К сожалению, я начал читать знаменитую трилогию лорда Хью Томаса (1931-2017) с конца. Два предыдущих тома, вышедших в 2004 и 2011 гг., уже разошлись, мне достался последыш в виде третьей части, опубликованной в 2015 г., с неправильно переведенным на русский язык названием (в оригинале «Мир без конца» или «Бесконечный мир»). Отсюда, возможно, и претензии отдельных читателей – «Где великая испанская империя? Верните мои деньги!». Тут претензии не к барону, пэру Англии и известному политику, а к рекламщикам АСТ.
Изложение событий начинается в 1558 г. - с мирных переговоров между Францией, с одной стороны, и Испанией со Священной Римской империей – с другой. Целью соглашения между королями-католиками была борьба с еретиками. Филипп II в качестве главного объекта войны выбрал Нидерланды – и на этом рассказ о «старой Испании», собственно, заканчивается. Здесь дан еще портрет Филиппа II, объективный и вполне человечный (это вам не карикатурное чудовище из «Тиля Уленшпигеля»), а также портреты его придворных и соратников. Но ни общей картины империи, ни ее полноценной внутренней и внешней политики (хотя, скажем, можно ли считать войну сюзерена с восставшими вассалами проявлением внешней политики – а ведь именно так было у Филиппа II с Нидерландами) здесь не дано.
Последующие три книги на 270 стр. рассказывают о колониальных владениях Испании и ее разных внешних, так скажем, проектах. Перед Филиппом II стояла задача сохранения и одновременного осторожного расширения империи, самой масштабной империи в истории человечества, превысившей Римскую, державу Александра Македонского. Наполеона I и проч. Расширение шло как посредством, как бы мы сегодня сказали, «мягкой силы» - через проникновение францисканцев и иезуитов в Японию и Китай (в последний готовилось и несостоявшееся вооруженное вторжение), так и захвата новых территорий в Латинской Америке. Последнее часто осуществлялось в виде частной инициативы отдельных искателей приключений (и золота) обоего пола с различными результатами – завоевали для короля новые земли, молодцы, будете ими управлять от нашего имени, нет – ваши проблемы и расходы.
Изложение не скучное, но изобилует большим количеством фактического материала, поэтому читается не особенно увлекательно. Все главы небольшие по размеру и обладают законченным сюжетом. Не всё в них ценно и интересно, но познакомиться с этим материалом было полезно. Автор, в частности, показывает, что представление об испанцах, как о беспощадных эксплуататорах несчастных индейцев (и негров) основывается на работах противников (и конкурентов) испанцев, прежде всего англичан. На самом деле испанцы были разные, многие из них хорошо относились к индейцам и их культуре, были против жестокого обращения с ними (особенно с теми, кто принял христианство), строили в колониях города, дороги, мосты, существующие по сегодняшний день. Да, население колоний после знакомства с белыми людьми (и их болезнями) сократилось в несколько раз, но о микробах тогда не знал никто и бактериологическую войну против индейцев испанцы точно не устраивали.
Хорошее типовое оформление. КУЧА приложений – таблицы со статистикой, список королей и вице-королей, родословные испанских, португальских, французских королей, полтора десятка карт, обстоятельная библиография, словарь испанских слов и выражений. Именно так и надо оформлять настоящую историческую работу, господа ученые и издатели, учитесь. Отмечу хороший перевод (не считая заглавия). Иллюстраций нет (в оригинальном издании имеются). Тираж 1500 экз.
В общем, присоединюсь к другим рецензентам, рекомендовавшим читать всю трилогию Хью Томаса в полном объеме – тогда вы получите и удовольствие, и пользу.

