Эта весьма информативная и любопытная книга – результат совместного труда двух авторов: Ольги Колобовой и Валерия Иванова. Этот литературный тандем сложился в 2008 г. Под псевдонимом Олег Ивик у них вышло несколько научно-популярных книг по истории и археологии и одна повесть-фэнтези для подростков. Книги по истории и археологии они пишут вместе, а книги обо всем остальном – раздельно, но подписывают этим же псевдонимом, «дабы любая книга служила к вящей славе Олега Ивика», как написано на их сайте.
Ольга Колобова по образованию журналист, связавшая свою жизнь с археологией. Валерий Иванов по образованию программист, увлекается военной историей древности и средних веков. Оба автора регулярно участвуют в археологических экспедициях.
В издательстве «Текст» у Олега Ивика вышло в свое время две книги - «История свадеб» (2009 г.), «История разводов» (2010 г.), а в издательстве «Ломоносов» - «История сексуальных запретов и предписаний» (2011, 2017, 2019 гг.). Они и легли в основу данного труда. Я не ставил себе задачи установить, насколько оригинальна рассматриваема работа, но, судя по всему, не особенно, и представляет собой компиляцию их прежних изданий, несколько иначе скомпонованных. В. принципе, я не против такого подхода – те книги вышли достаточно давно и разошлись, но для читавших их ранее пусть сказанное мною послужит предупреждением – особой новизны здесь не ждите.
Книга состоит из 19 глав разного объема (от 10 стр. про Тихоокеанский регион, очень интересно, кстати, до 75 стр. о христианстве). Это весьма ценная и хорошо написанная работа, где без ханжества и пошлости, с веселой иронией рассказывается о брачных/добрачных/внебрачных, гетеро- и гомосексуальных обычаях и традициях наших далеких предков в различных регионах мира, от древности до наших дней, от царей и императоров до простых крестьян. Добротное научно-популярное исследование тех сторон жизни, о которых написано, в общем, не мало, но такого сводного труда мне не попадалось. Было познавательно узнать о китайских и японских обычаях и практиках, особенно о философии, стоящей за ними. Любопытно было прочитать, что «Камасутра» создавалась монахом, аскетом-молчальником как пособие для вступающих в брак индийских юношей и девушек, в абсолютном большинстве девственников, помогающее им правильно наладить семейную жизнь.
Хорошее типовое оформление. К сожалению, нет иллюстраций. Есть список литературы и источников, включая интернет-ресурсы. Рекомендую всем интересующимся культурой и повседневным бытом.

© Как много писателей, как мало читателей… Скрыть

Замечательный и малоизвестный советский поэт Николай Иванович Глазков (1919-79) написал множество стихотворений, которые он сам делил на те, что он создал как гений (в основном в стол) и те, что писал для заработка по советским канонам (были еще переводы, но они совсем особая статья). Вторые могут быть интересны лишь исследователям творчества Глазкова, первые стали вполне общедоступны, но едва ли более востребованы, чем 30 лет назад. Для массового читателя Глазков по-прежнему автор нескольких ярких и афористичных строчек.
Данный сборник позволяет составить полноценное представление о Глазкове-творце. Он повторяет (в ухудшенном варианте – нет введения и иллюстраций) издание 2007 г. под названием «Хихимора» и состоит из пяти сборников стихотворений (составленных, похоже, по тематическому принципу – это нигде не разъясняется), блока поэм и драматических произведений. Из всего сопровождения – фрагмент статьи Т. Бек о Глазкове 1996 г. объемом в две страницы. Ноль комментариев, а они были бы не лишни, как литературоведческие, так и исторические. Нет никакой информации о самих стихах – когда и при каких обстоятельствах созданы, в каком сборнике и когда были опубликованы (если были) и проч. Понятно, что подготовка такого сборника – это большая и серьезная работа, требующая расходов (не думаю, что значительных). Издательство «Время» так не работает, выпуская худлит в лучшем случае с небольшой сопроводительной статьей не всегда по делу. Так что новая старая книга Глазкова, выпущенная к его столетию, вполне соответствует такому эконом-формату (правда, цену за нее нельзя назвать невысокой…).
Не все свои любимые стихотворения я здесь нашел, поэмы и драматические произведения Глазкова, которые я раньше не читал, мне понравились меньше, чем стихи. Но для желающих получить оригинальный текст (надеюсь, здесь все в порядке – составитель сборника не указан, наверное, редактор Л. Спиридонова), это избранное позволит составить впечатление о замечательном поэте, которого Т. Бек (в другом тексте) охарактеризовала так: «Глазков был и есть крупнейший остров в море — преимущественно мелком — русского поставангарда». Не удержусь и добавлю цитату из Б. Слуцкого, внимательного читателя и большого почитателя Глазкова:
«Это Коля Глазков. Это Коля —
шумный, как перемена в школе,
тихий, как контрольная в классе,
к детской принадлежащий расе».
Рекомендую.
Оформление серийное (карманный формат, твердый переплет, среднего качества бумага). Тираж 1000 экз.
О Глазкове вышла в свое время отличная книга И. Виноградовой «Всего лишь гений…». Это полноценная биография Глазкова, лучшая на сегодняшний день. Ее бы было хорошо тоже прочитать.

