Достаточно нетипичный случай. Покупал книгу, думая, что бОльшая ее часть будет содержать воспоминания адмирала Кедрова – человека не самого известного, но от этого не менее любопытного. По факту автобиография Кедрова занимает всего 45 стр. без примечаний, а остальное – различные приложения (общим числом в 37 документов). Но эти самые приложения оказались не менее интересными, так что приобретением я вполне доволен.
Михаил Александрович Кедров (1878–1945) – пример того, как можно сделать блестящую карьеру, не будучи аристократического происхождения. Окончил первым по списку Морской кадетский корпус, а также (большая редкость для морского офицера) Михайловскую артиллерийскую академию. Принял участие в русско-японской войне, побывав и в Порт-Артуре (под начальством С. О. Макарова), и в Цусимском сражении. Считался авторитетом среди морских артиллеристов, активно выступал за обновление ВМФ империи. В 34 г. был удостоен свитского звания флигель-адъютанта, в 36 стал командиром одного из новейших линкоров, в 37 – контр-адмиралом, а в 38 (после Февральской революции) – фактическим управляющим Морским министерством. Все чины получал досрочно, что сильно раздражало многих и многих как выше, так и ниже его по служебной лестнице. Но даже его противники, видя в Кедрове беззастенчивого карьериста, воздавали должное его личной храбрости, выдающимся способностям, боевому и служебному опыту, инициативе и добросовестности.
В годы Гражданской войны отметился в последней крупной операции белого флота – именно он руководил окончательной подготовкой и проведением грандиозной эвакуации Русской армии Врангеля и многочисленных беженцев из Крыма в ноябре 1920 г., а затем возглавил переход русской эскадры в Бизерту. Примеров столь масштабной и сложной операции, осуществленной в сроки и успешно, найти сложно.
Кедров, будучи человеком незаурядным, и в эмиграции, где ничего прежнее – флигель-адъютантские аксельбанты, адмиральские погоны, высокие должности – роли не играла, себя не потерял. Имея высшее технические образование и свободно владея французским, сдал во Франции соответствующие экзамены и стал полноценным инженером. Общественную деятельность не оставил, возглавив военно-морской отдел РОВС. Интересно, что, будучи до Великой Отечественной из числа сторонников нацизма, после нападения Гитлера на СССР поддержал Советскую Россию.
Написал автобиографию в 1933 г. по заказу Русского заграничного исторического архива в Праге. Писал по памяти, не имея на руках каких-либо официальных документов или дневников. Текст очень субъективен, как по понятным причинам (ошибки памяти), так и сознательно, когда автору было выгоднее показать себя в более симпатичном свете (это хорошо показано в приложениях и примечаниях).
Есть вводная статья на 10 стр. с краткой информацией о Кедрове. До последнего времени о нем писали в основном заграницей, в отечественной литературе он был забыт.
Автобиография с примечаниями занимает 80 стр., остальное – приложения (в основном различные архивные документы) на 100 с небольшим страниц.
В принципе, здесь интересно всё: и автобиография, и дополнительные документы, и рассказы о русско-японской войне, и о Первой мировой, и о Гражданской.
Хорошее оформление (твердый переплет, офсетная бумага). Есть вклейка с ч/б фотографиями хорошего качества. Тираж 600 экз. Много указателей: в т. ч. развернутый именной. Вообще, очень солидное издание, почти образцовое. Рекомендую его всем, интересующимся историей нашей страны в первой четверти 20 в.

© Как много писателей, как мало читателей… Скрыть

Данный том завершает публикацию, подготовленную Н.Л. Пушкаревой. Труды исследований 19 – начала 20 в., публикуемые в этом трехтомнике, в настоящее время труднодоступны даже для специалистов по истории науки.
