известных в России и Европе аристократических родов, внучатым племянником Александра Христофоровича Бенкендорфа, знаменитого начальника III Отделения Е.И.В. Канцелярии.
Сын дипломата, посла Российской империи в Британской империи в 1902-1916 гг., он родился и вырос в Европе, однако карьеру выбран иную, нежели отец, став морским офицером. Воевал на Дальнем Востоке во время русско-японской войны, награжден боевыми орденами. После сдачи Порт-Артура, где провел последние месяцы войны, попал вместе с другими солдатами и офицерами гарнизона в плен к японцам, где находился несколько месяцев.
Вернувшись на родину, вышел в отставку и провел почти все годы до начала Первой мировой войны сначала шифровальщиком в русском посольстве в Лондоне, а потом в своем поместье в Тамбовской губернии, где много занимался хозяйством и общественной жизнью (в качестве уездного предводителя дворянства).
С началом войны вернулся на флот и служил в Мурманске и Архангельске, где организовывал получение грузов от союзников.
После революции вернулся в свое поместье, где провел весь 18 г., наполненный самыми разными испытаниями, включая трехмесячное пребывание в местной тюрьме. В 19 г. был мобилизован большевиками в армию, попал в Генштаб РККФ (Генмор). Как человек, имеющий опыт дипломатической службы и знающий иностранные языки, участвовал в переговорах с прибалтийскими государствами и Грузией. Дважды был арестован ЧК, оправдан, и наконец уволен со службы. Интересно, что в своих воспоминаниях отзывается об общении с чекистами, особенно столичными, весьма благожелательно (никто из его родных, близких и знакомых, похоже, не пострадал от красного террора).
Основным занятием Бенкендорфа в это время становится музыка (он был хороший флейтист). В 24 г. ему удается вместе с семьей (жена и дочь) уехать за границу к родным. Жили Бенкендорфы первое время очень широко на доставшееся от родителей наследство, вращались в высшем обществе, правда, преимущественно британском — русская аристократия от Бенкендорфа отвернулась, не приняв его долгое нахождение в советской России, а главное, службу красным. Последние годы, когда деньги кончились, Бенкендорф вернулся к музыке, а также занятиям сельским хозяйством (выращивал яблоки на продажу).
Под конец своей жизни принялся по настоянию дочери за воспоминания, которые были вупущены в Лондоне в 1953 и 1955 гг. С этого оригинального издания был сделан перевод и подготовлена издательствами «Форум» и «Неолит» данная книга (не без финансовой поддержки, если я не ошибаюсь, наследников автора). Это симпатичная, качественно выполненная работа: твердый переплет, офсетная бумага, в середине книги вклейка с ч/б фото из домашнего архива.
В начале книги имеется небольшое введение об авторе и его воспоминаниях, написанное М.Д. Афанасьева и Н. Ламперта (племянника Бенкендорфа). Книга, вышедшая тиражом 1000 экз., также содержит именной и географический указатели, равно как и примечания Афанасьева. Многовато опечаток, есть, на мой взгляд, огрехи в переводе (в целом достойном)
Автора иногда забавно подводит память (напр., на с. 176, вспоминая события 17 г., он отправляет Ленина в ссылку после «Ленского восстания», речь идет, конечно, о неудачном июльском мятеже большевиков, следствием которого стало бегство Ленина и Зиновьева в знаменитый шалаш в Разливе; редактор эту ошибку не выявил).
Но в целом данный труд — это весьма ценный кладезь воспоминаний, принадлежащих перу много видевшего и знавшего человека. Особо выделю повествование о службе на флоте, участии в русско-японской войне и пребыванию в плену. Любопытен, хотя и вторичен, рассказ о жизни в деревне (много об охоте, мало о службе в качестве уездного предводителя дворянства).
Не менее ценны страницы о событиях после Февральской революции. Не только о чекистах, но и о крестьянах своей деревни Бенкендорф отзывается очень тепло. Те по собственной инициативе помогали ему продуктами, охраняли его дом, защищали, пока можно было без прямой угрозы для себя, его самого от местных революционеров. Правда, полностью поделили между собой его землю. Видно, эти уважение и забота были вызваны человеческим отношением Бенкендорфа и его семьи к крестьянам до революции. Редкий пример, обычно всё бывало совсем не так…
На службе в Генморе Бенкендорфу жилось очень неплохо: легкая интересная работа, заграничные поездки, высокий статус и перспектива карьерного роста. Запись в аннотации к книге, что Бенкендорф был «заместителем начальника Генштаба Красного флота», действительности не соответствует — он служил сначала в мобилизационном, а потом в иностранном отделе Генмора. Даже в Бутырской тюрьме, где сидел Бенкендорф, ему было вполне комфортно. Так что без внешнего давления наш граф, скорее всего, не уехал бы. Правда, и прожить бы ему пришлось много меньше — возможно, чекисты вывели бы его в расход еще в 1920-е, а так уж точно в 30-е гг.
Очень рекомендую это любопытное и содержательное издание всем интересующимся историей нашей страны в первой четверти 20 в.

© Как много писателей, как мало читателей… Скрыть

А вот еще одна рецензия на ту же самую книгу. Вам решать, чье Вам мнение ближе – уважаемого Лекса или мое.
