Александр Михайлович Орлов, он же Лев Никольский, он же Игорь Берг, он же Уильям Годин, он же «Швед», а на самом деле Лейба Лазаревич Фельдбин (1895-1973) — фигура уникальная. Добившись до значительных высот в иерархии НКВД (последняя должность – резидент в Испании), генерал-майор по общевоинскому званию, кавалер орденов Ленина и Красного Знамени, он не просто ушел за границу, а смог долгие годы скрываться как от Сталина, так и западных спецслужб. В отличие от других таких дефекторов, как называют их буржуи, Орлов не поспешил разоблачать «ужасы сталинского режима», а просто прятался. Соответствующую книгу он таки выпустил («Секретная история сталинских преступлений», 1953; в СССР вышла в 1991 г.), но после смерти вождя из-за нехватки денег, однако реальных тайн не выдал ни в ней, ни в ходе многолетних допросов его в ЦРУ, ФБР и проч.
Более того, этот самый высокопоставленный сотрудник советских спецслужб, ушедший на Запад, удостоился самых высоких похвал от западного мира, внедрять шпионов куда он активно помогал в 1920-30-е гг., но о сети которых он не сказал ни слова (хотя в письме Ежову пригрозил раскрыть около 60 советских агентов, если подвергнутся преследованию он с женой и их родственники).
Неслучайно изменником Родины КГБ его не считал, даже предложил ему в конце 1960-х гг. вернуться домой, пообещав хорошую пенсию и квартиру (Орлов отказался, но в беседе с сотрудником КГБ надиктовал тому список из нескольких десятков американских чиновников, которые, на его взгляд, были перспективны в плане работы на СССР).
Вот об этом самом разведчике-террористе (на совести Орлова участие в ряде ликвидаций на Западе врагов Сталина, в том числе в Испании; правда, он пытался предупредить Троцкого о готовящемся на него покушении, тот не внял) и написали свою книгу Олег Царев и британский историк Джон Костелло, каждый на своем архивном материале и беседах со знающими людьми в России и на Западе. Хочу отметить, что авторы проделали очень большую работу, тщательно проанализировав имеющиеся данные и, в частности, выявив большое количество неточностей в воспоминаниях Орлова (явно сознательно искажающих факты в нужную для того сторону).
Это, пожалуй, единственный такого рода пример сотрудничества представителей спецслужб — разрешение действующему офицеру КГБ на участие в написании этого труда дал лично последний председатель КГБ СССР В.А. Крючков в 1991 г.
Итак, Орлов-Фельдбин родился в еврейской семье средней руки, хорошо учился, с детства был смелым и предприимчивым юношей. Показав способность к языкам, окончил Лазаревский институт иностранных языков, изучал право, но в 1916 г. был призван в армию. Проникся идеями революции, которая, как и многим другим его сверстникам, открыла новые горизонты. Примкнул к большевикам и не прогадал. Очень скоро вернулся в армию, но уже по линии контрразведки. Во время советско-польской войны занимался диверсиями и разведкой в польском тылу. После войны переведен в ЧК, сделал быструю и очень успешную карьеру, был известен Дзержинскому и Сталину. В середине 20-х гг. работал в Закавказском краевом управлении ОГПУ, командовал погранвойсками.
С 1926 г. стал сотрудником Иностранного отдела ОГПУ, уезжает работать за границей. С этого момента он нелегальный резидент в Германии, Франции, Англии. Авторы много места посвящают этой деятельности Орлова, благо, он был причастен к работе знаменитой «Красной капеллы» в Германии, стал основаталем еще более известной «Оксбриджской» шпионской сети во главе с Кимом Филби. Этому посвящено несколько глав книги, очень интересных и обстоятельных, хотя не всегда имеющих прямое отношение к Орлову (например, запустив сеть в Англии, он покинул страну из-за боязни разоблачения, и уже никак не контролировал Филби с товарищами).
Став резидентом в Испании, Орлов помог испанскому правительству создать спецслужбу, и одновременно участвовал в карательных операциях по борьбе с местными (и не только) троцкистами, что потом всячески отрицал (хотя не только знал о ликвидации лидера испанских троцкистов А. Нина, но и явно принимал участие в нем – как и в Париже, в похищении ген. Миллера, главы РОВСа). Кроме этого, по личному указанию Сталина, Орлов организовал вывоз золотого запаса Испании (к вопросу о «безвозмездной помощи» испанской революции) в СССР. Варлов в «По ком звонит колокол» Хемингуэя — это явно Орлов.
Получив летом 38 г. приглашение на встречу с неназванным советским представителем во Франции, Орлов сделал вывод, что это закончится для него тем, чем уже закончилось для десятков других разведчиков – расстрелом. Забрав из рабочего сейфа кассу, Орлов с женой (также работавшей на разведку) и дочерью загадочно исчезают из Барселоны, и пропадают для всего мира на 15 лет, всё это время скрываясь в США, и живя на деньги, вывезенные из Испании.
Дальше уже не так интересно, хотя всё равно любопытно: слава, деньги, еще одна книга (о теории и практики разведки), преподавание в американском ВУЗе, предложение вернуться на Родину, смерть от старости, а не пули палача. И еще — полное молчание обо всех сколь-либо значимых секретах, известных ему. По мнению знающих людей, выдай Орлов Килби, СССР не получил бы ядерные секреты и не смог бы создать атомную бомбу. Гвозди бы делать из этих людей.
Обо всех этих вещах Царев и Костелло написали весьма толковую книгу, которую очень рекомендую всем интересующимся историей разведки. С точки зрения оформления, претензий гораздо больше: с одной стороны, введение, обстоятельные комментарии, именной указатель, много приложений, вклейка с иллюстрациями. С другой стороны, КОЛОССАЛЬНОЕ количество опечаток (в выходных данных корректор не указан, как и редактор), сбой в сносках (см. скан стр.496), многочисленные иностранные слова и выражения не переведены на русский. Это сильно портит общее впечатление от этой добротной книжки. Надеюсь, во втором издании все эти проблемы были исправлены.

