Работы тандема Д. Дегтев-Д. Зубов уже не раз были объектом моих рецензий, поэтому не буду повторяться, кто они и чем их труды характерны. Основная область исследований этих молодых историков — Великая Отечественная война и советские вооруженные силы, прежде всего, авиация.
Данный основательный труд находится как раз на стыке этих тем и нацелен на то, чтобы закрыть сюжет, посвященный битве за небо над Москвой. В этой работе представлена, пожалуй, исчерпывающая хроника боевой работы 6-го корпуса ПВО и его приемницы — 1-й воздушной армии ПВО. Рассматриваемое исследование выстроено исключительно на архивных материалах обеих сторон, т.е. отечественных и немецких, с минимальным привлечением воспоминаний и исторических исследований. Авторы приводят много цитат в своем тексте, но не дают ни одной отсылки к источникам.
Первые недели войны наши летчики воевали в основном со своими же гражданскими коллегами (ГВФ), летавшими на немецких пассажирских и грузовых самолетах, и даже сбивали их (и сами разбивались), а вот пролетов настоящих пилотов люфтваффе не замечали, поскольку те летали слишком высоко. Последнее обстоятельство оставалось головной болью для советских ПВО до конца войны — у немцев были целые эскадрильи высотных самолетов, противопоставить которым наши ВВС ничего не могли, так как ни отечественные, ни поставляемые по ленд-лизу модели не могли соревноваться с противником по высоте, скорости и вооружению.
Первый налет на столицу состоялся через месяц и был в целом успешен для немцев, поразивших довольно много целей и потерявших всего два бомбардировщика, и неудачен для нас. Так продолжалось и дальше — штучные потери частей люфтваффе, в разы большие — у советских истребителей, причем преимущественно за счет небоевых потерь (наши пилоты, увы, плохо летали). Одним из последствий этого стало большое количество таранов. Отмечу, что тотальной бомбардировки Москвы (ни разово, ни на протяжении какого-либо времени) не было, тем более что такая задача и не ставилась. Воздушные тревоги, о которых часто пишут москвичи, жившие тогда в столице, часто объявлялись без действительной причины (равно как и не объявлялись тогда, когда налет действительно случался). Ничего подобного бомбардировкам европейских городов (немцами и союзниками), как и уничтожения с воздуха Мурманска, Архангельска, Сталинграда и друих объектов, в отношении советской столицы не случилось.
При этом Д. Дегтев и Д. Зубов пишут о малой эффективности московской зоны ПВО (а она охватывала огромную территорию вокруг столицы). Напр., в сентябре 1941 г. истребители совершили 662 вылета и имели один подтвержденный сбитый немецкий самолет (естественно, заявленных летчиками побед было в разы больше). Эта статистика сохранялась и в дальнейшем (на официальном уровне картина была иная и наши авторы ее вполне убедительно разоблачают). Плохо работала и зенитная артиллерия, стрелявшая не по целям, а просто в воздух (т.н. огневой заслон), преодолеть который было трудно, но вполне реально, особенно на доступной немецким самолетам высоте.
Весной 42 г. массовые и регулярные налеты на Москву закончились до лета 43 г., т.к. у немцев возникли другие приоритеты (прежде всего, на юге — Сталинград и иные цели). Хотя вплоть до начала 44 г. фронт находился на расстоянии около 450 км от Москвы и немецкие самолеты летали вокруг и над ней, создавая потенциальную угрозу столице. Последний воздушный бой истребители из числа 1-й воздушной армии, защищавшей Москву, дали летом 44 г.
Параллельно основному сюжету (воздушная битва за Москву) идет рассказ о безуспешных попытках советского авиапрома создать высотный перехватчик, способный поразить немецкие стратосферные разведчики, летавшие на высоте свыше 12 тысяч м. Как анекдот — время от времени с нашей стороны появлялись донесения о каких-то таинственных немецких воздушных шарах, которые тшательно проверялись, но суть и принадлежность их так и не установили. НЛО?
Этот очень плотный, информационно насыщенный текст читать было тяжеловато, как справочник. Очевидно, что авторы вложили весьма немалый труд в свое исследование, однако увлекательным оно не стало. Поэтому данное, обстоятельное и ценное издание предназначено не для широкого читателя, а для тех, кто серьезно интересуется историей Великой Отечественной.
Работа в целом организована неплохо: введение и заключение, приложения с разными таблицами, список использованной литературы и источников. Нет списка сокращений. Имеется две вклейки с ч/б иллюстрациями.

