Издательский дом ВШЭ начал выпускать новую серию “Неизданная Россия”, запущенную Центром истории России Нового времени Школы исторических наук этого вуза. Одним из первых выпусков этой серии стали подготовленные А. Б. Каменским и Л. А. Ерамовой “Сибирские заметки” чиновника первой половины 19 в. с именем, звучащим как псевдоним: Ипполит Канарский.
Наш автор (1780-18? ) был родом из семьи военного, но пошел по чиновничьей линии. Жизнь его изобиловала как успехами (у Канарского были покровители, помогавшие это не знатному человеку), так и падениями (включая ссылку, пришедшуюся на конец жизни, выпавший на эпоху Николая I).
Если честно, это любопытное, но не особенно интересное чтение. Это мемуар даже не второго, а третьего уровня по ценности и значимости для потомков. Таких воспоминаний средних литературных и исторических достоинств было довольно много в 19 в. Наверное, этнографам будет полезно познакомиться с описанием местных жителей, природы и климата Сибири, сделанных Касперским, но обычного читателя это вряд увлечет. Возможно, знакомство с оригинальными документами с их тогдашними формами обращения будет более выигрышно.
Издание состоит из трех частей: вводной статьи Каменского и Ерамовой на 35 стр. с историей и анализом текста, оказавшегося вполне себе детективным творением, собственно дневника Канарского на 50 стр. и приложений в виде различных документов, имеющих отношение к биографии последнего на 35 стр.
Оформление - экономное: мягкий переплет, газетная бумага, но есть вклейка с цветными иллюстрациями. Тираж 500 экз.
Осторожно рекомендую это своеобразное по содержанию, но абсолютно академично оформленное издание всем глубоко интересующимся историей нашей страны в первой четверти 19 в.

© Как много писателей, как мало читателей… Скрыть

Сразу предупрежу: это не оригинальный сборник, а репринт издания 1930 г. Его составитель – личность любопытная, есть смысл познакомится с ним. Николай Арсеньевич Корнатовский (1902–1977) — забытый сегодня советский историк, д.и.н., профессор истфака ЛГУ. Вступив в 1919 г. в Красную армию и партию большевиков, будущий профессор воюет на Западном фронте, сражается с белополяками. В боях с басмачами потерял ногу. После войны оканчивает т. н. красноармейский университет, затем военно-политический институт и до войны работает в Истпарте (Комиссии по истории Октябрьской революции и партии) в Ленинграде. Потом Корнатовский перешел в Ленинградский университет, деканом истфака которого стал в 1949 г. Но долго он им не оставался: после обращения секретаря Ленинградского обкома и горкома ВКП (б) В. Андрианова к Сталину: «В книге “Борьба за Красный Петроград”, опубликованной в 1929 г., Корнатовский с троцкистских позиций дает оценку истории гражданской войны и изображает заклятых врагов Троцкого и Зиновьева как организаторов обороны Петрограда и всячески выпячивает их роль», Корнатовский был арестован и осужден на 25 лет лагерей, откуда освободился в 1954 г.
По отзывам современников, личностью Корнатовский был несимпатичной: историю досоветской России не знал и знать не хотел, лекции читал скучно, по конспекту, за другими преподавателями внимательно следил, писал на них доносы.
Из лагерей он вернулся другим человеком — разоблачал Сталина и сталинизм. С 1963 по 1969 г. Корнатовский заведовал кафедрой истории КПСС, преподавал историю советского общества почти до самой смерти.
Подготовленный Корнатовским сборник состоит из пяти частей: краткая справка от составителя – на уровне советской историографии конца 1920-х гг., трех авторских мемуаров и сборника документов (объемом от 35 до 100 стр.). Все они освещают период с конца 1918 по начало 1920 г. К каждому тексту дан крохотная сопроводительная справка об авторах, есть небольшое количество постраничных примечаний (не ко всем материалам).
По содержанию эти документы очень разной ценности, в том числе потому, что даны с произвольными, нигде не оговоренными сокращениями. Скажем, воспоминания Г. К. Гинса занимают в этом сборнике 100 стр., а в полном их издании – около 600. Вот и судите, что это за товар…
Ценность же всего сборника – практически нулевая. Про Гинса уже сказал. Генерал М Жанена, чью деятельность в России критиковали и сами французы, и другие союзники, оставил очень предвзятые мемуары. Любопытен лишь стенографический отчет «Переговоры о сдаче власти Омским правительством Политическому центру», не переиздававшийся с начала 1020-х гг., но у меня оставивший привкус фальшивки.
Зачем было переиздавать эту тухлятину столетней давности, даже предположить не могу. Видно, место в издательском плане было, вот и заполнили.
Серийное оформление. Тираж 800 экз. В конце книги – подборка ч/б фото разного качества.
Не рекомендую никому эту странную поделку – знающим людям она не нужна, пока еще не знающим лучше читать солидные издания.

