Александр Вениаминович Храбровицкий (1912-1989) – человек, широко известный скорее в узких кругах, а именно, среди отечественных литературоведов как исследователь творчества В.Г. Короленко, писатель и краевед. При жизни его творчество было ограничено, в том числе и цензурными рамками, после смерти оно одновременно стало и менее известно (все же Короленко, Герценом и прочими «революционными демократами» интересуются сегодня не в пример меньше), и более известно. Последнее связано, прежде всего, с выходом в свет его воспоминаний.
Родом из интеллигентной семьи, он в детстве перебрался из северной столицы в Москву, где в 1930 г. закончил педтехникум по специальности «библиотекарское дело». В 1930-е гг. работал в редакциях различных московских газет, но в 1939 г. был вынужден был переехать в Пензу, как из-за неустроенности жизни в Москве, так и из-за возможных репрессий. В Пензе работал в областной газете до начала 1950-х гг. Именно тогда он показал себя способным краеведом. Во время войны неоднократно пытался уйти добровольцем на фронт, но его не брали по причине плохого зрения. Уже там и тогда стал серьезно заниматься В.Г. Короленко, превратившись со временем в одного из крупнейших знатоков его творчества и жизни.
Вернувшись в Москву в 1951 г., познакомился с внучкой последнего, вскоре ставшей его женой, соратницей в изучении наследия ее деда.
Будучи человеком искренним и прямолинейным (или, по другому выражаясь, человеком неуживчивого нрава, нелюбимого начальством), не скрываясь, печатался за границей в эмигрантских изданиях, подписывал письма в поддержку правозащитников (и с осуждением тех или иных действий советских властей), активно помогал Солженицину в его работе над «Архипелагом ГУЛАГом», за что был лишен права работать с архивом Короленко и вообще практически печататься и выступать.
Дожив до перестройки, успел увидеть опубликованными (на родине и за рубежом) лучшие свои работы. Но не все. Лишь малая часть его воспоминаний появилась в разных журналах в конце1980- начале 2000-х гг. Основный их массив вышел в 2012 г. в издательстве НЛО.
К своему творчеству относился критично, не признавая за собой писательских способностей, да и литературоведом себя не считая. Был пристрастен и гневлив, видел в людях в основном плохое и запоминал это (не забывая записывать). Писал о себе так: «От … академических ученых я отличаюсь страстностью, ибо я не ученый по призванию, а публицист, ушедший в литературоведение, ввиду невозможности современной публицистики. Надо просвещать народ через историю. И каждому своему делу я должен радоваться, ибо делается оно вопреки». Известен был как человек честный, усидчивый и добросовестный, готовый помогать и большим, и малым. Но горе тем (особенно большим), кто забывал его поблагодарить! Здесь он был беспощаден к любым авторитетам (Чуковский, Федин и др.). И именно портреты разных знатных советских писателей в кавычках и без – одни из самых красочных в его мемуарных очерках, за что его так не любили и не любят их родственники и исследователи.
Искренне веря в строительство коммунистического общества, он верил и его вождям. Писал письма Сталину, верил в НКВД, но осведомителем быть отказался. Трусом не был – будучи вызванным в 1949 г. на допрос в МГБ. Далее было следующее: «Когда допрос был окончен, причем я в протоколе тщательно исправил орфографические ошибки и расставил знаки препинания» (с.56). Ему это сошло с рук (команды, наверное, не было соответствующей), но даже Солженицин не посмел бы сделать такое…
Живя в обстановке мрачной советской действительности – как в столице, так и в провинции - А.В. Храбровицкий пытался остаться порядочным человеком. Это было против системы, и система его жестоко преследовала. Как писал один из малоизвестных советских писателей, «Бытие определяет сознание. Сознание понимает это и сопротивляется». Вот Храбровицкий и сопротивлялся, и записывал, и в этом горькая прелесть его заметок, но жить рядом с ним было, наверное, непросто. Жестокая жизнь и жестокие (не всегда сознательно) люди превратили его в человека жесткого в оценках и поступках. Требовательный к себе и окружающим, он обижался и обижал других, но в бесчестности и беспринципности его упрекнуть нельзя.
Как всегда, качественное издание от НЛО – предисловие Анатолия Шикмана на 15 стр., его же комментарии на 40 стр., список работ Храбровицкого, именной указатель, вклейка с фото из домашнего архива. Сам текст распределился следующим образом: «Очерк моей жизни» (75 стр.), Дневник (40 стр.), «Встречи» (140 стр.).
Рекомендую это издание как еще один взгляд на историю нашей страны 1930 – 80-х гг. человеком умным, но не добрым, наблюдательным, но нетерпимым, сумевшим оставить свой, пусть и небольшой след в истории отечественной литературы.

