Книгу эту я получил случайно, в подарок от Лабиринта. О Симоне Визентале я что-то слышал, но, можно сказать, толком ничего не знал. Поэтому знакомство с книгой Тома Сегева, увлекшей меня практически с первой страницы, стало открытием нового и очень незаурядного человека.
Сразу скажу, что Визенталь оказался человеком с весьма непростой биографией, сложным характером и множеством врагов/соперников, поэтому точки зрения о нем диаметрально противоположны: от «выдающаяся личность 20 в.» до «мошенник» и «шпион». Я для себя принял версию Тома Сегева: Визеталь — фигура культовая, пристрастный, тщеславный, увлекающийся, искажающий факты и иногда придумыващий их «охотник за нацистскими преступниками», который, даже если он смог отправить на скамью подсудимых не тысячу с лишним человек (как утверждал сам Визенталь), а всего лишь десяток (как утверждали его недруги), смог практически в одиночку изменить общественное мнение в отношении оставшихся в живых нацистов и заставить множество правительств и организаций искать и преследовать их, а последних прятаться и скрывать свое прошлое.
Итак, несколько слов о Визентале (1908-2005). Родившись в еврейской семье в небольшом городке на территории Австро-Венгерской империи, он до Второй мировой войны не страдал от антисемитизма больше других — получив высшее техническое образование в Праге, жил и работал во Львове (тогда входившим в состав Польши). Проведя два года под советской властью (с осени 39 по лето 41 г.), стал противником коммунистической идеи. А оказавшись вместе женой и матерью в Львовском гетто, в буквальном смысле понял сущность «окончательного решения» еврейского вопроса по-нацистски. Потеряв мать и еще множество родственников, он смог не просто выжить в гетто (ему очень повезло с немцами, от которых зависела его жизнь), но даже бежать оттуда и долгое время прятаться в платяном шкафу у добрых людей, приютивших его и еще несколько евреев. Выданный соседями, он попал в Маутхаузен, где опять чудом остался в живых.
Всю оставшуюся долгую жизнь он посвятил разоблачению и преследованию скрывавшихся (а часто и не скрывавшихся) нацистских преступников (в основном немцев и австрийцев), ответственных за убийства узников концлагерей.
При этом позиция Визенталя была довольно необычной: он считал, что евреи не были единственными жертвами нацистов. Кроме них, гитлеровцы систематически и безжалостно истребляли цыган, душевнобольных, гомосексуалистов всех национальностей. Помимо этого, Визенталь настаивал на том, что искать и наказывать нацистов должны прежде всего сами немцы и австрийцы, тем самым искупая свою вину перед человечеством. Но коллективной ответственности за преступления Гитлера на всех немцев и австрийцев Визенталь не возлагал, считая, что всё надо рассматривать индивидуально — даже члены НСДАП не обязательно все мазаны одним миром.
За многие десятилетия Визенталь смог создать приобретший всемирную известность Центр документации в Вене (а потом и отделение в Лос-Анжелесе), выпустить несколько международных бестселлеров, стать героем нескольких художественных книги и фильмов (его играл Лоуренс Оливье!), удостоиться высших наград от лидеров США, Великобритании, Австрии и других государств.
Всему этому Том Сегев (1945-), израильский историк и журналист, посвятил свою обстоятельную книгу, вышедшую в 2010 г. Она выстроена в хронологической последовательности и воссоздает на основе огромного количества документов жизнь и борьбу Визенталя. Меня подкупила позиция автора, который старается тщательно анализировать и сравнивать все факты и утверждения, не пытаясь защитить Визенталя тогда, когда тот ошибался, выдавал желаемое за действительное, вел себя недальновидно и просто некрасиво. Эта позиция историка, создающего портрет, а не икону своего героя.
Биография Визенталя, вышедшая из-под пера Сегева, это еще и рассказ о Холокосте, о позиции различных государств и политических деятелей в 1940-80-е гг. по отношению к гитеровской Германии, ее наследию и гитлеровцам. Немалая часть книги — это рассказ о самой знаменитой истории, связанной с наказанием нацистов, в котором принимал активное участие Визенталь: поиску, аресту и суду над А. Эйхманом, «архитектором» уничтожения евреев. Этот сюжет, как и многие другие, читается как настоящий детектив.