Есть такой термин (возможно, даже диагноз) – сталинец. Иногда добавляют «верный сталинец». Главными сталинцами были его соратники, вместе с ним (но на разных уровнях) строивших новое государство. Первыми приходят в голову такие деятели первого ряда как Молотов, Вышинский, Каганович, Ворошилов и др. Но были и другие – и много других – чьи имена на сегодняшний день забыты. А ведь именно они проводили в жизнь все сталинские планы – и коллективизации с индустриализацией, и борьбы с врагами народа, и десяти сталинских ударов, и преобразования природы. Они созидали новый строй, идя вперед по грязи и крови.
Одним из этих верных сталинцев был практически неизвестный сегодня сначала нарком, а потом и министр финансов СССР в 1938-60, член ЦК КПСС в 1939-1961 гг. Арсений Григорьевич Зверев (1900-69).
Что можно рассказать о жизни этого настоящего политического долгожителя (22 года в кресле главного финансиста страны в 30-50-е гг. – настоящий рекорд!)? Родом из бедной рабочей семьи, еще подростком пришел работать на ткацкую фабрику, где уже в 16 лет приобщился к революционному движению, якобы сразу же выбрав сторону большевиков, в чем, зная реальное влияние последних на революционное движение накануне Февральской революции, сильно сомневаюсь.
Вообще его рассказы о дореволюционной жизни крайне примитивны и полны мифов. О Прохоровской мануфактуре, одной из самых продвинутых как по части производства, так и социальных программ, отзывается как о капиталистическом гнезде.
Дальше – больше. Осенью 17 г. какие-то юнкера аж дважды пытались взять Трехгорку штурмом. И т.д..
После Октябрьского переворота Зверев вступает в партию и уходит в армию. Вся его дальнейшая карьера – пример верной службы Стране Советов. Поступив в кавалерийское училище, стал командиром каввзвода. В годы Гражданской войны сражался не с белыми, а с крестьянами, приняв участие в подавлении ряда восстаний, в том числе антоновского, о чем с гордостью вспоминает. Служил в частях ЧОНа (это были преимущественно карательные отряды). Потом пошел по партийной линии, агитатором, потом стал работать в финансовым органах, в чьих рядах провел десять лет. Никакого специального образования не имел (впоследствии кончил курсы для финансистов, а уже в конце 1930-х гг. – университет), руководствуясь только классовым чутьем, да и то в основном природным, а не благоприобретенным (пишет в своих воспоминаниях, что в тонкостях марксизма стал разбираться только после 30, учась в университете).
В общем, настоящий сталинец. Он был одним из тех, кто последовательно и сознательно уничтожал (сначала финансово) сохранившийся после революции класс производителей в городе и деревне, ликвидируя настоящих хозяев-работников, чем гордился. В своей книге он повествует о том, как участвовал в продразверстке в годы военного коммунизма, боролся с нэпманами, насаждал колхозы. Видно, что и в конце жизни ему приятно вспоминать об этом.
В середине 1930-х гг. Зверев перебрался в Москву и стал работать уже здесь – сначала по финансовой, потом по советской, а в завершении по партийной линии, став секретарем одного из столичных райкомов. Здесь он активно боролся с правым и левым уклоном, а как руководитель среднего звена должен был давать санкции на арест своих сотрудников, каковых во время начавшегося террора брали пачками.
Здесь он и был замечен Сталиным, предложившим ему на выбор несколько очень высоких должностей в финансовой сфере, немало удивив Зверева и самим обращением к нему вождя, и конкретными должностями (как деликатно пишет Зверев «я не ведал еще, что названный пост в то время оказался уже вакантным», с.103). Здесь прямо удивляешься дипломатичности формулировок Зверева: «несколько предыдущих председателей Правления Госбанка, очень толковых людей, постигла неудача, и они были смещены» (с.103). «Постигла неудача и они были смещены» – это о том, что их расстреляли, если вы не поняли.
В условиях дикой нехватки кадров Зверев был назначен заместителем наркома финансов СССР, а через три месяца стал уже наркомом, оставаясь на этой должности до конца жизни и уйдя в отставку уже при Хрущеве.
Теперь о данном издании. Давно я уже не видел такой халтуры. Откуда взяты эти воспоминания – ни слова. В основу действительно легла книга 1973 г., но сильно сокращенная – и не только структурно. Из оригинального 270-страничного текста ушло около 100 стр., причем где-то выбрасывались целые куски книги, по нескольку глав.
О самом Звереве нет даже краткой биографической справки, даже фото его отсутствует. Примечания отсутствуют, а книга насыщена сложными финансовыми рассуждениями (ценность их мне представляется сомнительной), спорными и просто ложными утверждениями (напр., на с.167 он пишет, что СССР в годы Великой Отечественной якобы ни одного грамма золота не потратил, а только копил его, хотя общеизвестен факт, что Сталин как раз предпочитал за поставки по ленд-лизу расплачиваться золотом (целыми тоннами), а не брать в кредит, как предлагали союзники). Чем занимался в подготовке книги к изданию редактор О.Селин, я не понял.
80 стр. книги (или почти ее четверть) – это фрагмент книги Ю.Мухина «Сталин – хозяин Страны Советов», а фактически – комментарий к одной докладной записке Зверева Сталину.
Кстати, сам Сталин появляется на с.102 и всего несколько раз (но эффектно, этого не отнимешь), так что даже название (в оригинале «Записки наркома») вышло кривым и неточным. Да - никаких таких особенных финансовых талантов Сталина я в книге Зверева не увидел.
Мой вывод таков: это крайне халтурная по оформлению публикация. Содержание это весьма субъективной книги может быть интересно лишь историку, да и то читать надо оригинал, а не этот огрызок. Не тратьте свои деньги и время на такой примитив. Скрыть