До конца 19 в. в чести (и в наличии) были воспоминания дворян, представителей разночинной интеллигенции. Крестьянская культура интересовала и отчасти описывалась последними, но в целом воспринималась как низовая — примитивная, неприличная, наполненная предрассудками. Простонародье, одним словом. Поэтому о ней знали мало, в том числе и потому, что осталось очень мало мемуарных свидетельств.
Книга Н.И. Свешникова — книготорговца, мемуариста, пьяницы — редкое исключение, как откровенностью рассказа о себе, так и масштабом повествования.
Родившись в мелкой крестьянско-купеческой семье, он получил в дестве небольшое образование (возможно, это и испортило его жизнь – крестьянином он быть не хотел, претендуя на большое, а вот добиться большего не смог). С детства же работал – мальчиком в городской лавке. Городские соблазные его и погубили – алкоголь, распутные женщины. Подворовывал, попался, бежал. Был арестован, выслан на родину, а дальше всё пошло по бесконечному кругу.
Жизнь Свешникова – это вообще роман в движении. С детства он не сидел на одном месте, постоянно переходя с места – деревни, провинциальные города, столицы. Меняет занятия: работает (приказчик, сторож, печник, «кухонный мужик», грузчик), торгует, пропрошайничает, ворует. Во время русско-турецкой войны служил в Болгарии санитаром. Живет то в ночлежках, то в лесу. Всё время пьет – пропивает всё, что зарабатывает, крадет, получает в виде помощи (ему везло на хороших людей). Но при этом много читает и пишет – эдакий чудаковатый странник Лескова. С последним, кстати, Свешников был знаком, как и с Чеховым, и многими другими. На основе рассказов Свешникова Лесков опубликовал очерк, названный «Спиридоны-повороты», вызвавший всеобщий интерес и удостоенный похвал критиков.
Думается, в Свешникове его литературных знакомцев привлекало то, что привлекает и современного читателя в его воспоминаниях: достоверность, искренность и безысходность. Причем фактическая точность стояла для Свешникова на первом месте — в одном из писем к издателю своих воспоминаний Свешников писал: «В описаниях моих я не вдаюсь ни в сочинения, ни в исследования, а привожу только то, что приходится мне видеть и слышать, из быта тех людей, с которыми я сталкивался, или записываю их подлинные рассказы». Так о городских низах никто не писал. Горький в его пьесе «На дне» дал бледную и слабую копию того, что видел и описал Свешников.
Будучи торговцем книгами (разносчиком-офеней), оставил интересные очерки о низовой книжности «Петербургские книгопродавцы-апраксинцы и букинисты», очень точные и достоверные.
В конце жизни посчитал своим нравственным долгом оставить рассказ о ней. Работу над основной частью воспоминаний Свешников завершил в конце 1880-х гг., и при поддержке А.П. Чехова и Н.С. Лескова в 1896 г. они были опубликованы в журнале «Исторический вестник».
Хорошее знание материала и достоверность его воспроизведения стали причиной долговечности воспоминаний Свешникова. Они были переизданы в 1930 г. и ныне в четвертый раз предлагаются читательскому вниманию.
Оценку книги, выпущенной Террой, надо разделить на две части: содержание и оформление. Содержательно это переиздание 1930 г. со всеми классическими текстами Свешникова, которые Терра с Книговеком испортить не смогли. С точки зрения оформления — это дешевое издание, худшее из всех публикаций Свешникова. Самое качественное издание было выпущено в изд-ве НЛО в 1996 г., с отличным предисловием Рейтблата, многочисленными комментариями и иллюстрациями. Его бы я назвал образцовым.
Нынешнее издание лишено всех этих достоинств. И. Владимиров написал разухабистое предисловие, фактически пересказав воспоминания Свешникова. Ни примечаний, ни иллюстраций не имеется. Приобретать эту книгу можно только ради текстов Свешникова. Именно в этом качестве я ее и могу рекомендовать широкому читателю, которому очень советую познакомиться с трудами этого забытого, но очень интересного писателя.