© Как много писателей, как мало читателей… Скрыть

Анжела Валерьевна Долгова — молодой отечественный историк, к.и.н., замзав кафедрой истории и исторического архивоведения Московского государственного института культуры. После обучения в аспирантуре РГГУ она защитила там в 2016 г. диссертацию по теме «Дезертирство из Красной армии и борьба с ним в 1918-20 гг. как конфликт между властью и населением (на примере Пермской губернии)».
Данная монография и представляет собой текст той диссертации. В ней рассматриваются события с весны 1918 по конец 1920 г., т.е. с начала создания регулярной Красной армии на основе всеобщей мобилизации и наступления большевиков на деревню (выразившемся в насильственном изъятии продовольствия в рамках политики военного коммунизма).
О дезертирстве последнее время пишут довольно много. Ценность данного исследования заключается в том, что данная тема рассматривается на примере конкретного региона на протяжении достаточно длительного времени, т.е. общенациональная государственная политика показана через местный фильтр. В основе источниковой базы автора — местные и федеральные архивы.
Автор справедливо указывает на тот факт, что дезертирство как явление досталось большевикам в наследство от царского режима, принявшего особо широкий размах в последний год существования императорской армии. Большевики с самого начала использовали дезертирство и дезертиров как инструмент разрушения старой власти, в чем преуспели. Однако это скоро ударило и по ним самим. Объявив не только о выходе из мировой войны и роспуске постоянной армии, Ленин и его сподвижники призвали крестьянство делить помещечью землю. Крестьяне в солдатских шинелях — основной костяк вооруженных сил России — с утроенной силой устремились домой, бросая окопы. Как результат, столкнувшись с массовым сопротивлением новому режиму, советская власть оказалась в зависимости от нежелавших служить в армии крестьян, и начала политику по принудительному и репрессивному призыву деревни на фронт. Автор пишет, что в целом в Пермской губернии массового дезертирства не было, хотя она побывала и под белыми, и под красными.
Опасность дезертирства для большевиков заключалась в том, что эти уклонисты от воинской службы, предпочитавшие в основном пересидеть мобилизацию в лесах, самим фактом своего существования свидетельствовали о непрочности и временности советской власти, чего последняя допустить не могла. Дезертиры часто объединялись в крупные отряды, против которых бросали воинские подразделения с артиллерией и авиацией. Дезертиры нередко выступали опорой антибольшевистских выступлений, поэтому было создано специальное ведомство, занимавшееся проблемой дезертирства (Центркомдезертир). В конечном итоге, на этом особом «дезертирском» фронте противодействие между властью и народом закончилось вничью.
Работа А.В. Долговой состоит из пяти глав, оценивающих причины нежелания крестьян идти н воинскую службу, их пассивное и активное сопротивление советской власти в неразрывной связи с мерами противодействия со стороны учрежденных большевиками органов власти, формы и масштабы этого конфликта между властью и массами. В начале книги — небольшое введение с постановкой темы, анализом источников и историографии. Списка литературы и иллюстраций нет. Много таблиц. Много, на удивление, текстовых повторов. Это знак недостаточного редактирования текста книги, вышедшей в авторской редакции.
Однако содержательно труд А.В. Долговой оказался, на мой взгляд, не вполне на высоте поставленных в этом исследование задач. Материал оказался довольно описательным, анализа в нем не хватает. Нет или очень мало информации о деятельности дезертиров, их идеях, программах, вождях. Автор в духе советской традиции приравнивает дезертиров к бандитам, что было не так. При этом в данном издании содержится много интересного оригинального фактического материала, извлеченного из архивов.
Тираж 300 экз. Твердый переплет, плотная офсетная бумага.
На мой взгляд, эта любопытная работа не рассчитана ни на широкого читателя, будучи академическим трудом, ни на историков, которые могут не удовлетвориться его недостаточной аналитичностью. Поэтому, наверное, студентам-историкам будет полезно познакомиться с этим изданием, которое, конечно, затронутую в нем тему не раскрывает в полном объеме.