© Как много писателей, как мало читателей… Скрыть

Иван Николаевич Захарьин (1837 или 1839-1906) был родом из дворянской семьи. Карьеру начала офицером в провинциальном пехотном полку, но не могло удовлетворить его интеллектуальных запросов. Вышел в отставку и поступил в университет, но, не окончив его, ушел для заработка работать чиновником. Отработав на гражданской службе почти 30 лет, полностью посвятил себя литературе, хотя писать и печататься начал гораздо раньше, был даже редактором нескольких журналов. Известен и как журналист, и как драматург, и даже (в меньшей степени) как поэт и переводчик. По своим взглядам не принадлежал отчетливо ни к либералам, ни к консерваторам. Напр., в своих очерках очень ругает бюрократов и власти вообще, но резко отрицательно отзывается о поляках и евреях, выступая за русификацию Польши.
Есть материалы проходные (но таких крайне мало), а есть и очень ценные и интересные. В частности, много историй из жизни самого автора в его бытность чиновником в Польше. Вообще, рассказы о Польше в 1830-90-е гг. занимают значительное место в книге. Отмечу, что не обо всем автор говорит как очевидец (хотя многие события 1860-90-х гг. он там лично застал), немалая часть повествования дана с чужих слов.
Данная публикация воспроизводит издание 1885 г. Состоит из двух частей: “Встречи и воспоминания” на 340 стр. и “Тени прошлого” на 170 стр. В общей сложности 17 текстов, объемом от 5 до 90 стр.
Свои воспоминания Захарьин стал публиковать еще в 1880-е гг. и ими обратил на себя внимание. Рассматриваемый труд и стал сборником ранее выпущенных работ, объединенных под двумя обложками. Он более не переиздавался и стал большой редкостью, так что мы можем поблагодарить издательство "Кучково поле" за отличный подарок всем интересующимся историей нашей страны во второй половине 19 в., который я и рекомендую всем любителям того времени.
Хорошее внешнее оформление: твердый переплет, офсетная бумага, среднее внутреннее: нет иллюстраций, есть вводная статья об авторе и его произведениях на 7 стр. Д. И. Болотиной, комментарии на 30 стр. (но не все требующие пояснений места текста имеют таковые), именной указатель. Тираж 1000 экз.

