Автор этой фундаментальной монографии - Федор Леонидович Синицын (1976-), д. и. н., работает на кафедре социально-гуманитарных дисциплин госуниверситета по землеустройству (Москва). Последнее время пишет о национальной политике советского государства, а также о нацистской оккупационной политике. Рассматриваемое исследование вышло в 2013 г. и стало итогом работы Ф. Л. Синицына над мало изученной, но весьма интересной темой. Автор разбирает историю взаимоотношений советской власти и буддизма в трех основных центрах – Бурятия, Калмыкия и Ленинград. Кроме того, оценивается внешнеполитический аспект – отношения СССР с Монголией, Тувой, Тибетом, Китаем и Японией.
Антирелигиозная или богоборческая политика большевиков хорошо изучена и основательно документирована. Прежде всего это касается акций, направленных против РПЦ. Однако борьбу с церковниками коммунисты вели по всем фронтам, не делая особых уступок, и к началу Великой Отечественной войны цели своей вполне добились, уничтожив церковь как институт и физически ликвидировав основную массу священнослужителей, монахов и активных верующих. Буддизм, находившийся в прямом и переносном смысле на окраине религиозной карты России, не стал исключением.
И всё же у конфликта буддизма и большевиков было существенное отличие. Подавляющее большинство буддийских священнослужителей участия в Гражданской войне не принимали. Более того, часть из них заявило об активной поддержке Советской власти. Если РПЦ была официальной государственной опорой, то буддизм компартией и ее вождями воспринимался как религия «угнетенных национальных меньшинств». А. Доржиев, представитель верховного ламы Тибета в России, был даже приглашен на заседание Политбюро ЦК РКП (б) для обсуждения политики советской власти по отношению к народам Востока. Возможность нанести удар по Англии через ее буддийских подданных (в рамках разжигания мировой революции) была вполне актуальна и до 27 г. серьезно рассматривалась верхушкой большевиков – отсюда сдержанность натиска последних на отечественных буддистов.
Не то, что буддистов вообще не трогали – местные власти начали национализировать имущество дацанов (монастырей) довольно быстро, но в 20-е гг. сохранялся некий «религиозный НЭП» и задачей ставилось организовать раскол среди буддистов, отсечь темные народные массы от церковных верхов просвещением и агитацией, а не насилием. Поэтому 1917-25 гг. Ф. Л. Синицын называет «золотым веком» российского буддизма.
Глубокая народность буддизма мешала советской власти быстро и основательно разгромить его. Широкие массы кочевников, привыкшие обращаться к ламам по самым разным вопросам своей жизни, не видели в них угнетателей и не желали бороться с ними (даже комсомольцы). Интересно, что, когда в 22 г. среди буддистов произошел раскол на обновленцев и их противников, власти сначала поддерживали первых, но после начала массовой антирелигиозной кампании обновленцы для большевиков стали более опасными врагами, потому что были теснее связаны с простыми людьми. Это вполне понятно – обновленцы говорили о тождестве коммунизма и буддизма, писали, что последний ближе к философии, а не религии, а Будда был вообще против бога и поэтому он похож на Ленина!
С переходом к коллективизации большевики стали преследовать буддистов без оглядки, однако настоящая агрессия пришла в бурятские и калмыцкие степи в середине 30-х гг. Власти стали закрывать дацаны, разгонять монахов, арестовывать и высылать священнослужителей, конфисковывать имущество. Одновременно безжалостно ликвидировалось материальное наследие буддизма – были сожжены, взорваны, выброшены, использованы не по назначению буддийские книги, культовые объекты, изображения. Колоссальное количество действительно уникальных произведений культуры были уничтожены навсегда. Местные власти, несмотря на указания центра передавать их представителям Академии наук, саботировали это решение. Данному урону нет восполнения и прощения.
Эта политика оказалась действенной – буддизм как институт был разгромлен, к 40 г. в Бурятии и Калмыкии не осталось ни одного ламы, а на территории СССР в целом не сохранилось ни одного буддийского монастыря. Однако, полагает автор, буддизм как конфессия не исчез, сохранившись в народе.
Значительный объем текст (145 стр.) посвящен внешнеполитическому фактору, в частности, преследованию буддизма в Монголии и Туве в 30-е гг. Буддийское духовенство подозревали в готовности поддержать японскую агрессию против этих стран и СССР. Все буддийские священнослужители объявлялись шпионами и агентами Японии, а органы репрессировали их под гребенку. Было даже проведено несколько процессов против местных лам.
Название книги взято из обращения Панчен-ламы IX 1934 г.: «Да будут погашены великие огни ложных учений борьбы и вражды, раздуваемые бурей красного цвета – истинного цвета эпохи Вырождения!».
Книга состоит из четырех глав и многочисленных приложений (объемом 90 стр.) – различные официальные документы (см. скан оглавления) и таблицы. Во введении анализируется истории вопроса в отечественной историографии и состояние источников по теме. Есть именной указатель, словарь терминов (очень полезный), список сокращений, а также перечень литературы и источников.
Неплохое оформление (твердый формат, офсетная бумага). Увеличенный формат. Плохо обрезан блок (выступают края листов). Есть вклейка с ч/б фото. Многовато опечаток. Тираж 700 экз.
Рекомендую эту подробную и хорошо написанную книгу всем интересующимся историей нашей страны в первой половине 20 в. как ценный исторический труд.