Темы, затронутые Сегевом, в нашей стране были известны гораздо меньше, чем на Западе, поэтому знакомство с рассматриваемой книгой позволить узнать много страниц мировой истории, плохо освещенных в отечественной литературе.
С точки зрения оформления издание получилось почти качественным: офсетная бумага, твердый переплет, минимум опечаток, хороший перевод, но мелкий шрифт, смазывающаяся краска, полное отсутствие иллюстраций (в английском оригинале было 16 стр. фотографий и рисунков).
Очень рекомендую всем интересующимся не только историей Второй мировой войны, но и изживанием нацизма в 1940-80-е гг.

© Как много писателей, как мало читателей… Скрыть

Игорь Ильич Дуэль (1937-) – писатель маститый, и по стажу (печатается с 1960 г.), и по статусу, как автор почти двух десятков книг, член СП еще СССР. За свою продолжительную жизнь испытал и перевидал немало – был и матросом на малом рыболовном сейнере, первым помощником капитана большого морозильного траулера, ходил по морям-океанам, объездил немалую часть России как корреспондент корпоративной газеты ЮКОСа «Нефтяная параллель». Обо всем этом писал и очерки, и книги.
Признаюсь, я такого писателя раньше не знал. Так получилось и это не терзает моё сердце.
Наверное, и далее я и творчество уважаемого Игоря Ильича шли бы параллельными путями, не пересекаясь.
Но оказывается, еще в далеком 1980 г. он взялся за написание книги о человеке, чье имя мне (а вот это уже хуже, потому что здесь я обязан знать больше) встречаться, конечно, встречалось, но в памяти совершенно не отложилось - И.Ф. Дубровинском (1877-1913), участнике революционного движения в России конца 19 – начала 20 в., большевике (но не ленинце), немного не дожившем до прихода большевиков к власти. Хотя вот его младший брат, Яков, дожил, да в 1918 г. был белыми расстрелян…
Но остались живы многие другие соратники, знакомцы Дубровинского, оставившие о нем самые добрые воспоминания. В их памяти он стался честным, принципиальным, убежденным революционером-практиком, подпольщиком, работавшим в России, чем выгодно отличался от многих других, погрязших в своих эмигрантских дрязгах и склоках кабинетных теоретиков, боровшихся за власть не столько в стране, сколько в партии.
Персонаж при этом не забытый (о нем в 1920-60-е гг. вышло несколько книжек, в том числе в ЖЗЛ), но ушедший во второй, а то и третий ряд российских революционеров, чьи имена сегодня вообще не в чести.
Кто были эти люди, которые за 20-15-10 лет до большевистского переворота боролись за построение диктатуры пролетариата в крестьянской стране? Ведь среди них, как и среди их предшественников народовольцев, было много искренних, порядочных, чистых, умных людей (правда, они-то, как правило, к власти и не приходят).
Судьба Дубровинского заинтересовала И. Дуэля давно, он собирал материалы, писал страницу за страницей, но книга не получалась, пока он не нашел ключ для подачи материала – повествование ведется от имени реального лица – М.А. Сильвина, еще студентом примкнувшего к эсдекам, даже бывшего три года членом их ЦК, но после 1905 г. постепенно отошедшего от революционных дел и во многом благодаря этому дожившему до 1955 г.
Именно рассказывает нам не только о Дубровинском – главный герой этой книги появляется только на стр.104 – но показывает его жизнь на фоне истории партии РСДРП, борьбы фракционных групп, происходившего с революционерами в России и за границей.
Главным героем книги стал, по-моему, все же не Дубровинский, а Ленин. Именно с ним, хорошо знавшим Дубровинского и много с ним работавшего, и ленинскими представлениями о революции, партии, будущем России постоянно сопоставляет последнего автор.
Ленину и его борьбе за власть в партии, его методам и приемам, отношению с людьми (соратниками и противниками) посвящено гораздо больше места в книге. Дубровинский выступает в какой-то мере антиподом Ленина, в его жизни и деятельности Свирин / Дуэль ищет альтернативу большевизму. И этим анализом истории РСДРП и ее вождей данная работа интересна и привлекательна.