© Как много писателей, как мало читателей… Скрыть

Есть исторические периоды, когда рассказ каждого вовлеченного в них человека важен и интересен — революции, войны, особенно гражданские. Сколько информации о них не собери, избыточной она не станет, потому что каждый личный опыт неповторим и познавателен.
Великая Отечественная война относится именно к таким периодам истории. Артем Драбкин вместе со своими товарищами-единомышленниками уже добрый десяток лет встречается с ветеранами Великой Отечественной, живущими в разных странах мира, и записывает их рассказы, регулярно выпуская их потом в виде отдельных тематических книжек — по родам войск, по крупным операциям. Вышло уже по несколько сборников о танкистах, летчиках, участниках Сталинградской битвы и проч.
Рассматриваемый сборник — это еще одна подборка воспоминаний от первого лица, на этот раз разведчиков. Последних, по определению, дожило до Победы немного. Как писал один из опрошенных разведчиков, состав его разведвзвода обновлялся практически полностью каждые три месяца. Из тех, кто представлен под этой обложкой, почти никто не начал воевать в 41 г. Большинство попало на фронт в 43-44 гг., но и этого времени им всем хватило сполна, да так, что многие и сейчас отказываются говорить на какие-то темы и признаются, что война им снится до сих пор.
Русские, евреи, простые крестьянские парни и недоучившиеся студенты, в разведку они шли добровольно. Кто-то был уверен, что его обязательно убьют — ведь убивали всех вокруг. Кто-то считал, что он точно доживет до конца войны и вернется домой. Все они были рядовыми участниками разведвыходов, будь на них сержантские лычки или лейтенантские погоны, потому что они шли за колючку сами, а не только посылали туда других.
Это, по-моему, уже третий сборник, посвященный разведчикам, но каждый рассказ содержит в себе что-то новое, от простых деталей фронтового быта до характеристики отношения к происходившему. Поэтому ничего особенно не пересказывая, советую прочитать эту небольшую книжку, в которой выделю по яркости и подробности интервью с А.Е. Белоклоковым и М.Л. Шиндером.
Есть известное выражение, что война не закончена, пока не похоронен последний ее непогребенный участник. Добавлю от себя — война не закончена, пока не записан рассказ о ней последнего оставшегося в живых солдата.

