Руслан Тимофеевич Киреев (1941-) — один из тех, кого и в СССР, и в наше время называют «русский советский писатель». Воспитанный бабушкой (мать его бросила, отец сидел), вырос в Крыму, где и начал печататься с 14 лет. Долгое время писал стихи (по собственному признанию, плохие). Работал в автопарке (это дало ему на многие годы впечатлений и образов). Поступил с первого раза в Литинститут и там перешел на прозу. Еще будучи студентом, напечатал рассказ в «Новом мире» Твардовского (по тем временам, это был знак очень высокой пробы).
Дальнейшая его литературная судьба была вполне успешной: выпустил в общей сложности около 50 книг, работал в разных ведущих советских журналах (в частности, в «Крокодиле»), в 1990-е г. пришел сначала зам. главного редактора, а после смерти С. Залыгина стал и главным редактором «Нового мира». Уже многие годы преподает в Литинституте, являясь профессором кафедры литературного мастерства.
В 1980-е гг. его немного, но неприятно пощипали за «нечеткую авторскую позицию», не выпустили пару книжек, но, в общем и целом он мог полноценно реализовать себя как автор (нигде не пишет о проблемах с цензурой) со всеми вытекающими отсюда и материальными (для тех лет – очень приятных) выгодах.
Формат, как сейчас говорят, прозы Киреева определить довольно сложно. Это, как правило, повести, где главные герои (как признается сам автор, ВСЕГДА списанные с натуры, т.е. родственников и знакомых), сталкиваясь с разными жизненными обстоятельствами, должны решать те или иные этические вопросы и делать непростой выбор. Это был вполне социалистический реализм (в хорошем смысле слова), но едва ли книги Р.Т. Киреева переживут его век, а сам он выйдет из числа писателей второго ряда, которые в академических учебниках по истории литературы 20 в. удостоятся более чем пары строк.
Не поймите меня неправильно, Р.Т. Киреев — хороший писатель, хороший редактор, хороший учитель, но среди многих других, таких же хороших – не выдающихся – писателей, редакторов, учителей… Скажу честно, ни с одной из книг Р. Киреева я не знаком, хотя в 1980-90-гг. читал чуть ли не все толстые журналы страны. Надеюсь, это делает мою оценку более объективной.
Вернусь к творчеству Р. Киреева. В конце жизни он решил подвести ее итоги, создав вполне классические воспоминания, где в строгой хронологической последовательности рассказывается о «жизни и творчестве» за последние 50 лет, считая с первой полноценной публикации, и до 2008 г. Каждая глава, где событий внешних со временем становится всё меньше, а рассуждений о переживаниях и размышлениях — всё больше, завершается портретом того или иного писателя «крупным планом» (здесь встречаются и звезды первой величины, вроде Солженицына (см. фотот стр. 365-370), и забытые сегодня советские писатели и поэты).
Во фрагментах его воспоминания печатались в журнале «Знамя» в 2006-08 гг. В полном объеме книга вышла в 2008 г., но автор решил продолжить свои труды в виде «Писем из рая», пока выходящие тоже в виде журнальных публикаций.
Р. Киреев пишет действительно хорошо, читать его интересно и легко. «50 лет в раю» — это такая история внутреннего мира человека на фоне истории жизни страны, но больше – на фоне общения с разными интересными людьми, в основном, такими же писателями. Именно в этих знакомствах больше всего была щедра к Р.Т. Киреева жизнь, послав ему много хороших друзей и приятелей.
Срывания масок здесь вы не найдете, точнее, маска срывается лишь одна – с самого автора. Он строг и беспощаден прежде всего к себе, рассказывая о других доброжелательно и спокойно. Итог жизни достаточно грустен: мизантроп и молчун, умеющий общаться с другими людьми (даже внучкой!) только выпив, демонстрирующий красноречие лишь на бумаге, он считает себя доживающим свой век. Я думаю, это не так — и как писатель Р.Т. Киреев не закончился, и как творец продолжается, выражаясь пафосно, в своих учениках.
Им, да и не только им, будет полезно познакомиться с этим очерком литературной жизни СССР 1960-80-х гг., созданной человеком, безусловно, заинтересованным и предвзятым, но вызывающим доверие.
К сожалению, оформление оставляет желать лучшего — нет ни одной фотографии. Тем не менее, рекомендую это издание всем интересующимся историей нашей страны и ее великой литературы, одним из верных, хоть и не самых заметных созидателей которой был Р.Т. Киреев, сумевший талантливо рассказать об этом в своих воспоминаниях.