© Как много писателей, как мало читателей… Скрыть

О Татьяне Владимировне Москвиной (1958–2022) я до знакомства с этой книгой не знал ничего. Поскольку я не знаю много чего (и еще больше не знаю, чего я не знаю), это сердце мне не терзает. Но я рад, что причитал эту незаурядную работу этого незаурядного человека. Жаль, что его больше нет с нами.
Рассказывать о Татьяне Владимировне не буду, можно почитать о ней в интернете, да и внешних событий в ее жизни было не так уж и много – обычный творческий человек, правда, с 1990-х гг. смогла раскрыться в разных ипостасях, не только как театральный критик.
О чем ее книга? Впервые изданная в 2014., она выборочно повествует о первой четверти жизни «советской девушки», обрываясь на 1983-м г., когда Татьяне исполнилось 25 лет и, по-хорошему, всё еще было впереди.
Откровенно, с множеством подробностей, одновременно эмоционально и отстраненно, с иронией и сожалением (верный признак интеллигентного человека), она повествует о судьбе одной, в общем, ничем не выдающейся советской девочки в 1960-70-е гг. Лучшие страницы, с точной передачей чувств и слов, посвящены детству. Школа, конфликты в семье, отец, отчим, отношения с подругами, любовь, институт, преподаватели, большая (и не очень чистая) любовь, рождение ребенка, замужество. Всё это, казалось, будет всегда и только лучше, пока всё не кончилось.
Эти страницы я читал с огромным удовольствием. Те же, где шла публицистика о советской жизни, порой заставляли меня морщиться своей категоричностью – я сам тогда жил и всё об этом знаю.
Оформление - среднее (твердый переплет, пухлая офсетная бумага, иллюстраций нет). Тираж 2000 экз.
Рекомендую эту литературную автобиографию всем интересующимся историей нашей страны в брежневское время, написанную отлично, хоть и пристрастно. «Печаль моя светла», лучше, пожалуй, о ней и не скажешь.