© Как много писателей, как мало читателей… Скрыть

Николай Михайлович Астырев (1857-94) относится к числу тех отечественных интеллигентов, чьи левые убеждения привели его в стан противников существующей власти. Нет, Н.М. Астырев не был «бомбистом» или «кинжальщиком», как называли тогда революционеров-террористов, скорее, наоборот — он был сторонником преобразований и постепенных реформ, также известных как «теория малых дел». Однако в отличие от многих и многих восторженных барышень и неуклюжих, но убежденных участников «хождения в народ», Астырев не ограничился красивыми словами и на деле попытался помочь простым крестьянам тем, что умел. И не просто успешно поработал в деревне, но и написал об этом интересную книгу.
Итак, внебрачный сын богатого помещика, Астырев получил хорошее образование, но был отчислен из университета за революционную деятельность, после чего отправился «в народ» служить волостным писарем. Волость, объединявшая несколько деревень, стала низшей территориально-административной единицей после отмены крепостного права, и вошла составной часть в уезд. Во главе волости стоял выборный староста из местных крестьян, а в помощники ему давался писарь, человек грамотный и знающий законы, но назначаемый уездным предводителем дворянства. От волостного писаря зависело немало на его уровне полномочий, и довольно много сторон сельской жизни не формально, а фактически подчинялось ему.
Приехав в одну из востостей Воронежской губернии с женой-доктором и тремя детьми, Астырев с ходу включился в эту самую сельскую жизнь, которой он, в общем-то, совсем не знал. Итоги своей трехлетней одиссеи — а книга его это своеобразная одиссея — Астырев изложил в книге «В волостных писарях».
Это хорошо написанная, без литературщина работа, содержащая точные наблюдения и и удачные характеристики людей и явлений. Мы видим крестьянский мир — не очень симпатичный, идеализировать его можно только от незнания, хотя и раньше, и сейчас это делалось с разными целями. В принципе, лучшие русские писатели, знавшие деревню не понаслышке (Чехов, Бунин и др.), изображали и мужика, и помещика, и сельского чиновника без прикрас. Книга Астырева полна замечательных портретов и сюжетов: деревенские мироеды, жестокие становые, честные исправники, вороватые старшины и проч. Есть пара образов священников (именуемых исключительно попами), жадных и неумных, да один дворянин, такой же неприятный.
Астырев — горожанин и интеллигент, желающий просветить народ — признает, что это у него не вышло. Начав с умиления перед абстрактным народом, молодой волостной старшина убедился, что его не приняли ни начальники, чуявшие в нем смутьяна, не крестьяне, видевшие в нем странного барина. За свои три года (1881-84 гг.) Астырев ничего серьезно изменить не смог, хотя отчасти виноват в этом он сам. В книге автор пишет о том, что его убрал уездный предводитель дворянства, предложивший сначала перевести его в другое место, а потом создавший невозможные условия для работы, так что Астырев должен был написать заявление по собственному желанию. Здесь последний лукавит — дело в том, что Астырев пользовался своим положением, чтобы снабжать паспортами революционеров, о чем проведала полиция. Так что у Астырева была возможность остаться в деревне на больший срок, но он сам всё испортил (хотя не был арестован, оставшись лишь в подозрении у властей). После этого Астырев уехал в Сибирь, где работал в земстве и писал разные статьи. Но и здесь он продолжал заниматься революционной работой, за что был арестован, отсидел полтора года в одиночной камере, оказался отправлен в ссылку, но по дороге умер.
Его главная работа, высоко оцененная современниками (в частности, Короленко), «В волостных старшинах», вышла отдельным изданием в 1886 г. Через нее мы можем лучше понять настоящий крестьянский мир, увидеть деревенскую демократию в действии. Это отличный материал для понимания жизни южнорусской деревни в начале правления Александра III, вполне удавшаяся попытка показать деревню изнутри, изобразить душу подлинного, а не лубочного мужика. Автор много времени уделяет не только сельскому жителю, но и сельскому производству, входя в разные детали (что не всегда интересно).
Данное издание состоит из двух частей: два текста Астырева (воспоминания на 200 стр. и научно-популярная статья о жизни воронежской деревни в 1880-е гг. на 25 стр.) и два текста об Астыреве — от составителя М.Д. Карпачева и к.ф.н. О.Г. Ласунского, известного краеведа (на 30 стр.). Работы Астырева снабжены небольшим количеством комментариев. Отмечу хорошее оформление (твердый переплет, офсетная бумага). Иллюстраций нет, кроме портрета Астырева. Книга чуть увеличенного размера.
Рекомендую этот труд всем интересующимся жизнью отечественной деревни конца 19 в. Он поможет лучше понять и литературные произведения тех лет, и исторические события более позднего времени.

