Книга Эрвина Ставинского, посвященная советскому агенту, сотруднику гестапо Вильгельму Лемана, конечно же, не о возможном прототипе Штирлица — такого не было, и Леман был агентом другого уровня, однако лучшего у советской разведки не было.
Вильгельм Леман (1884-1942) вырос в небогатой семье, юношей поступил на флот, где прослужил 12 лет. Впоследствие был принят на службу в полицейское управление Берлина, сначала в криминальную, потом в политическую полицию. Как контрразведчик с большим опытом и связями, он оказался весьма ценным приобретением для советской разведки, когда в 1929 г. предложил ей свои услуги. Что было причиной этого — деньги (из Леману остро не хватало), разочарование в политическом курсе и руководстве страны, симпатии к СССР — можно гадать. Возможно, все вместе.
Практически сразу после прихода Гитлера к власти нацисты устраивают чистку полицейского аппарата, но Лемана оставляют. Более того, его берут в гестапо, принимают в СС, доверяют отвественные должности и поручения. Агент "Брайтенбах" постоянно снабжает советксих разведчиков не только разной информацией, но и оригиналами секретных документов, так как через него проходило очень много материалов, которые он регулярно выносил с работы.
Особенно важными стали сообщения Лемана после того, как он стал курировать оборонную промышленность и военное строительство Германии. Новые типы вооружений, объемы и программы создания нацистской армии — это всё шло в копилку общих сведений о военных приготовлениях Гитлера. 19 июня 41 г. Леман сообщил о том, что 22 июня в 3 ч. ночи Германия нападет на СССР. Как и многие другие такого рода донесения, оно было принято к сведению, но не больше. С началом войны связь с Леманом прервалась, он пытался ее возобновить, но безуспешно. Однако попытка советской стороны выйти на контакт с Леманом привела к его гибели — один из двух заброшенных в 42 г. агентов попался в руки гестапо и выдал Лемана, который был тайно арестован, допрошен и тайно же казнен.
Спустя много лет его вдова получила награду от советского правительства, но всё, связанное с Леманом, тщательно скрывалось. Думаю, Ю. Семенов мог слышать кокие-то разговоры о нем от знакомых контрразведчиков, но Штирлица он писал не с него, это был некий придуманный и обобщенный образ.
История Лемана стала достоянием широкой публики относительно недавно, лишь в самом конце 1990-х гг., когда СВР рассекретило его личное дело. С той поры вышло несколько книжек о нем, и даже был снят фильм.
Э Ставинский (отчество его мне не удалось установить, автор его почему-то скрывает, как и другие факты своей биографии) является автором нескольких книг по истории советской разведки в 1930-40-е гг. Рассматриваемая работа под названием «Наш человек в гестапо» вышла впервые в 2002 г., и с тех пор неоднократно переиздавалась. Мне в руки она попалась только сейчас.
Это ХУДОЖЕСТВЕННОЕ произведение, созданное на документальной основе, но не полноценное историческое ииследование. Источников своих Ставинский нигде не указывает, даже не вполне понятно, насколько историчны выведенные там персонажи за исключением главных, т.е. какова доля художественного домысла. Цитируя те или иные документы, автор нигде не говорит, подлинные они или придуманы им.
Тем не менее, созданная/воссозданная автором жизнь В. Лемана — это и одновременно история Третьего рейха и его спецслужб, и советской разведки (хорошо показана ежовщина). Леман изображен вполне симпатичным человеком, наверное, таким он виделся автору, хотя можно ли было остаться приятным господином, прослужив около 30 лет в полиции и особенно в гестапо, не знаю.
Это хорошо написанная книга, даже для взрослых, скажу вам (см. скан стр. 25). Фото нет, а жаль. Многовато опечаток. В целом рекомендую ее всем интересующимся историей разведки в предвоенный период.

