Максим Викторович Фоменко — доцент кафедры стратегических коммуникаций факультета госуправления МГУ. После окончания истфака Тверского госуниверситета М. Фоменко защитил в 2008 г. кандидатскую диссертацию в МГУ на тему «Центральные органы управления Вооруженными Силами Советского государства в октябре 1917 – августе 1923 гг.». Историей Великой Отечественной войны он стал заниматься совсем недавно, рассматриваемая книга — это его первый большой опыт по данной теме и первая монография.
Для молодого ученого работа получилась вполне солидная и обстоятельная. Отмечу, что часто начинающие авторы грешат либо уклоном в академизм, в ущерб доступности, либо, наоборот, уходят в публицистику, греша свободой мыслей и выражений в ущерб фундаментальности.
Данная книга является примером хорошего баланса двух этих подходов. С одной стороны, это исследование основано на различные источники (архивные документы, исторические работы, воспоминания). При этом М. Фоменко взял не только советские архивные данные (в том числе из интернета), но и сопоставил их с немецкими жа архивами, проведя сопоставительный анализ. С другой стороны, написана его работа достаточно легко и доступно, насыщена большим количеством цитат (нередко на несколько страниц), давая читателю возможность познакомиться с оригинальными документами и оценить их самостоятельно.
Однако отмечу очень небольшое количество ссылок на использованные автором материалы (чаще всего указывается лишь автор цитируемого текста), при этом немецкие данные вообще никак не атрибутированы. Это неизбежно вызовет упреки со стороны других историков, поскольку проверить утверждения автора нельзя.
Изложение содержания начинается прямо с немецкого наступления в октябре 41 г., без всякого предисловия. Автор хорошо показал, что немцы смогли быстрым ударом взять Калинин (нынешняя Тверь) из-за плохой организации обороны и недостатка сил (но не мужества обороняющихся, включая рабочих-ополченцев).Почти сразу советские войска попытались выбить немцев из Калинина. Ожесточенные бои, длившиеся до конца ноября, кончились практически нечем, не считая больших потерь с обеих сторон. Затем началась тяжелая позиционная война, перешедшая в 1942 г.
В книге имеется довольно много фото разного качества, несколько карт (первая появляется, правда, лишь на 105 стр.). Есть список литературы и источников.
На мой взгляд, это хорошая толковая работа, которой не помешало бы стороннее редактирование (отмечу большое количество опечаток), которую я рекомендую всем интересующимся начальным периодом Великой Отечественной войны.