© Как много писателей, как мало читателей… Скрыть

Недавно я прочитал книгу одной американской исследовательницы, рассказавшей об «красных американках» - женщинах, приехавших в Советскую Россию в поисках мечты (Джулия Микенберг: Американки в Красной России. В погоне за советской мечтой, https://www.labirint.ru/books/924424/). Мечты о свободе, равенстве, возможности творить без ограничений. И о том, с чем эти американки столкнулись в СССР в 1920-30-е гг., реализуя свои надежды.
Своеобразным продолжением труда Микенберг стала рассматриваемая книга, которая повествует еще об одном любопытном человеческом опыте – истории посещения СССР в конце 1920-х гг. одним американским журналистом.
Этого журналиста, Джорджа Сильвестра Вирека (1884–1962), можно было смело сделать героем отдельной книги. Он родился в Берлине, в семье депутата рейхстага от социал-демократической партии. Причем Вирек-старший был внебрачным сыном очень красивой театральной актрисы от… императора Вильгельма I! А шафером на его свадьбе был Энгельс. В общем, «всё смешалось в доме Виреков». Отсидев год в тюрьме за нелегальную политическую деятельность (папаша не вмешался, надо понимать), стал журналистом. В конце 19 в. Виреки уехали в США, где глава семьи стал заметной фигурой среди германо-американцев.
Сын продолжил дело отца, пойдя по журналистской стезе. В годы Первой мировой активно агитировал против Антанты и вступления США на ее стороне в войну. Считался мастером интервью, встречался и беседовал с Муссолини и Гитлером. При этом был умеренно левых взглядов, что привело его к идее поездки в СССР.
Побывав в июле 1929 г. в Москве, и не встретившись с лидерами первого плана, Вирек собрал достаточный материал для трех больших очерков, появившихся в Saturday Evening Post, перевод которых и составил основу этой книги. Хотя дальше Москвы и Ленинграда он не попал, но, получив гору статистических материалов, попытался описать и развитие советского государства, и то, как живут простые люди. Впечатления от последнего оказались безрадостными: очереди, дефицит простых бытовых вещей, полуголодное существование большинства населения даже в крупных городах, «квартирный вопрос», бюрократическая неразбериха и тотальная пропаганда.
Но в очерках Вирека, не стеснявшегося в формулировках, нет ни высокомерия над «азиатами», ни насмешек над бедной и неустроенной жизнью. Зато есть сочувствие к людям, которых политика властей поставила в такие тяжелые условия. Статьи Вирека хорошо написаны (и хорошо переведены). Автор демонстрирует точный и уверенный анализ ситуации в СССР, без эмоциональных и пропагандистских лозунгов и штампов.
Часть его материалов и материалов его коллег было любопытно прочитать, часть – нет. Пообщавшись с большевиками второго эшелона (Чичерин, Раковский, Красин), Вирек достаточно подробно рассказал о них, но не всё здесь было интересно. Я бы оставил половину текстов как действительно ценных, но издание в том виде, в каком оно представлено, имеет право на существование.
Поездка Вирека в СССР укрепила его в антикоммунистических взглядах, которых он придерживался всю оставшуюся жизнь. Однако с 1932 г., после победы на выборах Рузвельта, антикоммунизм стал в США немодным, поэтому журналистская карьера Вирека пошла на спад.
Пронемецкую пропаганду, которой он отдал дань в годы Первой мировой, Вирек не оставил и позже, всячески расхваливая Гитлера и Третий Рейх, за что отсидел в 1943–47 гг. почти четыре года в тюрьме, о чем выпустил впоследствии откровенные воспоминания. Последние годы доживал тихо, издавая стихи, не получившие высокой оценки критиков.
Издание начинается с обстоятельной вводной статьи об авторе и его работах (почти на 30 стр.) составителя и одного из переводчиков В. Э. Молодякова. Имеется небольшое количество примечаний составителя – от сколь-либо подробного комментирования он сознательно оказался.
В книге впервые опубликованы архивные материалы о предыстории вояжа Вирека в Москву, а также представлены несколько текстов авторов из ближайшего окружения Вирека о Советской России.
Данная публикация состоит из двух частей: статьи самого Вирека и документы о его поездке в СССР (объемом в 120 стр.) и материалы о России его коллег (объемом в 85 стр.).
Хорошее оформление (твердый переплет, офсетная бумага). Есть расширенный именной указатель, список литературы о Виреке. Иллюстраций нет. Тираж 1000 экз.
Рекомендую как любопытный второго плана материал по истории нашей страны в 1920-е гг.