© Как много писателей, как мало читателей… Скрыть

Есть авторы, в отношении которых всегда имеешь некие сомнения. Е.А. Прудникова – человек определенной репутации. По образованию физик, она довольно рано ушла в журналистику. С конца 1990-х гг. начинает печататься. Первые ее книги были посвящены Сталину и Берии, потом они неоднократно переиздавались. Содержание их носило сенсационный характер, предлагая пересмотреть их биографии в "новом" ключе.
Рассматриваемая мною книга уже выходила в изд-ве Вече в той же серии в 2015 г., но под другим названием — «Мифология «голодомора»», т.е. это обычная «перепаковка» или перевыпуск в новой обложке. Но интерес вызывает то, что с обложки издания 2015 г. исчез прежний соавтор А. Прудниковой, такой же не профильный специалист по советской истории, И.И. Чигирин. Чем это вызвано, для меня загадка, особенно сейчас, ведь впервые данная книга вышла в 2013 г., в 2015 г. добавилось предисловие и появились небольшие вставки в тексте в виде комментариев в адрес современной Украины.
Итак, о самой книге. Начало было довольно интересным – «автор» (специально пишу в кавычках) взялся за историю с голодом на Украине с необычной стороны, попробовав разобраться в ситуации со здравоохранением, причинами смертности там и в целом по стране, и пришел к выводу, что потери от смертности в начале 1930-х гг. были вызваны, на его взгляд, тропической малярией и отравлениями из-за некачественного питания.
Дальше он стал разматывать ниточку и определил, что зерна на Украине в начале 30-х гг. было предостаточно для пропитания самого населения и поставок государству, но его воровали – сами крестьяне и руководство колхозов. Украденное зерно сбывали налево – на левые же мельницы, откуда мука шла по всей стране и даже контрабандой за границу – в Турцию, Болгарию, Румынию и другие страны, где был неурожай.
Много место в книге (вся вторая часть, почти 150 стр.) посвящено истории отечественного сельского хозяйства, с 16 в. до гражданской войны, а также анализу советских лет. О преобразовании советской деревни в конце 1920-х – начале 1930-х гг. говорится в 3-й главе (объемом в 90 стр.).
Последние 120 стр. разбирают частично сам «голодомор» - и семью Ющенко.
Где-то к середине книги схема «автора» стала ясна, а потом он ее четко сформулировал на с.340-341. Выводы его таковы: аграрный сектор СССР был очень слаб, еще с царских времен – 75% крестьянства было бедняцким, агрокультура отсутствовала, урожаи низкие, как результат, голод как постоянный спутник. В годы нэпа наверх вылезли кулаки, которые заправляли балом в деревне и кризисы с хлебопоставками 1920-х гг. были вызваны именно ими. Коллективизация была инициирована снизу, снизу же шли все перегибы, мудрая власть во главе со Сталиным поправляла, но ее не всегда слушались. К тому же, тяжелой ситуацией воспользовалась заграница, на них работали все недобитые антисоветчики (белые, эсеры и проч.). Поля обрабатывали плохо, зерно разворовывали, плюс ошибки администрирования — в общем, голод был и его не было, потому что зерно и было (вырастили), и не было (не сдали, украв). Власти всё знали и ничего не скрывали, но справиться с ситуацией не могли.
Итог: «Теперь об организаторах голода и о тех, кто ими не является. Не приложили к этому руку власти СССР и УССР. Кто приложил? Все еще многочисленные враги сталинской команды, аграрной реформы и советской власти в целом в трогательном единении с милыми соседями, в первую очередь поляками. Но первый организатор голода – это нэп» (с.340).Вот еще, в закрепление последнего тезиса: «основной причиной «голодомора» является рынок» (с.341).
Если честно, то «автор» фактически полностью взял на вооружение все аргументы времен коллективизации, обильно дополнив их новыми документами.