© Как много писателей, как мало читателей… Скрыть

Об этом авторе мне уже приходилось неоднократно писать, и всегда с удовлетворением от очередной прочитанной его книги. Так было и в этом случае.
Андрей Вадимович Венков (1954-) — доктор исторических наук, профессор, заведующий кафедрой отечественной истории новейшего времени истфака Южного федерального университета (Ростов-на-Дону), заместитель декана по научной работе, заведующий лабораторией "Казачество" Южного научного центра РАН. Короче, человек в теме. Он автор нескольких книг по истории казачества и Гражданской войны. Как художественных (напр., «Казаки - синеглазые волки»), так и вполне академических. А.В. Венков много работает с источниками, в том числе с архивами, и его художественные работы основаны на оригинальном фактическом материале, а академические труды носят довольно публицистический характер.
Рассматриваемая работа, одна из лучших, на мой взгляд, у Венкова, впервые вышла в 2012 г. в издательстве Вече в серии «История казачества». Возможно, секрет успеха заключается в близости этой темы автору. Будучи родом с Дона, чьи предки были настоящими казаками, А.В. Венков вырос, а потом работал учителем в станице Вёшенской, знал некоторых из участников тех событий, беседовал со стариками и старухами, помнившими те времена. Многие из этих бесед попали в книгу, добавив ей неповторимый аромат подлинности.
Для этого обстоятельного исследования характерна тщательная проработка темы. В начале автор кратко характеризует историю донского казачества с конца 18 в., доводя рассказ до начала революции и Гражданской войны.
Он обращает внимание на то, что казаки в массе своей не были однозначными противниками Советской власти, между ними было четкое расслоение на стариков, действительно стоявших на вполне монархических позициях, не принявших революции, и казаков-фронтовиков, среди которых было немало сторонников левых взглядов. При этом последние были против войны, любой, и больше всего желали вернуться домой, к своим семьям и земле. И если Советская власть не станет их трогать и оставит им их старинные права, то противиться ей казаки не станут. У большевиков (их среди казаков было не много, основная масса сторонников левых партий шла традиционно за эсерами, что также не добавляло казакам очков в глазах кремлевских вождей) же к казакам традиционно отношение было отрицательное: «верная опора царизма», «душители революции» и проч. И принятое в начале 19 г. решение ЦК о «расказачивании», инициатором которого считают Свердлова, вводившее массовые расстрелы и реквизиции имущества, т.е. физическое и материальное уничтожение казаков как класса, чего большевики и не скрывали, привело — и не могло не привести — к восстанию на Дону.
Взаимное ожесточение с самого начала было очень велико, это была действительно гражданская война, когда шли брат на брат и сын на отца. Как результат, пленных не брали, казаки рубили красноармейцев сотнями, те же жгли станицы и расстреливали попавших им в руки казаков без всякой пощады. Шла настоящая война на истребление, итогом которой к концу Гражданской стало почти полное исчезновение донцов — кто погиб, кто ушел в эмиграцию.
При этом А.В. Венков показывает в своей отличной книге, что за пределы своей территории казаки выходить не хотели, а красные сами на них идти не спешили, последних толкали в бой сверху, прежде всего, Ленин, засыпавший местные гражданские и военные власти письмами и телеграммами, требуя «архиэнергичных» действий. Даже «демон революции» Троцкий, выезжавший на Дон по многократному настоянию Ленина, хоть и звал т.н. «экспедиционные» (они же «карательные») войска вперед, душу в это явно не вкладывал.
Бои затягивались, начались эпидемии, уносившие больше жизней с обеих сторон, чем бои. Население страдало больше всех — грабили и свои, и чужие… Между обеими сторонами шли полуофициальные переговоры о перемирии. Одновременно шли переговоры восставших с Деникиным, заинтересованным в донских шашках и штыках, но опасавшимся эсерствующих казаков, к тому же настроенных откровенно антиофицерски. Помощь со стороны Добровольческой армии чуть было не опоздала, когда красные практически задавили донцов массой, но, когда пришла, оказалась спасительной. Весной 19 г. уже готовящимся к эвакуации казакам удалось пробить кольцо окружения навстречу добровольцам и разбить красных.
Как итог, Вёшенское восстание так и осталось единственным не подавленным антибольшевистским выступлением за всю историю Гражданской войны. Потом, конечно, красные отыгрались, но это было потом, а пока Вёшенская стояла одиноким и гордым символом непокоренного народовластия, память о котором советские историки десятилетиями успешно стирали из всех учебников и книжек.
Труд А.В. Венкова — это отличный пример исторического исследования, опирающегося на все возможные источники, прежде всего, архивные. События показаны в динамике, их анализ выстроен на данных обеих сторон, без какого-либо пристрастия, умалчивания или выпячивания. Все цитаты снабжены отсылками к оригиналам, всё можно проверить при желании.
К сожалению, это обстоятельное издание (твердый переплет, офсетная бумага, подборка иллюстраций в конце), вышедшее более чем скромным тиражом в 500 экз., снабжено лишь двумя плохонькими картами, что жаль. Всячески рекомендую данный труд всем интересующимся историей Гражданской войны как образец современного научного исследования.