© Как много писателей, как мало читателей… Скрыть

Есть люди и книги, появление которых из прошлого можно только приветствовать. А есть такие, кому если и есть место в настоящем, то где-нибудь в третьем ряду, поближе к этому самому прошлому.
Графиня Мария Эдуардовна Клейнмихель (1846 — 1931) и ее мемуары относятся, на мой взгляд, к числу последних. Урождённая графиня Келлер, она была родом из знатной семьи прусского происхождения, чьи предки верой и правдой служили русским царям. Граф Келлер был именно таким: вице-губернатор и губернатор, он сделал отличную карьеру при Николае I и Александре II. Последний однажды станавливался у Келлера в доме, обещал сделать его дочь фрейлиной, а сыновей - пажами. Слово свое император сдержал. Выйдя замуж за графа Н. Клейнмихеля, полковника Преображенского полка, Мария скоро овдовела. Это не мешало ей быть внутри великосветской жизни, общаться с особами императорской крови и обычными аристократами, держать салон, который в своих воспоминаниях она отказывалась называть политическим, хотя он, скорее всего, таким и был.
Устраивала знаменитые приемы и балы, считалась прогермански настроенной, что всегда отрицала. В 1917 г. обвинялась и Временным правительством, и большевиками в шпионаже в пользу немцев, сидела под домашним арестом, но была оправдана (в этом помогло нелепое обвинение, что во время Февральской революции она, 70-летняя старуха, с крыши своего особняка стреляла по восставшим из пулемета).
Смогла официально выехать весной 19 г. из Петрограда в Швецию, потом в Германию, а оттуда - и навсегда - во Францию.
Оригинальное название воспоминаний Клейнмихель, вышедшей в 1922, а не 1920 г., как сказано в предисловии к книге, “Из потонувшего мира”. Они переиздавались в постсоветское время под разными другими названиями (и зачем?): “В тени царской короны”, “Дворцовые интриги и политические авантюры”, напр.
Рассказ графини Клейнмихель любопытен и до известной степени информативен. Но это не повествование о ее жизни, это скорее серия небольших очерков без общего сюжета и темы. Последние 100 стр. посвящены событиям 1914-1920 гг., но даже здесь нет хронологии. Ценность этих воспоминаний относительна: автор субъективна, повторяет слухи и мифы, особенно о Временном правительстве и большевиках, путается в датах, именах и фактах. Очень многое повторяет с чужих слов. Политики немного, это прежде всего светская история. Местами становится пустовато и даже скучно. Я бы оставил страниц 80, ну, 100. Без остального можно смело прожить.
Оформление - так себе. Твердый переплет, офсетная бумага. Тираж 500 экз. Иллюстраций нет, примечаний - немного, принцип их появления непонятен, автор - тоже.
В общем, на любителя. К счастью, есть много других, гораздо более интересных и полезных воспоминаний об истории нашей страны в конце 19 - начале 20 в., каковые вам и рекомендую.

