«Отцовский крест» — документальная повесть, написанная по детским воспоминаниям сестрами Софьей (1905-?) и Натальей (1914-?) Самуиловыми, дочерями о. Сергия — настоятеля церкви села Острая Лука (затем священника Воскресенского собора г. Пугачева Самарской губернии, сейчас это Саратовская обл.).
Отец Сергий был нетипичным дореволюционным священником – человек много знающий, продолжавший учиться до конца жизни, настоящий наставник и духовник. Человек убежденный в своей вере и готовый пойти на многие жертвы во имя нее. Неслучайно он был одним из немногих клириков, кто не просто не уклонился в обновленчество в 1920-е гг., но и активно боролся с живоцерковниками.
Ему повезло – его окружали любящие и искренне верующие люди – его семья, прихожане, священники. Почти до самых последних своих дней он мог служить, и служить открыто. Был любим и уважаем паствой и другими священниками. Много выступал, писал о церковной жизни, активно (пока было можно) в ней участвовал. Даже будучи репрессированным, ушел из жизни, оставив своих детей на воле (они были репрессированы уже позже).
Его жизнь показана глазами его дочерей, наделенных удивительной памятью не только на слова и поступки, но и цвета, запахи. Книга насыщена яркими и подробными деталями и будет интересна хотя бы свидетельство о жизни в небольшом поволжском селе, а потом и провинциальном городе в первое десятилетие до революции и первое десятилетие после нее. От этой жизни, как и от населявших ее людей давно уже ничего не сталось, кроме таких книг. Тем больше ее ценность.
Тех же, кому интересна жизнь обычного священника и его семьи в первую треть 20 в., это повествование познакомит со множеством разнообразных историй и обстоятельств. Хотя это погружение в православную среду, наверное, будет препятствием для широкого читателя, вряд готового читать целые страницы о церковных службах, молебных, теологических спорах со староверами и безбожниками. Книга снабжена большим количеством примечаний, хотя какие-то реалии тех лет не всем могут быть понятны (земский, исправник и проч.).
Этот объемный том (состоит из двух частей - 1908-1926 гг. (книга 1) и 1926-1931 гг. (книга 2), была еще и третья часть, посвященная событиям 1931-36 гг., но в это издание она не вошла, а жаль - повествование обрывается на полуслове, и о смерти отца ничего не говорится) был написан в 1950–1960-е гг., после возвращения сестер из ссылки, а предварительные записи велись и ранее. Сочинение распространялось в самиздатовских копиях и одна из них была передана петербургскому издательству «Сатисъ», которое в 1996 г. выпустило двухтомник «Отцовский крест». С тех пор книга больше не переиздавалась.
Сестры Самуиловы обладали незаурядным писательским талантом, и читать их труд, с одной стороны, легко – как литературное произведение. Как памятник времени – очень тяжело – рассказ о страданиях, смерти родных и близких всегда дается нелегко. И это еще при том, что авторы сознательно отказались от воспоминаний о самых, наверное, непростых страницах жизни страны и церкви. В их книги нет ничего ни о революции 17 г. и Гражданской войне, ни о голоде 21-22 гг., ни об изъятии церковных ценностей. С другой стороны, из их книги следует, что в 20-е гг. власти не особенно свирепствовали, церковь и верующие жили достаточно спокойно, хоть и тяжело материально, давили власти скорее экономически (налогами), а вот гонения шли скорее от обновленцев.
Издание действительно отличное, твердый переплет, офсетная бумага, практически нет опечаток. Правда, нет и фото – наверное, ничего не осталось. Есть маленькое фото сестер Самуиловых, но фотокарточки их отца, брата, матери, видно, не дошло до наших дней…
Пусть общим памятником им будет – нет, не «построенный в боях социализм», как у Маяковского, а вот эта память сердца. Сердца много испытавшего, не отступившего, но простившего. Царствие им всем Небесное.

