Нина Дмитриевна Монич (1906-1994) прожила жизнь долгую (почти весь 20 в.), но, как и многие ее современники, попала в тиски времени и вышла из них живой, хоть и искореженной.
Выйдя в 22 г. замуж, родила двух дочек и была вполне счастливой молодой красивой женщиной. Зная несколько иностранных языков (английский, немецкий, французский), перед войной работала старшим преподавателем кафедры немецкого языка в Академии Химзащиты РККА им. Ворошилова, готовила кандидатскую диссертацию.
Началась война и все изменилось. Мужа призвали, Монич решила отправить детей и родителей в Тарусу, объясняя это решение простой логикой – немцы наступают с запада, надо уезжать на восток. 15 октября, когда Москва встала под угрозой прямого немецкого удара, она кинулась за родными, чтобы забрать их назад. С трудом добравшись до Тарусу, уже оставленную нашими, но не занятую немцами, она поняла, что выбраться невозможно.
Оказавшись предоставленной самой себе, была мобилизована немецким комендантом в качестве переводчика для общения с гражданским населением, каковым и работала три недели. Этот комендант оказался очень приличным человеком, совсем не гитлеровцем и не арийцем.
В декабре немцы оставили Тарусу, особый отдел проверил Монич и никаких претензий ей не предъявил.
Но по доносу была арестована, осуждена на 10 лет и осенью 1942 г. попало в Карлаг.
Очень интересно читать (со стороны) о поведении человека, не просто попавшего в тюрьму, но оказавшегося в одиночке. В тюрьме и лагере ее спасло то, что она была человек образованный (не сошла с ума, вспоминая всё, что учила в жизни) и сильной воли. Как возможность сохранить разум учила сокамерников иностранным языкам. А найти себе занятие в тюрьме и лагере было очень важно.
Что обсуждают женщины в тюрьме? Нет, не семью, об этом слишком болезненно говорить, да и очень скоро все рассказано. Еда и сны составляют темы ежедневных разговоров.
Наверное, ей повезло. Очень долго тяжело болела. Её пытали бессонницей на следствие, но в тюрьме и в лагере ее не били и мучили голодом и непосильным трудом. Охранников она вообще не вспоминает. Несколько раз публично унижали, заставляя раздеваться при всех. Врачи не лечили, но зверств не было.
Интересно было читать обо всем – о жизни до лагеря, на следствии, в лагере, после него, в Караганде.
Н.Д. Монич обладала хорошим даром слова и сумела доступно и увлекательно рассказать о своей жизни (они были отредактированы впоследствии, но не знаю, насколько). Воспоминания оказались очень откровенными. Н.Д. Монич честно признается в своих грехах (согласилась сотрудничать в лагере с особистом).
Уже после реабилитации в 1956 г. попыталась Рукопись была отправлена в Новый мир в середине 60-х гг. и высоко оценена К.Симоновым, но печатать ее отказались.
Эти мемуары впервые выходили в неполном виде в журнале «Воля: журнал узников тоталитарных систем» в 1995-97 г.
Очень хорошо оформлено (твердый переплет, офсетная бумага), многовато опечаток. Вклейка с фото и цветными репродукциями картин Монич.
Очень рекомендую это замечательную книгу всем, кто интересуется жизнью нашей страны в 40-50 ее г.