© Как много писателей, как мало читателей… Скрыть

Николай Николаевич Покровский – фигура, знакомая, наверное, лишь историкам. Он недолгое время вознесся (благодаря талантам, а не фортуне или содействию влиятельных лиц) на вершину министерской пирамиды Империи, пробыв три месяца (с конца ноября 1916 по конец февраля 1917 г.) министром иностранных дел, оставив после себя хорошую память – и, как выяснилось относительно недавно, любопытные воспоминания о своей жизни.
Немного о самом авторе рассматриваемой книги. Н.Н. Покровский (1865-1930) был родом из семьи разночинцев и сделал карьеру не как сын сановника (хотя один дед был тайным советником и соратником Сперанского, а другой – генерал-лейтенантом), а как многие другие представители «трудолюбивого и малозаметного чиновничества», как писал его сослуживец. Получив хорошее образование (юрфак Санкт-Петербургского университета), на службу поступил в 1889 г. в Министерство финансов. Впоследствие он все время служил в, так скажем, экономическом блоке правительства, в 1906-14 гг. был товарищем (замом) министра финансов. С началом Первой мировой войны начал заниматься благотворительностью, став хорошо известным императорской чете. Потом работал почти весь 1916 год Государственным контролером, с должности которого и шагнул в кабинет главы МИДа, и в итоге стал членом последнего царского кабинета министров. Пользовался одновременно доверием и царской семьи, и либеральной оппозиции. После Февральской революции ничем толком не занимался, а после большевистского переворота – как говорил Талейран о схожем времени, «выживал». Был ненадолго арестован в 1919 г. и предпочел уехать после этого в Литву, где владел небольшим имением. В Литве преподавал в местном университете на кафедре финансов, выпустил там курс своих лекций.
Кроме этого, сугубо специального и сейчас мало кому интересного труда, он стал автором воспоминаний, причем отчасти не по своей воле. Вскоре после октябрьского переворота известный российский журналист Л.М. Клячко смог убедить руководство Наркомпроса в необходимости собрать воспоминания о царском режиме всех оставшихся в Советской республике бывших крупных сановников, что и было сделано, в основном под влиянием экономического фактора (писали бывшие бюрократы за продукты, дрова и лекарства). Одним из этих мемуаристов стал Покровский, подготовивший в 1919 г. четыре главы воспоминаний (в основном о довоенных событиях). В 1922 г., уже в эмиграции, он дописал пятую главу, посвященную 1914-17 гг., рассчитывая издать ее. Однако судьба была неблагосклонна к бывшему министру – все его рукописи на долгие десятилетия оказались заперты в архивах и лишь дважды, в начале 1990-х и 2000-х гг., выходили в свет фрагменты его записок, причем, не самых интересных.
Итак, собственно воспоминания. Занимают они чуть меньше 200 стр. общего текста, еще почти 200 стр. – это обстоятельнейшие комментарии С.В. Куликова. Ему же принадлежит аннотированный указатель имен. Кроме того, в приложении имеются две небольшие заметки Д.Н. Шилова – о судьбе воспоминаний Покровского и истории его семьи (объемом в 15 стр.). Издание также включает вклейку с фото, правда, не очень оригинальными.
Начинаются записки Покровского почти с самых первых лет его службы, с прихода в 1893 г. в канцелярию Кабинета Министров. О детстве и юности нет ничего, видно, Клячко такой задачи и не ставил, а жаль… Подготовленные для Клячко первые четыре главы (объемом чуть меньше 100 стр.) интересны относительно – первая глава – это очерк русской политики в Литве, четвертая содержит рассказ на 30 стр. о любимом детище Покровского – податной реформе, теме, прямо скажем, не самой захватывающей.
При этом Покровский знал очень многих высших сановников империи и многим дал подробную характеристику: Витте, Плеве и др. Не менее любопытны его характеристики малоизвестных, но достойных сановников конца 19 – начала 20 в.
Последняя глава – лучшая во всей книге. Она наиболее избавлена от каких-либо цензурных ограничений и включает много личных наблюдений и оценок автора, человека не только наблюдательного, но и, как писали знавшие его люди, весьма проницательного. К сожалению, именно эта часть воспоминаний и постардала больше всего от времени – сохранилась лишь копия, да и та с существенными пропусками в несколько десятков страниц.
Начав изложение с лета 14 г., Покровский разворачивает картину страны, вступившей в войну, и убедительно показывает, насколько губительной стала она для России. В целом, Покровский не дает оценок тому, чего не знает, но если информацией он обладает достаточной, то пишет очень жестко. Скажем, формулировки «никогда Россия не имела такого слабого и бездарного правитльства, как именно во время войны», или «Богу было угодно, чтобы в самую трагическую страницу ее истории на престоле сидел человек совершенно слабохарактерный, который в критический момент сумел только подчиниться требованию об отречении от престола», скорее можно найти у представителей оппозиционного лагеря, а не у члена правительства. Как министр иностранных дел, обладал кругозором за пределами только внутренней политики и поделился своими наблюдениями. Например, очень интересная характеристика дана Покровским послам союзных держав (Франции, Англии, США и др.). Наверное, никто кроме Покровского, не оставил такого подробного описания последних дней и часов царского правительства в последние дни февраля 17 г., которое привлекало историков и раньше.
В общем, издательство НЛО выпустило весьма достойную книгу, которую я рекомендую всем интересующимся историей нашей страны на рубеже веков – взгляд умного и много знающего человека на предшествующую революции эпоху.