Работа с источниками стала одним и видимых плюсов данной работы. «Автор» много работал с различными материалами, как архивными, так и открытыми, цитируя порой целыми страницами. На мой взгляд, многое можно было сократить или вынести в приложения. Заданный параметр «историко-публицистического издания», думается, не выдержан – с одной стороны, зашкаливающая риторика, характерная скорее для блогосферы, с другой, обилие подлинных источников, через которые широкий читатель не проберется.
К тому же, этот как бы академизм не научен – множество цитат идут без ссылок на источники, или без указания точного места в тексте (просто книга). Странно отобраны исторические работы, которые привлек «автор» – всего несколько трудов советских и современных историков.
Помимо этого, «автор» очень резко и безапелляционно критикует своих оппонентов и их источники, но при этом без какого-либо сомнения воспринимает свои источники, сопровождая их наивными комментариями. Напр., «ни малейшего основания сомневаться в том, что все изложенное в этом письме - правда » (с.215). Это о письме одного крестьянина в газету «Правда». Цитируется при этом письмо не по архиву «Правды», а по публикации в газете.
Ни уважения, ни терпимости к другим мнениям и позициям «автор» не демонстрирует. Вот несколько примеров со с.226-227: «Веселые эсерствующие ребята вместе с еще более веселыми анархистами начали выползать из своих щелей на запах свежей крови». «Ну, интеллигенция – это понятно. Эта категория в принципе и по определению работает против любого государства. Природа у нее такая». «В церковь не только теперь, но и тогда ходили по преимуществу женщины, а женская вера отдает легковерием и фанатизмом». «В Третьем рейхе и евреи, бывало, в вермахте служили».
Вот так, на одном развороте досталось всем – и интеллигенции, и оппозиции, и глупым бабам, и евреям из вермахта (никогда о последних не слышал, но «автор», наверное, какие-то другие книги читал).
Оформление: твердый переплет, газетная бумага, вклейка с ч/б фото среднего качества, немного опечаток. Цена явно завышена.
Если вам интересны новые песни о старом, это ваша книга. Если вы хотите чего-то более серьезного и современного, то ищите другие работы.

© Как много писателей, как мало читателей… Скрыть

Автор данной книги, журналист, обозреватель журнала "Город 812" Глеб Сташков, историк по образованию, заинтересовался историей царской семьи еще студентом. Причем не просто семьи как института, а конкретными людьми. Спустя много лет, к 400-летию дома Романовых, это издание вышло там, где Романовы провели последние двести лет – в С.Петербурге.
Рассказывая об императорской семье и всех ее представителях, автор дает не просто коллективный портрет тех, кто входил в круг самых знатных и влиятельных, но истории страны, во главе которой они стояли на протяжении последних десятилетий, преимущественно в годы правления Николая II. Автор – монархист и не скрывает этого, но свой рассказ он строит вполне объективно, не скрывая тех персонажей и поступков, которые не только не красили Императорский дом, но прямо вели к революции. Кстати, он указывает на то, что многочисленные сторонники отстранения Николая II от власти и еще более многочисленные противники Александры Федоровны достаточно быстро поняли, к чему привела их позиция накануне и в начале Февральской революции, да уж было поздно…
Свое исследование – вполне добротное и обстоятельное – Г.Сташков строит на разнообразных источниках, однако это либо работы современных историков, либо воспоминания конца 19 – начала 20 в.. С архивами автор не работал. Здесь над историком явно взял верх журналист.
Это заметно и по стилю изложения – автор постоянно отвлекается от повествования о прошлом на современные аллюзии: российский парламент, дорожное строительство и проч.
Злоупотребляет Г.Сташков выражениями, которые более уместны в современной публицистике: «страсть к халяве» (это про Ходынку…), с.112; «его послали подальше» (это про сватовство великого князя Михаила Михайловича), с.156; «ей удалось охмурить великого князя» (это о жене Павла Александровича»), с.160, и проч.