© Как много писателей, как мало читателей… Скрыть

Есть государственные деятели, чей образ со временем не становится яснее, а в отношении их деяний потомки по-прежнему расходятся во мнениях.
Светлейший князь Григорий Александрович Потемкин-Таврический (1739-91), самая большая (и долгая) любовь императрицы Екатерины II, равно как, наверное, самый толковый из ее многочисленных фаворитов, принадлежит к этой категории. Родом из бедных дворян, этот вахмистр Конной гвардии принял активное участие в перевороте 1762 г., приведшего к власти Екатерину II, чем задал тон своей будущей карьере. Исполняя на протяжении своей не очень продолжительной жизни разные должности, Потемкин всегда, кто бы ни занимал в тот момент ее постель, был близок к императрице, высоко ценившей его мнение, и действительно оказался талантливым военачальником и администратором, проявившим себя в разные годы в разных областях деятельсности, но прежде всего в преобразовании русской армии, а также расширении границ империи и освоении новых земель, преимущественно на юге.
Такой взлет и долгое пребывание на самом верху власти, равно (а, может быть, прежде всего) как и множество благ, излившихся на Потемкина, неизбежно вызывало самые противоречивые чувства среди его современников (отечественных и зарубежных), излагавших их в письмах, воспоминаниях, дневниках, донесениях дипломатов и проч. Некоторые из авторов этих документов стараются быть объективными, кто-то не скрывает своей пристрастности, а некоторые просто пишут памфлет. Разброс оценок деятельности Потемкина был от «злого гения императрицы Екатерины» до «великого и гениального человека» (так считала сама Екатерина).
Издательство «Пушкинского фонда», затеяв серию «Государственные деятели России глазами современников», выпустили в ней два небольших тома, посвященных Потемкину. Второй — рассматриваемый мной — касается последних лет его жизни, посвященных (и проведенных) русско-турецкой войне и освоению Крыма.
Это достаточно серьезное издание с примечаниями (но не вполне достаточными, на мой взгляд), именным указателем, вышедшее непривычно большим для таких изданий тиражем в 8 тыс. экз. Оно состоит из двух с небольшим десятков текстов, в том числе анономных, принадлежащих в основном отечественным авторам, написанные с большим разбросом — от начала до середины 19 в., а опубликованные, по преимуществу, на протяжении 19 в. Часть этих материалов представляют собой фрагменты из более крупных и довольно известных источников («Дневники» Храповицкого, «Записки» Державина), но немалая доля относится к мало известным публикациям конца 19 – начала 20 в. Выбрав наиболее значимые, с их точки зрения, фрагменты и прокомментировав их, составитель З.Е. Журавлева и составитель примечаний Б.Г. Кипнис за основу брали имеющиеся издания, сохранив, в том числе, оригинальный перевод. Это иной раз приводит к вопросам по тексту, напр., в записках графа де Дама несколько раз упоминается какой-то генерал/генералы траншей (?). Кстати, записки Дама, как и материалы Цебрикова об осаде Очакова очень интересны взглядом с разных сторон (русского и француза) на эту известную операцию.
В конце книги дано приложение с работами самого Потемкина, в частности, о реформе русской армии, показывающими, что довольно важные преобразования, традиционно приписываемые только Румянцеву и (особенно) Суворову, появились на свет и были внедрены в жизнь именно благодаря Потемкину как главе Военной коллегии.
В целом из книги встает довольно непривлекательный образ русского вельможи: избалованный, капризный, грубый, ленивый, предвзятый, который имел всё, а умер в чистом поле, ничего с собой не взяв, но оставив многое и многим. За собой же Потемкин сохранил только нашу память о нем. Она — разная — отчасти доступна в этой любопытной книге, которую я с осторожностью рекомендую, наверное, лишь тем, кто любит копать глубоко и искать сам.

