М.Э. Морозов — к.и.н., кадровый офицер-политработник, в настоящее время главный научный сотрудник НИИ военной истории Военной академии Генштаба Вооруженных сил РФ, автор нескольких книг по истории советского ВМФ в 1940-50-е гг.
В рассматриваемой работе он разбирает один из самых неудачных и забытых эпизодов деятельности советского подводного флота во время Великой Отечественной войны — действия подплава Балтфлота в 1943 г.
Балтийское море было стратегически очень важной артерией снабжения Германии сырьем, в частности, шведской рудой. Поэтому задачу лишить советские ВМС возможности навредить этим перевозкам немцы поставили с самого начала войны и, в общем, смогли решить ее, заперев наш флот в Финском заливе. Среди прочего, они выставили несколько тысяч мин (в 5-15 линий), установили стальную сеть в проходах, чем лишили наших моряков шанса нападать на их караваны, которые в силу эффективности этого противолодочного рубежа ходили почти без конвоя. Правда, опыт 1942 г. показал, что мины советских подводников не останавливают, несмотря на жертвы (при потерях в 50% от всех имевшихся подлодок).
1943 г. должен был, как минимум, стать не менее успешным для наших моряков, но не стал. Более того, потери оказались еще выше — четыре подлодки из пяти были потеряны.
Автор тщательно реконструирует те события на основе документальных материалов, извлеченных из отечественных и немецких архивов. Он показывает, что к боевым действиям в 43 г. наши силы подготовились хуже: и сил было меньше, и разведка была организована слабее, и ВВС оказались не на высоте, понеся большие потери от немецких и финских зенитчиков и летчиков и не причинив практически никакого урона противнику, ни на море, ни на земле, ни в воздухе.
Командование ВМФ давило на командование Балтфлота, требуя активности. Последнее предприняло несколько неудачных попыток отправить подлодки на разведку, первоначально преуменьшая организованную немцами блокаду, но потом, ценой утраты нескольких лодок, стало просто саботировать активную работу. Автор пишет, что среди подводников, понимавших, что шансов выжить у них мало, были мрачные настроения, участились случаи нарушения дисциплины, пьянства, вплоть до уникального эпизода дезертирства старшины трюмных, сбежавшего к немцам с лодки во время боевого похода!
Интересно, что немцы свои успехи в создании противолодочного рубежа старались скрывать, стремясь выманить побольше советских подлодок в море, что им, в конечном итоге, и удалось. При этом случаев настоящего героизма среди наих моряков было гораздо больше, о чем автор подробно рассказывает.
Данная работа состоит из двух частей: 140 стр. авторского текста и 170 стр. приложений (советские и немецкие архивные документы).
Имеются две вклейки с ч/б иллюстрациями, список сокращений. Нет карты, но ее отчасти заменяют схемы. Много составленных автором таблиц с различными фактическими данными.
Рекомендую этот интересный и обстоятельный труд всем интересующимся историей Великой Отечественной войны.

