Данная книга - полноценная научная работа: с примечаниями, списком источников и литературы, использованных в тексте сокращений. Однако во вводной статье нет ни анализа источников, ни обзора историографии, что пригодилось бы и показало бы место данного исследования в числе остальных.
Первая часть (около 75 стр.) посвящена возникновению и идейным основам русской эмиграции в 21-39 гг., прослежены их связи с фашистами – в Испании и Германии. Собственно эмигрантам в годы Второй мировой войны уделена только вторая часть издания (объемом в 75 стр.), она же вышла самой интересной. Последняя глава (те же 75 стр.)рассказывает о власовском движении – здесь есть любопытные материалы, но по этой теме уже все-таки имеется довольно большой комплекс исследований. Здесь меня больше всего привлек аспект взаимоотношений между Власовым и белоэмигрантами. Любви здесь никакой не было, хотя именно последние предсказывали появление некоего «комкора Сидорчука», который пойдет против советской власти и возглавит военное восстание. Однако подчиняться краскомам бывшие царские офицеры не желали, а Власов ставил условием сотрудничества признание последними Октябрьской революции.
Автор показывает, что белоэмигранты охотно шли на сотрудничество с нацистами, но воевать были готовы только с Красной армией, т.е. на Восточном, а не на Западном фронте. А Гитлер запрещал эмигрантам даже на оккупированной территории СССР без разрешения находиться. Были, правда, и те, кто участвовал в антифашистском движении, но таких было меньшинство.
Есть небольшая вклейка с ч/б фото.
Рекомендую эту любопытную и добротную работу всем интересующимся историей нашей страны, но в сочетании с другими работами. Скрыть

Александр Дюков – историк и публицист достаточно известный, хотя известность его разносторонняя. Его предыдущие книги вызвали у меня спорные чувства, прежде всего с точки историчности изложения материала. Данная работа оказалась на удивление качественной – обстоятельной, объективной, выстроенной на фактах, а не гипотезах, оригинальной и убедительной.
О чем эта работа? Партизанские отряды и диверсионные группы стали возникать уже в первые недели войны, когда в советском обществ были живы надежды на быструю победу; они появлялись в страшные месяцы лета и осени 1941 г., когда, казалось, ничто не могло сопротивляться мощи покорившего Европу вермахта; они образовывались и дальше, до тех пор, пока враг был не изгнан с родной земли. Размах деятельности партизан был таков, что впоследствии партизанство стало восприниматься на Западе как один из элементов специфического советского стиля ведения войны.
Ликвидировать партизанскую опасность немцам так и не удалось; советские партотряды непрерывно росли и множились (хотя их было все же много меньше, чем стали рассказывать потом), нападали на вражеские гарнизоны, проводили дерзкие рейды, взрывали идущие к фронту эшелоны.
За прошедшие после окончания Великой Отечественной войны десятилетия деятельность советских партизан исследовали более чем подробно. О них опубликованы десятки монографий и сотни статей, как на русском, так и на иностранных языках. Сложность изучения этой проблемы даже на родине партизан была затруднена тем, что основная масса документов органов руководства партдвижением была засекречена вплоть до 1991 г.
Однако вопрос о том, кто же стоял во главе партизанского движения, какие органы и лица управляли этим, казалось бы, стихийным, народным процессом, по сегодняшний день остается без ясного ответа. Он интересовал и спецслужбы Третьего рейха, и спецслужбы НАТО, видевших в различных национальных партизанских движениях по всему послевоенному миру последователей и преемников советских народных мстителей, он интересует и наших историков. Сложность нахождения четкого объяснения во многом заключается в чрезвычайной изменчивости и дробности системы управления советскими партизанами. В организации и управлении партдвижением принимали участие и партийные структуры, и органы НКВД-НКГБ, и военная разведка, и армейские политотделы, и особые отделы фронтов и армий. Различные специальные органы, ответственные за партизан, то возникали, то исчезали, то трансформировались до неузнаваемости.
Хронологические рамки данной книги охватывают период с лета 1941 г. до первых месяцев 1943 г., когда организационное оформление специальных управленческих структур по руководству партдвижением было окончательно закреплено.