Третий том можно разделить на две части. Первая посвящена историко-правовым аспектам разводов по русскому праву с возникновения государства до начала 20 в. и представлена работами Загоровского (самая объемная публикация тома, объемом в 325 стр.), Суворова (критикующего труд Загоровского) и Абрашкевича. Три эти работы занимают 500 страниц книги и будут интересны, пожалуй, только историкам и правоведам как полноценные научные исследования, изложенные суховатым языком, насыщенные цитатами из источников и полемическими рассуждениями.
Вторая разбирает тему проституции на Руси – опять же с древнейших времен и до современных авторам событий. В эту часть вошли не только те или иные исторические работы, но и многочисленные документы надзоре над проститутками и публичными домами (объемом в 75 стр.). Здесь представленный составителями материал дает гораздо больше пищи для досужего читателя, поскольку авторы приводят в своих работах конкретные случаи, разбирают непридуманные истории. Здесь можно найти довольно много публицистики, как в содержании, так и в форме, что делает знакомство с данными трудами гораздо более легким, одновременно делая и сами эти труды несколько более легковесными. Пожалуй, именно третий том может рассчитывать на максимальный интерес со стороны широкой публики.
Из статей, ломающих привычные стереотипы, назову работу Кузнецова, посвященную распространению сифилиса в России. Автор с цифрами доказывает, как широко и глубоко разошлась эта болезнь на протяжении 19 в., поразив нередко целые населенные пункты. Причиной этого были и незнание людьми (как богатыми, так и бедными) мер профилактики, и нежелание выносить «стыдную» болезнь наружу, обращаясь к врачу, и отсутствие массовой компетентной врачебной помощи. Болели сифилисом (и другими венерическими болезнями) школьники, отцы семейств, крестьянки, солдаты, рабочие, причем часто болезнь распространялась внеполовым путем, и о ней узнавали с большим опозданием.
Интересны вынесенные на первый и последний форзацы эротические фотографии конца 19 – начала 20 в. Интересны они пониманием того, как видели красоту и эротику тогдашние люди. Изображенные на них публичные женщины ни внешним видом, ни одеждой, ни позой с сегодняшней точки зрения не сексуальны. Тип доступной женской красоты сильно изменился за прошедшие сто лет, хотя казалось бы, тогда было множество публичных домов, где находили себе объект реализации своей половой страсти как богатые, так и самые бедные мужчины, и проститутка была фигурой гораздо более распространенной и заметной в обществе, чем сегодня. Скрыть

Имя это человека не входит в число тех, кого принято относить к ближнему кругу Сталина. Его не причисляют ни к записным сталинским опричникам, как Берию или Ежова, ни к сталинским же реформаторам, как Кагановича или Микояна. На фотографиях, запечатлевших советскую партийно-государственную элиту 1930-40-х гг., Мехлиса на первом плане не увидишь. Он, как правило, держится в тени. Но не в тени вообще, а в тени Вождя. Сталин был кумиром Мехлиса, сделавшего свою карьеру не в подполье, не на баррикадах, не на полях боев Гражданской войны, а в кабинетах, за бумагой и телефоном. Преданность своему хозяину, огромная работоспособность, хитрость и знание всех пружин кремлевского механизма власти, ревностная исполнительность, бестрепетная жестокость, умение переложить ответственность с себя на других, а также безусловная вера в коммунистические идеалы позволила Мехлису удержаться на верху (но не самом верху) четверть века и умереть в своей постели. Однако его слава – а имя его все же было известно в свое время широким народным массам – не пережила своего владельца и о Мехлисе благополучно забыли на многие десятилетия. Лишь в мемуарах некоторых военачальников можно встретить крайне недоброжелательные характеристики как губителя многих и многих репутаций и жизней в годы Великой Отечественной войны и накануне ее (он отличился рвением в разоблачении трусов и предателей еще во время боевых действий на Хасане, Халкин-Голе и на Карельском перешейке). Эта палаческая слава тянется за Мехлисом по сегодняшний день. Что на самом представляет из себя этот человек и как складывалась его жизнь и судьба, разбирает в своей интересной и обстоятельной биографии Юрий Рубцов.