© Как много писателей, как мало читателей… Скрыть

Система образования, как и любая другая система России, претерпела на протяжении второй половины 19 – первой половины 20 в. значительные преобразования. Число реформ, ниспосланных ей то царскими, то большевистскими сановниками едва ли поддается учету.
Это очень интересная сфера – ведь уча учителей, власть учила всё общество. Показывая, кого она хотела бы видеть будущими гражданами. Поэтому история образовательной политики в Российской империи – СССР показательна и (для кого-то) поучительна.
Исследование, предпринятое большим авторским коллективом (всего 19 человек) под руководством А.Н. Дмитриева, ведущего научного сотрудника Института гуманитарных историко-теоретических исследований Высшей школы экономики, рисует обстоятельную и последовательную картину перемен, проводимых правительствами императорской России и советской республики на протяжении полувека.
Издание состоит из трех частей. Первая, общим объемом в 350 стр., рассматривает высшее и основное образование Российской империи с конца 1880-х гг. до 1917 г. Здесь авторы анализируют и высшее образование с наукой в России, и начальные со средними учебными заведениями страны, образовательную политику Святейшего синода, институт инспекторов народных училищ, а также попечителей учебных округов. Вторая часть (объемом в 250 стр.) берет период с 1917 г. по конец 1930-х гг., где оценивает реформу высшей школы, роль Наркомпроса, преобразования в системе школьного образования, пролетаризацию высшей школы, научную политику СССР и систему партийного образования. Третья часть (объемом в 280 стр.) разбирает ряд сквозных тем – просвещение национальных окраин до и после революции, высшее специальное образование при царях и при большевиках, государственная политика в сфере профессионального научного труда женщин, а также зарубежные командировки русских ученых.
Завершается этот массивный (без малого 900 стр.) сведениями об авторах.
Данный научный труд выстроен в академических традициях – каждая работа опирается на существующие источники (как опубликованные, так и архивные) и исследованиях других авторов (как отечественных, так и зарубежных).
Статьи носят различный характер – от довольно обзорных очерков объемом в 15-20 стр. до глубоких исследований той или иной темы на 80-90 стр.
Лишь в первых трех статьях есть иллюстраций – фото и рисунки.
По мнению самих авторов, сквозным сюжетом книги можно назвать проблематику иерархий и неравенства в области формально вполне эгалитарной. Активное противостояние и конкуренция – женщины и мужчины, русские и национальные меньшинства, приват-доценты против ординарных профессоров, частные гимназии против государственных, «красные» студенты против бывших «белоподкладочников», втузы vs. университеты – это лишь малая часть тех конфликтов и полей напряжений, существовавших в рассматриваемое авторами время.
Авторы сознательно оставили за скобками и иные, не менее важные и интересные темы: новые методики обучения и воспитания, зарождение института образовательной экспертизы, роль психологии для оптимизации и перестройки учебного процесса (еще задолго до большевиков), но это отнюдь не обеднило их труд.
Конечно, это чтение не предполагает спешки, рассчитано на предварительное знакомство не только с историей России и СССР того периода, но изнание соответствующих реалий, поэтому едва ли может быть предложено широкому читателю. А вот всем, интересующимся историей нашей страны и историей отечественной педагогики весьма и весьма рекомендую это качественно подготовленное и оформленное издание.
Жду продолжения этого исследования, посвященного событиям с середины 30-х по конец 80-х гг.

Как много писателей, как мало читателей… Скрыть

Евгения Викторовна Дорогова (1928-) родилась и живет в Москве. Писать свои воспоминания начала для внуков и правнуков и они оказались замечательной терапией: улучшалось самочувствие и настроение, в жизни появился смысл, особенно после смерти любимого мужа.
Воспоминания эти довольно незатейливые – автор не претендует ни на полное воссоздание жизни своей семьи и своей собственной, ни на описание истории страны. Эта книга скорее набор отдельных рассказов, чем последовательно повествование с ранних лет до старости. Воспоминания более или менее последовательно распределены с детства до 1960-х гг.
Очень интересен рассказ о предвоенном и военном детстве – домашняя жизнь, эвакуация из Москвы, возвращение домой в 42 г., чудесное избавление от неминуемой смерти, учеба и работа, первая любовь и первая же утрата.
Потом была учеба в медицинском институте, замужество и долгие, но счастливые годы работы в разных точках, куда отправляли служить мужа, военного врача. Совершенно необычный рассказ о службе в послевоенной Германии, где автор узнала о разных современных методах лечения, которые она потом с успехом применяла в разных медучреждениях, сталкиваясь порой с завистью и непониманием коллег. Со временем удалось устроиться в Москве, где они с мужем работали вместе, защитили кандидатские диссертации, готовили докторские, но были отправлены на два года работать в шахский Иран, о пребывании в котором читать было очень любопытно. Постепенный приход к Богу. Со временем стала писать отдельные рассказы, которые публиковались в разных сборниках и альманахах.
Книга вышла честная и довольно откровенная – наверное, так и надо вспоминать о своей жизни.
Отличное оформление – целлофанированный переплет, офсетная бумага, множество фотографий из личного альбома очень приличного качества, отсутствие опечаток. Стильное издание, которое приятно держать в руках.
Рекомендую его всем, кому хочется почитать о жизни наших мам и бабушек.

