Жестокий век, жестокие сердца!
Есть события во время войн, которые даже логикой военных действий не объясняются и универсально признаются зверствами. Например, антипольские чистки, организованные УПА и ОУН-Б на Волыни — пограничными между Польшей и Украиной землями, заселенными польскими крестьянами. К началу Второй мировой там проживало около 350 тысяч поляков, преимущественно крестьян.По хорошему, это был конфликт за территорию, которую оба государства/народа считали своей, отягощенный местью украинцев за века польского господства и угнетения.
Украинцы резали поляков (и евреев) и в 17, и в 18, и в 19, и в 20 веке. Запорожцы, гайдамаки (с такой любовью воспетые Шевченко), махновцы, наконец, бандеровцы. Два молодых государства, обретших независимость, и незабывших давние обиды и конфликты. Рознь между ними носила и этнический, и религиозный характер. Польские претензии на государство «от моря до моря» (включая временами Казахстан) подразумевали подчинение Украины. Как ответ, еще в 1920-е гг. украинскими националистами была подготовлена и теоретически оформлена в их програмных документах идея массового и беспощадного истребления поляков, прежде всего на Волыни. Суть этой идеи была простой: так ударить по полякам, уничтожая т.н. актив (интеллигенция, священники, все авторитетные в народе люди) и взрослых мужчин (с 10 до 60 лет), чтобы до смерти испугать всех остальных и вынудить бежать. Ударить так, чтобы возвращаться было некому и некуда (дома сжигать, скот уничтожать, землю отдавать местным украинцам).
Реализовывать ее члены УНА и ОУН-Б (бандеровцы) начали еще в 39 г., но массовый геноцид развернули с началом Великой Отечественной войны, пиком которого стали события на Волыни летом 43 г. Эти акции, сопровождавшиеся убийствами женщин, детей и стариков, вызвали где-то панику, а где-то сопротивление и создание польских отрядов самозащиты. Поэтому убивать националисты стали всех подряд.
При этом эти казни оуновцы старались выдавать за стихийные народные выступления, поэтому убийства осуществлялись подсобными крестьянскими орудиями — топорами, мотыгами, вилами, ломами, иногда привлекая для этого местное население, в целом не разделявшее кровожадности украинских палачей. В целом, как пишет автор, в этой резне принимало участие 35-45 тыс. человек, где-то около 1% украинского населения тех мест.
Работа Г. Мотыки состоит из пяти глав. Собственно теме книги посвящена первая глава. Вторая глава касается польской мести. Интересно, что поляки долго не верили, что за убийствами на Волыни стоит УПА, думали на немцев. Однако, разобравшись, начали ответные действия. Участвовала в этом Армия Крайова (АК) — военные отряды, подчинявшиеся польскому правительству в изгнании. Начав в 43 г. массовые репрессии против немцев, проживавших в Польше, а также литовцев, аковцы добрались и до украинцев (а заодно и белорусов). Это были полноценные этнические чистки, организованные по национальному и религиозному принципу.
Любопытно, что обе стороны использовали польский термин «пацификация» (умиротворение), используемый как эвфемизм — аналогично нацистскому «окончательному решению еврейского вопроса» (или "особому обращению"). Кстати, рассуждения вождей бандеровцев напоминают слова Гиммлера, говорившего эсэсовцам о том, какая неприятная и тяжелая, но благодарная и благородная работа по очищению мира от евреев предстоит им …
Главы 3-4 (о борьбе советской власти против украинских националистов после войны и о геноциде сербов, организованном усташами в Хорватии) с темой книги напрямую не связаны. Глава 5 показывает, как выстраивалось в Польше и на Украине обсуждение темы «волынской резьни» (это любопытно).
Автор этой книги — историк, профессор, сотрудник Института политических исследования Польской академии наук, член Совета Института национальной памяти Польши. В 2001 г. у Г. Мотыки вышла книга о польско-украинском конфликте 1943-47 гг. В 2016 г., в качестве продолжения, он выпустил настоящую работу, выстроенную, по его словам, вокруг двух вопросов: в чем причина преступлений, совершенных украинцами на Волыни в 43-45 гг., и что представляла собой польская месть за них.
В 1990-е гг. Г. Мотыка оправдывал действия УПА на Волыни, но нынче его подход изменился (и теперь его книги на Украине называются лживыми и антиисторичными). Он полагает, что число жертв среди поляков на Волыни — около 100 тыс. чел. С ним согласны не все, даже в Польше — называются цифры в три раза меньшие. Точное число мы, возможно, никогда не узнаем. От рук поляков в 1943-47 гг. погибло, по оценке Мотыки, 10-15 тыс. украинцев. Но автор не считает это геноцидом, как чистки УПА и ОУН (см. скан стр. 94-95), а называет их военными преступлениями.
Издание подготовлено добротно, имеются примечания переводчика и редактора. Есть именной указатель и список литературы. В целом хорошее оформление. Много ч/б иллюстраций в тексте. Дана одна немецкая карта, не очень хорошего качества. Тираж 1500 экз.
Рекомендую это исследование, не закрывающее тему (Мотыка — не истина в последней инстанции), но дающее много ценной информации по одной из самых тяжелых страниц истории Второй мировой войны.