Как много писателей, как мало читателей… Скрыть

Первый раз эта книга вышла в 2010 г. в издательстве «Эксмо» в серии «Великая Отечественная: Неизвестная война» и с той поры, похоже, не обновлялась. Правда, и ценности своей не потеряла.
Ржевская операция, с точки зрения авторов, рассмотрена достаточно подробно. «Но сражение на южном фасе гигантского выступа немецкой обороны, разгоревшееся в полосе главного удара Западного фронта у Юхнова, имевшее не менее важное стратегическое значение, до сих пор не получило достойного освещения. А ведь именно здесь, на рубеже Варшавского шоссе, и завязла рвавшаяся к Вязьме советская ударная группировка» (с. 10). Именно этому, небольшому, но значимому эпизоду, и посвящена рассматриваемая книга.
Условия для ведения наступательных действий советскими частями были здесь очень неудобные: немцы хорошо укрепили населенные пункты, а поскольку они занимали возвышенности, то перед ними находились хорошо просматриваемые на километры и простреливаемые поля, где в глубоком снегу вязли и танки, и пехота с кавалерией. Для танков дополнительные трудности создавали многочисленные торфяные болота и речки – как только началась весна (в апреле, в самый разгар боев), танкисты, лишенные маневра, становились легкой мишенью для немецких артиллеристов. К тому же и без того малочисленные танковые подразделения раздергивались, несмотря на запрет, пехотными командирами на маленькие группы для решения различных тактических задач. Аналогичной была и ситуация с нашей авиацией: снежные аэродромы и площадки раскисли, а аэродромы с укрепленной ВПП находились глубоко в тылу, так что у советских летчиков было не больше 20 мин для действия над полем боя, дабы успеть вернуться к себе на остатках топлива.
Как результат - бесконечные сражения за каждый населенный пункт, тяжелые кровопролитные бои с незначительным успехом, медленное выдавливание немцев, нередко организованно отходящих. Всё это хорошо и подробно описано в книге М. Северина и А. Ильюшечкина.
Данное исследование состоит из введения/заключения и четырех глав. Есть список использованной литературы и перечень сокращений.
Не как недостаток, а как планку для достижения отмечу тот факт, что М С. Северин и А. А. Ильюшечкин привлекали преимущественно отечественные открытые источники, архивных материалов мало.
Оформление среднее: твердый переплет, быстро пожелтевшая газетная бумага, есть ч/б иллюстрации в тексте разного качества. Имеются карты, но не все читаемые. Тираж 1000 экз.
Рекомендую эту хорошо написанную и документированную книгу всем интересующимся историей Великой Отечественной войны.