Как много писателей, как мало читателей… Скрыть

Иван Тимофеевич Беляев (1875-1957) – фигура весьма колоритная. Продолжатель рода Беляевых, чьи предки служили в императорской армии на протяжении нескольких поколений, он из русского генерала, каковых. прямо скажем, было много, и он из них нисколько не выделялся, оказался к середине 1920-х гг. в далеком Парагвае, смог основать так настоящую русскую колонию в 20 тысяч человек, дослужился до генерал-лейтенанта и начальника Генштаба вооруженных сил этой страны, сумев победить в неравной войне с Боливией – его именем названа одна из улиц парагвайской столицы. Защитник южноамериканских индейцев (а интерес к индейцам возник у него с детства, после прочтения соответствующих книжек), он оказался настоящим этнографом, составив словари их языков, описав культуру и быт.
Именно его воспоминания о своей жизни предложены нам его праправнуком Д. Беляевым под претенциозным названием «Где вера и любовь не продаются», хотя оригинальное издание, подготовленное отцом Д. Беляева, вышло в 2009 г. в издательстве «Сибирская звонница» под собственным названием «Записки изгнанника».
Как и другие рекомендованные книги от Н. Старикова (я не беру в расчет его собственное творчество), данное издание вызвало много вопросов.
Сам текст генерала Беляева – это отдельный разговор. Два предисловия – Старикова и Д. Беляева – не особенно интересны. Послесловие того же Д. Беляева дает более подробное представление о роде Беляевых и жизни самого И.Т. Беляева, но объемным его не назовешь.
Вообще само издание мне не особенно понравилось. Твердый переплет, хорошая бумага, но мелкий шрифт. Явно недостаточное количество комментариев. Текст самого Беляева плохо отредактирован – постоянно натыкаешься на непонятные места в тексте. Даже нормального фото автора в книге нет. В этом отношении воспоминания, на мой взгляд, два второго издания можно было подготовить и получше.
Теперь об их ценности. Да, судьба И.Т. Беляева водила такими затейливыми путями, что хватило бы на нескольких, но смог ли он описать всё им увиденное и пережитое? На мой взгляд, лишь отчасти. Поэтому отчасти его воспоминания и любопытны для широкого (и не только) читателя.
Итак, что же за жизнь выпала продолжателю славного в российской истории рода Беляевых?
Книга начинается трогательным рассказом о детстве в деревне, продолжается повествованием о жутких годах в кадетском корпусе, непростом обучении в Михайловском артиллерийском училище – все это занимает первые 40 страниц воспоминаний.
По собственным словам автора, долгое время был гадким утенком – болезненным, слабеньким, близоруком, не интересовавшимся кутежами и женщинами, много читавшим и занимавшимся наукой. Начав вполне традиционный путь в гвардейской артиллерии в С.Петербурге, под командованием отца и рядом со старшими братьями, потом добровольно перевелся на Кавказ командиром батареи, о чем оставил очень любопытные страницы. С этой же частью отправился на войну, где добрался до должности командира отдельного дивизиона и звания полковника, Георгиевским кавалером.
Товарищ Стариков называет Беляева «генералом царской армии», но это потому, что самих воспоминания он явно не читал. Иван Тимофеевич генерала получил за две недели до большевистского переворота, из рук ненавистного Беляеву Керенского…
Потом была Добровольческая армия, о чем также много любопытного имеется в записках И.Т. Беляева – и описание боев, и повседневного быта, и портреты разных деятелей Белого движения : Деникина, Эрдели, Врангеля, Дроздовского и др.
А потом была эмиграция и еще весьма продолжительная жизнь, что в книгу не попало вообще. Наверное, жаль.
События до Первой мировой занимают 210 стр. воспоминаний и столько же – Великая и Гражданская войны.
В общем, вполне достойные мемуары вышли, хотя и не очень гладко написанные, ну да не всем быть Толстыми. Конечно, о тех же эпизодах Гражданской войны можно найти и более интересные свидетельства, но место для частного взгляда найдется для всех. Правда, потомки ген. Беляева подкачали – могли бы и получше прадедушкин текст вычитать. Напр., на с. 137 в пятом абзаце снизу говорится о Николае II и том, «что случилось на дне» - здесь речь идет о станции Дно.
Мне показалось не особенно интересно читать о романтических страницах жизни генерала – двум его семьям (точнее, двум женам) посвящено очень много места. Довольно нескромным мне показался стиль автора, повествующего о его служебных успехах – как у него все отлично получалось, как он всего добивался лучше всех, как его обожали подчиненные, как интриговали против него начальники. Как-то портит это общее впечатление от явно искренней и откровенной книги, которую я порекомендую читателю, заинтересованному узнать побольше о жизни нашей страны в начале прошлого века.