Как много писателей, как мало читателей… Скрыть

Ирина Вячеславовна Корзун (1914-2017) прожила долгую и, наверное, по итогам, счастливую жизнь. Вырастила троих детей, не сразу, но нашла свою любовь, много лет работала по специальности, осталась, наконец, жива в те-то годы! Написала (и очень хорошо) воспоминания, где об этом рассказала.
Пройдемся по ее воспоминания и ее жизни. Родилась в хорошей интеллигентной семье: мама преподавала французский язык, папа был инженером. В годы революции и Гражданской войны они жили в Москве, потом в конце 20-х гг. перебрались в Ленинград. Семья могла бежать в Финляндию, но отец отказался, не желая покидать родину. В 30-м г. его отца, крупного инженера, арестовали по делу Промпартии и ненадолго сослали в Сибирь. Но вскоре он получил назначение в Наркомат тяжелой промышленности и вместе с семьей уехал в столицу. Окончив к этому времени школу и техникум, Ирина поступила в МЭИ, по завершении которого пошла работать в ВЭИ (Всесоюзный электротехнический институт). Ирина была отнюдь не кисейной барышней – увлекалась (и серьезно) альпинизмом, стрелковой стрельбой и мотоциклетным спортом.
Очень интересен ее рассказ о жизни в 1930-е гг. в атмосфере сгущавшихся, а потом и начавшихся массовых репрессий, о которых Ирина знала не по наслышке. В 37 г. был арестован старший брат Ирины Олег, проходивший по сфальсифицированному делу «контрреволюционной фашистской и шпионской организации среди альпинистов», якобы готовившей покушение на Сталина и других вождей во время демонстрации 7 ноября на Красной площади. Олег сознался в своих «преступлениях» и был расстрелян. Вскоре взяли и отца Ирины, работавшего с Г. Пятаковым, и тоже расстреляли. После этого сослали мать Ирины. Удивительно, но ее саму не тронули, лишь исключили из комсомола и всячески склоняли стать сексотом. Где-то в это время Ирина вышла замуж. С началом Великой Отечественной ее выслали из Москвы в Челябинскую область, что, скорее всего, спасло ей жизнь – она готовилась отправиться доброволицей на фронт.
В ссылке она устроилась по специальности на местный завод. Жить было тяжело, но она справлялась – в т. ч. помогала альпинистская подготовка. К ней хорошо относились даже в местном НКВД и позволили вызвать к себе из ссылки мать. В 43 г. Ирина перебралась к мужу в Челябинск, куда эвакуировали его предприятие (он тоже был инженером). Здесь она прожила почти десять лет, но не все с мужем – тот в 44 г. вернулся в Москву, а ее не пустили. Ирина родила сына и стала ждать конца войны. Но потом началась какая-то странная и мутная история, когда Ирина даже вернулась в Москву и долго выбирала между мужем м сослуживцем по Челябинску, к которому в результате и уехала. Родив ему сына, она прожила с ним браке пять лет, пока он не бросил ее ради другой женщины.
Ирина справилась и с этим. В конце концов она вышла замуж за старого друга и уехала в Москву, где и прожила до самой смерти. Воспоминания она стала писать в начале 2000-х гг., по просьбе родных, и успела завершить до того, как оборвалась ее жизнь.
Это честное и весьма любопытное повествование, где лучшая часть посвящена событиям 1920-40-х гг. Затем высокий накал постепенно сходит на нет и читать становится не очень интересно, а рассказчице – не очень интересно рассказывать: пропадает сюжетная нить, исчезают детали, о многом говорится пунктиром. В конце воспоминаний приложено несколько историй о родственниках Ирины Корзун, о которых она смогла узнать лишь в конце жизни.
Хорошее оформление (твердый переплет, офсетная бумага). В тексте есть небольшое количество примечаний (наверное, дочери, подготовившей книгу к печати). В конце каждой главы ч/б фото из семейного альбома (не очень хорошего качества). Мелкий шрифт. Тираж 500 экз.
Рекомендую эти воспоминания, понравившиеся мне спокойным и откровенным тоном, всем интересующимся историей нашей страны в 1920-40-ее гг. как ценное свидетельство одного из современников тех событий, прожившего долгую и, я надеюсь, счастливую жизнь, и успевшего рассказать нам об этом.