© Как много писателей, как мало читателей… Скрыть

Лазарь Соломонович Флейшман (1944-), вообще-то больше известный как литературовед, специалист по творчеству Б. Пастернака, в далеком 2003 г. выпустил книгу о людях и обстоятельствах, стоящих довольно далеко от Пастернака. А может, и не так далеко…
Формально это исследование, вышедшее первым томом в серии НЛО «Из истории журналистики русского зарубежья», действительно разбирает … даже не знаю, как правильно ее охарактеризовать, в общем, историю о том, как ГПУ много лет русскую эмиграцию за нос водило.
Читатели старшего поколения помнят эту историю, известную как операция «Трест», по роману Л.Никулина «Мертвая зыбь» (1965) и основанному на нем четырехсерийному сериалу «Операция «Трест»» (1967).
История этой знаменитой операции ОГПУ, если кратко, такова. После военного поражения белых в Гражданской войне за границей осело несколько миллионов эмигрантов из России. Многие из них по-прежнему призывали к активной борьбе с большевиками, которая действительно не прекращалась, осуществляемая, в том числе, тайно переходящими границу боевиками генерала Кутепова из Русского общевоинского союза (РОВС). Советская власть несла незначительный материальный урон от организованных последними терактов, но наличие (прежде всего в Центральной и Западной Европе) готовых на вооруженную борьбу, хорошо обученных и ждущих только команды бывших участников разных антибольшевистских формирований, а также сохраняющих надежду на их вторжение т.н. «внутренних эмигранов» из числа разных «бывших» (чья численность и активность большевиками серьезно преувеличивалась) внушало настоящую угрозу.
Чтобы минизировать возможные риски, руководством ОГПУ при помощи сотрудников бывшего Корпуса жандармов (называют имя генерала Джунковского, бывшего николаевского замминистра МВД) была, как говорят чекисты, «легендирована», т.е. создана на бумаге как бы настоящая подпольная "Монархической организации Центральной России" (МОЦР). Эта организация якобы имела своих людей во всех советских структурах, от партийной до военной, и готовила переворот.
Через нужных людей был организован выход на влиятельных членов эмиграции, включая в.к. Николая Николаевича и барона Врангеля. В СССР были отправлены известные лица из числа белоэмигрантов, которым, под контролем ОГПУ, была показана фальшивая картина происходившего в стране. Одним из таких путешественников стал видный монархист и писатель В. Шульгин, написавший по возвращению (фактически под диктовку чекистов) книгу об этой поездке «Три столицы». Другому гостю — английскому разведчику Сиднею Рейли — вернуться не дали, арестовали, а затем судили и расстреляли.
От МОЦРа за границу шло много ложной информации о военно-промышленном потенциале СССР (со спорными результатами). МОЦР, в свою очередь, замкнул на себя каналы общения антисоветских структур (отказываясь работать со сторонниками активных действий против СССР) и антисовесткую деятельность западных разведок, чьим основным клиентом он стал. При этом удавалось получать из первых рук информацию о происходившем в эмиграции и использовать ее в интересах ОГПУ, в частности, своевременно перехватывать и обезвреживать боевиков Кутепова, размещая информацию в советской прессе о якобы совершенных ими терактах.
Посылом «Треста» было манипулирование общественным мнением русской эмиграции и Европы для того, дабы убедить все антисоветские силы, что террор, к которому призывал Кутепов и др., только мешает планомерной и постепенной подготовке свержения большевиков изнутри, силами МОЦРа.
Рассматриваемая книга — это не история «Треста», а лишь попытка оценить один из аспектов этой масштабной чекистской «игры», показать, как в эмигрантских СМИ (а также отчасти в советских) отражалась эта сложная и многоходовая комбинация, успешно (хотя есть разные мнения) проведенная советской контрразведкой менее чем через десять лет после своего создания. Показ этой комбинации дается одновременно с разных точек зрения, так что можно увидеть, как словно в зеркалах отражается/искажется происходящее перед нами.
Помимо многочисленных и обстоятельных цитат из различных изданий, работа Флейшмана содержит портреты участников «Треста», первым из которых является двойной (или тройной?) агент ОГПУ Эдуард-Александр Опперпут-Упелинс, ни дата рождения, ни дата смерти которого точно неизвестны, но чья жизнь достойна отдельной книги, настолько она необычна (а, может, для своего времени и типична). Его образ, как и образ остальных персонажей автор рисует сдержанно и объективно, не становясь ни чью сторону, а лишь стараясь понять, что же на самом деле произошло.