© Как много писателей, как мало читателей… Скрыть

Чем сей «труд» Александра Александровича Бубликова (какая чудесная фамилия!) так очаровал читателей, оставивших свои хвалебные рецензии на его воспоминания, сказать не могу. Если только это была не первая/единственная книга по истории русской революции, прочитанная ими.
Помню, с каким недоумением говорил о Бубликове Мордвинов, флигель-адъютант Николая II, описывая дни, предшествующие отречению царя. Что это за «инженер» Бубликов решает, куда идти или не идти царскому поезду? А ведь именно Бубликов сыграл очень важную и весьма зловещую роль в лишении царя власти. Что именно он сделал?
28-го февраля Николай II попытался прорваться из Ставки в Могилеве, где он уже не контролировал ситуацию, к рычагам управления страной. Можно по-разному оценивать поступки царя (его упрекали в том, что он не отправился на фронт, к преданным ему частям), но оставить мятежникам жену и больных детей он не мог, поэтому решение поехать в Царское Село психологически объяснимо. Тем более что император, как ему казалось, подстраховался, двинув на Петроград отряд верных ему войск.
Но 28-го февраля министерство путей сообщения уже захватил А.А. Бубликов (назначен Временным комитетом Госдумы комиссаром МПС). По его приказу царские поезда были перенаправлены через ст. Дно на Псков, а отряд георгиевских кавалеров под командованием ген. Иванова задержан. Бубликов (вместе со своим заместителем Ю.В. Ломоносовым, еще одним инженером) по телеграфу передавал ложную информацию о захвате ряде станций революционерами, о разобранных путях, о переходе власти в России к Временному правительству. Его слушались, царя уже нет.
Бубликов, другими словами, выполнил поставленную перед ним задачу (вряд ли он действовал самостоятельно) — смог изолировать государя и дать возможность заговорщикам вырвать у него отречение. 8 марта Бубликов лично участвовал в аресте Николая II в Могилеве и доставке его под конвоем в Царское Село.
Многие современники уже тогда недоумевали – откуда выскочил этот революционный прыщ? Ведь Керенского, Гучкова, Родзянко, кн. Львова и других членов Временного правительства хорошо знали по их активной политической и общественной деятельности еще с начала 20 в. А Бубликов — что это за хлебобулочное изделие? А.А. Бубликов (1875-1941)был отнюдь не маргиналом, как многие последующие политики. Он вырос в семье чиновника Министерства путей сообщения и пошел по отцовской линии. Стал железнодорожным инженером, работал на строительстве железных дорог, позже стал там же администратором, автор ряда статей по соответствуюшей тематике. С 1912 г. депутат Госдумы (прогрессист), член ряда комиссий. Возможно (это мнение разделяли самые разные люди), масон (отсюда одно из объяснений его роли в Февральской революции).
После ареста Николая II Бубликов еще какое-то время болтался в России, выполняя разные разовые задачи Временного правительства, но еще до Октябрьского переворота уехал в США, где в марте 1918 г. и издал свою книгу. Потом поболтался в эмиграциях (в основном в Париже, деньги у него были), затем вернулся в США, где и умер. Пузырь надулся, лопнул и исчез без следа. Бубликов сделал свое дело.
Его воспоминания были замечены и использовались историками для описания событий 17 г. (в том числе Солженициным), но в нашей стране никогда не издавались. «Кучков поле» взяло на себя этот труд и сделало это довольно качественно. Очень обстоятельное введение к книге написал В.М. Хрусталев (ему же принадлежат примечания к тексту). Почти на 30 стр. он дал анализ правления Николая II и причины его падения. Иллюстраций нет (как и ко всем остальным изданиям этой серии). Дан именной указатель. Многочисленные иностранные слова и выражения не переведены на русский.
Воспоминания Бубликова (а по мне, так политический памфлет) написаны не для объяснения/изложения прошлого, а для собственного оправдания. Стиль публицистичен, содержание наполнено красивой риторикой, ход революционных событий дается искаженно, начиная с заявления, что, де, царские войска стали первые стрелять в мирных и добродушно настроенных петроградцев (см. скан стр. 50-51). Автор всячески выпячивает и преувеличивает свою роль, не беря при этом никакой ответственности за свои поступки. Сквозь страницы воспоминаний проступает малосимпатичная личность, ругающая всех, а хвалящая только самого себя.
Отдельно надо выделить те поношения, которыми удостоился от Бубликова Николай II — набор тех гадостей и сплетен, что ходили по интеллигентным кругам, к которым относил себя наш инженер, еще до революции, а потом обильно выплеснувшиеся на страницы газет и брошюр после свержения царя. Такое впечатление, что Бубликов ищет резоны, почему такого монарха надо было свергать, даже во время мировой войны. Одновременно видно, что высшего света он не знает (собирался у Николая отбирать какую-то шпагу), психология царя и его окружения не понимает. Вместо фактов Бубликов часто предлагает анекдоты, превращая свою книгу в фельетон.
При этом, что удивительно, он всё абсолютно правильно пишет об истоках и сути революции и гражданской войны, подбирая точные слова для характеристики людей и событий (см. сканы стр. 100-105), но никак не привязывает это к тому, в чем сам участвовал. Что это — слепота? Наивность? Хитрая уловка? Лукавство?
Реально сами воспоминания о 17 г. занимают страниц 15 (что тянет максимум на очерк, не больше), больше половины книги ни о чем, свободное рассуждение автора о России, ее прошлом и будущем. Хронологически Бубликов ограничивает свое повествование декадой с конца февраля по начало марта. Об остально почему-то рассказывать не стал.
Переиздавать сей труд, на мой взгляд, было совсем не обязательно, исторической ценности в нем никакой, читать его — пустая трата времени.