Как много писателей, как мало читателей… Скрыть

Густав Герлинг-Грудзиньский (более верное написание Херлинг-Грудзинский) (1919-2000) – польский писатель и журналист. Его учебу в Варшавском университет прервала Вторая мировая война, раздел и оккупация Польши Германией и СССР. Из студента-филолога Густав превратился в подпольщика, уехал из Варшавы на восток и там был арестован сотрудниками НКВД при попытке перейти границу с Литвой. Был обвинен в том, что является майором польской армии и немецким шпионом. Побывав в разных тюрьмах (повествование начинается в Витебской тюрьме), о чем он скупо, но интересно рассказал в первой части книги (о себе мало, больше о других), в начале 40 г. Херлинг-Грудзинский получил просто детский срок (пять лет) и был отправлен в лагерь в Архангельскую область, где провел два года, работая лесорубом.
В начале 42 г. был освобожден из лагеря как поляк, и подобно многим другим соотечественникам, оказавшимся против своей воли в СССР, попал в состав польской армии Андерса, воевал в Италии с немцами (и храбро). В послевоенной Польше, несмотря на увлечение социалистическими идеями, не прижился, после чего всю оставшуюся (и долгую) жизнь провел в эмиграции – Англия, Германия, Италия, где он и умер. Оставил множество литературных произведений – повести, дневники, рассказы (последними в основном и прославился), эссе. Однако мировую славу ему принесла работа начала 1950-х гг. «Другой мир: советские записки».
Собственно говоря, его книга и представляет собой описание его лагерной эпопеи. Она ни в коем случае не является, как пишут авторы аннотации, «первой в мире книгой, рассказавшей о существовании в СССР преступной системы концлагерей». До публикации «Иного мира» в Лондоне сначала в переводе на английский язык (1951 г.), а потом и на польском (1953 г.) вышло несколько книг узников советского ГУЛАГа (И.М. Зайцева, Б. Солоневича и др., причем книга последнего о пребывании на Соловках издавалась огромными тиражами – но в Германии, поэтому расценивалась как фальшивка). Работу Херлинга-Грудзинского отличал очень высокий литературный уровень и публикация в нужное время и в нужном месте (да еще и в хорошем переводе).
Херлинга-Грудзинского сравнивали с Достоевским, и его книги, как и его жизненный путь, давали и дают много поводов для этого. «Белая ночь», «Дневник» - это названия книг Херлинга-Грудзинского, чья биография напоминает жизнь Федора Михайловича. Наверное, не случайно эпиграфом к «Иному миру» стала цитата из «Записок из Мертвого дома», на которые польский писатель неоднократно ссылается в своих лагерных записках. Писатель и публицист левых убеждений, переживший лагерь и ставший консерватором, осуждающим свои собственные взгляды – это характеристика и Достоевского, и Херлинга-Грудзинского.
При чтении «Иного мира», как и «Записок из Мертвого дома», обращает внимание литературность этого текста, где с описаниями происходящего с героем (порой очень натуралистичными) соседствуют разные размышления о жизни. Не знаю, насколько рассказ Херлинга-Грудзинского полностью сопоставим с тем, что ему действительно выпало пережить, и присутствует ли тут элемент додумывания/придумывания – трудно сказать, но читать это было интересно, даже несмотря на вторичность описанного Херлингом-Грудзинским после чтения всего созданного в 1960-90-е гг. При этом написано это действительно очень хорошо.
Труд Херлинга-Грудзинского стоит особняком от других произведений «лагерной литературы», нисколько не теряясь в тени произведений Солженицына, Шаламова и многих десятков других писателей и мемуаристов за счет уникальности опыта и стиля польского автора. Плюс множество замечательных человеческих портретов, несколько запоминающихся жизненных историй, тонкие, почти поэтические формулировки ("Это не был город Печали - это был город, в который никогда не заглядывала Радость". с.18).
Безусловно симпатично то, что автор не осуждает никого из лагерников, даже уголовников. Более того, нет никаких обид у Херлинга-Грудзинского и в отношении русских, которых он считает такими жертвами режима, как и всех остальных. Кто ему несимпатичен, так это те, кто был по другую сторону - следователи, надзиратели, охранники, "начальники" и проч. Здесь он ничего не забывает и не прощает. Интересно, что приличных людей среди этой категории ему не попалось...
Рекомендую это ценное и содержательное произведение всем интересующимся историей нашей страны в сталинское время.
Теперь последнее. Если содержание данного издания достойно высокой оценки, то его оформление, увы, недотягивает даже до тройки. Повторяющая лондонскую публикацию 1989 г. в прекрасном переводе покойной Нат Горбаневской, книга, выпущенная издательством Ивана Лимбаха в 2019 г., на мой взгляд, с задачей не справилась (если не считать таковой сведение расходов к минимуму): нет ни введения, ни послесловия с хотя бы минимальной информацией об авторе и его работе. Нет иллюстраций (это могу понять), нет примечаний (не считая парочки от переводчика), что плохо. В общем, голый текст, рассчитанный на знающего читателя. А таковой ждет несколько большего, чем простого переиздания 30-летней давности.