К сожалению, встречаются отдельные ляпы. Автор, например, повторяет распространенные, но давно разоблаченные мифы, в частности, об использовании Тухачевским ядовитых газов при подавлении антоновского мятежа (с.20).
Исследование отличает хорошая академическая база и вполне доступный стиль изложения.
С точки зрения оформления это вполне академический труд. Есть именной указатель и перечень наименований периодических изданий. Нет иллюстраций вообще. Нет списка сокращений и списка использованной литературы и источников, хотя с последними автор работал очень много, правда, в основном с зарубежными, но не отечественными архивами.
В целом, это интересная и познавательная книга заполняет пробел в описании взаимоотношений Советского государства с его зарубежными антогонистами, которую рекомендую всем серьезно интересующимся истории нашей страны в 1920-е гг.
.
© Как много писателей, как мало читателей… Скрыть

Дмитрий Валерьевич Веденеев (1967-) – украинский историк, д.и.н., исследователь советских спецслужб и деятельности ОУН и УПА. Преподавал в Национальной академии Службы безопасности Украины, зам. директора Украинского института национальной памяти. Автор нескольких книг по истории национального движения на Украине в 1920-50-е гг. и множества статей.
Данная книга позволяет рассмотреть историю взаимоотношений советского государства и церкви в годы как организованных массовых репрессий против религии и верующих (в 1920-30-е гг. и при Хрущеве), так и временного компромисса между ВКП (б) и РПЦ в 1943-48 гг. Украинская СССР интересна как пример разнообразной и комплексной деятельности советского государства в церковной сфере: против приверженцев РПЦ, обновленцев, униатов, сторонников катакомбной церкви, католиков, баптистов и проч.
При этом автор убедительно показывает, что, отпустив однажды тормоза в 1940-е гг., советская власть уже не могла полностью ликвидировать церковь: давя на РПЦ при Хрущеве, спецслужбы этим способствовали развитию «истинно-православных христиан», и т.п.
Книга состоит из научно-документальных очерков, тематически охватывающих основные составляющие оперативной деятельности спецслужб в религиозной сфере в 1920-60-е гг. В исследовании Д.В. Веденеева речь идет о работе советской контрразведки (как общесоюзной, так и украинской) по отношению к канонической Православной церкви, Римско-католической и Греко-католической церквям, протестантским течениям, украинской автокефальной православной церкви, «катакомбным» течениям и деструктивным сектам (вроде «мурашковцев», вырезавших на теле единоверцев кресты). В рассматриваемом издании подробно, на основе архивных материалов раскрываются организация, кадровый состав, формы и методы деятельности антирелигиозных подразделений ВЧК-ОГПУ-НКГБ-МГБ-КГБ УССР. Автором воссозданы биографии ранее полностью закулисных фигур — руководителей упомянутых подразделений, что особенно ценно, потому репрессивный аппарат часто представлялся некой анонимной махиной без лица и головы (Д.В. Веденеев подчеркивает, что антирелигиозные подразделения всегда считались особо интеллектуальными структурами, требовавшими от сотрудников особых знаний и умений, а не только грубой силы). Здесь, правда, автор, на мой взгляд, перегибает местами палку и увлекается рассказом о тех чекистах, кто уже не участвовал в антирелигиозной работе, скажем, в биографии С. Карина, который в 1920-е гг. преследовал украинских церковных деятелей, а в начале 1930-х гг. ушел в другую область. Тем не менее, стр. 45-50 книги повествуют о его нелегкой жизни вне поля борьбы с «церковниками». Интересно, но не по теме.
Отмечу некоторую недоредактированность текста: много повторов по всей книге, встречаются отдельные стилистические небрежности. Не все термины раскрываются. Скажем, часто встречающееся в книге понятие «дело-формуляр» объясняется только на стр. 302.
Принципиальная ценность данного издания заключается в активном использовании архивных документов, прежде всего из фондов спецслужб, многие из которых впервые привлекаются в данном исследовании. Автор с сожалением констатирует, что в 1990 г. много документов КГБ было уничтожено; что-то еще в настоящее время закрыто (особенно по 1970-80-м гг.). Помимо этого, Д.В. Веденеевым был использован значительный пласт открытых материалов, в том числе зарубежных.