© Как много писателей, как мало читателей… Скрыть

Очень хорошую книгу написала Светлана Валериановна Оболенская. Жаль, что не дожила до выхода ее в свет.
С.В.Оболенской (1925-2012) выпала по жизни большая бочка дегтя и маленькая ложка меда, да и та в основном в детстве. Родившись в семье профессионального революционера (большевика с 1907 г.) В.В. Оболенского-Осинского (1887-1938), она первые 13 лет жила, как она сама говорит, по-барски: сначала квартира в Кремле, в соседнем подъезде со Сталиным, потом в Доме на набережной, огромная роскошная дача в Барвихе (с теннисным кортом и крокетной площадкой). Ее отец, о котором рассказывать не буду — желающие могут почитать в интернете, был из числа тех русских интеллигентов (дворянином, кстати), кто ушел в революцию за социальной справедливостью, но не прекратил ее искать и после Октябрьского переворота. Вечный оппозиционер, он и со Сталиным мог позволить себе разговаривать так, как никто другой (см. сканы стр. 18-19), за что в 38 г. был выведен (свидетелем) на процесс Бухарина-Рыкова, публично отказался признать свою вину, и был вместе со всеми обвиняемыми расстрелян (его старшего сына расстреляли еще раньше). Через несколько месяцев была арестована мать (отсидела восемь лет в мордовских лагерях), а через полгода троих детей (никто из родственников не согласился их взять) отправили в детдом в Шую.
В детдоме было и плохо, и хорошо. Не умевшая НИЧЕГО делать по хозяйству (даже пол не знала, как мыть), Света очень трудно привыкала к новым условиям, но нашлись (что удивительно) внимательные и заботливые педагоги, начиная с директора детдома, и жизнь постепенно наладилась. С.В. Оболенская даже пишет, что она благодарна судьбе, что ее с братьями подвергла жизнь таким испытаниям, потому что это помогло им стать настоящими людьми, научило стойкости.
Окончив в 1947 г. истфак МОПИ, Светлана уехала на 14 лет учительницей в русскукю глубинку, хотя явно обладала талантом ученого. Неудачные попытки поступить в аспирантуру закончились разочарованием. Опять же, она пишет, что в школе все ее любили, и она провела там прекрасные годы, вышла замуж, родила дочь. После реабилитации отца она все-таки перебралась в Москву, защитила и кандидатскую, и докторскую (1987) диссертации, была ведущим научным сотрудником Института всеобщей истории РАН, занималась историей Франции и Германии XIX в. (писала о франко-прусской войне 1870-1871 гг., Парижской коммуне 1871 г., Германии при Бисмарке...).
В 1984 г., после смерти матери, решила написать воспоминания. Это заняло много времени – до конца1990-х гг., а вот напечатать их она никак не могла, в результате разместив всё в интернете. Многое из воспоминаний, а также рассказов и эссе вошло в вышедшую уже посмертно книжку, подготовленную издательством Аграф.
Еще раз скажу – это замечательная работа: и написана прекрасно, и рассказывается в ней много нового и интересного. Поведав в начале книги немного об отце (при этом его деятельности в партии большевиком С.В. Оболенская сознательно не касалась), она дальше излагает историю своей семьи после ареста и расстрела (что до середины 1950-х гг. им было неизвестно) отца. С.В. Оболенской везло на хороших людей и им она посвящает отдельные очерки: историки Манфред и Зайончковский, подруга матери редактор А. Разумовская.
Очень тепло автор пишет о своей матери и старшем, любимом брате Вале, пропавшем без вести на войне. Честный и откровенный рассказ придает особую доверительность этому тексту. То же можно сказать и о рассказах с эссе, хорошо дополняющих ее воспоминаниях, только в художественной форме.
К сожалению, фотографий нет ни в виде отдельного блока, ни в тексте. Есть набор маленьких изображений на переднем и заднем форзацах, но они слишком мелки.
Очень и очень рекомендую это небольшое издание всем интересующимся историей нашей страны в 1930-50-е гг. Читать будет грустно (еще одна разбитая жизнь), но это та грусть, что поднимает, а не гнетет.