© Как много писателей, как мало читателей… Скрыть

Рассматриваемая работа — это первая книга в серии блокадных дневников, подготовленных фондом «Прожито» Европейского университета в С. Петербурге. Составитель данного издания - А. Ю. Павловская, научный редактор Н. А. Ломагин (оба профессионально занимаются вопросами истории блокады, первая – недавно, второй – более двух десятков лет).
Этот вполне академический труд представляет собой подборку из семи дневников, в полном объеме ранее не публиковавшихся. К каждому представлен сопроводительный текст с рассказом об авторе и его работе. Кроме того, сборник имеет две вводных статьи, послесловие, список опубликованных блокадных дневников с 1991 по 2021 г. и хронологию основных блокадных событий. Авторы сознательно сократили комментарии, оставив лишь самые сложные моменты (хотя, что такое дуранда, почему-то объясняется несколько раз), поэтому от читателя требуется знание обстоятельств тех событий.
Это ценный исторический документ, дающий взгляд на блокаду с разных сторон (подростки, умудренные годами и опытом люди, сотрудник горкома, учитель и проч.). У каждого свое мировоззрение и свой стиль. Одни дают подневные записи событий, другие – фрагментарные записи раз в несколько недель, а то и месяцев. Одни из дневников приведен полностью в виде факсимиле.
Надо сказать, что блокадные дневники стали своего рода литературным жанром осажденного города. Для меня, давно собирающего публикации о блокаде, в этой подборке материалов содержательно ничего не стало откровением, но все тексты содержат интересные, необычные факты или человеческие наблюдения.
Оформление – не ахти (мягкий переплет, желтоватая газетная бумага, мелковатый шрифт). Книжка не прошита, а склеена, поэтому разворачивается не до конца и читается не особенно удобно. Иллюстраций нет. Тираж 1000 экз.
Безусловно рекомендую всем, интересующимся историей блокады как важный дополнительный источник информации о том времени, качественно сделанный.