© Как много писателей, как мало читателей… Скрыть

Кто сейчас помнит лозунг «Огонь по штабам!», «молодых генералов» хунвэйбинов, «маленькую красную книжку», «великого и ужасного» Мао Цзэдуна, дацзыбао? Да и вообще, что такое было «великая пролетарская культурная революция»? А ведь по масштабам разрушений и человеческих жертв, а также уничтожения объектов культуры мало что может быть сопоставлено с этим относительно недолгим периодом истории КНР (1966-76 гг.).
О многом из этого нам напомнит это добротное издание, подготовленное «Издательством восточной литературы» (когда-то я собирал выпускаемые им книги): обстоятельная вводная статья А.Н. Коробовой, которой также принадлежит перевод и комментарии (их хотелось бы видеть побольше), твердый переплет, офсетная бумага. К сожалению, нет иллюстраций, списка сокращений (он был бы не лишним).
Автор этого труда, воистину написанного кровью сердца, Фэн Цзицай (1942-) — не только известный писатель, но также публицист и общественный деятель. Многие его работы были изданы у нас еще в советское время, но рассматриваемая книга выходит у нас впервые.
Фэн Цзицай начинал как художник-традиционалист, но культурная революция призвала к отрицанию всего старого, лишив его, таким образом, профессии, и заставила перепробовать множество самых разных заработков. Семья Фэн Цзицая напрямую пострадала от культурной революции. Отец автора был до прихода коммунистов к власти зажиточным человеком, и это аукнулось ему самому и всем его родным (см. скан стр. 10). Эти испытания сделали Фэн Цзицая писателем, поскольку он хотел сохранить память о том, что случилось с ним и другими людьми (об этом он подробно рассказывает в послесловии, см. скан стр. 298-301). Это желание, после долгого писания «в стол», реализовалось — Фэн Цзицай одним из первых в Китае стал писать о культурной революции. В 1977-97 гг. он собрал около 4000 данных самых разных людей, откликнувшихся на его призыв прислать ему свидетельства времен культурной революции, или «культрева», как называли ее в Китае. В 1987 г. у Фэн Цзицая вышел сборник документальной прозы «Сто человек и десять лет», в русском переводе получивший название «Десятилетие бедствий: записки о "культурной революции"». Он неоднократно дополнялся материалами других очевидцев культурной революции и переиздавался.
О культурной революции у Фэн Цзицая вышло еще несколько работ, в основном художественных, сделавших его популярным, как в Китае, так и за рубежом. Фэн Цзицай был едва ли не единственным писателем, кто провел параллель между культурной революцией и нацизмом (но не сталинизмом, что было бы вполне естественно, тем более что термин «культурная революция» пришел из России).
В этом сборнике собрано 20 рассказов 20 человек. Прочитав их, понимаешь, почему в советское время, когда не было недостатка в книгах, разоблачающих маоизм, работа Фэн Цзицая у нас не выходила — слишком очевидны в ней родимые пятна «первой в мире страны социализма»: деревня против города, образованные против неучей, разоблачение врагов народа везде и всюду, всё это мы проходили, хотя Мао Цзедун привнес много своего, особенно с точки зрения публичности. Его ученик, коммунист Пол Пот пошел еще дальше, практически ополовинив население Кампучии.
Эти 270 страниц читать тяжело. Всего 20 судеб на фоне десятков миллионов, пострадавших от культурной революции, но каждая из них повествует о настоящей человеческой трагедии, да и не одной. Женщина-врач, убившая своего отца по его просьбе, чтобы не терпеть более унижений и избиений, а сама потом выбросившаяся из окна; восьмилетняя девочка, отказавшаяся клеветать на отца и за это поставленная в общий ряд приговоренных к смертной казни — их расстреляли по-настоящему, а ее только напугали, но зато на всю жизнь; неграмотная женщина, собиравшая все попадающиеся ей на глаза бумаги, чтобы найти в них подтверждение невиновности мужа, и хранившая их дома, да так и сгоревшая вместе с ними и ребенком от случайной искры, и другие, такие же непридуманные истории.
Читая эту книгу, понимаешь, что в мире нет ничего нового — невежество давит знание, людей легко обмануть и сподвигнуть на всякую гадость под лозунгом борьбы за лучшую жизнь. Рекомендовать это к чтению не могу, посколько радости оно не доставит, каждый должен сам решать, готов ли он пустить к себе в душу такое. Воистину, во многая знания многая печали…