© Как много писателей, как мало читателей… Скрыть

Юрий Владимирович ЗобнИн (1966-2016) — человек не новый в отечественном литературоведении. Кроме официальных титулов (д.ф.н., профессор), он, как специалист по русскому Серебряному веку, отметился несколькими серьезными книгами о Н.С. Гумилеве, первой в нашей стране биографией Мережковского (а до этого первой диссертаций по Гумилеву на его родине). Кроме этого, он много сделал для издания полноценного собрания сочинений Гумилева (8 тт., ответственный редактор). Накопленный багаж знаний о том времени позволил ему создать масштабную (если судить по первой части; продолжения, к большому сожалению, не будет — Юрий Владимирович умер летом 2016 г., практически сразу после своего пятидесятилетия) вводную главу к биографии Ахматовой. Именно вводную, поскольку повествование доведено до 1906 г., года окончания Аней Горенко гимназии.
Ахматовой, честно, с биографами не везло (см., напр., странный текст С.А. Коваленко, вышедший в 2008 г. под видом биографии Ахматовой в серии ЖЗЛ). В этом отношении Цветаева и Гумилев находятся в явно выигрышном положении. Очень жаль, что Ю.В. Зобнин ушел из жизни, не доведя свои планы до конца. Прямо какое-то проклятие для ахматоведов…
Думается мне, об Ахматовой (или ААА) вообще никому не надо рассказывать. Поэтому сразу к новой книге о ней. Прочитал я ее с большим удовольствием — на мой взгляд, вышла отличная работа, прекрасно сочетающая академическую глубину с легкостью и доступностью изложения. Юрий Владимирович в своей последней книге смог найти идеальный стиль, местами по настоящему высоко художественный (см. как образец сканы стр. 156-59, 254-55, 516-17). Автор явно переработал огромное количество разнообразных документальных материалов (в конце книги есть краткая библиография) и использовал их в своей работе. Он практически нигде не дает отсылок на использованные им источники, но в данном жанре научно-популярной литературы это вполне органично. Недостает, на мой взгляд, именного указателя, поскольку автор упоминает огромное количество разнообразных персонажей.
Еще одной отличительной особенностью труда Ю.В. Зобнина является очень широкий охват создаваемого им полотна. Его биография Ахматовой — это, прежде всего, рассказ о том времени и людях. Скажем, первые полторы сотни страниц автор повествует только о родителях и родственниках Ахматовой, а тут есть что рассказать, поскольку по материнской линии родные ААА были (где сознательно, где невольно) участниками революционного движения 1870-80-х гг. Весьма любопытен портрет отца поэта, А.А. Горенко, о котором я, скажем, почти ничего не знал. Здесь автора можно даже упрекнуть, насколько он увлекается обзором происходившего в стране и мире — в общей массе текста Аня Горенко занимает совсем небольшое место, в основном в последней части.
С другой стороны, получилась настолько яркая и многокрасочная картина, что у читателя будет отличное представление не только о жизни героини этой книги, но и о том, на каком фоне шла жизнь ее современников.
Хорошим дополнением к этой картине стало большое количество качественных фотографий, представленных тремя блоками, после каждой главы. Вообще отмечу добротное оформление данного издания: офсетная бумага, твердый переплет, очень небольшое количество опечаток. Весьма и весьма рекомендую всем, интересующимся не только жизнью (и началом творчества) одного из величайших русских поэтов 20 в., но и историей нашей страны в последней четверти 19 – первом десятилетии 20 в.

© Как много писателей, как мало читателей… Скрыть