Как много писателей, как мало читателей… Скрыть

Вам было бы интересно читать научный труд без начала и конца, где все объяснения и примеры даны в первой главе, и автор более в своем изложении к ним не возвращается, а выводов нет? Вряд ли. Так вот — книга Б.В. Никольского из этого ряда. Жаль, потому что материал интересный и богатый, однако подан он так неровно, что тема, на мой взгляд, не им раскрыта.
Некоторое время назад я написал рецензию на книгу Б.В. Никольского, в которой дал характеристику его стилю и исследовательским приемам. Поэтому повторяться не буду, постаравшись обратить внимание на ключевые детали.
Содержание книги посвящено одной из страниц Великой Отечественной войны — деятельности советских и немецких разведчиков и контрразведчиков на территории оккупированного Крыма. Оккупация, подпольщики и партизаны, крымские татары, украинские националисты — ингридиенты гремучей смеси, по сегодняшний день не дающие нарисовать целостную и объективную картину того, что же происходило на Крымском полуострове и вокруг него в те два года, когда тот находился под пятой нацистов.
Рассказ начинается с места в карьер, появляются имена и названия, которым не дается никакого объяснения. Такое впечатление, что текст был обрезан (см. сканы стр. 7 и 23), и первая глава пропала. Нет и заключения, повествование обрывается на полуслове.
В основу работы отставной моряк Б.В. Никольский, бывший офицер-ракетчик, положил материалы архива одного отставного ветерана разведки Черноморского флота, за многие годы собравшего большую коолекцию рукописных воспоминаний участников Великой Отечественной. Кроме того, он привлек данные российских и украинских госархивов.
Действующие лица: советские и немецкие разведчики, причем среди последних было немало выходцев из России, боровшихся против советской власти еще в годы Гражданской войны, и завербованных абвером советских военнопленных, двойные агенты и проч.
Автор очень невысоко отзывается о советской армейской разведке на Кавказе и в Крыму и ее действиях в 1942-44 гг. Об абвере Б.В. Никольский пишет гораздо более уважительно, хотя ни в том, ни в другом случае не приводит убедительных доказательств своей точки зрения — провалы и успехи были у обеих сторон.
Анализ приведенного автором материала давать не буду — его содержание можно оценить по оглавлению. Если честно, я даже не могу толком сказать, о чем же именно данная книга — это какой-то сборник статей, объединенных вроде бы общей темой, но проходящей не красной строкой, а каким-то пунктиром. Изложение сумбурное, множество не структурированного материала, выводы, основанные на предположениях, а не фактах (как честно пишет Б.В. Никольский на стр. 196, высосанные им из уже сильно обсосанного пальца). Похоже, последний не смог стать полноценным стержнем этой книги…
Главы сильно разнятся по объему (от 4 до 40 стр.) и наполнению содержанием. Очень любопытно было читать о деятельности военно-морских разведчиков в горном Крыму в 43-44 гг. и их взаимоотношениях с местными партизанами (предпоследняя глава, основанная на малоизвестных архивных материалах). Плюсом этого исследование стало подробное изучение биографий нескольких разведчиков и контрразведчиков.
Научность и объективность текста снижается несколькими факторами: декларируемым автором неверием в подлинность советских данных и поголовную завербованность немцами всех бывших советских военнопленных (см. с. 88 и 173); зацикленностью автора на националистических идеях (в отношении евреев это отдает антисемитизмом), наконец, странным стилем изложения (облом, пацанская этика, заморочки, безбашенный, по уши в дерьме, тараканы в голове и проч.). Б.В. Никольский весьма неуважительно отзывается и о наших союзниках по антигитлеровской коалиции американцах, о противниках румынах, о коллаборационистах казаках и калмыках. Автор уверенно поддерживает версию о том, что американские евреи во время войны собирались основать в Крыму еврейское государство, и поэтому евреи-партизаны вместе с евреями-разведчиками за спиной русских разведчиков устраивали какие-то странные дела. А вы говорите — абвер.
Есть список литературы, используемый для отсылки к цитируемым материалам (после приведенного текста автор в скобках дает порядковый номер из этого списка литературы — это всё, никаких страниц). Иногда нет и этого, просто «из материалов краеведов» (с. 107). Имеется вклейка с ч/б фото, в том числе довольно редкими. В конце издания дано приложение (объемом в 60 стр.) с несколькими текстами (архивными и чужими – без каких-либо отсылок), раскрывающими содержание книги. Карты нет, что плохо, как нет и списка сокращений, весьма нужного, поскольку автор приводимые им аббревиатуры раскрывает редко (АК, АСТ, АНСТ, НОРР, РШД и т.д.). Встречаются повторы текста. Многовато опечаток. На мой взгляд, автор увлекается многоточием, употребляя его к месту и не к месту (см. скан с. 39).
Наверное, многих этих огрехов можно было избежать при наличии грамтного редактора, но его не было, и текст пошел в печать в авторской редакции.
В общем, затрудняясь рекомендовать эту сыроватую работу как основное чтение по данной теме, возможно, вместе с другими исследованиями, скажем, другого крымского историка О.В. Романько о немецкой оккупации Крыма.