© Как много писателей, как мало читателей… Скрыть

Преобразования советских лет были действительно всеобъемлющими. Не буду говорить об экономике, политике, социальных отношениях, культуре, возьму лишь про один частный момент: архитектура, точнее, жилищное строительство. Если деревня, отказываясь от индивидуального хозяйства в конце 1920-х гг., сохраняла на протяжении всех лет советской власти традиционные частные дома, то в городах ситуация складывалась иначе.
Индивидуальные квартиры в городах обычно были частью обихода зажиточных семей (последовательно уничтожавшихся большевиками). Пролетариат, он же гегемон, в основной массе жил плохо — бараки, казармы, где в одной комнате ютилось несколько семей. Рабочие снимали не комнаты, а даже углы, где койки занимались посменно (спали в них по очереди).
В 1920-30-е гг. в верхах идет борьба: с одной стороны, пользуется поддержкой и популярностью идея улучшения жизни трудящихся масс, в том числе и посредством улучшения жилищных условий. С другой стороны — выбранная в конце 1920-х гг. политика ускоренной индустриализации делала ставку на приоритетное развитие военной и тяжелой промышленности, в рамках которой денег на строительство иного жилья для рабочих, кроме бараков и землянок без каких-либо удобств, не оставалось — и не выделялось.
Разумеется, партии рабочих признать, что условия жизни рабочих вторичны по сравнению со строительством доменных печей, шахт и машиностроительных заводов, было идеологически неудобно. Поэтому индивидуальные квартиры обозвали признаком мещанства и буржуазной культуры, на смену которым должны были прийти новые дома-комбинаты на сотни человек.
Их суть такова: строится огромный дом, где каждая семья получает даже не квартиру, а ячейку с небольшим спальным пространством. Все остальное выносится в общий сектор: кухни, душевые и туалеты, места для досуга, клубы, школы, прачечные. Дети с ясельного возраста уходят на попечение государства (идеально — в круглогодичные интернаты, где из них делают полноценных строителей социализма). Царит строгая дисциплина, никаких излишеств. Женщина в этом доме полностью освобождается от тягот быта (стирать, готовить, убирать, воспитывать не надо), и становится нормальным работником на производстве (что в условиях нехватки рабочих рук было очень нужно). Все питаются в огромных общих столовых (что при карточной системе было выгодно), часто при заводах. Строятся дворцы культуры, парки культуры и отдыха, где времяпрепровождение организовано централизованно и планово.
Жилые дома с большими комфортабельными квартирами (большие кухни, помещения для прислуги, балконы и лоджии, мусоропроводы, централизованное водоснабжение, газ и электричество) строятся — но только для элиты (лучший пример — Дом на набережной в Москве). Стихи Маяковского «Я знаю, город будет, Я знаю, саду цвесть» и «Рассказ литейщика Ивана Козырева о вселении в новую квартиру» были частью тогдашней пропаганды.
Как результат, на рубеже 1920-30-х гг. в архитектуре шло соперничество между двумя направлениями: теми, кто хотел обобществить быт и строить эти дома-коммуны, и теми, кто выступал за малоэтажное строительство жилкомплексов для рабочих и трудовой интеллигенции, небольшого, но с индивидуальными удобствами. Это было очень интересное, поучительное и драматическое противостояние, которое может рассказать нам не только о тех или иных архитектурных стилях, но о политике страны в тот период.
В результате победили третьи, кто фактически поставил крест на массовом жилищном строительстве, возводя дома для верхушки и бараки для остальных. Для красоты —монументальные сооружения вроде Дворца Советов. Вернулись к строительству жилья для народа лишь при Хрущеве.
Рассматриваемая книга посвящена одному из тех представителей советской партхозэлиты, кто принял участие в этой борьбе — и проиграл. Николай Александрович Милютин (1889-1942) был родом из знатной дворянской семьи, но маскировался под интеллигента. Учился на архитектурном факультете политехникума в С.Петербурге, но ушел в революцию (член партии большевиков с 1908 г.). Работал по профсоюзной линии, потом был призван в армию. С начала 17 г. в политике, борется с Корниловым, участвовал в штурме Зимнего. После 17 г. занят был в социально-экономической сфере и образовании (нарком финансов РСФСР, замнаркома образования РСФСР), но всегда был близок к вопросам архитектуры. В книге об этом рассказывается довольно скупо.
Данное издание состоит из двух частей: первая, объемом почти в 400 стр., написана Дмитрием Хмельницким (1953-), архитектором и историком архитектуры, журналистом, с 1987 г. проживающим в Берлине, человеком спорной репутации. Она подробнейшим образом разбирает участие и вклад Милютина в советскую (и мировую) архитектуру в 1920-30-е гг. Это серьезная академическая работа, насыщенная большим количеством оригинальных цитат (целыми страницами), читать которую сложновато.
Вторая часть представляет из себя написанные в 2006 г. живущей в США дочкой Н.А. Милютина воспоминания об отце. Это вполне популярная работа, основанная на личных материалах, с большим количеством иллюстраций разного качества (около 50 стр. из 110 стр. общего текста). Она фактологически (и зрительно) хорошо дополняет первую часть, показывая Милютина как человека.
Наверное, самым большим вкладом в теорию архитектуры Н.А. Милютина стала его работа 1930 г. «Соцгород», очень быстро запрещенная в СССР, где он предложил по сегодняшний день работающую схему районирования и планирования городских поселений с учетом размещения промышленных и жилых кварталов, дорог и иных объектов инфраструктуры, высоко оцененную на западе и переведенную на несколько языков.
Рекомендую это обстоятельное, но все же не для широкого читателя издание для лучшего понимания истории советской архитектуры, да и всего тогдашнего общества.