© Как много писателей, как мало читателей… Скрыть

С точки зрения оформления к этой книге у меня нет никаких претензий, скорее, я бы назвал это издание образцовым в своей серии. А вот содержание оставило меня спокойным, чтобы не сказать равнодушным.
Пойдем по порядку. Автор этих воспоминаний, Марфа Степановна Сабинина (1831-92), была дочерью многодетной (пять мальчиков и семь девочек) семьи священника о. Степана Сабинина, много лет служившего в заграничных православных храмах, сначала в Дании, потом, до конца жизни, в Германии (Веймаре). Именно там, при дворе дочери императора Павла Марии Павловны и провела первые почти 20 лет своей жизни Марфа Сабинина. Родители ее были людьми очень способными и образованными, дали хорошее образование своим детям (правда, большая часть из них умерла довольно рано, даже не создав семьи). Сама Марфа с детства полюбила музыку и серьезно ей занималась. Одним из ее учителей был Ф. Лист, работавший в Веймаре. Он прочил ей профессиональную карьеру – как пианистке и певице. Однако близость к императорскому двору (в Веймар к сестре и тете часто заглядывали Николай I и Александр II с супругами) сыграла свою печальную роль – в 1860 г. Марфу, уже выступавшую в столице и Москве с публичными концертами и получившую высокие отзывы знатоков, пригласили на восемь лет учительницей музыки к царским детям. Музыкальная ее карьера на этом оборвалась, о чем Сабинина и жалела, и не жалела. Будучи человеком энергичным, инициативным и волевым, она нашла себе замену, в конце 1860-х гг. став одним из организаторов первой русской общины сестер милосердия, очень хорошо показавшей себя во время русско-турецкой войны, а позже, перебравшись в Крым, занявшись созданием виноградников (получая награды за свои вина) и храмостроительством. Семьи не было (Сабинины оказались в этом отношении пустоцветами – женился лишь один из 12 детей, да и тот вскоре умер), жила для других. Антисемитка, но это составители вообще никак не комментируют.
В конце 1880-х гг. написала воспоминания, доведенные до 1860 г., т.е. отъезда в С. Петербург. Составители полагают, что текст мог быть более объемным, просто в печать пошло только начало, но из-за отсутствия рукописи сказать ничего наверняка нельзя.
Теперь самое главное – содержание воспоминаний. Основанные на дневниках, записки Сабининой представляют собой последовательный рассказ о ее жизни, центром которой являлся Веймар, с несколькими выездами с Москву и С. Петербург, а также путешествиями по Германии и Италии. Абсолютное большинство текста посвящено музыке и разным музыкальным событиям – произведения, концерты, композиторы и исполнители. Да, Сабинина предлагает очень любопытные материалы об общении с Листом, Шуманом, рассказывает о Вагнере и Берлиозе, но всё это очень специфическая материя, интересная, прежде всего, специалистам по истории музыки. Внешних событий в записках Сабининой немного, они преимущественно фон. Жаль, что до нас не дошли ее воспоминания о более поздних событиях (если они были), это было бы, уверен, весьма любопытно. Записи за 1841-51 гг. занимают 70 стр. текста, остальное – это повествование о жизни в 1852-60 гг.
Издание подготовлено по публикации в журнале «Русский архив» в 1900-02 гг. по недошедшей до нас рукописи (составители почему-то несколько раз пишут, что воспоминания печатались в 1900-01 гг.). Отдельные фрагменты воспоминаний (о встречах со знаменитыми людьми) впоследствии переиздавались, но в целом «Записки» Сабининой стали редкостью. Текст, вышедший в «РА», был подготовлен небрежно, так что для нынешнего издания он был выправлен и снабжен отсутствовавшими изначально комментариями. Составители – специалисты своей области, М.П. Рахманова – доктор искусствоведения, ведущий научный сотрудник Государственного института искусствознания (г. Москва), ученый секретарь музея им. Глинки, О.В. Лосева – доктор искусствоведения, защитившая диссертацию по воспоминаниям Сабининой, профессор, декан факультета повышения квалификации Московской консерватории.
Имеются три вводные статьи на 20 стр. – об авторе, истории создания ее воспоминаний и данном издании. Сам текст М.С. Сабининой занимает 325 стр. К нему прилагается летопись ее жизни, дополнительные материалы от составителей книги (объемом в 90 стр.), приложения на 85 стр. (переписка Сабининой, воспоминания о ней и ее отце). Кроме того, обстоятельные примечания на 85 стр. Есть вклейка с ч/б иллюстрациями, развернутый именной указатель. Тираж 500 экз. В общем, О.В. Лосева и М.П. Рахманова провели отличную, практически образцовую работу по подготовке записок М.С. Сабининой к печати, но вот только кому это издание адресовано и кто его будет читать?.. По сравнению с первыми выпусками издательства «Кучково поле», прогресс огромный, да вот кто это оценит?
Вот поэтому я и не знаю, кому этот труд рекомендовать, а жаль…