Правда, почти нет опечаток, что радует. Нет списка использованной или рекомендуемой литературы, что было бы нелишним.
В книге имеется вкладка с набором ч/б фото представителей Дома Романовых, не самая представительная, но для данной работы достаточная.
Рекомендую эту интересное и доступное издание всем, кто хочет узнать побольше об истории нашей страны в конце 19 – начале 20 в. Скрыть

С этой книги было бы хорошо начать серию «Писатели рисуют». Есть такая редкая категория – рисующий писатель, большинство из них почему-то сказочники. Туве Марика Янсон, например.
Туве Янсон, дорогие читатели, наша бывшая соотечественница – родилась она в 1914 г., в бывшем Великом княжестве Финляндском, в г. Гельсингфорс (нынешний Хельсинки), где и провела детство. Вряд ли говорила она по-русски, родители её были шведоманами. А еще были они людьми творческими: отец - Виктор Янсон, был скульптором, мать, Сигне Хаммарстен, - художницей, братья стали фотографом и писателем. Так что неудивительно, что из маленькой Туве выросла и художница, и писательница. Причём именно в этой последовательности. Первоначально Туве Янсон избрала своей профессией живопись - она прошла серьезную подготовку в художественных школах Хельсинки, Стокгольма, Флоренции, в Школе Изобразительных Искусств в Париже. Её первые работы – комиксы – стали появляться в финских журналах уже в 1920-е гг., позже она с успехом попробовала себя и карикатурист, и признания как художница она добилась гораздо раньше как писательница - её живопись (в начале творческого пути в импрессионистском стиле, позже – в абстрактном) экспонировалась на многих выставках в Финляндии и Швеции, получала награды как иллюстратор. Туве Янсон известна и как театральный художник, и как график, иллюстрировала много книг, в том числе своих любимых английских писателей Л. Кэрролла и Дж. Толкиена. Кэрролл вообще был близок Туве Янсон, кроме «Алисы» она ещё проиллюстрировала его «Охоту на Снарка». У Толкиена она выбрала «Хоббита». А вот как писательница Туве Янсон дебютировала в 1945 г. сказкой "Маленькие тролли и большое наводнение". Кроме книг о муми-троллях, она написала и ряд серьёзных взрослых вещей, известных в основном в Скандинавии. Последняя её книга – автобиография – вышла в 1993 г. Прожив долгую и счастливую жизнь, Туве Янсон умерла 27 июня 2001 г.
Алиса в стране Чудес с иллюстрациями Туве Янсон вышла в Финляндии в 1963 г. Не знаю, понравились бы иллюстрации Янсон самому Кэрроллу, Алиса бы точно получили от них удовольствие. Вышли они все немножко «мумии-троллистские», что ли, но весьма симпатичные. Очень рекомендую!
Перевод классический - Нины Демуровой. бумага плотная, белая, иллюстрации на такой бумаге смотрятся как на альбомной. Удачный выбор. Скрыть

Вроде бы много за последние 20 лет вышло книг о дореволюционной России, а всё равно – многие вещи и явления 1860-1910-х гг. ушли как Атлантида и воспринимаются, когда попадаются всё-таки на глаза, как нереальное, не про нас. К счастью, от той эпохи сохранилось множество письменных источников – научные и публицистические работы, воспоминания, дневники. Выпущенные несколько лет назад издательством Русский мир в их серии "Семейные хроники" записки представителя одного из древнейших и прославленных дворянских родов России Михаила Владимировича Голицына позволяют заполнить одну из таких исторических лакун – чем же собственно занимались последние 50 лет перед революцией знатные и родовитые дворяне, как и чем они жили.
Отец автора – князь Владимир Голицын – в конце 19 в. был сначала вице-губернатором при знаменитом московском губернаторе князе Долгоруком (при нем служил чиновником особых поручений Эраст Фандорин), а потом и наследовал его пост. В 1897-1905 гг. он был еще и московским городским головой.
