У этой книги, есть, на мой взгляд, один большой плюс и один большой минус. Плюс заключается в том, что это действительно хорошая книга. Минус — в том, что это довольно СТАРАЯ книга (была создана в 1990-91 гг.), т.е. почти три десятка лет тому назад, со всеми особенностями тогдашних публикаций, и уже выходила в свет. Другими словами, если история жизни, рассказанная Б.М. Руниным, не устарела, то появление ее сейчас, на фоне многих других материалов о тех событиях, новинкой назвать нельзя. Да и оформление этого издания оставляет желать лучшего. Но обо всем по порядку.
Борис Михайлович Рунин, он же Борис Моисеевич Рудинштейн (1912-94) — советский литературный критик. О нем известно, к сожалению, мало, и вводная статья к рассматриваемой книге, объемом чуть больше страницы, подписанная В.Е. Рубинштейн (возможно, родственница автора), немного добавляет к уже известным фактам.
По образованию архитектор, Б.М. Рунин недолго работал по специальности, начав печататься еще в конце 1930-х гг., и впоследствие закончил Литинститут, связав с новой профессией всю оставшуюся жизнь.
Не знаю, тогда или позже он выбрал себе псевдоним Рунин, но повод для этого был, и весьма серьезный — его родная сестра была вторым браком замужем за сыном Троцкого Сергеем Седовым. В те времена не то что родство, упоминание в разговоре фамилии Троцкого было достаточным для ареста и в лучшем срока как троцкисту («контрреволюционная троцкистская деятельность», КРТД, хуже было только тоже с добавкой «террористическая»). Этот факт Рунин долгие годы скрывал, хотя тайной это не было. Почему он остался жив и даже не репрессирован, объяснений нет. Милостив ли был его ангел, или просто органы не доработали, но многое в жизни Рунина этот факт его биографии объясняет.
В самом начале войны Рунин добровольцем ушел на фронт. В это время формировалось московское ополчение, в том числе 8-я Краснопресненская дивизия, в состав которой входила и уникальная 3-я рота: большинство ее бойцов составляли писатели, как довольно известные в ту пору, так и ставшие известными позже, после войны (В. Гроссман, А. Бек, Э. Казакевич и др.). Эта воинская часть (она же “писательская ротой”), как и значительная часть московского народного ополчения, почти полностью сгинула осенью 41-го, кто где — писатели же в окружении под Вязьмой.
Проведя месяц в окружении, Рунин и еще несколько человек выбрались к своим. Рунин прошел спецпроверку и был признан невиновным в измене и трусости, хотя следователи удивлялись, почему он, как честный советский человек, не застрелился. Правда, клеймо окруженца на нем оставалось еще долго. Великую Отечественную Б.М. Рунин провел в редакциях разных фронтовых газет (в основном на Северо-Западном фронте). Войну закончил капитаном, на Дальнем Востоке.
После войны он попал под удар во время борьбы с космополитами, но и здесь судьба его хранила — дело кончилось временным отлучением от профессии. Б.М. Рунин — автор нескольких книг, в том числе об Евтушенко и Тарковском.
В 1985 г. Б.М. Рунин опубликовал в “Новом мире” (№ 3) фронтовые записки “Писательская рота”. Эта публикация вызвала в ту пору широкий читательский отклик.
Описав первую половину пути своей части — от Москвы к линии фронта, автор не стал рассказывать о последующем окружении и возвращении в строй. Оговорившись, что “окружение — это особая тема”, он, в сущности, поставил на этом точку. В то время по-другому в подцензурной печати быть и не могло. Но та небольшая работа Рунина стала заявкой на его последующую автобиографическую вещь — “Мое окружение”. Впервые данная книга вышла в издательстве «Возвращение» в 1995 г. Настоящая публикация — переиздание без каких-либо изменений.
Название не вполне оригинально — у С.М. Голицына есть книга воспоминаний, названная «Записки уцелевшего» (впервые опубликована в 1990 г.) Название «Мое окружение» кажется мне очень удачным — это не только повестование о том месяце, когда Рунин выходил с группой таких же окруженцев к своим, но и о тех людях, которые на протяжении многих лет окружали его. Наверное, Бориса Михайловича можно назвать везунчиком — он встретил за свою жизнь (и прежде всего на войне) много разных людей, но хороших больше, чем плохих, хотя бывало всякое. Любопытны страницы, посвященные К. Симонову и А. Беку, которых Рунин неплохо знал и видел в разных незаурядных ситуациях. Как выяснилось впоследствие,. Б.М. Рунин оказался носителем уникальной информации — что о своей сестре и ее семье, что о фронтовых сослуживцах.
Записки Б.М. Рунина выстроены следующим образом — рассказ о войне перебивается воспоминаниями как о предвоенном, так и послевоенном времени (эти отступления выделены курсивом) и доведен до 1960-х гг. Повестование о послевоенной эпохе теряет всякую связанность и прверащается в рассуждения на разные темы.
Данное издание состоит из двух частей: «Мое окружение» и «Писательская рота». Это очень хорошо написанные тексты, честные и пронзительные, которые немало добавляют к общей картине истории Великой Отечественной. Отмечу, что публицистического пафоса у Рунина практически нет (чем грешат многие другие мемуаристы), даже о Сталине он пишет немного и довольно сдержанно.
К сожалению, оформление подкачало: нет ни одного примечания, а они нужны, хотя бы потому, что с начала 1990-х гг. наш уровень знаний о войне значительно вырос; нет ни введения/заключения с информацией об авторе и его творчестве. Имеется вклейка на двух листах с ч/б иллюстрациями из семейного архива.
Рекомендую это издание всем интересующимся историей, прежде всего, Великой Отечественной — это качественное чтение, пуская и не столь добротно оформленное.