© Как много писателей, как мало читателей… Скрыть

Венди Холден – британская писательница и журналистка, автор 30 с лишним книг. Ее последняя работа стала настоящим бестселлером, выйдя в 20 с лишним странах на 17 языках.
Очень оперативно, выйдя из печати в 2014 г., она была издана и у нас.
О чем эта книга? О людях в невозможных обстоятельствах, стремящихся выжить, несмотря на то, что они обречены на гибель.
Три молодых еврейских семьи из Чехословакии, три пары, связавших свои жизни по любви в мире, где таким, как они, места нет. Прошли через гетто и концлагеря, пока летом 44 г. их не отправили в Аушвиц. Там в печах погибли почти всех их родные. Как относительно здоровые и годные для работы на Третий рейх, были переведены в один их трудовых лагерей, а потом в Маутхаузен. Всё это время женщины, разлученные с мужьями, скрывали свою беременность (помогала бесформенная одежда), хотя в Аушвице на беременных ставил эксперементы доктор Менгеле, и поэтому специально выбирал их среди остальных заключенных. Правда, позже всех трех женщин выдали свои же товарищи…
Весной 45 г. беременных немцы уже не трогали, правда, кормить тоже почти перестали. Родив в апреле 45 г. крошечных малышей – по полтора килограмма весом – матери, сами весившие по 30 с лишним кило, в прямом смысли слова чудом смогли спастись сами и спасти своих детей.
Эта книга – повествование о трех судьбах, чуть было не прервавшихся в Аушвице и Маутхаузене, о нацистских лагерях смерти, об уничтожении целого народа.
На мой взгляд, это образец по-настоящему душеподъемной и душеспасительной литературы, написать о которой, как хотелось бы, у меня не получилось. Читать эту книгу тяжело, хотя финал ее для главных героев много лучше, чем для большинства их родственников. В. Холден создала увлекательное (так, что не оторваться) чтение, при этом тщательное выверенное и основанное на фактах. Переводчица Юлия Минц сделала свою работу хорошо, хотя отдельные детали задевают глаз (напр., «капо» - надзиратель - не имеет множественного числа, поэтому «капос» по всему тексту - это ошибочная калька с английского). Жаль, что в русскоязычном издании нет ни одной иллюстрации. Постараюсь исправить этот огрех.
Всячески рекомендую эту замечательную книгу всем интересующимся не только историей Второй мировой войны и холокоста, но и историей трех обычных женщин.
PS. Не могу не прокомментировать заметку об этой книге рецензентки «Шум дождя». Прочитал эту заметку, и стало прямо гадко. Где она это увидела, зачем было перевирать прочитанное (если действительно прочитала)? О русских якобы ничего, об американцах – хорошо. Специально выписал страницы, на которых В. Холден упоминает советские войска: с.191, 194, 196, 204, 215, 228, 252. И везде на них советская армия наступает, бомбит немецкие войска, освобождает концлагеря. Об американцах гораздо меньше, и по делу – да, это они освободили Маутхаузен и спасли этих женщин, при чем здесь «типично западная позиция»? Что касается матери, брошенной одной из дочерей в «доме престарелых», то в тексте этого нет. Да, дочь уехала в 83 г. в США, мать осталась на родине. В 2006 г. 90-летняя Приска была передана в лечебный санаторий, где провела последние два месяца своей жизни совсем не «в одиночестве». Ну, не понравилась книга, врать-то о ней зачем?