© Как много писателей, как мало читателей… Скрыть

Автор этой книги, Владимир Владимирович Хутарев-Гарнишевский, на самом деле совсем не ее автор. Поэтому его фамилия на обложке стоит неправильно и, по-моему, незаслуженно.
Для исторической науки В.В. Хутарев-Гарнишевский человек не случайный. Кандидат исторических наук (тема: «Отдельный корпус жандармов и Департамент полиции МВД: органы политического сыска накануне и в годы Первой мировой войны, 1913-1917 гг.», 2012 г.), преподаватель кафедры культурологи Московского госуниверситета культуры. В 2019 г. у него вышла обстоятельная монография «Противостояние. Спецслужбы, армия и власть накануне падения Российской империи, 1913?1917 г». Т.е. человек вполне в теме. Но его статус в рассматриваемой работе — составитель.
В этом сборнике В.В. Хутареву-Гарнишевскому принадлежит вводная статья (около 40 стр.). 110 стр. текста занимают воспоминания В.В. Владимирова, еще 140 стр. – документы и материалы.
Владимир Владимирович Владимиров, тезка нашего «автора» (1871 – после 1925) был довольно значимой фигурой Отдельного корпуса жандрамов (ОКЖ). Родом из обычной семьи (не дворяне, а мещане), окончил пехотное училище, служил в среднестатистическом полку, но смог вырваться из обычной армейской лямки. Отличившись во время русско-японской войны, в 1907 г. переходит в ОКЖ. Будучи более престижным и высокооплачиваемым учреждением по сравнению с армией, перевод в ОКЖ требовал от соискателя и успехов по основной службе, и покровительства. В.В. Владимиров, очевидно, обладал и тем, и другим, сделав за 10 лет успешную карьеру, считаясь опытным и знающим офицером. В частности, В.В. Владимиров создал мощную агентурную сеть, заведуя розыском на всем Балтийском флоте.
Основная масса информации, представленной в книге, связана с Первой мировой войной. Практически с самого ее начала, и с началом неудач на фронте в общественном дискурсе возникла тема «военной измены». Она оказалась очень популярной в обществе и армии идеей, позволяющей списать свои неудачи на «унутреннего врага» и оранизовать подкоп под царскую чету, как с левой, так и с правой стороны политического спектра. В этой кампании поучаствовал и В.В. Владимиров, добившись определенных успехов, но фактически его находкам не дали ходу. Между тем на вверенном ему участке ответственности наблюдался рост революционных настроений среди матросов, чему в поисках шпионов перестали уделять внимание. Это направление было в конце 15 г. поручено В.В. Владимирову, наделенному очень большими полномочиями. Здесь наш герой смог вновь продемонстрировать успех — в общей сложности к Февральской революции он имел около 80 агентов. Однако время было упущено, режим пал.
Сам подполковник Владимиров был арестован, но выйти на свободу ему помог его многолетний агент, социал-демократ, ставший членом исполкома Кронштадтского совета (посмотрите на его честное, открытое лицо на скане стр. 100-01, фото сверху; впоследствии был разоблачен). Временное правительство вернуло Владимирова в строй, отправив на фронт в пехотную часть, но вскоре тот демобилизовался. Тем не менее, службу бывший жандарм не оставил, добровольно перейдя на сторону большевиков (по словам В.В. Хутарева-Гарнишевского, единственным из жандармских офицеров его уровня). В 19-20 гг. Владимиров командовал запасным пехотным полком, участвовавшем в охране железных дорог и борьбе с бандитизмом. Судьба Владимирова и его семьи после Гражданской войны неизвестна. Даже фотографии его, по словам В.В. Хутарева-Гарнишевского, не сохранилось.
Воспоминания подполковника В.В. Владимирова — это, фактически, развернутый протокол его допроса после ареста в 1925 г., составленный в виде ответов на вопросы следователя. Писал он по памяти, есть отдельные фактические неточности, но основная масса информации верна. Есть повторы. Не только тогдашние чекисты, но современные читатели найдут в материалах бывшего помощника руководителя Кроншатадского жандармского управления ценные сведения по организации русской контрразведки и немецкому шпионажу в годы Первой мировой войны: общие вопросы, конкретные дела, практика оперативной работы, схема организации агентуры, характеристики руководителей полиции, жандармерии и контрразведки империи, военачальников преимущественно Северо-Западного фронта и Балтийского флота. Отмечу, что Владимиров очень высоко оценивал немецкую разведсеть в России накануне Первой мировой войны (приведя несколько примеров, скажем, в лице представителей торговой сети Зингер) и очень низко — нашу в Германии. Так же обращу внимание, что изложение Владимирова носит, с одной стороны, вполне деловой и объективный характер, с другой стороны, он явно подыгрывает новой власти, расписывая жестокость и реакционность царской власти.
Представленные в данном сборнике документы (в общей сложности свыше 20) извлечены из архивов и ранее, судя по всему, не публиковались. Они принадлежат перу как Владимирова, так и других лиц, и касаются его деятельности в 1910-е гг. Все тексты снабжены примечаниями, но их могло быть и больше.
Хорошее оформление: твердый переплет, офсетная бумага, две вклейки с ч/б иллюстрациями хорошего качества, есть иллюстрации в тексте. Правда, мелкий шрифт. Есть список документов и материалов и именной указатель. Тираж 600 экз.
Рекомендую данное издание всем интересующимся историей нашей страны накануне и во время Первой мировой войны как источник познавательной и оригинальной информации.