© Как много писателей, как мало читателей… Скрыть

О нашем 20 в. сколько не пиши, всё мало не будет. Потеря любого документа личного характера — невосполнимая утрата, обнаружение такового — прибавление к коллективной памяти.
Наталья Константиновна Веселовская (1906-99) — свидетель многих событий 20 в. Выросшая в хорошей дворянской семье, она запомнила события революции и Гражданской войны, нанесшей первый удар по ее семье. Став врачом, она перед самой войной устроилась на «Скорую помощь» в Москве, где работала много лет. Всю жизнь трудилась, в конце ее захотела подытожить всё, что увидела и испытала. Это ей вполне удалось в записках, фрагменты которых были подготовлены к печати ее племянником, сыном сестры Ирины А.Г. Макаровым, снабдившим эту публикацию, вышедшую уже вторым изданием, примечаниями и фотографиями из домашнего альбома.
Данная книга состоит из двух частей: первая посвящена воспоминания Натальи Константиновны о ее работе врачом «Скорой помощи», очень любопытные и ценные разными деталями, во многом утраченными, потому что хранились лишь в памяти их очевидцев. Кроме этого, она посчитала любопытным для потомков историю их квартирных мытарст, неизвестных, опять же, тем, кто сам не прошел через коммунальный быт/ад. Вторая часть рассказывает о судьбе ее родного брата Бориса, талантливого химика, чья судьба и карьера не смогли состояться в полной мере, поскольку жизнь оказалась к нему неблагоприятной. В этой части Н.К. Веселовская вспоминает об их общем детстве, а А.Г. Мартынов добавил письма Б.К. Веселовского с фронта, воспоминания о нем его школьного друга И. Нечаева.
Стильно изданная, эта карманного формата, выпущенная тиражем 500 экз. книга содержит множество фотографий из семейного архива — хорошего качества, но маленького размера и в большинстве неподписанных (неизвестно, кто на них изображен?).
Было бы очень интересно познакомиться и с остальными воспоминаниями Н.К. Веселовской, о судьбе которой, как и ее текстах, к сожалению, в предисловии составителя ничего не сказано. Тем не менее, желание сохранить память, очевидно, двигавшее им, относится к числу благороднейших движений человеческой души, образно сформулированное Пушкиным — «Любовь к отеческим гробам». Всячески рекомендую этот небольшой, но богатый содержанием труд всем интересующимся историей нашей страны в первой половине 20 в.