Карьера героя его книги вполне типична для многих партийных функционеров, выдвинувшихся при Сталине и пришедших на смену поколению Ленина и Троцкого: комиссар в годы Гражданской войны, в 20-е гг. помощник Генсека, в 30-40-е гг. – главред "Правды", зам наркома обороны и начальник Политуправления РККА, в годы войны – член военсоветов ряда фронтов, после войны –нарком, министр госконтроля СССР, с 1937 по день смерти в январе 1953 г. – член ЦК партии. При этом были у Мехлиса не только взлеты, но и весьма серьезные падения, и лишь близость к Сталину спасала его от того, чтобы присоединиться к тем, кто за много меньшие ошибки, а и вообще ни за что был расстрелян. Самый известный провал связан с "командованием" Мехлисом войсками Крымского фронта в феврале-мае 1942 г., результатом которого стало оставление Крыма немцам, общие потери почти 450 тыс. солдат и офицеров. Мехлис был снят с высоких должностей и понижен в звании. Правда, через полгода доверие вождя было возвращено опальному комиссару и тот с прежним рвением боролся с врагами в собственных рядах…
Хотя эта работа вышла в серии "Советские полководцы", хорошо показана эпоха, продуктом и одновременно творцом которой был Мехлис. Отличная книга, написанная хорошим языком, которую бы я охотно рекомендовал всем интересующихся историей Отечества. Скрыть

Автор этой книги – один из тех, чей выпускной вечер состоялся в ночь с 21 на 22 июня 1941 г. На следующий день он и еще несколько его одноклассников были зачислены в Челябинское танковое училище. 1 июля 42 г. они отправились на фронт. Там он стал командиром тяжелого танка КВ-1.
Машина была хорошей, воевал Крысов на ней под Сталинградом много и успешно, но в конце концов танк его был подбит и сгорел. С января 43 г. он стал командиром взвода самоходных артиллерийских орудий САУ-122 – незадолго до этого созданных мощных истребителей танков и самоходок, дотов/дзотов, огневых точек противника. Однако наши самоходки – более маневренные и скоростные по сравнению с немецкими тиграми, пантерами и фердинандами – проигрывали врагу из-за отсутствия дальномеров, что заставляло стрелять на глазок, и меньшего запаса боеприпасов. До лета Крысов с товарищами учился под Москвой, а в июне 43 его полк перебросили под Курск, где наши самоходки оказались очень кстати против немецких бронированных монстров. Войска последних боялись – но оказалось, что бить их было можно. Немцы сражались хорошо, но Крысов с удивлением увидел, что немецкие танкисты и самоходчики покидали свою бронетехнику не только после точного попадания и загорания, но даже небольшого повреждения. Наши же должны были сидеть в своей машине, пока пушка и пулемет стреляют. Иначе – трибунал. У нас технику ценили больше, нежели людей…
Людей и правда не ценили. Пьяные командиры стреляли в своих солдат и офицеров, гнали пехоту на неподавленные (а нередко даже и неразведанные) немецкие позиции, принуждали к сожительству санитарок, связисток, поварих, а себе вешали награды за мнимые победы.
Уже осенью 43 Крысов пересел на САУ-85, обладавшую большей скорострельностью и имевшей больший боезапас, что сделало ее более грозным оружием в борьбе с противником. На новой самоходке Крысов форсировал Днепр, освобождал Украину, прошел Германию. Конец войны он встретил командиром взвода Т-34 в Пруссии. Счастливая жизнь – прошел почти всю войну, бил врага огнем и броней, был ранен, но не сильно, награжден орденами и медалями, нашел себя и после войны, и про всё (и за всех, кто уже никогда не сможет) написал.