© Как много писателей, как мало читателей… Скрыть

Начну с конца, т.е. с оформления. Оно в целом хорошее: твердый переплет, качественный офсет, две вклейки с фото. Но — небольшое количество примечаний составителя, дочери Евгения Ароновича Долматовского Галины, нужно много больше (или читатель должен быть более подкован), мелковатый шрифт.
Отец Долматовского был юристом, адвокатом, человеком принципиальным. В 1939 г. расстрелян. Сын за отца не ответил.
Писать стихи (об армии) и печататься стал с середины 1930-х гг., был замечен, награжден. В то время это было очень престижно и сразу выделило его не только среди коллег-писателей, но вообще сограждан. В начале войны отправлен военным корреспондентом на Юго-Западный фронт, где служил вместе с Твардовским, отзывавшимся о нем кисло (в дневниках и письмах) как о рифмоплете (легко пишущим нужные стихи в любом количестве, чего Твардовский не умел) и склочнике. Мы Долматовского помним как автора нескольких стихотворений, положенных на музыку и ставших еще в конце 30-х гг. замечательными, всенародно любимыми песнями.
Попал в плен под Уманью, оказался в т.н. «Зеленой Браме», ставшей могилой для тысяч советских военнослужащих. Долматовскому повезло. Он смог, раненый, бежать оттуда, а местные жители помогли ему (еврею и политработнику), выжить и спастись. Впоследствие написал об этом воспоминания — сильная вещь.
После войны Долматовский много занимался общественной деятельностью, в основном связанной с ветеранами. Помогал им, как мог.
Эта книга состоит из нескольких частей: 1) о Великой Отечественной, 2) о товарищах-писателях и разных историях, связанных с ними (очерки объемом от 3 до 20 стр., не все любопытно), 3) о заграничных поездках. Воспоминания о войне и друзьях-товарищах интересны и полезны. Последний раздел любопытен, но на уровне анекдота, эдакие путевые заметки о посещении ГДР, КНДР, Ю. Кореи, США.
Долматовский честно и откровенно пишет о себе в разных сложных ситуация: когда струсил, когда растерялся. Рисуется, конечно. Судя по его рассказу, ему везло на хороших людей, которым он посвятил много страниц. О плохих тоже написал, не называя по имени, ограничившись иногда лишь инициалами.
В целом интересно было прочитать где-то половину книги. Рекомендую всем интересующимся историей нашей страны.

© Как много писателей, как мало читателей…

PS. Этой первой рецензией нового года подведу итоги прошлого, выделив те книги из числа прочитанных, которые произвели на меня впечатление качеством текста, оформления и раскрытия темы:
1) В. Потто "Персидская война" из его "Кавказских войн". Так надо писать правильные патриотические книги о войнах.
2) Сборник "Золото из Москвы", документально показавший, как КПСС финансировала западные компартии на примере Скандинавии.
3) Поликарпов "Русская военно-промышленная политика" - отличная работа о деятельности правительства накануне и во время Первой мировой и истинном положении дел у нас
4) "История нацистских концлагерей" Вахсмана
5) Воспоминания народника Астырева "В волостных писарях"
6) Воспоминания Рерберга "Все в прошлом"
7) Воспоминания Штерн "Жизнь наградила меня"
8) Ванагайте "Свои"
9) "Великая парагвайская война" Кондратьева
10) Добротное исследование Гражданской войны в Шенкурском уезде Архангельской губернии "Противостояние" Зобнина
11) Кузнецов "Бабий Яр"
12) Воспоминания вдовы Бабеля Пирожковой "Я пытаюсь восстановить черты"
13) Кутузов "Японо-китайская война" Скрыть