© Как много писателей, как мало читателей… Скрыть

Николай Васильевич Берг (1823-84) принадлежал к тем довольно многочисленным дворянским родам, что жили и существовали государственной службой, не заработав на ней ни особых чинов, ни поместий. Предки его были из лифляндских немцев, но преобладающей культурой в семье была русская.
При этом Берги были отнюдь не замшелыми домостроевцами, а людьми вполне просвещенными. Отец Н.В. Берга был литератором-дилетантом и передал свою страсть к изящной словесности сыну. Николай Берг еще в юности стал писать, увлекаясь одновременно западноевропейской и славянской беллетристикой. Московские журналы печатали как его оригинальные, так и переводные произведения (переводил, в том числе, с санскрита и баскского языка), получавшие довольно высокие отзывы современников. Возможно, это помешало ему окончить историко-филологический факультет Московского университета.
Недолгое время поработав в банке, стал, так сказать, туристом, причем своеобразным — военным. Знание многих языков, бойкое перо, талант художника позволяли ему найти себя при различных европейских штабах. Обо всем виденном (а видеть ему пришлось много) он активно писал, и его столь же активно печатали в центральной прессе.
В Лету кануло большинство его произведений, прежде всего, художественных. Интерес для потомков представляют его исторические труды, в частности, описание Крымской войны.
С началом военных действий Берг попал в Севастополь, где он служил сначала в 4-м казначейском отделении (заведовал наградами), потом состоял переводчиком при штабе главнокомандующего. Был отнюдь не тыловиком, искателем орденов — много времени проводил на бастионах Севастополя, участвовал в сражении на Черной речке.
Его «Записки…» интересны именно личным взглядом на те события, причем взглядом человека довольно много знающего, но не зазнайки. Некоторая отстраненность от традиционной военной иерархии, образ писателя позволяли ему общаться почти на одной ноге и с адмиралом Нахимовым, и с матросом Кошкой, записи о встречах с которыми очень любопытны именно неангажированностью (Нахимов для Берга человек выдающийся, а Кошка герой, но икон он с них не пишет).
Очень полезны для всех интересующихся историей Крымской кампании почти фотографической фиксацией множества моментов из повседневной жизни державших осаду солдат и моряков. Причем здесь Берг-писатель (может, скорее даже журналист) шел рука об руку с Бергом-живописцем: «Записки об осаде Севастополя» дополняет выпущенный практически одновременно «Севастопольский альбом», в котором были собраны 37 черно-белых рисунков, еще один плод участия Николая Васильевича в севастопольской кампании.
Эти рисунки, включенные в рассматриваемое издание в виде вклейки очень достойного качества (правда, без французского переовда описаний этих рисунков), изображают самые различные картины: различные пейзажи, изображения оборонных сооружений, руин города, театров и рынков, что повзоляет увидеть описанное глазами автора.
В приложении к книге представлены подробные списки комсостава русской, английской, французской и других армий; даны отчеты главнокомандующего французской армии, а также академика Пирогова — главного хирурга осажденного англо-французскими войсками Севастополя. Книга снабжена примечаниями Берга на 20 стр. и именным указателем.
К сожалению, в исполнении «Кучкова поля» труд Берга ничего не приобрел — нет ни предисловия современного историка, ни современных же комментариев, а они пригодились бы, поскольку за 160 лет взгляды как на саму Крымскую войну, так и «Записки…» Берга, конечно, существенно изменились и обогатились. К сожалению, нет карты, а она точно нужна. Не переведены на русский язык многочисленные французские выражения, особенно во второй части книги.
Повествование начинается весной 1855 г., а заканчивается в июне 1856. Вторая часть книги — это рассказ о поездке по Крымскому полуострову и Севастополю уже по окончанию боевых действий с одним французским полковником. Это описание относительно интересно, на мой взгляд.
Безусловно, рекомендую это ценное издание всем интересующимся историей России середины 19 в. как памятник военной мемуаристики того времени, а также как качественное литературное произведение.