© Как много писателей, как мало читателей… Скрыть

Автор этих дневников – Василий Михайлович Цейтлин (1888-1933) родился в семье военного врача. Окончил кадетский корпус, затем Александровское пехотное училище. Службу начал в 1908 г. артиллеристом. В 1914 г. поступил в академию Генштаба, но начавшаяся мировая война заставила изменить планы. Участвовал в боевых действиях с первых дней войны, был ранен, в 1916 г. отравлен газами. Кавалер шести боевых орденов.
В начале 1917 г. вернулся в Академию. Февральскую революцию поддержал, Временное правительство, особенно Керенского – нет. Был свидетелем октябрьского переворота, о котором достаточно подробно написал. Брестский мир осудил, но отношение к большевикам, изначально отрицательное, изменил. Академию окончил по первой категории и в начале 1918 г. добровольно пошел служить в Красную армию.
В РККА добился больших успехов, но очень много работал, подорвал здоровье (наверное, и военные ранения способствовали) и в 1933 г. умер от сыпного тифа. Репрессий счастливо избежал, в советское время пользовался уважением как один из первых военспецов, много сделавших для советских вооружённых сил.
Уже в 1918 г. Цейтлин получает ответственный пост начальника разведотдела Московского военного округа, где ведет курсы и создает ряд пособий, посвященных вопросам военной контрразведки, став, таким образом, одним из первых советских теоретиков по данному вопросу. Но уже в конце 1920 г. Цейтлин переквалифицировался в эксперта по организации военной связи, каковым и оставался до самой своей смерти. В этом качестве он был не просто одним из первых, а настоящим пионером этой области, автором многочисленных пособий (включая работу «Собака и почтовый голубь как средство связи»). В 1920-е гг. был руководителем высшей Военной школы связи, инспектором связи РККА. В конце жизни возглавил кафедру тактики электротехнических войск Военно-технической академии РККА, фактически создав новую дисциплину.
Во время войны вёл дневник, сохранившийся с пробелами. Рукопись не дошла до нас, текст печатается по машинописной копии 1924 г., в которой много пропусков. Ценность этому документу придает то, что он принадлежал перу младшего офицера и позволяет лучше понять, чем жил обычный человек того времени, испытавший тяготы военного времени, революцию и приход новой власти.
Записки велись регулярно, написаны простым языком, содержат множество бытовых деталей того времени. Составитель, правда, высказывает предположение, что дневник мог позже редактироваться и поэтому включает элементы послезнания, но в отсутствии рукописи это нельзя проверить.
Составитель этого издания – А. В. Ганин, д. и. н., специалист по российскому офицерству первой четверти 20 в., особенно по генштабистам, о которых у него вышло несколько обстоятельных работ. Последнее время Ганин публикует различные эгодокументы (дневники, воспоминания) русских офицеров, участников Первой мировой и Гражданской войн. Человек в своей области авторитетный. Рассматриваемая работа – еще одно тому подтверждение.
Публикация содержит вводную статью А. Ганина (объемом в 50 стр.), а также два приложения (на 10 стр.), именной указатель и множество постраничных комментариев.
Стильное оформление (твердый переплет, офсетная бумага, вклейки с цветными и ч/б иллюстрациями). Тираж 1000 экз.
Книга – не шедевр, но добротное и полезное издание, которое рекомендую всем интересующимся историей нашей страны в 1910-е гг.