© Как много писателей, как мало читателей… Скрыть

Вообще-то Сергей Тимофеевич Минаков (1946-) — д.и.н., профессор, завкафедрой истории России Орловского Государственного университета им. И.С. Тургенева, — занимался историей советской военной элиты и репрессий против нее при Сталине (он сторонник теории о существовании реального заговора Тухачевского и других, не поддержанной большинством историков). Однако еще в 2001 г. в издательстве Орловского госуниверситета у него вышла небольшая работа о первом русском генерале Венедикте Змееве. Нынешнее издание — это, надо понимать, дополненная и переаботанная версия той книги.
О В. Змееве, я грешным делом, не слышал раньше. Оказывается, много пропустил. С.Т. Минаков вообще уподобляет его Суворову, видя в них много общего. Прочитав работу Минакова, я в этом не убедился. На мой взгляд, Змеев — один из многих тогдашних воевод — не лучше и не хуже других, вполне обоснованно канувший в лету, и интересный сегодня, пожалуй, лишь немногочисленным историкам.
Венедикт (Веденихт, как чащи писали его имя московские канцеляристы, видно, очень редкое и непревычное оно было для русского уха) Андреевич Змеёв/Змиев (ок. 1618-1697) был родом из русского дворянского рода средней руки. Точные даты жизни неизвестны — автор выводит их на основе разных косвенных данных. О жизни и службе В. Змеева до 1656 г. никакой информации автор не приводит, вероятно, ее нет. Дальше путь Змеева в русской истории документирован лучше. Хотя точной информации все равно мало. Целостный портрет своего героя автору написать, на мой взгляд, не удалось, он дан скорее на фоне событий той эпохи, в которых он принимал (или не принимал) участие, где эпохи больше, чем героя. Поэтому значительный объем книги вообще не связан с личностью генерал-поручика и думного генерала Змеева (скажем, рассуждения автора почти на 10 стр. о размере и планировке усадьбы генерала Гордона, в которой Змеев даже не жил). Если бы не это, то едва ли получилась бы брошюра более 100 стр. (возможно, таким был изначальный текст книги 2011 г.).
Очень часто С.Т. Минаков как бы «притягивает» Змеева к тем или иным событиям, рассматриваемым им, по многу раз повторяет одно и то же утверждение о Змееве. При этом немногие имеющиеся факты не дают возможности, на мой взгляд, делать те выводы о В. Змееве, которые делает автор. Другими словами, здесь больше предположений и допущений, нежели конкретных данных.
В частности, очень подробно разбирается история стрелецкого бунта 1672 г. и государственного переворота 1689 г., где Змеева практически не было, да и к военной реформе эти события имели мало отношения.
Если говорить о том, где Змеев проявил себя, так это разные военные походы второй половины 17 в. Судя по немногим сохранившимся сведениям, воевал Змеев успешно и умело, за походы против поляков и шведов получал щедрые награды от царя Алексея Мизайловича. В частности, Змеев вместе с фаворитом царевны Софьи В.В. Голицыным, который высоко ценил способности Змеева и поставил его во главе основных военных разрядов Русского госудаства, участвовал в неудачных крымских походах 1687-89 гг. Близость к Голицыну привела Змеева к ссылке, правда, недолгой. Последний поход, в котором он принял участие — это первый Азовский поход Петра I.
Весь материал выстроен на большой документальной базе, прежде всего, архивной, что вызывает большое уважение.
В конце исследования даны приложения объемом почти в 40 стр. с различными документами по теме. Отмечу, что С.Т. Минаков еще и поэт, вставивший в текст книги свои стихи (по теме).
Хорошее оформление: твердый переплет, офсетная бумага, много ч/б иллюстраций в основном хорошего качества, обстоятельные примечания на 45 стр. Многовато опечаток.
На мой взгляд, перед нами добротная историческая работа о малоизвестном персонаже российской истории, который заслуженно ушел в тень на фоне других героев той эпохи, напр., генерала П. Гордоне, и кому, кстати, С.Т. Минаков посвятил немало страниц своей книги. О военных реформах тех лет есть более обстоятельные и конкретные труды, скажем, О.И. Курбатова, где гораздо больше фактов и меньше воды.