© Как много писателей, как мало читателей… Скрыть

Данный сборник, подготовленный Геннадием Георгиевичем Мартыновым, историком отечественной литературы и специалистом по библиографии 18-20 вв., приятно выделяется на фоне многочисленных публикаций последнего времени.
Автор обработал значительное количество редких публикаций, размещенных в доступных только в крупных библиотеках журналах, и предложил широкому (при тираже в 1500 экз.) читателю возможность узнать из первых рук об обучении в военно-учебных заведениях Российской империи.
Последние возникли в стране на протяжении первой трети 18 в., но число подготавливаемых ими офицеров достаточно быстро перестало удовлетворять власти. Россия не успевала закончить одну войну, как вскоре уже начиналась новая. Потребность в хорошо обученных офицерских кадрах неизмеримо возрастала, поэтому стало очевидно, что за счет найма иностранцев и выдвижения лучших солдат проблему не решить, и только организация соответствующих военно-учебных заведений даст положительный результат.
Более того, эти училища готовили кадры не только для армии и флота. Из стен всех кадетских и прочих корпусов выходили многочисленные гражданские служащие, нередко достигавшие высоких государственных постов. Огромное число выпускников военных училищ внесло выдающийся вклад не только в российскую, но и мировую науку и культуру. Однако Г.Мартынов не стал собирать труды людей известных, а отобрал преимущественно работы тех, кто составил костяк будущих офицеров, что делает рассматриваемый сборник еще интереснее.
Тексты публикуются с сокращениями (не всегда понятными – купюры порой достигают многих страниц, если сравнивать с объемом оригинальных публикаций). Они снабжены небольшим количеством комментариев составителя (могло быть и больше, мне думается). Объем предложенных Мартыновым фрагментов разнообразен – от двух до 30 стр., в среднем страниц 10. Каждый отрывок достаточно атрибутирован – указано, откуда взят источник. В ряде случаев Г.Г. Мартынов предложил и свой перевод иноязычных текстов, правда, не везде (на с.53, напр., нет) и не всегда точно (на с.93 директор говорит «Я надеюсь, Вы будете хорошим кадетом», а не «вы приняты в кадеты»).
Г.Г. Мартынов также снабдил свой сборник вступительной статьей (довольно общей, и тремя существенными приложениями: развернутым списком авторов, специальных и устаревших слов и выражений, и списком военно-учебных заведений с краткой информацией о них. Это, безусловно, то, что нужно в такой работе.
К сожалению, какой-либо иллюстративный материал отсутствует (я не считаю таковым рисунки И.Тибиловой, являющимися фантазиями на тему).
Хорошая бумага и общее оформление, наверное, объясняют высокую стоимость этого издания, хотя, на мой взгляд, столько должна стоить книга с хорошей подборкой иллюстраций, а не просто маленькими черно-белыми картинками.
Рекомендую этот сборник всем интересующимся не только историей образования в России в 19 в., но вообще отечественной историей этого периода – вы найдете в нем много редких и ценных деталей быта той эпохи, поможет увидеть истинную, а не идеализированную картину избранных военных училищ империи. Скрыть