© Как много писателей, как мало читателей… Скрыть

Федор Федорович Торнау (1810-90) был родом из прибалтийского рода баронов Торнов (потом многомудрые писари разных канцелярий переделали ее на свой лад), верно служивших русской императорской короне. Дед и отец были военными (отец погиб в 1813 г.). Окончив Царскосельский лицей, пошел по военной тропе и внук. Это было то время, когда в России, как с восхищением отмечал генерал Ермолов, в каком-то углу, да воюют.
Торнау прошелся практически по всем этим углам: 1828-29 гг. — участвовал в русско-турецкой войне, 1831 г. — польское восстание, штурм Варшавы, наконец, 1832 г. — перевод (по собственной просьбе) на Кавказ — куда же еще, в других местах войны уже кончились.
Именно на Кавказе Торнау провел много насыщенных лет, участвовал в боях, был неоднократно ранен, сделал себе имя и карьеру, обеспечил себя славой не только на весь свой долгий век (умер на 80-м году жизни), но и проложил дорожку в бессмертие (на Западном Кавказе в честь Торнау названы одна из вершин и один из горных перевалов).
В начале 1830-х гг. после замирения, достигнутого усилиями Ермолова, горцы вновь стали организовываться против русского владычества под флагом борьбы с неверными. Одним из центров этой борьбы стала Абхазия, занять которую полностью не представлялось возможным, но как-то замирить требовалось. Рассматривалось несколько вариантов закрепления русского военного присутствия там: продвижение по суше, где не было дорого для войск и особенно артиллерии, высадка десантов на труднодоступное и неизведанное побережье – всё с последующим строительством крепостей. Но необходимой информации (где находятся аулы горцев, сколько сил у них имеется, какие там есть дороги) у властей не было. Требовалась предварительная разведка местности для сбора всех этих сведений.
В этой ситуации молодой подпоручик Генштаба Федор Торнау, уже зарекомендовавший себя отличным военным, оказался самым подходящим кандидатом. Не зная толком местных наречий и традиций (лишь бороду отпустив), но будучи храбрым и предприимчивым офицером, Торнау под видом чеченца, чей язык мало кто знал из горцев, в 1835-36 гг. три раза отправлялся в неведомые русским (да и всем другим европейским путешественникам) земли, действуя как разведчик и как ученый-этнограф, изучая язык и обычаи черкесов и других горских народов. Два раза ему везло, на третий раз удача изменила: один из проводников похитил его с целью получения выкупа (столько золота, сколько весит пленник). Торнау категорически отказался от этих условий, неделями сидел (и спал) в цепях, голодал и холодал, три раза бежал, два раза его ловили, и лишь на третий, проведя в плену двадцать шесть с лишним месяцев (и не сойдя с ума), он, с помощью одного из бывших своих проводников, смог успешно вырваться на свободу.
После этого, став настоящим героем на Кавказе и в столицах, Торнау удостоился личной аудиенции Николая I, честно рассказал об ошибках царской политики на Кавказе, отказался от прямо предложенной императором милости (по словам Торнау, требовать вознаграждения за свои мучения, на которые он пошел добровольно, ему было неприлично), лишь попросился обратно на Кавказ.
Там он служил еще несколько лет, принял участие в Восточной войне, а в 1856 г. был назначен военным агентом при русском посольстве в Вене, где и занимал этот пост на протяжении 18 лет. Скончался там же, генерал-лейтенантом.
Писать свои «кавказские» записки Торнау начала давно, но печатать гораздо позже. В 1864 г. в журнале «Русский вестник» за подписью «Т». впервые были опубликованы «Воспоминания кавказского офицера». В 1869 г. там же вышли его интереснейшие воспоминания о начале службы на Кавказе «Воспоминания о Кавказе и Грузии». Позже были и другие, написанные столь же интересно и легко. Современники сразу же оценили работы Торнау, использовали их для написания своих ученых трудов, переводили на иностранные языки.
Ценными казались тогда, как и теперь, прекрасный русский язык, внимание к деталям, прекрасная память (разведчик, что скажешь!), а также уважительное отношение к достойному противнику, чей быт и обычаи были описаны подробно и аккуратно. В горцах Торнау видел не дикарей, не детей природы, а людей своеобычных правил, которые надо знать и с которыми надо считаться. Прекрасные описания природы и людей делают из записок Торнау (а он их оставил много) превосходное чтение. В общем, не хуже Киплинга, только без его упоения милитаризмом и «бременем белого человека».
Потом Торнау был забыт (ну как же, барон, офицер, империалист). Лишь в 2000 г. «Воспоминания кавказского офицера» были переизданы вместе со вступительной биографической статьей, послесловием, примечаниями и указателями. В рассматриваемом мной издании ничего этого нет. Имеется лишь небольшое симпатичное вступление С.А. Макаровой — и всё, ни иллюстраций, ни комментариев. А это всё остро нужно: Торнау приводит множество имен (а еще не мало зашифровывает) и названий, непонятных современному читателю. Много опечаток. Нет карты, блин! В общем, издательство «АИРО-XXI» сильно сэкономило. Текст плотный, шрифт мелкий, читать тяжеловато. Но вошедшие в это сборник четыре кавказских мемуара Торнау стоят любых усилий. Весьма рекомендую это троечное по оформлению, но отличное по содержанию издание.