Как много писателей, как мало читателей… Скрыть

Чарльз Тейлор (1910-69) — известный американский дипломат, хотя известность его связана с непродолжительным периодом жизни и службы, а карьера имела трагический финал. Родившись в богатой и «аристократической» (по американским понятиям) семье, окончил военную академию Вест-Пойнт, хотя быть военным не хотел, видя себя на дипломатической службе, причем не где-нибудь, а в СССР. В этом отношении ему повезло — режим экономии в начале 1930-х гг. привел к сокращению армии, поэтому Тейлор смог «перевестись» с одной госслужбы на другую — в Госдеп. Однако дипотношений между США и СССР на тот момент еще не было, хотя всё шло к тому. На свой страх и риск Тейлор уезжает туда по туристической визе, селится в Москве в коммуналке и начинает усиленно учить русский. К моменту истечения срока визы язык он знал плоховато, однако в Москву ехал новый посол У. Буллит, которого Тейлор дожидался, прячась по друзьям от милиции. Буллит охотно взял Тейлора (которого последний слегка обманул в отношении своего знания русского) своим личным секретарем (что не сделаешь для сына своего друга). В посольстве Тейлор проработал, с перерывами, до 41 г., начав с открытия представительства и закончив эвакуацией сотрудников в Куйбышев.
После Москвы Тейлор работал в Германии (в разных местах и разных качествах, до, после и во время Второй мировой), Лондоне, недолго (меньше месяца) был главой миссии в Кабуле (создав ее на пустом месте, почти как в Москве). В 44 г. вернулся на военную службу, побывал в этом качестве в Югославии, о чем оставил воспоминания. В 48-49 гг. возглавлял радиостанцию «Голос Америки». С конца 40-х гг. попал под прицел Комиссии по расследованию антиамериканской деятельности. Сенатор Маккарти и глава ФБР Э. Гувер постоянно проверяли его, обвиняя в разных преступлениях, от членства в компартии до гомосексуализма. Ни одно из обвинений не подтвердилось, но тогда это было не так важно, и в 53 г. Тейлор, в конце концов, подает в отставку. Последние годы он вместе с семьей живет между Германией и США, пишет (ничего значительного).
Его самой знаменитой книгой стали «Медведи в икре». Две трети объема книги посвящены пребыванию Тейлора в СССР, где он, судя по его рассказу, прекрасно проводил время: готовил разные публичные мероприятия в Спасо-хаусе, включая знаменитый «весенний праздник», использованный Булгаковым для описания «бала Сатаны», которого (Булгакова, конечно) Тейлор, похоже, знал шапочно, учил советских кавалеристов играть в поло по заданию маршала Буденного (фантастический рассказ), многократно пил с последним, устраивал гонки на скорость на посольском роллс-ройсе с московскими автолюбителями (на деньги), боксировал с замнаркома иностранных дел Вышинским в самолете (см. скан стр. 262-3), и проч. Обо всем этом Тейлор рассказывает с юмором (в жизни, говорят, был веселым человеком и авантюристом), ни одного недоброго или язвительного слова об СССР не сказал, не считая разных чиновников, да и о тех отзывается скорее снисходительно (см. скан стр. 220-25). Хотя написанное Тейлором читается легко, но это не легковесный материал. Иногда описываемое им звучит как анекдот; наверное, иной раз автор приносит факты в жертву красному словцу
Первое издание вышло в 1951 г. и было очень хорошо встречено. Перевод (вполне добротный) выполнен с издания 2015 г. Текст снабжен небольшим, но толковым введением, написанным племянницей Тейлора Э Болен (тоже сотрудницей Госдепа), снабжен довольно большим количеством примечаний переводчика О.А. Зимарина.
Оформление среднее: мягкий переплет, тонкая офсетная бумага, много ч/б иллюстраций в тексте. Тираж 1500 экз.
Очень рекомендую всем интересующимся историей нашей страны в 30-е гг. как яркий и остроумный рассказ дружелюбного и много видевшего человека.

Как много писателей, как мало читателей… Скрыть