Олег Сергеевич Смыслов — автор состоявшийся. Темой многих его работ стали военначальники Великой Отечественной войны, в чьих биографиях он изучает их жизнь как в довоенный, так и послевоенный период.
Героем рассматриваемой книги стал будущий маршал СССР Г.К. Жуков, чей путь к воинским вершинам начался во время советско-японской войны 1939 г., известной как сражение на Халхин-Голе.
Скажу сразу, что героя своего автор военным гением не считает, придерживаясь распространенной точки зрения, что Жуков никогда особыми военными талантами не обладал, а брал настойчивостью, переходящей в жестокость, продавливая оборону противника лобовыми атаками, не жалея при этом солдат (здесь он противопоставляет Жукову Рокоссовского). Есть, как известно, и другие мнения о полководческих успехах Жукова, но, не игнорируя не совпадающие с его точкой зрения работы, О.С. Смыслов относится к ним без особого пиетета. Скажем, позицию известного отечественного военного историка А.Исаева, выпустившего книгу о Жукове как полководце, он отвергает без каких-либо аргументов и церемоний.
При этом не надо воспринимать О.С. Смыслова как упертого ортодокса, упрямо твердящего одно и то же, не желая прислушиваться к иному мнению. У него есть интересная особенность: он дает читателю большое количество фактов, как бы обсуждая их с ним, но свою позицию зачастую не высказывает, ограничиваясь постановкой вопроса. Для настоящего исследователя, а не журналиста, это не годится — у историка должна быть своя точка зрения, основанная на исследованных автором данных, иначе он составитель, а не ученый. Такое впечатление, что когда у О.С. Смыслова нет сформировавшегося мнения, он предпочитает отмолчаться.
Конфликт на Халхин-Голе стал для О.С. Смыслова возможностью показать «подлинного» Жукова на конкретном примере, разоблачив многочисленные, как он считает, мифы, возникшие вокруг этой операции. И делать это он начинает с первых страниц своей книги, иногда удачно, иногда не очень.
В частности, автор доказывает приводимыми архивными документами, что прибывший на место Жуков сразу же начал доносить о некомпетентности руководства 57-го особого корпуса, ведущего био, засоренности штаба корпуса японскими шпионами и проч., что, в общем, понятно — вопреки его более поздним заявлениям, официально Жуков был отправлен на Халхин-Гол для проверки деятельности корпуса, а не командования им.
Далее, О.С. Смыслов утверждает, что подлинным разработчиком всех основных планов военных действий на Халхин-Голе был командарм Штерн, которого он очень высоко оценивает, и который реально командовал всей операцией, а Жуков был его подчиненным.
Давая общую характеристику действий советских войск против японцев, автор пишет об их неэффективности, поскольку лобовые атаки против хорошо укрепившегося противника по голой степи привели к большим потерям в людях и технике. По мысли Смыслова, виноват в этом был Жуков, не имевший никакого боевого опыта. Но тут возникает вопрос: если на самом деле, как пытается доказать нам Смыслов, планы операции разрабатывались и утверждались группой под командованием Штерна, то виноват должен быть последний, а не исполнитель Жуков… Или, как минимум, ответственность должна быть общей.
Отмечу как очень положительный, в моих глазах факт, что автор старается проследить биографии всех персонажей, участвовавших в тех событиях и упомянутых в его книге, но и здесь не обошлось без крайностей. Последняя глава (объемом около 50 стр.) почти полностью посвящена судьбам репрессированных героев Халхин-Гола (Смушкевичу и Штерну), что очень интересно, но не по теме. Здесь же много говорится о военных действиях на Западном фронте зимой 42 г., что вообще выходит за рамки книги.
Автор использует множество различных материалов — воспоминания, исторические исследования, архивные источники — но не дает ни одной отсылки к своим нередко весьма обширным цитатам. Цитируя нередко целыми страницами чужие работы, он может по нескольку раз использовать один и тот же текст.
Есть лишние отступления от темы, напр., про маршала Кулика.
В издании представлена вклейка с ч/б фото хорошего качества. Карты нет, что не плохо, а вообще никуда не годится.
Есть типографские ляпы. Напр., содержание книги отражено в оглавлении неполно: после стр. 285 есть еще почти 100 стр. разного текста — одна большая глава, послесловие, приложения, список литературы и источников.
В целом рекомендую эту книгу широкому читателю, готового познакомиться с позицией автора, но не берущему ее на веру.