Особо отмечу, что автор старается быть объективным, ни проклиная, но и не возвеличивая никого из сражавшихся по разные стороны баррикад.
В целом получилась качественная научная работа — с введением, многочисленными комментариями (отмечу, что нет заключения). Правда, нет списка литературы. В тексте дано много фотографий (как правило, хорошего качества). Много опечаток. Специалисты увидели ляп в оформлении обложки, на которой изображены патроны к современным западным пистолетам, не стоявшим на вооружении советских спецслужб.
Рекомендую всем интересующимся историей СССР в 1920-60-е гг., духовной жизнью страны в то время и национальными движениями. Уверен, что вы найдете в этом вышедшем совсем небольшим тиражом труде (800 экз.) много любопытного для себя.

© Как много писателей, как мало читателей… Скрыть

Издательство "Кучково поле" выпустило за последнее время много новых интересных воспоминаний участников различных военных конфликтов, в которых принимала участие Россия в начале 20 в. Рассматриваемая работа входит в их число.
Михаил Михайлович Иванов (1865-1935) относится к тем русским генералам, на которых во многом, как Россия на его однофамильцах, держалась императорская армия. Выходец их самых простых слоев (мать и отец были детьми николаевских солдат, выбившихся в мещане), он с детства выбрал себе военную профессию (грешен, увлекся красивой формой). Правда, семейные обстоятельства не дали получить нужного образования, и имея за плечами лишь городское училище, как ни старался, в военный вуз попасть не смог. Тогда еще существовал вариант получения офицерского звания (потом его закрыли) через поступления на службу вольноопределяющимся. Его он и выбрал. Поступив в местный пехотный полк, сначала стал подпрапорщиком, а потом получил и первый офицерский чин прапорщика. Далее усердие по службе и исполнительность сделали свое дело — не имея за плечами никакого специального образования, бывший школьник смог стать генералом и командиром бригады, получив множество боевых орденов (включая Георгия 4-й степени) за успешное участие в различных войнах.
Обо всем этом в конце служебной карьеры М.М. Иванов рассказал в своих довольно наивных и трогательных воспоминаниях, которые он предназначал не печати, а для своей единственной дочки, родившейся, когда ему уже было за 50 (текст датируется 1919 г.).
Изданная по рукописи, хранящейся в Госархиве РФ тиражом всего 700 экз., эта незамысловатая книжка дает возможность проследить путь обычного русского офицера в относительно спокойные, переломные, а потом и просто катастрофические годы нашей страны, увидеть мир офицера самых обычных частей русской армии его собственными глазами. Охват его воспоминаний поразителен – от убийства Александра II, чему он был свидетелем, через революцию 1905 г. до Гражданской войны на Дальнем Востоке бывшей империи.
Итак, начав свой путь на родине, в Ярославле, уехал ненадолго в Крым, а оттуда, не имея перспективы служебного роста (37 лет, а все еще поручик!), перебрался на Дальний Восток, тогда еще практически не обжитую и не освоенную российскую территорию. Здесь его карьера дала настоящий старт. Сначала участие в Китайском походе 1900-01 гг., потом в русско-японской войне принесло ему звание подполковника и Георгиевский орден за действительно героическое дело: прикрывая отход полка, до последнего патрона сдерживал натиск японцев. В результате жестокого боя из 156 стрелков его роты в живых осталось 15 человек. Вообще повествование о походе против китайцев и боях с японцами весьма интересно.
В качестве командира 10-го полка сибирских стрелков был переброшен осенью 1914 г. на запад и принял первый бой под Варшавой. За две недели боев полк лишился 80% своего состава… Далее были более успешные операции, получение звания генерал-майора и должности комбрига. Потом всё покатилось по наклонной — революция, распад армии, весной 17 г. отрешение солдатским комитетом от командования бригадой, переезд с молодой женой и грудным ребенком в Омск, потом во Владивосток, неустроенность служебная и личная. Распалась страна, распалась и семья. В последние годы был комендантом Харбина. С 1921 г. в отставке. Что было дальше, неизвестно.