© Как много писателей, как мало читателей… Скрыть

История отечественного образования всегда интересовала меня как история собственно образования и как одно из направлений истории страны. Советское образование полно интересными и забытыми страницами, как первой, так и второй половины 20 в., и поэтому я рассчитывал прочитать об этом в рассматриваемой книге. Однако сей массивный том не в полной мере удовлетворил моё любопытство…
Авторский коллектив этого исследования – отечественные и зарубежные специалисты – предложили нам обзорную, хотя совсем не целостную и детальную картину послевоенной школы СССР и нескольких европейских стран (Югославия, Швеция, ФРГ, Венгрия). Это не история, а общий концептуальный очерк развития педагогической науки и государственной образовательной политики в области обучения и воспитания школьников.
По мнению авторов, сильные стороны позднесоветского (т. е. послевоенного) образования были обусловлены его скрытым разнообразием. Последнее развивалось постепенно, не декларировалось открыто и не получало публичного обсуждения, достигнув максимума к концу перестройки. Этот процесс шел с большим трудом, наталкиваясь всё время на множество идеологических и административных ограничений, но, несмотря ни на что, шел последовательно. Это было возможно, среди прочего, потому что тогда шло обсуждение того, как будет выглядеть человек будущего, которого предполагали формировать в ходе образовательного процесса разные политические и государственные деятели СССР и других стран. С точки зрения авторов, именно идеи, выработанные в 1940-60-е гг., обусловили дальнейшие события и проекты в советском образовании, поэтому они мало говорят о происходившем в 1970-80-е гг. (что жаль).
Авторы этой монографии выделяют в советской школьной политике рассматриваемого периода два борющихся направления: движение к разнообразию и стремление к унификации. Последнее, в частности, выражалось в попытках создать единую, общую для всех учителей и образовательных учреждений шкалу оценки образовательной деятельности.
Собственно, об этом противостоянии и различных конфликтах, сопровождавших его, и рассказывается в этом серьезном академическом труде. Он состоит из введения и пяти частей, каждая из которых содержит по три статьи. Первый раздел говорит об образовательных инновациях 50-60-х гг. (с внимательным заглядыванием в 40-е гг.). Здесь интересно, пожалуй, всё, особенно материал М. К. Гальмарини об обучении детей с отклонениями в поведении. В нем хорошо показано, как от карающего механизма, вверенного МВД, государство переходит к лечению этих детей, доверенному педагогу и врачам. Следующий раздел посвящен попыткам руководителей системы образования и интеллигенции соцстран модернизировать во второй половине 1950-х гг. общество и школу. Это тоже любопытно. Самый обстоятельный материал отведен советской образовательной реформе 1958 г., которая ввела т. н. политехнизацию или обучение школьникам навыкам промышленного производства. Отдельно разбирается история с созданием в СССР спецшкол с математическим уклоном – история, где кипели страсти, сражались друг с другом разные уважаемые (и не очень) ученые, сумевшие создать несколько действующих по сегодняшний день физматшкол, чьи выпускники добились успехов в разных областях жизни.
Отдельный раздел посвящен очень важной для советской власти идее коллективизма. Центральной фигурой в этом разделе стал Вас. Сухомлинский, его труды, а также его друзья и враги. Кроме того, разбирается наследие Макаренко и то, как тогдашняя школа воспринималась в советской литературе для школьников. Раздел «Борьба за автономию» затрагивает опыты по созданию реального детского самоуправления, как в СССР, так и в Швеции и ФРГ. Последний раздел дает оценку восприятия школы в советском кино 1930-80-х гг. В качестве своеобразного приложения дана хроника, включающая основные события, связанными с сюжетами, рассмотренными в книге.
На мой взгляд, авторам удалось убедительно показать, что советское школьное образование – это по-прежнему миф, для одних сплошь положительный, для других - отрицательный. Но реально о происходившем тогда мы знаем недостаточно, особенно о событиях 1940-80-х гг. Данное издание дает много интересного, ценного и малоизвестно материала для осмысления этого мифа (правда, с разной степенью погружения в этот материал). К сожалению, написано это довольно сухо и читается сложно, поэтому порекомендовать эту обстоятельную и добротную книгу широкому читателю никак нельзя.
Хорошее оформление – твердый переплет, офсетная бумага, но мелкий шрифт и очень мало иллюстраций. Они есть всего в трех главах – похоже, их дали сами авторы. Тираж 1000 экз.