Автор хорошо знаком с разнообразными материалами по истории революционного движения в России, привлек большое количество разнообразных источников, в том числе архивных. Как результат, получилась хорошо написанная и хорошо документированная книга, достаточно объективная, но чей автор не скрывает своих убеждений. Однако будет ли она интересна современному читателю – не знаю.
Человеку, интересующему историей нашей страны начала 20 в., ищущему корни происходившему в годы революции и гражданской войны, эта аккуратно изданная и изящно оформленная работа (правда, совсем без иллюстраций) даст достаточно пищи для размышлений.
Рекомендую.

Как много писателей, как мало читателей… Скрыть

Заказывая эту книгу, я имел некие сомнения. Е.А. Прудникова – человек определенной репутации. Она из той категории писателей, кто историей стал заниматься не по образованию, а по призванию. По образованию физик, она довольно рано ушла в журналистику. С конца 1990-х гг. начинает печататься. Первые ее книги были посвящены Сталину и Берии, потом они неоднократно переиздавались. И.И. Чигирин (1944-) – также не профильный специалист по советской истории, автор нескольких работ на те же темы, что и Прудникова. По этой, вероятно, причине они стали писать/печататься вместе, в частности, в рамках этой работы.
Я нашел мало грамотных отзывов о рассматриваемой книге – больше хвалебных, поэтому решил все-таки прочитать ее сам, чтобы сделать самостоятельный вывод – и об этом конкретном издании, и об его авторах.
Сразу отмечу, что впервые данная книга вышла в 2013 г., это переиздание с новым предисловием и небольшими вставками в тексте в виде актуальных комментариев в адрес современной Украины.
Начало было довольно интересным – авторы взялись за историю с голодом на Украине с необычной стороны, попробовав разобраться в ситуации со здравоохранением, причинами смертности там и в целом по стране и пришли к выводу, что потери от смертности в начале 1930-х гг. были вызваны, на их взгляд, тропической малярией и некачественным питанием, т.е. отравлениями.
Дальше они стали разматывать ниточку и в конце концов пришли к выводу, что зерна на Украине в начале 30-х гг. было более чем достаточно для пропитания самого населения и поставок государству, но его воровали – сами крестьяне и руководство колхозов. Украденное зерно сбывали налево – на левые же мельницы, откуда мука шла по всей стране и даже контрабандой за границу – в Турцию, Болгарию, Румынию и другие страны, где был плохой урожай.
Много место в книге (вся вторая часть, почти 150 стр.) посвящено истории отечественного сельского хозяйства, с 16 в. до гражданской войны, а также анализу советских лет. О преобразовании советской деревни в конце 1920-х – начале 1930-х гг. говорится в 3-й главе (объемом в 90 стр.).
Последние 120 стр. разбирают частично сам «голодомор» - и семью Ющенко.
Где-то к середине книги схема авторов стала ясна, а потом они ее четко сформулировали на с.340-341. Выводы их таковы: аграрный сектор СССР был очень слаб, еще с царских времен – 75% крестьянства было бедняцким, агрокультура отсутствовала, урожаи низкие, как результат, голод как постоянный спутник. В годы нэпа наверх вылезли кулаки, которые заправляли балом в деревне и кризисы с хлебопоставками 1920-х гг. были вызваны именно ими. Коллективизация была инициирована снизу, снизу же шли все перегибы, мудрая власть во главе со Сталиным поправляла, но ее не всегда слушались. К тому же, тяжелой ситуацией воспользовалась заграница, на них работали все недобитые антисоветчики (белые, эсеры и проч.). Поля обрабатывали плохо, зерно разворовывали направо-налево, плюс ошибки администрирования – в общем, голод был и его не было, потому что зерно и было (вырастили), и не было (не сдали, украв). Власти всё знали и ничего не скрывали, но справиться с ситуацией не могли.
Итог: «Теперь об организаторах голода и о тех, кто ими не является. Не приложили к этому руку власти СССР и УССР. Кто приложил? Все еще многочисленные враги сталинской команды, аграрной реформы и советской власти в целом в трогательном единении с милыми соседями, в первую очередь поляками. Но первый организатор голода – это нэп» (с.340).Вот еще, в закрепление последнего тезиса: «основной причиной «голодомора» является рынок» (с.341).