Борис Зеликович Долгопятый, он же Бен-Цион Даган (1927-) написал очень важную книгу. Долгое время считалось (в том числе и в Израиле), что евреи во время Второй мировой войны пассивно, как овцы, позволили себя уничтожить нацистам разных национальностей, что они нигде и никогда не сопротивлялись террору, поэтому холокост — это память о позоре еврейского народа, о трусах, а не героях.
Родом из небольшого села Лахва недалеко от ставшей гораздо позднее известной во всем мире реке Припяти, где население наполовину состояло из евреев, он, как и вся его большая семья, в 39 г. стал советским гражданином, потому что эта территория отошла СССР. В отличие от многих других своих соплеменников, лахтинские еврее знали об отношении к ним нацистов. Тем не менее, большинство жителей осталось дома, в том числе и потому, что немцы вошли в Лахву уже 5 июля. Первоначально евреев использовали только на принудительных работах, но впоследствие создали гетто, а осенью 42 г. его было решено уничтожить вместе со всеми жителями.
Интересно, что решение восстать приняли не отчаянные мальчишки, а руководство гетто — юденрат, членам которого была обещана жизнь (понятно, лишь на время) в обмен на помощь в организации истребления всех остальных жителей. Восстание было подавлено эсесовцами и полицейскими, уничтожившими значительную часть гетто (восставшие сражались практически голыми руками — топорами, кольями и т.п.), но понесшими весьма неприятные и неожиданные потери. Во многом из-за этих потерь, а также самого факта, что всё прошло совсем не гладко и довольно многие евреи смогли бежать, немцы этот факт скрыли, и о нем мало что было известно.
Борис остался в живых (большая часть его родственников была убита), долгое время скитался с товарищем по окрестным лесам, где их вылавливали и сдавали немцам местные жители. Цитата: «Мы знали, что за нами уже охотятся, знали, что за каждого пойманного живого или убитого во время облавы еврея немцы платили предателям, озверевшим извергам, вознаграждение — 2 килограмма сахара. И неважно, кто оказывался жертвой: женщина или мужчина, ребенок или старик. Цена за еврея была одна — 2 килограмма сахара… А говорили, что мы ничего не стоим».
В начале 43 г. Борис с другом смогли попасть в партизанский отряд, действоваший там. Они успешно воевали, но зимой 44 г. были разгромлены карателями. После освобождения Белоруссии Борис Долгопятый был призван в армию. В 1950 г. после попытки вступить в переписку с чудом спасшимся братом, уехавшим в Израиль, Борис был отправлен на лесоповал. В 1953 г. демоболизован, вскоре женился и в 1954 г. уехал в Израиль.
Его воспоминания, снабженные го собственными незамысловатыми рисунками, вышли в 2002 г. на его новой родине. У нас появились значительно позже, хотя Долгопятый-Даган приезжал в Лахву, где в 1991 г. был установлен памятник погибшим в 1942 г. евреям.
Это незамысловато написанная, но очень правдивая книга поможет лучше понять события тех лет, поэтому рекомендую ее всем интересующимся тем временем.

© Как много писателей, как мало читателей… Скрыть

Я уже писал о двухтомнике, объединяющим под одной обложкой как стихи и поэмы А. Твардовского о войне, так и его дневниковые записи тех лет вперемешку с фрагментами писем к жене, подготовленный его дочерями.
Рассматриваемое издание дает возможность познакомиться с этой перепиской в полном объеме, что стОит того, поскольку предлагает нам не только достаточно официальный взгляд Твардовского на происходившее, но и очень личную картину взаимоотношений находившегося попеременно то на фронте, то в Москве Твардовского с женой, пребывавшей сначала с одной дочкой, а потом и двумя в эвакуации в Чистополе, куда Твардовский несколько раз приезжал, но гораздо чаще слал письма и посылки с разными оказиями.
Эти письма сохранились в семейном архиве и были подготовлены для данного издания с вводной статьей и комментариями В.А. и О.А. Твардовских. Письма Твардовского представлены как телеграммой в одно предложение, так и подробным, на несколько страниц, текстом.
Эти 139 писем впервые выпускаются в полном объеме, ранее они выходили только в виде фрагментов в издании его фронтовых дневников 2005 г. Это повесть о жизни семьи, разделенной войной, а также история создания «Василия Теркина». В предисловии почему-то практически ничего не говорится о жизни жены и дочерей Твардовского в эвакуации, об этом становится известно из примечаний.
Часть писем была отправлена общей почтой и подвергнуты внетренней цензуре, часть передавалась со знакомыми, и в последних поэт имел возможность гораздо более открыто говорить о самых разных вещах. Письма Твардовского показывают, что он, с одной стороны, рвался на фронт, чувствуя себя некомфортно в тылу. С другой стороны, в Москве он мог спокойно писать «Теркина», а во фронтовой газете, где ему не очень везло с начальством и сослуживцами, было много текучки, обязательных материалов, которые легко и непринужденно он создавать так и не научился, подобно многим другим своим собратьям по перу. Твардовский очень неловко чувствовал себя вдалеке от семьи, стараясь из всех сил создать жене возможность жить чуть лучше, постоянно отправляя ей деньги и посылки. Он вынужден считать деньги — полученные и предполагаемые гонорары, но их все равно не хватало по дороговизние провинциальной жизни. Можно представить, как же жили простые люди в том же Чистополе…
Хорошо показаны ощущения первых недель и месяцев войны (13 декабря 41 г. Твардовский пишет, что половина войны уже пройдена, а до этого – что вот-вот, и мы немцев погоним назад в Берлин). Постепенно этот пафос исчезает, приходит понимание трудности и продолжительности войны, а позже — и огромных потерь, особенно после посещения Смоленщины, практически полностью разрушенной немцами.
Это стильно оформленное издание в твердом переплете, на неплохой офсетной бумаге с вклейкой фотографий из семейного альбома и именным указателем. Кроме того, есть обстоятельные примечания (объемом свыше 80 стр.), дополняющие и разъясняющие многие моменты из писем Твардовского. Рекомендую эту работу всем интересующимся историей и Великой Отечественной, и отечественной литературы тех лет.