© Как много писателей, как мало читателей… Скрыть

В 1939 г. на Украине был создан 55-й истребительный авиаполк. Великую Отечественную войну он встретил на самолетах МиГ-3. Успешно воевал, в 1942 г. стал 16-м гвардейским.
С конца 42 г. по весну 43 г. полк базировался в Азербайджане, где шло переобучение личного состава на новые американские истребители (от которых летчики были не в восторге). С точки зрения дисциплины полк считался проблемным (пьянки, самоволки и т.п.). Командиром полка был подполковник Н.В. Исаев, первой эскадрильей командовал капитан А.И. Покрышкин.
Книга А.И. Табаченко, внука П.П. Табаченко, ведомого летчиков-асов, Героев Советского Союза Г. Речкалова и А. Покрышкина, посвящена истории этого полка на протяжении двух с половиной лет, с начала 43 г. и до конца войны. Данный труд основан на обширном документальном материале, в основном архивных данных.
Это очень подробные, практически подневные записи жизни полка. Читать это весьма любопытно, поскольку показывает черновую, а не парадную историю одного из лучших соединений ВВС РККА, но скучно. К сожалению, автор сосредоточился практически полностью на боевых действиях, бытовой стороны почти не показано. Здесь рекомендую книги А. Драбкина, беседы с летчиками-истребителями.
Автор подробно разбирает и анализирует разнообразные данные, включая воспоминания ветеранов полка, и демонстрирует постоянные подтасовки фактов, искажения в официальных и неофициальных документах. Критики работ Табаченко укоряют его в предвзятом отношении к признанным героям (и Героям) войны. Согласен, к Покрышкину, да и не только, автор относится без пиетета, постоянно указывая на нестыковки в его воспоминаниях и архивных документах — пишет трижды Герой Советского Союза о том или ином событии, а документы упрямо свидетельствуют: да, было, но не там, не тогда, не так и не с теми людьми. Да еще и иронизирует над ним (см. скан стр. 84). Кстати, Покрышкин был комполка два месяца, потом, став трижды Героем, ушел на повышение в в комдивы. Но полк стал впоследствие называться «покрышкинским», в справедливости чего сомневается автор.
Методическое изучение архивных папок приносит свои плоды. Так, в описании боевых вылетов истребителей в 42-43 гг. очень много эпизодов, когда летчики, проведя на патрулировании около часа (насколько хватало горючего), не встретив в воздухе врага, возвращались с полным боекомплектом. Т.е. наземные цели исключались вообще, что было обязательной практикой для штурмовиков и бомбардирощиков, имевших четкий приказ — «возвращаться с пустыми патронными ящиками»! Как результат, налет у истребителей мог быть очень значительным, а вот воздушных боев (и опыта этих боев) — всего ничего…
Из книги хорошо видно, что наравне с боевыми потерями наши летчики несли и небоевые, в основном из-за ошибок в пилотировании (которые делали и опытные летчики), и эти потери были сопоставимы с боевыми.
Списка литературы и источников нет, ни к одному из цитируемых документов отсылок не имеется. Немецкие материалы автор не использует вообще, только один раз (стр. 168), поэтому сопоставления данных нет, есть только наша (преимущественно официальная) картина событий. Это плохо и снижает ценность данной работы как исторического труда. Скажем, это особенно заметно в оценке сбитых немецких самолетов, что у нас учитывалось не по объективным данным (записи кинофотопулеметов – их в полку не было, подтверждения наземных войск и т.п.), а в основном через подтверждение от других летчиков, в том числе подчиненных, над чем А. Табаченко постоянно иронизирует.
В конце книги — список сокращений и приложения на 30 стр.(разные документы). Есть вклейка с ч/б иллюстрациями.
Автор проделал огромную работу с документами, и его заслуга именно в том, что он смог показать подлинную историю данного военного соединения. Но книга его, будучи ценным исследованием, не для широкого читателя, а узкого специалиста.

© Как много писателей, как мало читателей… Скрыть