© Как много писателей, как мало читателей… Скрыть

Как всегда, рассказ об этом издании распадается на две части — о самой книге и ее авторе.
Начну с последнего. Дмитрий Александрович Милютин (1816-1912) — это действительно всё то, о чем написано в аннотации: один из ближайших, наиболее энергичных и наиболее заслуженных сотрудников императора Александра II, 20 лет стоявший во главе Военного министерства (и простоявший бы и дольше, если бы не убийство царя), творец военной реформы, преобразившей русскую армию, возродившей ее после Крымской войны и обеспечившей победу в русско-турецкой; последний генерал-фельдмаршал Российской империи, граф. Человек, появившийся на свет вскоре после разгрома Наполеона в небогатой дворянской семье и выбравший военный путь, живший при пяти русских императорах, включая последнего (в коронации которого он принимал непосредственное участие). Отмечен различными талантами, в том числе мемуарным. Многие годы вел дневник, сохранивший уникальные свидетельства о различных страницах внутренней и внешней политики России, ее правителях в 1860-80-е гг.
Дневник этот (перехожу ко второй части) сохранился в виде рукописи и был ранее известен историкам. Непосредственно дневник Милютин начал вести с апреля 1873 г., и более или менее регулярно поддерживал его по 1899 г. Сам Милютин рассматривал возможность издания его и редактировал текст, смягчая некоторые формулировки и убирая то, что он считал невозможным печатать. Проживая с 1881 г., после отставки, в своем имении в Крыму, Милютин подготовил свои воспоминания о более ранних годах службы (1860-64), которые были изданы только в 1999-2003 гг. Дневники 1870-80-х гг. в 2008-10 гг. издал (качественно и дорого) РОССПЭН.
В 1947-50 гг. его записки 1873-82 годов были изданы в четырех томах под редакцией и с примечаниями П.А. Зайончковского. Именно этот труд был взят за основу для данного издания. В оригинальном издании был биографический очерк на 65 стр., написанный Зайончковским, его же примечания, а также именной указатель (обычный и аннотированный).
Что мы имеем сейчас: нормальное по оформлению (твердый переплет, писчая бумага, неплохие иллюстрации в каждом томе) и никакое по содержанию издание (т.е. от «Захарова»). Ни слова о Милютине (даже сильно устаревший очерк Зайончковского не перепечатали), ни одного нового примечания (те 250 примечаний, что вошли в книгу объемом в 800 стр., абсолютно недостаточны). Правда, сохранены именные указатели. Разбирайся, читатель, если ты такой умный и купил эту книгу, сам.
А разбираться надо. Милютин писал для себя, не раскрывая деталей и предыстории многих событий, поэтому не знающему реалий и обстоятельств внутренней и внешней политики России в годы правления Александра II будет трудновато. Но если иметь общее представление о том времени, то можно значительно расширить его, опираясь на заметки человека, входившего в ближайший круг императора, с которым тот советовался по самым разным вопросам, далеким от военных, знавшего всех высших сановников империи (и пережившего их всех).
Как человек Милютин был личностью симпатичной. Царедворцем не был (а мог им стать). За власть не держался, более того, в отставку хотел уйти давно (с 1874 г. дневник проходит под знаком скорого «освобождения» от царской службы). Хорошо владел пером, давая многим встреченным им людям интереснейшие характеристики. Без записей Милютина невозможно оценивать события тех лет, правительственную кухню империи (о которой тот отзывался не особенно высоко; да и императора он тоже не обожествлял, видя в нем прежде всего человека).
Но это дневник не сановника, витавшего исключительно в эмпиреях. Милютин вдавался в самые разные подробности своего ведомства: скажем, ответственный за военно-учебные заведения империи, он регулярно ходил на экзамены, давал задания и лично (!) проверял тетради учащихся, чтобы понять, что они реально знают, и правильно ли идет устроенная им реформа военных гимназий и юнкерских училищ.
Центральное место дневника занимает русско-турецкая война 1877-88 гг., ее подготовка и последствия, а также «правительственный кризис» конца 1870 – начала 1880-х гг. В первом томе даны записи за 1873-77 гг., во втором – за 1878-82 гг. В каждом томе есть по вклейке с иллюстрациями хорошего качества.
Очень рекомендую всем интересующимся историей нашей страны в один из самых интересных периодов истории, но желательно с добавлениями в виде дополнительных книг о том времени и тех людях.

© Как много писателей, как мало читателей… Скрыть

Никогда не думала, что придется писать негативную рецензию на творение любимца публики (и моего, в частности) Александра Васильева. И вот…
Мое личное знакомство с литературным творчеством Васильева началось с его первых ретроспективных книг «Красота в изгнании»: утонченный стиль, идеально выверенный текст, замечательный, интеллигентный (но не пафосный) русский язык, редкие изысканные фотографии. Признаюсь, на нечто аналогичное я и рассчитывала, открывая последнюю из трех последних появившихся в продаже книг - «Судьба моды». Увы и ах… Сильное разочарование. Васильев, который, по его же словам, в некотором смысле олицетворяет себя в сегодняшней России с неким мессией по моде и стилю, спустился до уровня серой, безликой, зачастую пошловатой людской массы, против которой он и пытался направить свое идейное оружие.
Да, Васильев вышел в тираж. Да, он сегодня действительно в моде. И я понимаю, что разговаривать с толпой надо на ее языке. И что вещь «от кутюр», становящаяся ширпотребом, по определению не может сохранять первоначальное высочайшее качество. Просто жаль, что работы А.А. Васильева не стали исключением… Остается ждать, когда Васильев выйдет из моды и вернется к узкому кругу избранных.
Скрыть