Если честно, то авторы фактически полностью взяли на вооружение все аргументы времен коллективизации, обильно дополнив их новыми документами.
Работа с источниками стала одним и видимых плюсов данной работы. Авторы много работали с различными материалами, как архивными, так и открытыми, цитируя порой целыми страницами. На мой взгляд, многое можно было сократить или вынести в приложения. Заданный параметр «историко-публицистического издания», на мой взгляд, не выдержан – с одной стороны, зашкаливающая риторика, характерная скорее для блогосферы, с другой, обилие подлинных источников, через которые широкий читатель не проберется.
К тому же, этот как бы академизм не научен – множество цитат идут без ссылок на источники, или без указания точного места в тексте (просто книга). Странно отобраны исторические работы, которые привлекали авторы – всего несколько трудов советских и современных историков.
Помимо этого, авторы очень резко и безапелляционно критикуют своих оппонентов и их источники, но при этом без какого-либо сомнения воспринимают свои источники, сопровождая их наивными комментариями. Напр., «ни малейшего основания сомневаться в том, что все изложенное в этом письме - правда » (с.215). Это о письме одного крестьянина в газету «Правда». Цитируется при этом письмо не по архиву «Правды», а по публикации в газете.
Ни уважения, ни терпимости к другим мнениям и позициям авторы не демонстрируют. Вот несколько примеров со с.226-227: «Веселые эсерствующие ребята вместе с еще более веселыми анархистами начали выползать из своих щелей на запах свежей крови». «Ну, интеллигенция – это понятно. Эта категория в принципе и по определению работает против любого государства. Природа у нее такая». «В церковь не только теперь, но и тогда ходили по преимуществу женщины, а женская вера отдает легковерием и фанатизмом». «В Третьем рейхе и евреи, бывало, в вермахте служили».
Вот так, на одном развороте досталось всем – и интеллигенции, и оппозиции, и глупым бабам, и евреям из вермахта (никогда о последних не слышал, но авторы, наверное, какие-то другие книги читали).
Оформление: твердый переплет, газетная бумага, вклейка с ч/б фото среднего качество, немного опечаток. Цена явно завышена.
Если вам интересны новые песни о старом, это ваша книга. Если вы хотите чего-то более серьезного и современного, то ищите другие работы.

Как много писателей, как мало читателей… Скрыть

Александр Григорьевич Звягинцев (1948-) — человек разносторонний. Профессиональный юрист, с 1970 г. он работал в органах прокуратуры, в 2003-15 гг. был заместителем Генпрокурора РФ, сейчас на пенсии. Писать и печататься (под псевдонимом) стал с середины 1980-х гг. Выпустил серию работ по истории отечественной прокуратуры с петровских времен. Кроме этого, опубликовал два десятка детективных романов, основанных, как говорится в аннотациях к ним, «на реальных событиях». Даже собрание его сочинений вышло в свое время… Ряд его работ переиздается регулярно.
Есть у А.Г. Звягинцева полноценная биография известного советского Генерально прокурора, пробывшего на этом посту почти 27 лет, хотя можно ли назвать ее полноценной, не уверен. Итак, Роман Адреевич Руденко (1907-81) родился в бедной крестьянской семье в Черниговской губернии. Работал сначала в деревне, потом на заводе. Затем стал комсомольским активистом, рано пошел по общественной линии и попал во власть. В 1929 г. молодой партиец Руденко был направлен на работу в прокуратуру, где остро не хватало новых — проверенных и лояльных, пусть и малограмотных — кадров. На новой работе Руденко быстро пошел вверх. В конце 1937 г. стал прокурором Донецкой области, когда и был замечен тогдашним украинским вождем Хрущевым. В биографии Руденко был краткий эпизод, когда он был снят со своей должности и готовился к аресту, но смог отбить типовые для тех лет обвинения и вернуться в профессию.