Семье Голицыных принадлежало знаменитое имение Петровское (расположенное по соседству с ещё более знаменитым Архангельским), куда неоднократно заглядывали (как и в московский дом Голицыных) императоры и великие князья с семьями. Автор упоминает, что его, годовалого, держал на коленях Александр II.
Семья автора – родители, братья и сёстры, дяди, жившие под одной крышей в большом доме на Покровке – была, безусловно, зажиточной, но многочисленной, так что высокий статус (15 человек прислуги, выезды, приёмы) поддерживать приходилось не без напряжения. Продуктами и дровами снабжало Петровское, но оно же требовало больших расходов, которые покрывались за счёт других имений, чьи угодья сдавались в аренду крестьянам, и регулярной продажей лесов под свод (их, правда, старались восстанавливать, но в вырубке столетних дубов не видели ничего дурного). Однако понимание отсталости и неэффективности такого метода ведения хозяйства привело к внедрению новых приёмов хозяйствования – заведению крахмального завода, на котором перерабатывалась хорошо родившаяся местная тульская картошка, отправка поездом в Москву свежего (т.е. надоенного рано утром) молока и молочных продуктов, которые через несколько часов оказывались на кухнях московских хозяек, строительство телефонно-телеграфной станции при имении и проведение телефонов на хутора, не говоря уже о всяких импортных сеялках-веялках. Михаил Голицын (1873-1942), окончивший юрфак МГУ, стал управляющим одного из семейных поместий и добился (с хозяйственной точки зрения) немалых успехов. Помимо этого, он стал активно заниматься делами местного земства и довольно скоро был избран уездным предводителем дворянства, пробыв на этой должности три срока. Что мы знаем об обязанностях предводителя дворянства? Работа, казалось бы, престижная – наверное, разные там обеды-приёмы, кавалькады и охота. Выясняется, что по должности предводитель возглавлял, среди прочего, воинское присутствие, где главным делом было освидетельствование призывников. Предводитель сидел на этом освидетельствовании с утра до вечера, сам крутил барабан, откуда доставали билетики – так определяли, кто по жребию идёт в армию, всё записывал в специальный журнал, вслух объявлял, кто годен или не годен (и почему нет), так что синекурой это никак не назовёшь. И тогда, и позже Голицын активнейшим образом способствовал распространению просвещению в своём уезде.
Позже Голицын работал и в местном земстве, и гласным (депутатом) московской городской думы (в 1912-17 гг.), где он занимался – князь! - канализацией, водопроводом, пожарными командами и т.п. благородными делами, и обо всём это оставил подробный рассказ. Хотя закончены воспоминания были незадолго до смерти автора, память его сохранила имена более тысячи человек (от дворника до великого князя), с которыми ему пришлось столкнуться в жизни. К сожалению, замысел Голицына продолжить свои интереснейшие записки прервала смерть, но узнать о судьбе автора и его семьи после революции (воспоминания прерываются 1917 г.) можно из мемуаров его потомков и родственников. Весьма рекомендую "Записки уцелевшего" его сына Сергея Голицына – это и рассказ о Голицыных и их месте в истории России, и о его семье, пострадавшей при советской власти, и его собственной непростой судьбе. Если интересуетесь этим временем, то советую прочитать воспоминания князя С.Д. Урусова "Записки. Три года государственной службы" (изд-во НЛО, 2009), который был современником М.Голицына и имел схожую судьбу – был предводителем дворянства, депутатом Госдумы, вице-губернатором и губернатором и даже замминистра внутренних дел (четыре месяца!), однако за либеральные настроения два раза при царе сидел в тюрьме.
Книгу иллюстрирует огромное количество фотографий и картин конца 19 – начала 20 в. их архива Голицыных. Хорошая бумага, подробные полноценные примечания, симпатичное оформление, неплохой тираж (5 тыс.). Во всех отношениях достойная книга.
Скрыть