© Как много писателей, как мало читателей… Скрыть

Я думаю, Туфанов — фигура закономерно малоизвестная и сейчас, и почти сто лет назад, когда он свободно творил. Гораздо интереснее оказалась его жизнь за пределами творчества, но дошедшая до нас все-таки в традиционной форме — посредством переписки его с женой. Эти письма позволили посмотреть на внутренний (духовный и вполне бытовой, повседневный) мир советских интеллигентов 20-40-х гг., если и отличающий от того, как жило большинство их соотечественников, то лишь наличием (в отношении Туфанова) конкретного забора, для остальных этот забор был только виртуальным…
Итак, Александр Васильевич Туфанов (1877-1943) был из числа тех отечественных интеллигентов, о которых писали и Чехов, и чины Корпуса жандармов. Окончив столичный Учительский институт, Туфанов учительствовать, то бишь неинтересно просвещать народ не захотел, а увлекся пропагандой марксизма, но быстро на этом увлекательном деле попался. Времена были еще мирные (1902 г.), его вину доказать не смогли и оставили под надзором полиции. Наступила революция, и наш герой развернулся вовсю: печатался в левых газетах, организовывал революционные сходки, за что попал в тюрьму, но и тогда суд был снисходителен (революция была на спаде) и все ограничилось двумя месяцами отсидки.
Тюрьма, видно, подействовала, Туфанов решил посвятить себя народному образованию и публицистике (художественной, не противоправительственной), а потом и вовсе сугубо литературному творчеству. Здесь скажу сразу — как прозаик и поэт Труфанов произвел на меня очень слабое впечатление, бледностью образов и примитивностью стиля. Даже по его письмам можно судить о том, что литератор он был, на мой взгляд, средний.
В поэзии и публицистике Туфанов первоначально заявил себя сторонником символистов (ну, кто тогда не был символистом?), а впоследствии футуристов (тоже не удивил). Еще позже Туфанов (и это-то связало его навсегда с историей литературы) сошелся с обэриутами (Введенский, Хармс), даже покровительствовал им, считая их несерьезными, хоть и талантливыми мальчишками, а себя авторитетным мэтром-теоретиком, наследником В. Хлебникова, руководителем литературных групп с такими громкими названиями как «Орден заумников» или «Левый фланг». С середины 1910-х до середины 1920-х гг. Туфанов печатался — выходили его поэтические и критические сборники, потом только переводы и корректура (хотя отмечу, что в ссылке он активно переводил Шекспира, писал правильные пьесы о «перековавшихся» уголовниках и проч.).
Здесь прервемся. При всей своей левизне большевистский переворот и военный коммунизм Туфанов не поддержал. Более того, уехав с младшим братом-офицером в Архангельск, он занял антисоветские позиции, усилившиеся с гибелью брата, сражавшегося на стороне белых. Но постранствовав некоторое время, пошел на службу красным, по педагогической линии. Позже перебрался в Галич, а оттуда в Петроград. В это время он познакомился со своей будущей женой Марией Валентиновной Тахистовой (1888-1975), тоже учительницей, и в 1923 г. они поженились.
Туфанов был, несмотря на свой футуризм и проч., весьма консервативно настроенным мужем. Супруга разделяла его взгляды на семью и оказалась на все 20 лет, что им выпало быть в браке, его единомышленницей, поддержкой во все трудные годы (а их было ох как много) и единственно близким человеком.
Испытания выпали на их долю скоро – в 1931 г. Туфанов был арестован ГПУ по делу об «антисоветской нелегальной группировке писателей». Дела не было, но Туфанову вспомнили разные мелочи и в 32 г. отправили на пять лет в лагерь в Мордовию. С этого момента начинается эпистолярный роман между Туфановым и его женой, прерывавшийся ненадолго краткими визитами друг к другу, и закончившийся смертью первого зимой 43 г. в Галиче от голода и болезней.
Туфанов сидел недолго (помогли хлопоты родных и знакомых и действительно серьезные болезни), уже в 33 г. он отправился в ссылку в Орел, а в 36 г. в Новгород (здесь Туфанов устроился в местный пединститут, вполне приспособился к новой действительности: написал венок сонетов Сталину, даже поступил в аспирантуру – жизнь вроде налаживалась), откуда и отправился в эвакуацию в Галич. Туфановой все это время жилось совсем несладко. Скрывая от сослуживцев мужа-ссыльного, она много и без удовольствия работала, содержа себя и престарелую мать, а также постоянно поддерживая мужа посылками и переводами. Жизнь в одной квартире со свекровью и семьями брата и сестры мужа (последнему никак не помогавшими) радости не прибавляла.
Лишь переписка с мужем, человеком со сложным характером, которого она любила, наверное, составляла отдушину в ее невеселом бытие. Их письма друг другу — это диалог двух Россий: той, которая сидела, и той, что ждала. Писем в архиве Туфановой сохранилось больше тысячи (около 900 от него и 260 от нее), в данное издание, подготовленное Т.М. Двинятиной и А.В. Крусановым из Пушкинского дома (довольно давно занимавшимися исследованием жизни и творчества Туфанова), вошли не все.
Данный сборник — издание специфическое и по содержанию, и по оформлению. Начну с последнего. Иллюстраций нет (имеется несколько штук не очень хорошего качества на форзацах). Есть именной указатель, обстоятельное введение от составителей, комментарии в тексте. В целом вполне академично и неплохо.
Содержание более любопытно. Здесь много интересных наблюдений из жизни советской провинции, описание очередей за хлебом, дрязг с соседями и сослуживцами. Дефицитом было все – от продуктов до керосина и обычных тетрадей. Поучительны письма начала войны для понимания психологии того времени (через две недели будем в Берлине и т.п.).
В целом читать всё это грустно — две искалеченных жизни (если Туфанов и подставился как-то, то жена его страдала не за что, хотя человеком показалась мне более симпатичным и даже лучше пишущим), много стараний впустую, в итоге одинокая смерть для одного и долгое доживание в одиночестве для другой. Детей у них не было. Не знаю, решайте сами, хватит ли у вас духа на такое чтение…