В 42 г. Руденко был назначен зампрокурора Украины (не без подачи Хрущева), а потом и самим прокурором (штат которого составлял, включая технических работников, 23 человека). Звездным часом, принесшим Руденко не только всесоюзную, но и мировую известность, стало участие в качестве главного обвинителя от СССР на Нюрнбергском процессе. Этому сюжету в книге А.Г. Звягинцева посвящено три (!) главы, почти в 70 стр., что, на мой взгляд, более чем превышает нужный для данного издания объем. Понятно, что у автора есть отдельная работа именно на эту тему, но расширять одну книгу за счет другой — это не всегда верно.
Генпрокурором СССР Руденко был назначен в июне 1953 г., сразу после ареста Берии, процесс по делу которого он провел как должно, и оставался на этой должности до самой своей смерти в начале 1981 г. При Руденко началась массовая реабилитация репрессированных при Сталине или «восстановление соцзаконности». Интересно, что об участии Руденко в сталинских репрессиях А.Г. Звягинцев пишет очень мало, а его (пусть и пассивного, формального) не могло не быть.
В конце книги автор сильно выходит за рамки хронологии, связанной с биографией его героя, доводит рассказ до начала 1990-х гг., где главной фигурой являлся преемник Руденко на посту гепрокурора А.М. Рекунков (а потом и Н.С. Трубин). Как результат, фактически треть книги — не о Руденко.
А.Г. Звягинцев пишет, что Руденко всегда был верным исполнителем указаний верховной власти, колебался только вместе с генеральной линией партии. Он не был плохим человеком, но назвать его хорошим человеком в чистом виде тоже нельзя, поскольку прокуратура, включая генпрокурора, всегда являлась частью карательного механизма советской власти. Автор указывает на это, когда говорит об участии Руденко (и довольно творческом, а не просто механическом) в преследовании диссидентов в 1960-80-е гг., включая Солженицына и Сахарова.
Руденко был осмотрителен и осторожен, хотя мог пойти и на принцип, в частности, в общении с Хрущевым и Брежневым, но это всегда было в рамках системы.
Авторский текст перемежается отдельными вставками в виде биографических очерков коллег Руденко по прокуратуре. Иной раз этих материалов дано даже с избытком (вероятно, сведения были почерпнуты А.Г. Звягинцевым из других его книг по истории отечественной прокуратуры). Кроме этого, есть еще вставки о т.н. «громких делах», иногда очень кратко, иногда подробно описывающих те или иные уголовные дела 1940-80-х гг.
Особую ценность рассказу А.Г. Звягинцева придает тот факт, что он много общался с самыми разными людьми, знавшими Руденко на протяжении его жизни, и поделившимися с автором своими воспоминаниями.
К сожалению, написано всё довольно суховато.
Издание состоит из двух частей: собственно биография Руденко (объемом в 340 стр.) и разнообразные приложения, представляющие из себя ксерокопии документов 1930-90-х гг., посвященные по большей части Руденко, но не только (объемом почти в 130 стр.). Имеются три вклейки с различными фотографиями хорошего качества, очень подробно иллюстрирующих жизненный путь Руденко. Оформление — серийное, вполне добротное. Тираж в 5000 экз. не разошелся с 2007 г.
Готов порекомендовать (с указанными ограничениями) данное издание в качестве биографического очерка одной из любопытных фигур советской истории 50-70-х гг. 20 в.

Как много писателей, как мало читателей… Скрыть

Разные я видел книжки, но такое попалось впервые. Бывают, напортачат в тексте – опечатки на каждой странице. Случается, «зеркалку» на обложку поставят (зеркально перевернутое изображение). Нередко, с переводом так напортачат, что не знаешь — плакать или смеяться.
Но чтобы издательство не смогло установить имя автора выпускаемого им труда – это, по-моему, новинка на рынке отечественной литературы и всего, не побоюсь, книгоиздательства. Хорошо, автор в самом тексте себя нигде не называет полным именем, лишь сокращенным – Тина Дмитриевна. Но установить полное имя, даже не имея оригинального американского издания (и тут возникает вопрос – а с какого текста набирали свой в Кучковом поле?), не сложно — это Христина (в Штатах она именовала себя на английский манер Кристиной).
Имея же обложку издания 1963-64 гг., надо только уметь читать по-русски, поскольку там черным по бледно-голубой обложке напечатано «Христина Д. Семина». Прикладываю фото оригинала.