© Как много писателей, как мало читателей… Скрыть

Я думаю, по названию и аннотации можно было догадаться, что книга эта представляет собой полноценное академическое издание, созданное представителями большой науки. Наталья Михайловна Маркдорф, д.и.н., работает на кафедре социальной работы в Новосибирском государственном педагогическом университете. Алексей Алексеевич Долголюк, д.и.н. — старший научный сотрудник Сектора истории социально-экономического развития ИИ СО РАН. Первая много лет занимается темой военнопленных на территории Западной Сибири, выпустив множество работ на эту тему. Второй писал преимущественно о промышленном освоении Сибири в 1930-70-е гг., что привело его к изучению особого кадрового резерва 40-50-х гг., а именно – немецких и японских военнопленных.
В рассматриваемой книге, выполненной со всей академической тщательностью (введение с обзором источников и литературы по изучаемой теме, заключением, списками литературы и сокращений), авторы объединили свои знания, чтобы рассмотреть, как в период с 1943 г. (появления первого лагеря для военнопленных в Тюмени) до 1950 г. (ликивидации последнего лагеря в Кузбассе) на территории Сибири размещались и использовались военнопленные Германии, Венгрии, Испании и Японии, а также вывезенные их этих стран гражданские лица.
Тема эта была долгое время закрыта, как и архивы соответствующих ведомств. С начала 1990-х гг. стали доступны разнообразные документы, изменилось и отношение в обществе к военнопленным. Авторы с 1990-х гг. занимались данной проблематикой, защитили на них диссертации, обобщив в рассматриваемом труде свои находки и выводы.
Их исследование опирается на архивные материалы, извлеченные из отечественных хранилищ, воспоминания современников тех событий (в том числе самих военнопленных, их письма, дневники), а также публикации СМИ тех лет.
Из общей массы 5,5 млн. иностранных граждан, плененных в 1939-45 гг. Советским Союзом, в Сибирь было отправлено около 235 тыс., из них две трети составляли японцы и около четверти немцы. Они активно использовались на строительстве жилых и промышленных объектов, дорог, добыче и переработке полезных ископаемых, лесоразработках. После 1950 г. началось массовое возвращение их на родину, кроме признанных военными преступниками (в эту категорию автоматически попадали почти все офицеры).
Авторы рассматривают самые разные стороны пребывания военнопленных на территории Сибири: содержание под стражей, трудовое использование, отношения друг с другом, охраной и местными жителями, здоровье (в т.ч. смертность в плену – была высокой в начале размещения в лагерях, не готовых к этому) и репатриация.
Авторы откровенно пишут о трудностях, с которыми столкнулись военнопленными по дороге в Сибирь и там.
Каждая глава состоит из двух разделов: общей теоретической части и подборки документов, иллюстрирующих материал этой главы. Объем последних сильно отличается — от 30 до 80 стр.
Список сокращений, включающий такие вроде бы очевидные понятия, как «медпомощь» и «медперсонал», не раскрывает ряд использованных в тексте аббревиатур – ВК, ОУВС и др.
Имеется вклейка с ч/б фото неплохого качества, но нет карты лагерей в Сибири, которая бы пригодилась. Значительную часть фотографий занимают изображения кладбищ военнопленных и мемориальных знаков на их месте (большая часть кладбищ была уничтожена очень давно).
Это издание рассчитано на специалистов (исследователей, студентов-историков), не на широкого читателя, которому я ее и не рекомендую, хотя для научной работы данная книга написана хорошим языком и вполне доступна.

© Как много писателей, как мало читателей… Скрыть