Автор показал то, что ранее старательно затушевывалось как участниками тех событий, так и историками – во-первых, отсутствие ясного представления на самых верхах советского руководства о том, каким должно быть партизанское движение, наличие полярных точек зрения на этот инструмент борьбы с фашистами, и как результат этих разногласий, во-вторых, яростное соперничество и борьбу за власть между ведомствами и лицами, претендовавшими на руководство партизанами.
Исследование вышло добротным – с кратким анализом историографии и источников, хорошо представленной источниковой базой, логичным и последовательным изложением материала. Я бы уточнил название книги (не знаю, кто его дал – сам автор или же издательство): точнее было сказать не кто, а какие организации/ведомства руководили партдвижением. Уточнения требует и структура, и авторство данного издания. Помимо титульного исследования Дюкова, в приложении к книге публикуется его же статья «Работа по линии «Д», посвященная подготовке партизанской войны в СССР в межвоенный период (её можно считать своего рода введением), вышедшая впервые в 2004 г. как послесловие к книге И.Г. Старинова, и работа И.Г. Старинова «Вопросы подготовки кадров к ведению партизанской войны». Фактически перу Дюкова принадлежат стр.3-213, перу Старинова – стр.214-302, т.е. почти треть книги. Наверное, это стоило бы как-то отразить в аннотации.
Приятной особенностью данного издания стало почти полное отсутствие опечаток; газетная же бумага и традиционный набор ч/б фото – что было, то и поставили на вкладку – так что в иллюстративный ряд не попали не только многие персонажи книги, но даже и авторы (фото Старинова, напр., отсутствует), увы, не удивили.
На мой взгляд, рассматриваемое издание стало отличным дополнением к вышедшим за последние два десятка лет исследованиям о феномене советского партизанства, которое я всячески рекомендую всем интересующимся историей Великой Отечественной. Скрыть

Прошло более десяти лет, как российские власти приняли решение захоронить «останки, найденные под Коптяковской дорогой» (намеренно употребляю такое обозначение) в Петропавловском соборе в 80-ю годовщину убийства царской семьи, однако окончательная точка в вопросе, кто именно был обнаружен под Екатеринбургом, и кто, соответственно, покоится в Екатерининском приделе собора, еще не поставлена. Многие верующие не признают истинность мощей, находящихся там, существуют версии, что обнаружены и изучены были останки совершенно других людей, действительно расстрелянных большевиками в годы Гражданской войны, а Николай с семьей либо похоронен в другом месте, до сих пор не найденном, либо вообще чудесным образом спасся.
Книга историка Н.Розановой является попыткой обобщить самые разнообразные версии, связанные как с расстрелом семьи Романовых (который все же был), их погребением (хотя то, что делали убийцы и их подручные, вряд можно назвать погребением, скорее, избавлением от тел…), и последовавшим многолетним изучением обстоятельств казни и поиском останков казненных. Эта работа – одна из первых не только в отечественной, но и мировой историографии попытка всесторонне проанализировать весь комплекс источников и литературы, касающихся екатеринбургской трагедии, включая и данные медицинских экспертиз.