© Как много писателей, как мало читателей… Скрыть

Александр Васильевич Окороков (1958-) — отечественный ученый, д.и.н. Его путь в науку был изначально далек от истории: в начале занимался археологией, кандидатскую диссертацию защитил по подводной археологии, изучал судоходство в России. Сейчас он работает первым заместителем директора Российского НИИ научного и культурного наследия.
Докторскую защитил по теме антисоветских воинских формирований в годы Второй мировой войны. Книг у него вышло не так много, они в основном посвящены Второй мировой, но одна из этих публикаций для нас принципиальна. Это работа 2012 г. под названием «Тайные войны СССР. Советские военспецы в локальных конфликтах XX века», вышедшая в издательстве Вече, и ставшая, в свою очередь, продолжением его книги «Секретные войны Советского Союза» 2008 г.
Уважаемый Павел Луста в своей эмоциональной, но верной рецензии совершенно справедливо указал на главную проблему данного издания: это перепечатка старых трудов без добавления чего бы то ни было нового. Как говорят сами издатели, простая «перепаковка».
На мой взгляд, проблема много хуже — данная книга не просто стара, а вообще содержательно не соответствует своему названию. Кто этому виной, сказать не могу, но вину разделяют и автор, и издательство.
Заявление о том, что в издании рассматриваются «военные операции СССР в странах Восточной Европы», ложно. Точнее было бы сказать, что это история советской внешней политики в Восточной Европе в 1940-90-е гг. В ряде случаев автор доводит описание до начала 21 в., хотя это не имеет уже никакого отношения к сюжету.
Из перечисленных в тексте стран в Албании военных операций СССР не было. Весь значительный раздел по Польше (почти 50 стр.) также имеет слабое отношение к сюжету книги, поскольку там действовали польские милиция и армия. То же — Югославия (60 стр. текста, где бОльшая часть содержания касается Второй мировой войны и распада страны в 1990-е гг.). Два последних раздела книги (объемом в 25 стр.) повествуют о современной российской истории. Следуя логике автора, надо было бы рассказать и о Болгарии, но она даже не упоминается.
Таким образом, около 150 стр. книги по формальному признаку должны быть исключены из этого издания, а общий объем сокращен почти вдвое. Другими словами, из восьми глав книги А.В. Окорокова соответствуют указанной на обложке теме только три: Германия, Венгрия и Чехословакия.
Сказав это, посмотрим на содержание книги. Оно также вызывает вопросы. В начале каждого очерка дается краткое описание каждого из государств, рассматриваемых в книге, зачем-то начинаемое с древнейших времен.
В целом, книга А.В. Окорокова содержит много интересных фактов (по крайней мере, для меня). Автор старается быть объективным, приводя сведения из разных источников, не настаивая ни на одном из них, что позволяет читателю делать собственные выводы.
При этом А.В. Окороков пользуется советской терминологией, активно использует старые идеологические штампы времен холодной войны и во многом не сходит с былых коммунистических позиций. Превосходство советской системы не подвергается им сомнению, причины недовольства (вплоть до восстания) населения соцстран не исследуются сколь-либо глубоко, в основном, всё объясняется происками Запада.
К слову, западных исследований автор практически не привлекал, ограничиваясь переводными трудами, и фактически излагая лишь одну точку зрения. А.В. Окороков пишет во введении (кстати, заключения в книге не имеется) о своей работе в архивах, но приводит лишь один извлеченный оттуда документ (см. стр. 256). В остальном же архивные данные он если и привлекает, то извлекая их из чужих трудов. Вывод: это добротная компиляция, а не оригинальное исследование, опирающееся на новые факты и демонстрирующее новые подходы. Труд А.В. Окорокова, безусловно, любопытен, но для понимания данной темы требуется знакомство с другими современными работами.
Имеются постраничные ссылки на использованную литературу, но списка литературы нет. Ряд сокращений не раскрывается или дается с большой задержкой (напр., ГСВГ – только на с.53). В тексте периодически встречается путаница: напр., руководящий орган Венгерской партии труда называется то ЦР, то ЦК, то КЦ. Венгерский КГБ именуется то АВХ, то АВО. В 1956 г. действует НКВД (с.114). На с. 166 написано: «…в период с начала войны в 1944 г. и до ее окончания в 1947 г. погибло 28000 человек, из них 8000 военных и служащих МВД, 15000 партизан, 17000 мирных жителей». Мой подсчет дает в сумме 40000 чел., а не 28000. Вообще, работы редактора в книге не чувствуется, хотя ее потребовалось бы не так и много.
Имеются вклейки с фотографиями разного качества. Карты нет. Очень много опечаток.
С осторожностью рекомендую данное издание всем интересующимся историей взаимоотношений СССР и стран Восточной Европы в 1940-90-е гг., но не как основное и исчерпывающее исследование.

© Как много писателей, как мало читателей… Скрыть