© Как много писателей, как мало читателей… Скрыть

Два доктора исторических наук, два питерских историка, два представителя ленинградской исторической школы, чье внимание было традиционно обращено на «маленького человека» (Евгений vs. Медный всадник) и его повседневные проблемы, тому, как вели себя не «широкие народные массы», а простые люди в годы грозных потрясений (войны, революции), а также в еще более трудные мирные годы, сошлись под одной обложкой.
В.С. Измозик, кого я имею честь знать лично, и Н.Б. Лебина пишут, в общем и целом, на разные темы, но в этом издании их свел интерес к микроистории. Опираясь на разнообразные архивные материалы, они построили свою работу в соответствие с принципами «новой исторической науки» или социальной истории, которая ставит в центр исторического процесса обычного человека и его проблемы. Авторы попытались опробовать эту методику на памятниках зодчества, созданных (или по-новому использованных) в первые десятилетия советской власти. Концепция данного исследования — изучение темы жизни ленинградцев в 1920-30-е гг. в рамках контекста преемственности и конфликта культур, при этом жизни не приукрашенной. В.С. Измозик и Н.Б. Лебина использовали, среди прочего, результаты проекта 2000 г., в рамках которого российские и финские историки провели опрос жителей северной столицы, заставших 1930-е гг.
Объекты изучения — это публичные пространства (памятники, храм, гостиница, площадь, жилые дома), и люди, наполнявшие их как жильцы и потребители разных услуг (один из этих объектов – крематорий). Самый большой и интересный раздел (объемом в 80 стр.) — последний, «Дом» — рассказывает о населявших его людях. Здесь очень хорошо показано, как совсем не романтично и весьма прагматично устраивали в первые годы после революции свои квартирные и имущественные дела представители новой элиты. Глава содержит множество портретов самых разных людей: крупных советских и партийных деятелей, домработницы, школьников, бухгалтера, целой семьи чекиста и др. Авторы убедительно показывают, как в схожих обстоятельствах массовых репрессий 30-х гг. разные люди вели себя по-разному.
Эта сосредоточенность на человеке иной раз уводит авторов в определенную крайность. Скажем, раздел о Сенной площади фактически посвящен истории проституции в северной столице в конце 19 – первой трети 20 в.
Отдельные разделы несколько выходят за заданные авторами рамки: к примеру, сюжет о Марсовом поле излагает историю последнего с начала 18 до начала 21 в.
Это полноценное академическое издание, если оценивать научный аппарат (точные ссылки на все использованные источники, именной указатель, список сокращений), но вполне начно-популярное по изложению, хотя совсем уж широкому читателю я эту книгу не порекомендую.
С точки зрения оформления отмечу большое количество иллюстраций разного качества, минимум опечаток (я нашел всего две), мелкий шрифт и мягкий переплет – двумя руками держать эту книгу можно, одной будет неудобно.
В качестве вывода советую познакомиться с рассматриваемой работой всем, кому интересна история нашей страны в 1920-30- е гг. в целом и история Ленинграда в частности. Уверен, вы найдете здесь много увлекательных и поучительных фактов.