Как много писателей, как мало читателей… Скрыть

Как жаль, что эпоха подлинного интереса к истории Великой Отечественной и возможностей публикации воспоминаний ветеранов захватила лишь самых долгожителей – тех, кому сейчас 80-90 лет.
К счастью, все же многие из тех, кто дожил до наших дней, не только сохранили ясность ума и памяти, но и готовность поделиться этими воспоминаниями с нами, а издательства довольно охотно выпускают новые и новые книги.
Рассматриваемые воспоминания написаны москвичом, инженером Сергеем Григорьевичем Стопаловым. Он родился в августе 1924 г. в семье репрессированных революционеров и на фронте побывал дважды. В 17 лет, окончив в июне 41 г. школу, пошел добровольцем на фронт. Был физически подготовлен очень хорошо, но пишет, что военному делу их почти никто не учил – ни стрелять, ни воевать – все осваивали в боях, да так, что через три месяца от 200 человек осталось 20.
Первый бой принял под Смоленском, под Наро-Фоминском был ранен, провел недолгое время в госпитале, а потом, как недостигший по возрасту призыва, работал на Южном Урале водителем.
Попав по призыву вновь в армию, долго и бестолково кантовался в учебном полку, где люди банально умирали от дистрофии (т.е. от голода) и лишь осенью 43 г. вновь оказался на фронте – старшим сержантом, командиром 122-мм гаубицы в гаубичной артиллерийской бригаде артиллерийской дивизии прорыва Резерва Главного Командования.
Воевать начал в Белоруссии, прошел через Польшу и встретил Победу в Германии, под Берлином, получив две боевые награды – медаль «За боевые заслуги» и орден Красной Звезды. Демобилизовался в 1947 г., проведя два года в составе оккупационных войск. Учился, стал специалистом по тракторостроению, защитил кандидатскую диссертацию. Работать перестал лишь в 2007. Женат, имеет двух сыновей, пять внуков и десять правнуков.
Последние годы посвятил написанию воспоминаний о жизни – от детства до наших дней. В этой объемистой автобиографической книге рассказу о войне уделено лишь одна восьмая часть места.
Победить в войне и вернуться живым – это настоящий подвиг. Но рассказать потом об этом – подвиг вдвойне. У С.Г. Стопалова получилось и то, и другое.
Его книга написана ясным и толковым языком, дает прекрасные примеры жизни до войны и на фронте. Было очень любопытно почитать как о детстве и учебе в школе (это занимает около 30 стр. общего объема), так и о пребывании в Германии после войны (вместе с рассуждениями о жизни, войне и друзьях это занимает около 55 стр. текста).
Вот один – из жизни довоенной: «Многие годы телефон в Москве считался высокой привилегией. Перед войной в течение нескольких лет плата за его использование исчислялась по количеству исходящих звонков. Для их учета на стене рядом с аппаратом висел большой лист бумаги, на котором каждый звонивший против своей фамилии отмечал дату звонка. А кое-кто из соседей после звонка выходил из комнаты и как бы невзначай проверял, сделана ли запись. И если ее не было, возникал повод для столкновения. К счастью, позже был установлен единый тариф, общая сумма делилась на число проживающих, и телефонные неприятности прекратились» (с..16). Я этого, например, не знал.
А вот уже про войну: «Солдатское меню было более чем скудным. На первое щи. Сначала по мискам разливали жижу, затем гущу вываливали на стол и делили на кучки по числу солдат в отделении. Потом кто-нибудь отворачивался, а другой тыкал пальцем в одну из кучек и спрашивал: «Кому?»» (с.73). Что пайки хлеба так делили, мне было известно, а что гущу от борща - узнал впервые.
На войну остается приблизительно 130 стр., но даже их одни прочитать я весьма рекомендую. На мой взгляд, это прекрасная книга достойного человека, должным завершением биографии которого стали воспоминания, как это часто бывает, увы – за себя и того парня…
Рекомендую почитать также уже разошедшуюся книгу воспоминаний В.А. Орлова «Судьба артиллерийского разведчика. Дивизия прорыва» (http://www.labirint.ru/books/243391/), воевавшего приблизительно там же, что В.Г. Стопалов.

Как много писателей, как мало читателей… Скрыть