© Как много писателей, как мало читателей… Скрыть

Никогда не имел ничего против публицистов, который серьезно занимаются историческими темами. Сухого академизма у нас всегда было с избытком, а вот способность рассказать ярко и доступно частенько пребывает в дефиците.
Писателя Виктора Николаевича Сенчу я ранее не знал, хотя он оказался автором биографий М. Цветаевой, Н. Гумилева, Бальзака, Бонапарта, Распутина, Пушкина и др. История Вольдемара Азина (Азиня), одного из краскомов, как их тогда называли, времен Гражданской войны показалась мне привлекательной. Книга солидная, автор, думал я, наверняка основательно разобрался в теме, нашел новые интересные данные. Как можно испортить книгу о Гражданской войне, если ты объективен и умеешь подать материал? Оказывается, я еще не всё знаю.
Жизнеописание Азина была выбрана В. Н. Сенчей не случайно – автор провел детство в Вятских Полянах, где в местном музее половина экспозиции была посвящена Азину. Я, к стыду своему, про него ничего особенного не слышал. А фигура эта оказалась любопытной.
Вольдемар Мартинович Азин (Азинь) – латыш из Белоруссии. Об участии Азина в Первой мировой войне в книге одни догадки, а ведь тот где-то научился и прекрасно ездить верхом, как настоящий казак, и военному делу. Фактически рассказ начинается с августа 1918 г.
Летом 1918 г., не вполне понятно откуда взявшись, Азин принял сторону большевиков, быстро стал комдивом (тогда это было проще, чем раньше и позже). Под Ижевском и Воткинском воевал успешно, под Царицыном в безрезультатных боях его дивизия понесла огромные потери, так что Азин с трудом ушел от ревтрибунала. Там же был тяжело ранен. В феврале 20 г., наступая во главе своей дивизии, попал в плен (сказалось ранение), а дивизия была практически полностью уничтожена казаками. Ни время, ни место, ни обстоятельства смерти Азина точно не установлены. Он был, возможно, повешен, хотя у белых это событие никак не отразилось, при том, что Азина они не любили.
Сам текст занимает (вместе с примечаниями) около 380 стр., еще 80 стр. – это приложения (воспоминания об Азине и официальные документы). Из этих воспоминаний следует, что последний был не такой милый человек, как рассказывает автор. В частности, периодически собственноручно расстреливал пленных, а когда не было боев, от скуки стрелял из нагана по сторонам.
Один из принципиальных минусов данного труда – это изобилие не связанного с основным сюжетом материала. Складывается впечатление, что В. Н. Сенча взял на себя труд написать практически историю Гражданской войны, а жизнеописание Азина – это только повод к тому. Тут и продовольственная политика большевиков, борьба с казачеством, Махно, казнь Колчака, Каппель, Пепеляев, Буденный, командиры красной конницы и многое другое. Автор излишне много пишет о царской семье, к которой Азин никакого отношения не имел. Много рассуждений публицистического характера. Я бы хорошо сократил текст, убрав лишнее.
По всей работе много странных утверждений. Напр., бывший император якобы собирался выехать после отречения из страны, но не смог (с. 13) - Николай был категорически против этого варианта. На стр. 30 и далее Н. В. Сенча пишет о капитане А. Степанове, командире «военно-продовольственного полка», как просто об эсере – тот был левым эсером. На стр. 46 называет партийные клички большевиков «уголовными погонялами». Думаю, тов. Ленин с этим бы не согласился, как и многие другие его соратники по партии. Странно, что литератор не знает, что такое псевдоним. О китайцах Сенча пишет, как о «раскосых ребятах», которых Керенский (?!) нанял для ж/д работ, хотя они появились в России задолго до 1917 г. Про русских утверждает скромно: «Мы – славяне; выходит, не какие-нибудь англосаксы вороватые или бедуины заполошные» (стр. 148). Интересно, издательство «Родина» разделяет эти расистские подходы своего автора? В измене военспецов Сенча видит вину Троцкого, что довольно примитивно, ведь именно Троцкий очень много сделал для появления военспецов в РККА. Автор периодически ссылается на неуказанные документы («историки утверждают»). В общем, по всему тексту натыкаешься то на сомнительные, то на дурно пахнущие утверждения.
Хорошее оформление. Чуть увеличенный формат. Тираж 500 экз. Есть вклейка с ч/б фотографиями. Нет карты. Мелкий шрифт.
Не буду рекомендовать эту публикацию всем серьезно изучающим историю Гражданской войны, а для чисто популярной работы она переполнена огрехами и отступлениями, делающими ее мало ценной.