Книга состоит из семи глав. Первая глава вводит читателя в проблематику темы; в ней идет речь о палачах и жертвах, прежде всего о Я.М. Юровском, коменданте дома Ипатьева и организаторе цареубийства. Вторая глава посвящена анализу следствия, которое вели предшественники известного следователя Н.А. Соколова, автора книги «Убийство Царской семьи», — А.П. Наметкин и И.А. Сергеев. Расследование же самого Соколова автор оценивает невысоко, показывая, что тот находился в плену лишь одной версии и поэтому сделал свою работу непрофессионально. В третьей главе работы исследуются воспоминания палачей, принимавших участие в убийстве и укрытии тел царской семьи и их слуг. Несмотря на всю эмоциональность данного материала, он, пожалуй, наиболее вторичен во всей книге. Тексты всех этих воспоминаний – частично и полностью – были неоднократно опубликованы (наиболее полное издание см. здесь http://www.labirint.ru/books/175562/). Тем не менее, автор детально воссоздал картину преступления, начало которому положили выстрелы в доме Ипатьева в ночь с 16 на 17 июля 1918 г. Четвертая глава посвящена истории поисков захоронения, предпринятых в конце 1970-х годов кинодраматургом Г.Т. Рябовым и геологом А.Н. Авдониным. В этой «одиссее» много любопытного. Оказывается, среди прочего, что значительная заслуга в этом принадлежит бывшему министру внутренних дел СССР Н.А. Щелокову, который содействовал поиску останков, в том числе, обеспечивая охрану поисковой группы силами сотрудников МВД. В пятой и шестой главах исследования разбираются аргументы как ученых, доказывавших подлинность «екатеринбургских останков» как останков Царской семьи и их слуг, так и противников этих ученых. Читатель сможет разобраться в том, как проводились научные эксперименты, целью которых была проверка найденных под Коптяковской дорогой тел. На протяжении многих лет в СМИ распространялись мифы о царских останках. Развенчанию подобных мифов уделено основное место в седьмой главе книги. Автор, опираясь на различные источники, доказывает несостоятельность версии, существующей еще с 1918 г., о якобы полном уничтожении (сожжении) тел царской семьи и их слуг, совершенном их убийцами с антихристианскими, ритуальными целями. Интересен и столь же детально разобранный автором миф о том, что ликвидацию царской семьи организовал большевистский центр во главе с Лениным и Свердловым. Розанова сумела доказать, что убийство в Екатеринбурге было акцией местных большевиков (Ленин со Свердловым как раз хотели устроить публичный процесс над Николаем в Москве и требовали отправки Романовых в столицу), т.е. речь идет о сознательном неподчинении Уралсовета центральным властям, наказания за которое уральцы очень боялись. Эпилог книги посвящен открытию захоронения Алексея и Марии Романовых – последних членов казненной семьи, чьи тела были спрятаны отдельно от остальных.
Розанова смогла создать убедительную и объективную работу, которая, на мой (не вполне просвещенный взгляд) во многом закрывает тему. Поэтому рекомендую ее всем интересующимся историей не только семьи Романовых, но историей Отечества. К сожалению, автор не скрывает своих симпатий и антипатий, что в историческом исследовании недопустимо. Монархизм и православие не закрывают серьезному ученому дороги ни в науку, ни к читателям, но формулировки «»Да не будет с нами того, к чему призывало большевистское красноречие, да не станем и мы в помрачении от забвения и неверия наследниками безбожного коммунистического духа!» или «Отрицая подлинность святых мощей, мы не только отрицаем истинную историю, но и попираем память святых и их страдания», коробят мой слух.
Как несомненное достоинство книги необходимо отметить не только ее отличное исполнение (прекрасная бумага, отсутствие опечаток и проч.) но и исключительно качественные (и многочисленные – 10 вкладок) иллюстрации, в том числе и неизвестные ранее, помогающие читателю лучше ориентироваться в тексте. Скрыть

Не читал ранее ни одной книги у Захара Прилепина, но соблазнился героем этой его работы, поскольку весьма интересуюсь биографиями советских писателей. О Леониде Леонове я знал почти что ничего (как ничего, думается, и не читал у него), а узнать об этом непростом персонаже отечественного литературного Олимпа хотелось.
И, признаюсь, я остался очень и очень доволен знакомством и с Леоновым, и с книгой Прилепина о нем.
Идея написать книгу о Леонове возникла у Прилепина в 2005 г. Он поднял огромное количество различных источников, что делает ему честь, а нам дает огромный массив ценных данных и наблюдений.
Итак, что я узнал о Леонове. Его отец был продавцом (сидельцем) в отцовской лавке в Замоскворечье, но увлекся революционной литературой и сам стал писать – стихи, слабые. За свое творчество ссылался, в конце концов бросил жену с пятью детьми и уехал в Архангельск, где и умер уже после революции.