© Как много писателей, как мало читателей… Скрыть

Об авторах этой любопытной книги я уже писал. Они вдвоем уже несколько лет разрабатывают тему въездного и выездного туризма в СССР. Делают это основательно и вполне доступно, раскрывая многие малоизвестные страницы отечественной истории.
В своем последнем исследовании авторы рассматривали летние Олимпийские игры в Москве в 1980 г. с нескольких сторон. Во-первых, именно на летних Олимпийских играх СССР и США «сходились в решительной битве за право называться самой сильной спортивной державой планеты». Во-вторых, «успехи на спортивных аренах приносили немалые политические дивиденды стране», в частности, для СССР это было доказательством превосходства социалистического строя и советского образа жизни. В-третьих, проведение Олимпиады на своей территории позволяло демонстрировать зарубежным гостям «яркий образ общества будущего, искусственно и искусно создаваемого на специального подготовленных для этого «островках коммунизма»». Таким образом, Олимпийские игры новейшего периода всегда были масштабными, многогранными и противоречивыми событиями в национальной и международной истории, становились пространством побед и поражений не только в рамках спортивного соперничества, но и в гораздо более широких контекстах.
Авторы активно поработали с архивами, советскими и зарубежными СМИ того периода, и сумели представить разностороннюю и вполне объективную картину Олимпийских игр в Москве. Книга состоит из девяти частей, посвященных различным аспектам московской Олимпиады: подготовка, набор персонала (в общей сложности в обслуживании гостей и участников Олимпиады приняло участие около 400 тыс. чел.), организация соответствующей инфраструктуры, создание и функционирование Олимпийской деревни в Москве, даже олимпийские слухи.
Здесь можно найти много интересных фактов. Напр., что СССР с 1960-х гг. шел к проведению Олимпийских игр, то решая принять их, от отказываясь от этой идеи, что советские чиновники при отборе поставщиков и спонсоров для Олимпиады вели себя, как настоящие «буржуи» (торговались, сталкивали конкурентов и проч.). Любопытен подробный рассказ о влиянии идеологических установок на принятия тех или иных бизнес-решений. Скажем, «Адидас» и «Пепси-кола» пришли на наш рынок, а Макдональдс, готовый открыть за свой счет три ресторана в Москве с полностью оплаченным оборудованием и обученным персоналом (плюс $1.5 млн спонсорского взноса), был отвергнут как угроза советскому общепиту.
Авторы подробно разбирают экономическую составляющую Олимпийских игр и делают вывод, что, несмотря на длительную подготовку, многие вопросы советскому правительству решить так и не удалось. Так, производство одноразовой пластиковой посуды в достаточном количестве наладить не получилось, и ее закупали в Финляндии за валюту (бочковый квас, напр., разливали не в стеклянную тару, как обычно, а именно в пластиковые стаканчики, каковых потребовалось очень много).
Было любопытно узнать о существовании уже тогда такой серьезной проблемы, как допинг (и допинг-тесты). Причем сборной, где, судя по всему, использование новейших разработок фармакологии было поставлено на широкую ногу, была сборная ГДР.
Отмечу хорошее оформление: твердый переплет, офсетная бумага, три вклейки с ч/б и цветными иллюстрациями. Имеется список литературы и источников на нескольких языках. Тираж 600 экз.
Рекомендую эту хорошо подготовленную, написанную и изданную работу всем интересующимся историей нашей страны в 1970-е гг.

© Как много писателей, как мало читателей… Скрыть