Вышла хорошая, честная книга, написанная живым литературным языком. В приложении – интервью с автором, небольшой рассказ о его послевоенной судьбе и несколько стихотворений о войне. Очень рекомендую всем, интересующимся историей Великой Отечественной. Скрыть

В прошлом году я прочитал воспоминания Евгения Потаповича Мосягина (1926-2019) «Старый дуб у дедовского дома». Книга эта произвела на меня замечательное впечатление. Простой, без всяких литературных и прочих изысков рассказ о своей семье, детстве, проведенном в городе Новозыбков Брянской области, развернул яркую и убедительную картину всех тех превращений, что произошли с небольшим провинциальным городом в ранние годы советской власти.
Повествование доведено автором до начала Великой Отечественной войны. Из других публикаций известно, что в 43 г.16-летний Женя Мосягин, отправленный немцами вместе с другими новозыбковскими юношами и девушками на работы в Германию, смог сбежать из эшелона, а потом присоединиться к местным партизанам. В 44 г., когда Красная армия освободила их края, Мосягин был мобилизован, попал на фронт и успел повоевать. Редактор «Старого дуба» написала в примечании к книге, что обо всем этом Е.П. Мосягин написал в другой своей работе – «Медные пятаки счастья», которая также вышла в издательстве ИТРК. Польстившись на это заверение, я купил данное издание.
К сожалению, меня обманули. Нет, я с удовольствием прочитал и эту публикацию, но обещанных воспоминаний о военных годах я там не нашел. Вообще.
Что представляет собой данный труд? Это сборник произведений Е.П. Мосягина, состоящий из трех повестей, трех новелл и шести рассказов. Все они в большей или меньшей степени носят автобиографический характер. Первая повесть («Выходи строиться») ближе всего к обещанному. Герой ее – молодой автор, который после окончания войны был оставлен, как и многие другие молодые солдаты, на неопределенный срок в Красной армии. Правительство отправило его, командира минометного взвода, в особый строительный батальон, на протяжении нескольких лет занимавшийся разными работами в интересах вооруженных сил и народного хозяйства в Москве. Служба сержанта Мосягина растянулась на семь лет – на гражданку он был отправлен лишь в конце 50-го г., не вынеся из армии ни нужной в мирной жизни профессии, ни особо ценных знаний и навыков. Две следующих повести («Палата на восьмом этаже» и «Парик с бровями») также автобиографичны. Первая посвящена непродолжительной поездке в Чехословакию, куда накануне Олимпиады-80 отправился инженер-проектировщик для размещения заказа конструкций для строительства олимпийских объектов. Последняя – пребыванию уже в наше время в московском госпитале для ветеранов войны и людях, которые лечились там.
Новеллы и рассказы носят схожий характер: о работе сотрудников одного министерства на картошке в колхозе, о работе художником-оформителем в подмосковном пионерлагере в начале 50-х гг., и проч.
Это все добротно написанные работы, в которых привлекает спокойный и выдержанный тон автора, рассказывающего о бывшем с ним без особых эмоций, отстраненно – было и было. И хотя Е.П. Потапов не скрывает своей антипатии к советской власти, счеты он ни с кем не сводит, публицистических тирад не разводит.
Вышла довольно любопытная картина жизни русского интеллигента-технаря, с середины 40-х по наши дни. Это не шедевр, ни содержанием, ни стилем. Однако читать это было увлекательно и интересно, произведения Е.П. Мосягина наполнены разными любопытными персонажами, содержат множество разнообразных историй, веселых и грустных (больше, впрочем, последних). Наверное, для знакомства с творчеством Е.П. Мосягина будет достаточно прочитать его воспоминания «Старый дуб у дедовского дома», из того, что я у него читал – это лучшее. Эту книгу и рекомендую.
Оформление получилось средним: с одной стороны, твердый переплет, хорошая офсетная бумага, с другой – никаких иллюстраций и очень много опечаток. Тираж 100 экз.

Как много писателей, как мало читателей… Скрыть