О детстве Лени Леонова известно мало – учился, писал стихи. В 1918 г. закончил гимназию с серебряной медалью (его позже было модно упрекать в невежестве, а Леонов даже латынь знал). После этого переезжает к отцу, где работает в редакции издаваемой тем газеты – пишет рецензии на книги и спектакли, а потом рассказы и очерки, в том числе антибольшевистские. Был призван в армию и летом 19 г. окончил артиллерийскую школу и стал прапорщиком в Северной армии белых. Оба эти факта: очерки в отцовской газете и служба у белых – висели дамокловым мечом над ним и преследовали его несколько десятилетий. Второй факт, правда, реально не имел места: фронт развалился и повоевать против красных Леонов не успел. Власть взяли беки и он пошел к ним, работать в красной прессе. Затем отправился на Южный фронт, где работал в дивизионной газете, выпуская многочисленные тексты «сомнительной искренности», как пишет Прилепин.
Летом 21 г. Леонов переехал в Москву, где продолжил карьеру красного военкора, «лепя бодрую халтуру» в газете для красноармейцев (ЗП). Когда ее закрыли (пришло время нэпа), начал писать для себя, подрабатывая слесарем. Его рассказы стали известны московским издателям, литераторам и ценителям прекрасного, высоко отзывавшимся о них. Вскоре женился (по любви и на всю жизнь) на дочери М. В. Сабашникова, который первый издал его.
В 1920-е гг. Леонов на подъеме: много печатается и переводится, но отношение к нему у правоверных литературных большевиков как к попутчику. И это понятно: положительных персонажей у Леонова нет, революция и коммунисты: разрушительная сила, город ему не симпатичен, рабочего класса не видит. Ортодоксальным советским писателем Леонов становится, по мысли ЗП, после повести «Белая ночь» о разложении Белой армии.
Его всячески хвалит и продвигает Горький (очень интересная линия, о которой у Прилепина много написано). В 29 лет у Леонова выходит собрание сочинений, его именуют «великим», а эмигрантская критика видит в нем едва ли не единственное оправдание существования советской литературы. Леонова делают большим литературным начальником, но он строптив и себе на уме. В конце 30-х гг. он чуть не погиб, как многие другие собратья по перу – возможно, спасло вмешательство Сталина.
После начала Великой Отечественной становится военным корреспондентом, много пишет о войне.
Пик известности популярности Леонова навсегда остался в прошлом, хотя авторитет он себе вернул, а после смерти Шолохова стал последним живым классиком, получив от государства почти все мыслимые награды.
С середины 50-х гг. почти ничего не пишет и не издает. Его уважительно читают и изучают, он сановник и «генерал» от литературы. Но книги его издавали выборочно, и произведения 20-х, да и 30-х гг. не выходили. Интересно, что Леонова очень ценили, переводили и ставили в соцлагере.
В годы оттепели занялся лесоохранительным делом и много сделал как общественник. Огромную роль сыграл в сохранении памятников русской культуры, за что у части современников получил репутацию русофила и консерватора. К 70-м гг. отошел практически от всего, работал над своим итоговым трудом – «Пирамидой», изданным незадолго до смерти. Великолепно разбирался в растениях, имел прекрасный сад, которым занимался всю жизнь.
В начале книги З. Прилепин ставит вопрос, предлагая два варианта оценки жизни и деятельности Леонова, успешной или неуспешной была его судьба, и рисует две схемы. Очевидного ответа и сейчас нет. Прилепин много пишет о последователях Леонова, его влиянии на литературу 60-90-х гг., но справедливо говорит о том, что Леонова до сих пор до конца не прочитали не поняли…
Хорошее оформление (твердый переплет, офсетная бумага, есть вклейка с ч/б фото). Имеется именной указатель. Тираж 3000 экз.
Однозначно рекомендую всем интересующимся историей нашей страны и литературы в 20 в.

© Как много писателей, как мало читателей… Скрыть

Автор рассматриваемых мемуаров, Георгий Николаевич Сатиров (1904–1981), родился в семье священника. По национальности грек. Мать умерла во время Гражданской войны. Хотел стать горным инженером, но не позволило происхождение. Всю жизнь занимался самообразованием, учил живые и мертвые языки. В 1922 г. переехал в Москву, где в 1926 г. закончил Институт физкультуры. Экстерном кончил педфак 2-го МГУ (литературно-лингвистическое отделение). Вообще, Г. Н. Сатиров был человек высокой духовной культуры, много знающий, физически крепкий и закаленный (в юности сознательно и подолгу голодал, чем хорошо подготовил себя к испытаниям плена).