© Как много писателей, как мало читателей… Скрыть

В конце 1942 г. решением советского правительства была создана группа историков под руководством будущего академика, а тогда только д. и. н. И. И. Минца для сохранения для потомков голосов защитников Сталинграда. Представители этой группы прибыли в город на Волге в декабре 1942 г. и за несколько месяцев работы посетили самые разные объекты, встретившись со множеством людей (всего 215 чел.), в основном военными, но и гражданскими лицами. Вопросы задавались по определенной схеме, ответы записывала стенографистка, итоговой документ не редактировался, поэтому текст читается как живая речь.
Опрашиваемые – от генералов до рядовых – рассказывали о событиях буквально вчерашнего дня, подробно и откровенно. В настоящем томе представлены беседы с 24 солдатами 308-й стрелковой дивизии, которые осенью 42 г. вели тяжелые бои на подступах к Сталинграду, а потом в самом городе. Кроме этого, в книге приводится рассказ более 20 солдат 38-й мотострелковой бригады о том, как они выследили и взяли в плен ген.-фельдмаршала Паулюса и штаб 6-й армии вермахта. Из совокупности этих отдельных рассказов, как из деталей мозаики, складывается целостное и многомерное изображение описываемых событий, эдакий хор голосов (включая солдатские), позволяющий увидеть чувства, действия и мотивы отдельных военнослужащих. Ничего подобного в нашей исторической науке ни до, ни после не было.
Больше всего интервьюеров интересовал вопрос, как смогла Красная армия остановить и разбить врага, явно превосходящего ее тактической подготовкой, дисциплиной и военными навыками. Откровенность и не вписываемость в привычные рамки формируемой тогда истории Великой Отечественной войны и стало основной причиной, почему в дальнейшем цензуру не пропустила в печать ни один из собранных комиссией Минца материалов. Любопытно, что, когда последний узнал об интересе к ним Министерства обороны, то он спрятал весь архив (а там было много чего, кроме как по Сталинграду) в подвале санатория Академии наук и, возможно, спас его от исчезновения в недрах МО.
Книга состоит из шести частей. Во введении (часть 1, объемом в 140 стр.) дается краткая история Красной армии и советского общества в довоенный период, а также общая информация о Сталинградской битве. Кроме того, освещается деятельность комиссии Минца и объясняется, какие из подготовленных ею материалов были использованы в книге и как. Из многих тысяч страниц архивных текстов составители выбрали лишь малую часть: полностью представлено девять стенограмм, а остальное дано в пересказе и фрагментах (части 2-3, объемом в 380 стр.). Часть 4 (объемом в 40 стр.) – это свидетельства немецких участников битвы (протоколы допросов военнопленных и дневник погибшего немецкого солдата). Часть 5 повествует об итогах победы под Сталинградом и судьбах историков и литераторов, писавших о ней. В виде приложения дано послесловие редактора НЛО, на мой вкус избыточное и неинтересное.
Данное издание – это совместный российско-германский проект. Впервые эта работа была опубликована в 2012 г. в ФРГ. Для отечественного читателя были добавлены некоторые архивные материалы и уточнен текст по критическим замечаниям историков. Это полноценное академическое исследование, включающее большое количество ссылок на современные западные работы. К сожалению, работы отечественных историков последних лет практически не представлены и, похоже, не использовались. Возможно, это причина того, что книга, призванная разоблачить мифы, повторяет их. Напр., утверждение о том, что Паулюс был пленен в здании универмага (на самом деле – горисполкома, что было признано еще в 43 г. неудобным для советской власти). Или старая история о том, что взятых в сталинградском котле немцев в советских лагерях не лечили и не кормили и поэтому они почти все умерли в плену. На самом деле большинство немцев умерло от истощения и болезней, вызванных ужасными условиями окружения.
Оформление – типовое. Твердый переплет, офсетная бумага. Действительно, очень мелкий шрифт, но в удобных условиях читать можно. В тексте содержится множество ч/б иллюстраций (с отдельным списком их). Имеется также именной, предметный и географический указатель. Есть хорошие карты, что очень красит эту книгу. Тираж 1000 экз.
Безусловно, рекомендую это весьма и весьма ценное и добротное подготовленное издание всем интересующимся историей Великой Отечественной войны.