© Как много писателей, как мало читателей… Скрыть

Для люднй знающих объяснять, кто такой В.Н. Замулин, не требуется. Не знающим скажу только то, что с его работ началось в начале 2000-х гг. полноценное изучение на новом уровне методической и источниковой базы истории Курской битвы. На новом — это означает без вранья, на основе архивных отечественных И немецких документов, критический анализ и сопоставление которых позволило прийти к неким выводам, а не подгонять данные под заранее придуманную схеиу, как это было раньше.
В.Н. Замулин (1968-) — полноценный историк, к.и.н., сотрудник Юго-Западного госуниверситета. В 2002-09 гг. у него вышло три полновесных монографии, охвативших все стороны Курского сражения. Как он пишет во введении, замысел рассматриваемой работы возник у него еще тогда, но потребовалось шесть лет, чтобы довести ее до ума.
Книга состоит з двух неравных частей: историография истории Курской битвы (объемом в 180 стр.) и подготовка к ней Германии (330 стр.). Здесь автор детально сосредоточился на положении Германии после Сталинградской битвы, планах германского командования на летнюю кампанию 43 г., процессе зарождения замысла и подготовки операции «Цитадель», а также разных проблемах, возникавших в процессе этой подготовки и решении их.
В.Н. Замулин пишет, что первые мифы о Курской битве появились сразу после ее окончания, напр., о Прохоровском сражении. В советской историографии Курская битва (и подготовка, и ход) излагались крайне политизировано, под влиянием жестких идеологических установок. Немецкие документы, даже доступные нашим исследователям (было много трофейных), практически не использовались. Как результат, немецкие и англоязычные авторы к началу 1980-х гг. дали более полное и точное описание Курской битвы, чем советские историки (среди которых доминировали военные) — но у них не было доступа к советским архивам. Поэтому в исторической науке достоверной картины подготовки Германии и СССР к Курской битве нет.
Интересно, что первый раздел, по определению должный быть академически скучным, читается местами увлекательно, в частности, из-за использования автором различных оригинальных материалов, которые он обильно цитирует.
Во второй части В. Замулин очень хорошо и подробно показал, как долго рождалась операция «Цитадель», насколько нереалистичны были планы Германии, как сложно и буквально поштучно собирали (и не собрали) солдат и бронетехнику для наступления, постоянно перенося его сроки. У Гитлера и его генералов надежда была только на то, что людские резервы СССР уже истощились и одного сильного удара в одном правильно выбранном месте хватит, чтобы прорвать фронт, окружить и разгромить советские армии.
Задача «Цитадели» была не экономическая и не военная, а прежде всего политическая. При этом идея наступления действительно принадлежала Гитлеру, хотя тот не был ей вполне доволен, и В. Замулин убедительно показывает, как тот мог прислушиваться к разным точкам зрения, адекватно реагируя на предложения критиков. Но Гитлера поддержало достаточно много генералов и фельдмаршалов, чтобы это позволило бы им в будущем свалить всю вину на фюрера, а себя объявить безропотными исполнителями.
В 1-м томе размещен рассказ ТОЛЬКО о немецкой подготовке к битве, позиция советского командования даже не обозначена. Если она будет показана во 2-м томе, то назвать это разделение вряд можно удобным для читателя.
Интересно, что автор высоко оценивает деятельность советских партизан в ходе подготовки «Цитадели», чему он уделяет достаточное внимание в книге. Диверсии на железных дорогах привели к потерям в технике, а главное – во времени, лишив немцев необходимых ресурсов.
Автор высоко оценивает уровень оформления и достоверности немецких документов, с которыми он работал (в общей сложности, несколько тысяч листов). Наши делались существенно хуже.
В приложении (почти 100 стр.) дан большой массив оригинальных документов для самостоятельного анализа читателем, а также два десятка составленных автором разнообразных таблиц по численности, вооружению и боеприпасам вермахта. Кроме этого, имеются две вклейки с ч/б фото и список сокращений. К минусу отнесу мелкий шрифт, просвечивающуюся бумагу и много опечаток.
Отмечу как очень сомнительное решение не разделять разделы на какие-либо блоки — сплошной текст на 300 с лишним стр. воспринимается трудно, да и работать с ним крайне неудобно.
Очень рекомендую этот качественный труд всем интересующимся историей Великой Отечественной и желаю автору успеха в работе над продолжением.