Аннатационные карточки этой действительно малодоступной книги можно найти в интернете (см. здесь http://search.rsl.ru/en/record/01000856536 и здесь http://dc.lib.unc.edu/cdm/item/collection/rbr/?id=30018). Несколько экземпляров в нашей стране имеются в открытом доступе, напр., в РГБ.
Так что, извините, уважаемая Д.И. Болотина, редактор рецензируемого издания и автор энного количества примечаний к воспоминаниям Х.Д. Семиной, свою работу Вы не сделали.
Теперь о самой книге. Увы, сказать что-либо определенное о самом авторе не получается — не хватает информации. Родом из помещичьей семьи с Поволжья, она совсем еще молодой девушкой познакомилась в Казани с учившимся там на врача сыном богатого бакинского купца, и вышла за него замуж, когда ей не исполнилось и 17.
Муж стал военврачом в одном из Кавказских полков. С началом Великой войны был назначен старшим врачом (начальником) санитарного транспорта, ответственным за вывоз с фронта и оказание первичной медпомощи раненым, а Христина пошла учиться на сестру милосердия. Именно в этом качестве она участвовала в военных действиях на Кавказском фронте, в основном рядом с мужем, но также в разных госпиталях на разном расстоянии от фронта.
В 1918 г. она через Константинополь эвакуировалась во Францию, а потом — когда? как? — оказалась в США, где почти через 50 лет после описываемых (и пережитых) ею событий выпустила за свой счет вопоминания. Где она окончила свои дни, остались ли у нее дети, Бог весть.
Нет ничего об авторе и в кратком предисловии, написанном Д. Болтиной и содержащем описание книги Семиной.
Написанный просто и безыскусно (эдакая «женская проза»), этот объемистый том читается, с одной стороны, легко, с другой стороны, очень тяжело. Если стиль Семиной не вызывает никаких проблем у читателя, то вот содержание мрачно и трагично. Под конец я просто стал пропускать описание за описанием очередной ужасной истории.
Х.Д. Семиной, совсем еще молодой девушке, выпало стать очевидцем тяжелейших событий. И если в боях она непосредственного участия не принимала, то все остальное хлебнула полной чашей: раненые, обмороженные, изувеченные, убитые. Госпитали во время Первой мировой, госпитали во время революции, госпитали во время Гражданской войне — с каждым разом всё хуже и хуже. Ужасы войны межнациональной и религиозной (Семина попала в самый центр геноцида армянского населения со стороны турок), жестокость войны гражданской (она на Кавказе и юге России в 17-18 гг. была особенно кровавой) описаны ею бесхитростно, но от этого не менее пронзительно.
В тылу же, где Семина между командировками на фронт бывала неоднократно (как ближе к фронту, так и далеко от него), царил разврат и шло беззастенчивое зарабатывание (и прокучивание) денег. Семина металась между этой праздной жизнью вдали от фронта, и мужем, пьющим по-черному неподалеку от передовой, и радости нигде не видела. Будь у них дети, жизнь бы сложилась иначе, но их не было, как не было толком и своего дома.
После революции всё пошло совсем по наклонной и последние страницы читаются через силу. Жизнь (и не одна), разрушенная войной и революцией, видно, не нашла успокоения за рубежом: в своих воспоминаниях Семина говорит почти только о плохом (а запомнила она много!). Значит, и жила с этим только в памяти. Грусто.
Не надо искать в этой книге точного отражения тогдашних событий — с датами у Семиной плохо (их почти нет в ее тексте). Многие вещи явно сместились в ее памяти, и тут пригодились бы толковые комментарии, но их нет: кроме нескольких примечаний самой Семиной, имеется менее 60 от редактора Болотиной. К сожалению, нет никаких иллюстраций и карты (в американском двухтомнике карта была).
Получилась в итоге такая тяжелая автобиографическая проза, чей объем текста и отрицательных эмоций, наверное, будет тяжеловат для широкого читателя, рекомендовать которому это издание я не рискну. Тем, кто хочет побольше узнать о событиях 1914-18 гг. на Кавказком фронте и в ближнем тылу, советую познакомиться, но предупреждаю – обычного удовольствия от чтения вы, скорее всего, не получите.

© Как много писателей, как мало читателей… Скрыть