На мой взгляд, получился очень интересный дневник, необычный по стилю и откровенности. Основанный на дневниковых записях, он выделяется еще и своей точностью в деталях. Личность М.М. Иванова, знающего свое дело администратора и командира-хозяйственника, настоящего патриота и "отца солдатам", при этом театрала-любителя, даже будучи офицером выступавшего в спектаклях, необычна и колоритна. Хороший службист, не чуждающийся и не боящийся насилия, с удовольствием рассказывающий, как он наводил порядок пулей и штыком в революционном 1905 г. во Владивостоке, где стояла его часть, вешал заподозренных в шпионаже китайцев во время русско-японской войны, а также евреев и поляков с немцами в Первую мировую (сколько из них были реально виновны в том, за что их убивали, только Богу известно), он гордится тем, что не воровал, как многие другие офицеры и генералы, не скопив под старость ни дачки, ни дома, ни счета в банке.
К сожалению, подкачало издание. С одной стороны, вклейка с отличного качества фотографиями явно из семейного альбома, биографический и именной указатели, приложения (относительной ценности: послужной список М.М. Иванова и образцы его приказов по полку). С другой стороны, довольно большое введение А.В. Марыняка и относительно немного его же комментариев оставили меня разочарованным. Оценка последним личности и труда Иванова произвела на меня впечатление предвзятой и поверхностной. Было даже впечатление, что комментатор не особенно удосужился прочитать текст. Рассказ о жизни Иванова Марыняк обрывает на его пребывании на Дальнем Востоке, хотя после этого была Первая мировая и еще много чего. Даже дату его смерти он не стал приводить, хотя она доступна в открытых источниках (06.11.1935). Нет ни слова о судьбе воспоминаний и других документов — откуда они попали в ГАРФ, использовались кем-либо ранее и проч.
Очень рекомендую эту любопытный труд всем интересующимся историей нашей страны в конце 19. – начале 20 в.

© Как много писателей, как мало читателей… Скрыть

О первой части этой трилогии и ее авторе я уже писал, не стану повторяться.
Данный том посвящен оперативной разведке особых военных округов (Киевского, Западного и Прибалтийского) накануне войны.
Опираясь на многочисленные источники, включая архивные, которые щедро цитируются, автор указывает, что руководство страны накануне войны ожидало со стороны Германии не начала военных действий, а лишь провокации (именно этого всеми силами старался избежать Сталин). Многочисленные сообщения о решении Гитлера начать войну, шедшие наверх по линии Разведупра Генштаба РККА, не находили подтверждения из штабов особых военных округов, также докладывавших о происходившем развертывании противника непосредственно на границах страны.
Автор справедливо пишет, что многое в воспоминаниях военных о предвоенных событиях (уверенность в нападении немцев, количество и состав их подразделений по другую сторону границы, перемещение этих частей и проч.) – это послезнание, а не реальные представления тогдашних месяцев.
Между тем разведотделы штабов приграничных особых военных округов не выявили ни одного штаба группы армий, танковых групп, а также моторизованных корпусов. Другими словами – солдаты есть, а командиров нет. Это не похоже на войну, а больше совпадает с объяснениями Гитлера, что это всё есть отвлекающий маневр для подготовки удара по Великобритании. Поэтому вечером 21 июня все сигналы о нападении Германии напоминали те, что непрерывным потоком шли последние месяцы – и раз за разом не подтверждались, а только убеждали руководство страны в том, что они идут от англичан, панически пытающихся столкнуть Сталина с Гитлером и избежать удара последнего.
В своем исследовании М. А. Алексеев подробно рассказывает о радио- и фоторазведке в РККА в 1930-е гг. Эти отрасли, столь важные для любого государства, окруженного врагами, стали развиваться у нас достаточно энергично и по-современному лишь во второй половине 30-х гг., в то время как у немцев данная отрасль была весьма налажена и дала вермахту возможность получить детальное представление о наших пограничных (и не только) районах.
Как и первый том, это издание содержит огромное количество фактического материала в тексте, а также в приложениях (объемом в 40 стр.), а также весьма массивные примечания (объемом в 90 стр.). Последние содержат множество интересной, но очень дополнительной информации (напр., о развитии советской авиации), причем некоторые источники цитируются целыми страницами – такое впечатление, что автор, найдя любопытный материал, не смог не поделиться им с читателями.
Оформление типовое (среднее). Иллюстраций и карт нет. Много печаток. Мелкий шрифт. Тираж 500 экз.
Общее впечатление то же, что и от первого тома – не всегда очевидный общий стержень повествования порой растворяется в огромной массе разнообразного фактического материала, предлагаемого автором. Тем не менее, это ценный, но не единственный источник информации по предвоенной истории СССР, показывающий, какие сведения поставляла военная разведка и как они обрабатывались и воспринимались вышестоящими кадрами.

© Как много писателей, как мало читателей… Скрыть