© Как много писателей, как мало читателей… Скрыть

В начале 2000-х гг. немецкое издательство Dörfler Verlag запустило серию книг, посвященных истории дивизий вермахта (в массе своей это были переиздания 1960-х гг.). Через десять лет после этого издательство Центрполиграф запустило свою серию «За линией фронта. Дивизии Вермахта», взяв за основу ряд немецких книжек. Не знаю, как были выстроены правовые отношения этих двух издательств (возможно, никак), но вот оформление наши точно позаимствовали у своих зарубежных коллег (см. фото).
Одним их таких «трофейных» изданий стала рассматриваемая работа полковника Адольфа Райнике о Пятой егерской дивизии (егерскими стали называть с лета 42 г. легкие пехотные дивизии вермахта). Впервые вышедшая в 1962 г., она была переиздана в 1989, а потом и в 2003 гг.
Полковник Райнике был кадровым военным, занимавшим достаточно высокий пост (командовал артполком в составе дивизии), чтобы иметь и кругозор, и знания, достаточные для описания боевого пути этой – в общем-то самой обычной – германской дивизии, прошедшей через Западную Европу в Россию, разбитой там, но окончательно похороненной в фатерлянде под ударами союзников.
Восстановление немецких вооруженных сил в виде Бундесвера, холодная (и не только) война с СССР возродили к жизни утраченные воинские формирования – хотя бы в памяти их бывших солдат и офицеров. Так появились многие и многие книги, в которых с большей или меньшей достоверностью и готовностью признать свою роль в том, что творила гитлеровская военная машина в Европе, описывались бои 1939-45 гг. на Западе и Востоке.
Полковник Райнике, опираясь на многочисленные документы - в меньшей степени на недоступные и плохо сохранившиеся архивы, в большей степени на воспоминания и записи участников тех боев – создал работу, в которой довольно подробно, без особого пафоса и вполне литературно дал описание пути вполне заурядного подразделения вермахта.
Первые 40 стр. посвящены участии дивизии в кампании на Западе, 350 стр. – в войне на Восточном фронте. Имеется приложение о персональном составе дивизии и небольшой список источников (в котором немецкие издания зачем-то даны не на немецком, а на русском языке). Иллюстраций нет никаких, хотя в оригинальном издании их было порядочно, причем из личных архивов, что особенно ценно. Большое количество карт и картосхем.
Во Франции дивизии выпало разное – и тяжелые бои, и вполне спокойный оккупационный режим. В целом к настоящим боевым действиям личный состав оказался подготовлен не очень. Потеряв за шесть недель боев во Франции около тысячи человек убитыми, ранеными и пропавшими без вести, дивизия надолго расслабилась, и будучи перекинутой на Восток и вступив в Россию, только за 22-23 июня 41 г. потеряла 220 чел.
Дальше – больше. Автор постоянно пишет об ожесточенном сопротивлении советских частей. Вот один пример. Дело происходит 24 июля 41 г. в Белоруссии: «Неприятель вел по участку полка четырнадцатичасовой огонь такой интенсивности, какую приходилось испытывать только ветеранам Первой мировой войны. Точность огня русской артиллерии была поразительной» (с.106). В общем, что угодно, но легким маршем это не было – постоянные бои, контратаки, обстрелы, бомбежки, удары из тыла от окруженцев, и непрекращающиеся потери.
Дивизии довелось принять участие в ряде значимых операций, о чем Райнике сохранил любопытные сведения. В частности, очень интересен рассказ о боях под Вязьмой.
Потом дивизию перебросили на северо-запад, в район Старой Руссы, где немцев встретили якобы 50-градусные морозы, за что они прозвали местный климат «арктическим». Делая скидку на обычные для немцев жалобы на «генералов Январь и Февраль», отмечу как весьма полезное для понимания происходящего повествование о «крепости Демянск», где дивизия провела почти полтора года.
Конечно, автор постоянно бахвалится, говоря о точности, мудрости, упорстве немцев. Где-то это звучит просто фальшиво. Напр., на с. 198 Райнике описывает разрушенные немецким огнем советские позиции – разбитая техника, развороченные окопы, убиты и раненые. Обычное для войны зрелище, но вот как оно отозвалось в нежном сердце полковника-фиалки – «От такой картины на глазах у всех наворачиваются слезы». Тьфу.
Хотя автор ничего не пишет о причинах войны, что было характерно для трудов тех лет, он не воздерживается от указания, что подразделения дивизии принимали участие в антипартизанских действиях, правда, пишет, что боестолкновений не было, партизаны-де всегда бежали. Ну, может так оно и было.
Русские, по словам Райнике, побеждали только благодаря численному перевесу, знанию и использованию особенностей местности, да еще и удаче – вечная песнь неудачников.
Под конец изложение становится все более сжатым и пунктирным, всё меньше пафоса.
Оформление традиционно для этой серии. Отмечу хороший перевод В.Д. Кайдалова, которому же принадлежит большое количество постраничных примечаний, и минимум опечаток.
Рекомендую это исследование всем интересующимся историей Второй мировой войны.

© Как много писателей, как мало читателей… Скрыть