Отслужив год в армии, преподавал литературу в школах Москвы и Московской губернии, потом уехал работать на рабфаке Дальневосточного отделения. После этого Сатиров перебирается в Крым, работает экскурсоводом, особенно увлекает его пушкинская тема. По его инициативе в Гурзуфе был открыт Дом-музей Пушкина.
В начале войны, заставшей Сатирова в Гурзуфе, он как младший лейтенант запаса уходит добровольцем в народное ополчение. В конце октября его бригада оказывается в окружении, а в ноябре Сатиров, будучи раненым, попадает в плен. До конца марта 1945 г. он находился в лагерях для советских военнопленных в Германии. После освобождения прошел проверку, был восстановлен в звании и уволен в запас.
Тяжелая травма, полученная в шахте, сделала Сатирова инвалидом до конца жизни. Клеймо бывшего военнопленного долго не давало устроиться по специальности, и лишь в 1958 г. он стал замом главного редактора журнала «Физическая культура в школе». В 1970 г. вышел на пенсию и продолжал литературные труды.
Свои воспоминания Сатиров писал долгие годы, занявшись ими сразу после возвращения из плена, но потом, разочаровавшись, уничтожил их. Однако осталась одна (и неполная) копия, сохранившаяся у племянницы, от которой она и попала в ГИМ в 1994 г. Рукопись, начинающая изложение с лета 1942 г., обрывается на отъезде их Германии в СССР. В полном объеме воспоминания Сатирова не печатались, выходили лишь отдельные фрагменты.
Мемуаров военнопленных вышло не так уж мало, но на их фоне записки Сатирова выделяются качеством наблюдений и стиля. Особенно любопытны его описания немецких рабочих, инженеров, охранников, медсестер, а также солагерников, включая иностранцев (Сатиров владел немецким и французским языками). Оценки автора в целом сдержанны и объективны: он пишет о хорошем отношении к себе некоторых немцев, американских солдат, швейцарских пограничников.
Хорошо показаны настроения пленных. Некоторые из них, в основной массе украинцы-селяне, рассчитывали после окончания войны (победой Германии, естественно) освободиться и стать «на Германщине» крестьянами. Герою воспоминаний пришлось потрудиться, чтобы объяснить всю нелепость таких мечтаний унтерменшей.
Начал работу на немцев Сатиров на заводе, где выпускали принадлежности для пивных заводов. Там было голодно, но работали мало, в основном прятались. Часть немецких рабочих покрывала этот саботаж и даже понемногу помогала остарбайтерам. Интересно, что попытки хозяина завода, терявшего на этом прибыль, привлечь для наказания злостных саботажников гестапо провалились – местный чиновник посчитал, что это не его сфера деятельности, разбирайтесь, де, со своими работниками сами. Хозяин, в целом злобный господин, так и делал, но ограничивался карцером.
Тем не менее, даже с такого не особо тяжкого для жизни объекта наш герой дважды сбегал. Первый раз поймали на границе со Швейцарией, и немцы заставили швейцарских пограничников выдать беглецов, которых сильно избили, но вернули на прежнее место. Второй побег был также неудачен по результатам, но закончился переводом в штрафной лагерь, где было совсем плохо. Сильно били, мало кормили, а один надзиратель особенно невзлюбил Г. Н. Сатирова и сбросил в шахту с многометровой высоты, от чего тот получил тяжелую травму головы, но чудом выжил.
Правда, в воспоминаниях Сатирова много психологизма, философских рассуждений – это на любителя, мне не особенно понравилось.
Издание начинается с обстоятельного введения от составителя, М. Г. Николаева, на 35 стр. Текст воспоминаний занимает 285 стр. плюс качественные комментарии на 45 стр. (того же М. Г. Николаева). В конце издание размещено приложение с перечнем воспоминаний советских военнопленных, выходивших в 1995–2022 гг.
Типовое оформление. Иллюстраций нет. Мелкий шрифт. Тираж 1000 экз.
Безусловно рекомендую всем интересующимся историей Великой Отечественной как ценный источник информации по жизни военнопленных.

© Как много писателей, как мало читателей… Скрыть