Автор этой книги, Лопухин Юрий Михайлович (1924-) – человек весьма авторитетный в своей среде: хирург, академик ПАМН, в прошлом ректор РГМУ, лауреат многочисленный премий СССР и РФ. В частности, он специалист по диагностике и лечению атеросклероза, что для читателей данной работы принципиально, так именно атеросклероз выдвигается как основной диагноз болезни и смерти Ленина.
Впервые его труд под названием «Болезнь, смерть и бальзамирование В.И. Ленина: Правда и мифы» вышла в издательстве Республика в 1997 г.
В центре исследования Ю.М. Лопухина – история болезни В.И. Ленина, возникновение идеи бальзамирования и ее реализации.
Автор пишет, что несмотря на огромную литературную лениниану, остается запутанной сущность заболевания Ленина и причина его смерти. До сих пор популярны мифы о сифилисе как первопричине кончины вождя большевиков. Практически неизвестной осталась и история бальзамирования тела Ленина. Ю.М. Лопухин взял на себя задачу раскрыть все существующие загадки. Наверное, он это и делает, мне трудно сказать – я не специалист, но пишет он убедительно и доступно, опираясь на различные источники, в том числе архивные. Правда, я увидел только один архивный документ в тексте, остальные никоим образом не были атрибутированы. Хотя автор много ссылается на разнообразные источники, он нигде не дает точных ссылок (год, место издания, страница), ограничиваясь лишь названием. Списка литературы в книге тоже нет. Нет и никаких отсылок на публикации тех воспоминаний, который приводятся во второй части книги, так что непонятно, когда что выходило.
Хотя Ю.М. Лопухин пишет, что его повествование ограничено строгими временными рамками – 1921-24 гг., реально этому посвящено чуть менее 80 стр., т.е. около трети книги. Остальной материал – это рассказ об эвакуации тела Ленина в годы Великой Отечественной и его возвращения в Москву (объемом в 10 стр.). Остальная часть книги – это воспоминания о болезни и смерти Ленина разных знавших и ухаживавших за ним людей (объемом в 70 стр.) и приложение, включающее фрагмент из книги А. Абрамова «Правда и вымыслы о кремлевском некрополе и Мавзолее» 2005 г. издания (около 40 стр.).
Так что название книги – вообще о первых 20 страницах этого текста, т.е. об одной десятой. Ловко работает рекламная служба издательства «Алгоритм»!
В общем и целом, получилась довольно любопытная книга, хотя заголовок обманывает, да и собственно авторского текста в книге меньше половины. К материалу самого Лопухина у меня претензий нет (отсутствие ссылок вызвано, возможно, популярностью, а не научностью темы, хотя подход – в описании медицинской картины – вполне академичен).) Так что рекомендую лишь для общего знакомства.
Издание вышло в твердом переплете, на газетной бумаге. Опечаток мало, фото нет никаких.

Как много писателей, как мало читателей… Скрыть

Фрида Абрамовна Вигдорова (1915-1965) прожила относительно недолгую жизнь. Успела за свои неполные 50 написать несколько не утративших своей ценности и популярности у читателей книжек. Из под ее пера вышло несколько десятков статей (издавались в свое время несколькими сборниками) – они в большей степени были пострадали от условностей того времени, когда они писались. Человек с активной, как говорится, гражданской позицией, она была среди тех, кто выступил на стороне И. Бродского, обвиненного властями в тунеядстве. Именно она вела запись обоих судов над Бродским, и эти записи попали в самиздат, предав гласности то, что власти хотели скрыть.
Однако есть еще одна ее ипостась, о которой было известно гораздо меньше.
Ф.А. Вигдорова была мамой двух девочек – Гали (1937-1974) и Саши (1942-). С рождения первой дочери и до 1955 г. она вела записи, где фиксировала их слова, поступки, отношения с родителями, друг другом и другими людьми. Не все эти записи, правда, сохранились.
Взгляд ее порой пристрастен, несправедлив, мелочен – потому что она любит своих девочек, переживает за них, хочет для них лучшего. При этом она остроумна, точна в формулировках и образах, самокритична.
Перед нами проходят чередой ярких картинок две смышленые, безумно любящие свою мать и ревнующие ее друг к другу, смешные и трогательные девочки. Если бы не эти дневники, эти два чудных мира ушли бы от нас навсегда вместе с ними, как это, увы, бывает со всеми нами. А еще эти записи – портреты (где кистью, где штрихами) и самой Фриды Абрамовны, и ее мужа, их друзей, домработниц и проч.
Еще в 1968 г. Лидия Чуковская, близкая подруга Ф. Вигдоровой, пыталась издать эти дневники, но ничего не вышло.
В 2010-11 г. они выходили в журнале «Семья и школа», а потом уже отдельным изданием.
Прелестная книжка, хорошо оформленная (твердый переплет, офсетная бумага, вклейка с фото из домашнего альбома) и прекрасно написанная.
Вот так бы о нас записывали наши родители, а мы – о своих детях…
Две цитаты.
«Шура (муж Ф.А.) любит спрашивать: - Сашенька, у тебя что-нибудь болит?
На этот вопрос Саша имеет в запасе сотни разнообразнейших ответов. К примеру:
Шура: - У тебя что-нибудь болит, Сашенька?
Саша, подумав: - Нет, ничего не болит. Кроме уха.
Шура (в ужасе): - А ухо?!
Саша: - А ухо тоже не болит.
В другой раз ответила: - Ничего не болит… Кроме сердца, конечно…» (с.127-28).
«Анисья Матвеевна (домработница) замечательна тем, что когда ей сообщали о приходе гостей, она говорила сурово: - Полено им в лоб! – но принимала гостей всегда приветливо, а кормила вкусно» (с.162).
Обязательно рекомендую всем родителям и вообще читающим людям. Вещь вневременная и одновременно любопытный памятник времени.
Закончил читать - и стало грустно. В книге все они еще живы и (по-своему) счастливы. А на самом деле почти все они уже ушли от нас...

Как много писателей, как мало читателей… Скрыть