© Как много писателей, как мало читателей… Скрыть

Ада Александровна Федерольф (Шкодина) родилась в 1901 г. в семье коренных петербуржцев. Отец – доктор, мать – преподаватель музыки. В 1920-е гг. недолгое время была замужем за англичанином, жила с ним несколько лет в Англии, потом вернулась в Москву, преподавала английский язык в разных вузах. Второй раз вышла замуж.
Это практически всё хорошее, что досталось ей от жизни. Хотя как сказать? В 38 г. она была арестована (повезло, могли взять — английскую-то шпионку!) гораздо раньше. К тому же, за месяц до ареста самой Ады был арестован и вскоре расстрелян ее старший брат военный. Получила «подозрение в шпионаже» (доказать ничего не смогли, а она ни в чем не созналась) и всего восемь лет лагерей (опять повезло — тогда людей с гораздо более чистой биографией расстреливали). Попала на Колыму (опять же повезло — гиблое место, куда таких контриков, как она, отправляли не на перевоспитание, а на смерть), отсидела свой срок, освободилась и уехала на материк! Устроилась в Рязани и даже преподавала английский в педвузе (а вы говорите про «кровавый сталинский режим»…). Тут, правда, везение на время оставило ее — в 48 г. ее, как «повторницу», снова арестовали, без предъявления обвинения (и так с ней всё было ясно). В тюрьме познакомилась с Ариадной Эфрон (дочерью М. Цветаевой). Эту дружбу она сохранила до самой смерти последней, очень ценившей замечательные душевные качества подруги. Обе отбывали «вечную» ссылку в Туруханском крае, откуда А.А. Федерольф-Шкодина вернулась в Москву в 1956 г. После освобождения обе Ады поселились в Тарусе, построили общую дачу. Похоронена А.А. Федерольф-Шкодина на тарусском кладбище, рядом с могилой А. Эфрон. В 1995 г. вышли ее воспоминания об А. Эфрон «Рядом с Адой». О лагере писать она стала раньше, в 1960- начале 1970-х гг. До публикации этих воспоминаний не дожила, скончавшись в 1996 г.
А.А. Федерольф писать умела (были у нее и стихи), поэтому знакомиться с написанным ею легко. Вспоминает о бывшем с ней спокойно, без горечи и обид, но читать это всё равно грустно. В жизни ее было всякое: следствие в 38 г. прошло довольно счастливо, ее не мучили ни физически, ни душевно, фактов для вынесения приговора было предостаточно, следователю придумывать ничего не пришлось (правда, оговорили ее близкие люди).
В лагере попала на лесоповал и быстро научилась там всему необходимому. Потом оказалась в больнице санитаркой, но ненадолго. Лучше всего было, как пишет Ада Александровна, в отдаленном совхозе, где заключенные жили тяжело, но в своем мирке, на природе, где их не практически не трогало начальство (да и не было его рядом).
Как это часто бывает, попадались ей люди разные, и хорошие, и плохие — последних, к счастью, меньше. В целом до начала Великой Отечественной жилось з/к Федерольф терпимо, потом, конечно, условия резко ухудшились у всех.
После освобождения очень недолго работала заведующей детдомом — честно, заботясь о детях, да так оказалось там не к месту, что чудом избежала тюрьмы.
В тексте есть отдельные сюжетные повторы, но общего впечатления это не портит.
Хорошее оформление — твердый переплет, офсетная бумага, вклейка с ч/б иллюстрациями. Крошечное введение, десяток примечаний на всю книгу. Имеется небольшой список упомянутых в книге лиц.
Очень рекомендую всем интересующимся историей нашей страны в 1930-40-е гг.

© Как много писателей, как мало читателей… Скрыть