© Как много писателей, как мало читателей… Скрыть

Александр Александрович Баев (1904-94) — выдающийся советский биолог, д.б.н., академик АН СССР, Герой Соцтруда, лауреат Госпремии СССР, в общем, весь букет. Был одним из ведущих специалистов в нашей стране по изучению ДНК и генома человека.
Сидел, конечно. Повезло — не расстреляли, не умер в лагере от алиментарной дистрофии (голода, то бишь). Оставил не только множество научных работ, учеников и школ, но и сына (1945-), написавшего о нем несколько книг, последнюю из которых я и рассмотрю в этой рецензии.
А.А. Баев в 1927 г. окончил медфак Казанского университета, работал врачом. Потом ушел в науку (биохимию), перебрался в Москву, где подготовил кандидатскую диссертацию, но вместо ее защиты был в 37 г. арестован по обвинению в контрреволюционной деятельности. Его виной было то, что он ходил на лекции В. Слепкова, генетика и ученика Бухарина.
От всех обвинений А. Баев упорно отказывался (его не били, повезло), поэтому всех его подельников расстреляли, а он получил 10 лет. Срок отбывал сначала на Соловках, где ему как отказнику устроили жесткий режим. Жена с ним развелась, вышла замуж и вместе с сыном уехала в Среднюю Азию. Мать вскоре умерла, брат с сестрой отношения с врагом народа не поддерживали. В общем, мотивации жить и работать было немного. Но через два года Баев был переведен в Норлаг, где ему повезло больше. Первое время он работал на общих работах, а потом был задействан как врач. За отличную работу в 43 г. был досрочно освобожден.
Ненадолго вернулся к научной работе, но в 48 г. Баев был повторно репрессирован и сослан на вечное посление в Красноярский край, где работал врачом до 54 г., когда был освобожден и вернулся в Москву.
Дальше все сложилось хорошо: полноценная успешная работа, новая семья, признание, долгая насыщенная жизнь. Т.е. то, что ждало, вероятно, многих и многих его соотечественников, попавших в ГУЛАГ, но не вернувшихся оттуда.
Автор приводит в своей книге очень много справочного материала, его здесь даже с избытком. Интересно, что сын репрессированного, родившийся в Норильске, А.А. Баев-младший оправдывает как сталинскую политику в целом, так и репрессии.
Это хорошо оформленное издание с большим количество иллюстраций в тексте разного качества и множеством опечаток. Тираж всего 500 экз.
Очень любопытная книга, основанная на документах, которую рекомендую всем интересующимся историей нашей страны в 1920-50-е гг.

© Как много писателей, как мало читателей… Скрыть