© Как много писателей, как мало читателей… Скрыть

При слове «баронесса» возникает образ некой сухой, чопорной дамы, скорее всего, немки. Смотрит на окружающих свысока, детей, если они у нее есть, регулярно порет, если нет, то бьет хотя бы прислугу. Предков своих ведет от рыцарей-крестоносцев, а то и раньше.
Мария Федоровна Мейендорф (1869-1962) была настоящей баронессой. Но совсем не такой, как можно было бы представить. Ее отец, барон Мейендорф, был из эстляндских дворян, давно служивших Российской короне. Православный, сын генерал-лейтенанта, сам генерал-лейтенант, служил в Лейб-гвардии конном полку, в отставку вышел полковником по прозаической причине – разорился (средства, вложенные в один из частных банков, пропали). Потом вновь вернулся на службу, с 1898 по 1902 год комендант Императорской Главной Квартиры. Воспитал всех своих девятерых детей людьми активными, а не праздными аристократами. Только старшая дочь, Александра, была фрейлиной, все остальные зарабатывали на жизнь своим трудом.
Второй по старшинству дочерью была как раз Мария, автор этих замечательных воспоминаний. Она прожила жизнь очень долгую (пережила ее лишь самая младший ребенок барона, Елизавета), полную таких потрясений и испытаний, что хватило бы на многих и многих (многие и не смогли их пережить – три ее брата и младшая сестра сгинули в годы Первой мировой, Гражданской и Второй мировой войн).
Жизнь ее четко делится на две, точнее, на три части – сначала восхитительное детство и юность, закончившиеся на рубеже веков со смертью старшей сестры и отца. Об этом времени она написала так вдохновительно, как можно писать только о детстве и первой любви (была и последняя, неудачная, после которой она и осталась навсегда старой девой). С началом Первой мировой прежняя жизнь дала надлом, а потом и совсем кончилась – утрата братьев и сестры, смерть матери, жизнь в Одессе при советской власти, ссылка за Урал – за происхождение и религиозные взгляды, годы жизни там же уже после ссылки, возвращение в Одессу и бегство вместе с немцами, при которых она стала «фольксдойче». Наконец, послевоенное воссоединение с родными во Франции, где она и прожила последние годы, вполне счастливая, окруженная любовью и заботой. Там же и были записаны – для родных – воспоминания об этой продолжительной жизни.
Это уже третье их издание – первое вышло в 1990 г. в США (фактически самиздат), второе (первое на Родине М.Ф. Мейендорф)— крошечным тиражем в Ишиме, в 2003 г.
Кем была эта женщина? Окончив Высшие женские (Бестужевские курсы) в С.Петербурге, Мария Федоровна могла не работать – родители владели разной собственностью (дома, дачи) в столице и на юге, но пошла преподавать в школу. Это вызвало возражения родителей: «Затея стать простой платной учительницей, будучи состоятельной, отнимать хлеб у той, которая усиленно в нем нуждается, им была совсем непонятна, и они стали письменно усиленно отговаривать меня от этого шага» (с.96). Мария настояла на своем и оказалась права – потом всю свою жизнь она кормилась уроками (в основном математики) и была, судя по всему, очень хорошим педагогом.
Что касается наследных владений, то вот еще одно, не вполне «баронское» суждение: «…когда мы были освобождены революцией от всякой собственности, я почувствовала большое, искреннее облегчение» (с.132).
Революция «облегчила» ее много еще от чего. Ей пришлось испытать прелести общения с разными бандитами, красными и зелеными, грабителями и насильниками. Красноармейцы из числа махновцев забили насмерть ногами двух ее братьев-офицеров, пожалев пули, а потом издевались над их матерью. Надо сказать, что, по словам М.Ф. Мейендорф, местные украинские крестьяне, жившие рядом с их поместьем, вели себя очень благородно и не раз выручали своих бывших «бар».
Мария Федоровна оказалась примером во многом – и в умении приспосабливаться к самым разным жизненным ситуациям, не пасовать перед трудностями, и в способности смотреть без гнева и пристрастия на людей и обстоятельства, не терять силы духа и веры в людей.
Изложенное прекрасным слогом и снабженное большим количеством фотографий из домашнего альбома хорошего качества, предисловием ее внучатой племянницы, комментариями и примечаниями других родственников, это издание – отличный пример сохраненной истории, центром которой стала жизнь всего лишь одной семьи, рассеявшейся по свету – от Европы до Австралии – но сохранившей, несмотря ни на что, главное: «Любовь к родному пепелищу, Любовь к отеческим гробам». Весьма и весьма рекомендую.

© Как много писателей, как мало читателей… Скрыть