© Как много писателей, как мало читателей… Скрыть

Небольшая советская частушка образца 1925 г.:
Зарывали, хоронили,
И никто не плакал,
Потому что хоронили
По-советски, с флагами.
Анна Соколова, автор этого обстоятельного исследования, где можно найти не только такие любопытные произведения раннесоветского фольклора, занималась данной темой почти 10 лет, о чем пишет с небольшой иронией (не все, даже коллеги, понимали ее интерес к похоронам) и проработала большое количество архивных материалов. Последнее – одно из первостепенных достоинств данного исследования.
Текст состоит из пяти глав, введения и эпилога, а также приложения на 25 стр. из разных документов. Во введении (объемом в 60 стр.) говорится об устоявшихся погребальных обычаях в Европе и России к началу 20 в., а также сообщается много интересного о похоронном деле в России на рубеже 19–20 вв.
Последующие главы отведены, собственно, под советские идеи и практики, как теперь говорят. Автор исходит из следующего утверждения: «для нового человека в том новом мире, что строился после революции, место для смерти было вообще не предусмотрено» (с. 59). Планы новых советских городов, населенных здоровыми людьми (все их болезни будут побеждены правильной системой здравоохранения), кладбищ не предусматривалось. «Новой практикой обращения с мертвыми телами становится очищающая кремация, которая превращает неуместный труп в два килограмма стерильно белой пудры» (там же). К тому же, в атеистическом обществе не нужны и похоронные обряды
А. Соколова подробно описывает, как воплощались в жизнь эти идеи. Буквально с первых же месяцев после революции идет массовое варварское разрушение и даже уничтожение старых кладбищ. Где-то они идут под пастбища, где-то разбираются ограды и надгробия (камень и железо идут на другие нужды, дерево – на растопку), все годные для жилья постройки заселяются разнообразной публикой (включая детские дома).
Особое место занимает в книге (и истории) похоронный кризис 1918–20 гг., когда хоронить резко выросшее число покойников было негде и некому. Напр., в Новосибирске, по советским данным, к концу Гражданской войны скопилось 62 тыс. неубранных и неопознанных трупов. Их, не имея иного выхода из положения, а также беспокоясь о возможной эпидемии, стали сжигать в печах кирпичного завода. Это было не просто новинкой, но и категорическим отходом от многовековой традиции – в империи была запрещена кремация, только трупоположение.
С началом нэпа похоронное дело получило новый, более системный подход. Был разработан проект Крематориум-храма (не получилось), а первый действующий крематорий открыли в Питере, в здании бань, но он оказался неэффективным и был закрыт. Продвигать идею кремации бесплатно стало накладно, большевики начали считать деньги (похоронное дело было возложено на небогатые местные советы). Как результат, был введен классовый принцип оплаты погребения, не исключавший и отпевания.
Несмотря на весь «безбожный раж» 1920-х гг., от антирелигиозной составляющей власти постепенно уходят. Автор утверждает, что первый крематорий, где было специальное помещение для отпевания, располагавшийся на территории Донского монастыря, был построен не в качестве инструмента борьбы с религией, а потому, что находился рядом с рабочими кварталами на Шаболовке.
1930-е гг. были заняты другим, планы массового строительства крематориев уходят даже не на второй план. А после войны, когда стало известно об активном использовании кремационных печей в нацистских концлагерях, довоенные кремационные проекты стало вообще невостребованными, а публичная дискуссия на эту тему представлялась неуместной. Новые крематории в крупнейших городах страны – Москве, Ленинграде, Киве, Минске – начинают открывать только в 1970-80-е гг., и это уже другая история…
Хорошо оформленная работа (твердый переплет, пухлая офсетная бумага, много редких иллюстраций в тексте разного качества). Тираж 1000 экз. Есть список литературы и источников, именной указатель.
Материал хорошо систематизирован. Тема, конечно, на фоне общих преобразований большевиков маргинальна, но всё равно любопытна и показательна. Уверенно рекомендую всем интересующимся историей нашей страны в первой четверти 20 в.

© Как много писателей, как мало читателей… Скрыть