© Как много писателей, как мало читателей… Скрыть

Нина Дмитриевна Монич (1906-1994) прожила жизнь долгую (почти весь 20 в.), но, как и многие ее современники, попала в тиски времени и вышла из них живой, хоть и искореженной.
Выйдя в 22 г. замуж, родила двух дочек и была вполне счастливой молодой красивой женщиной. Зная несколько иностранных языков (английский, немецкий, французский), перед войной работала старшим преподавателем кафедры немецкого языка в Академии Химзащиты РККА им. Ворошилова, готовила кандидатскую диссертацию.
Началась война и все изменилось. Мужа призвали, Монич решила отправить детей и родителей в Тарусу, объясняя это решение простой логикой – немцы наступают с запада, надо уезжать на восток. 15 октября, когда Москва встала под угрозой прямого немецкого удара, она кинулась за родными, чтобы забрать их назад. С трудом добравшись до Тарусу, уже оставленную нашими, но не занятую немцами, она поняла, что выбраться невозможно.
Оказавшись предоставленной самой себе, была мобилизована немецким комендантом в качестве переводчика для общения с гражданским населением, каковым и работала три недели. Этот комендант оказался очень приличным человеком, совсем не гитлеровцем и не арийцем.
В декабре немцы оставили Тарусу, особый отдел проверил Монич и никаких претензий ей не предъявил.
Но по доносу была арестована, осуждена на 10 лет и осенью 1942 г. попало в Карлаг.
Очень интересно читать (со стороны) о поведении человека, не просто попавшего в тюрьму, но оказавшегося в одиночке. В тюрьме и лагере ее спасло то, что она была человек образованный (не сошла с ума, вспоминая всё, что учила в жизни) и сильной воли. Как возможность сохранить разум учила сокамерников иностранным языкам. А найти себе занятие в тюрьме и лагере было очень важно.
Что обсуждают женщины в тюрьме? Нет, не семью, об этом слишком болезненно говорить, да и очень скоро все рассказано. Еда и сны составляют темы ежедневных разговоров.
Наверное, ей повезло. Очень долго тяжело болела. Её пытали бессонницей на следствие, но в тюрьме и в лагере ее не били и мучили голодом и непосильным трудом. Охранников она вообще не вспоминает. Несколько раз публично унижали, заставляя раздеваться при всех. Врачи не лечили, но зверств не было.
Интересно было читать обо всем – о жизни до лагеря, на следствии, в лагере, после него, в Караганде.
Н.Д. Монич обладала хорошим даром слова и сумела доступно и увлекательно рассказать о своей жизни (они были отредактированы впоследствии, но не знаю, насколько). Воспоминания оказались очень откровенными. Н.Д. Монич честно признается в своих грехах (согласилась сотрудничать в лагере с особистом).
Уже после реабилитации в 1956 г. попыталась Рукопись была отправлена в Новый мир в середине 60-х гг. и высоко оценена К.Симоновым, но печатать ее отказались.
Эти мемуары впервые выходили в неполном виде в журнале «Воля: журнал узников тоталитарных систем» в 1995-97 г.
Очень хорошо оформлено (твердый переплет, офсетная бумага), многовато опечаток. Вклейка с фото и цветными репродукциями картин Монич.
Очень рекомендую это замечательную книгу всем, кто интересуется жизнью нашей страны в 40-50 ее г.

Как много писателей, как мало читателей… Скрыть

Кэтрин Пикеринг Антонова (я так и не понял, откуда взялась вторая фамилия у этой американки, возможно, у нее русский муж) написала очень серьезную и не очень увлекательную (с точки зрения широкого читателя) работу, посвященную малоизвестной проблеме на малоизвестной источниковой базе.
Вышла на английском в 2012 г. Настоящий перевод на русский язык (очень добротный, сразу отмечу) уточняет оригинал и делает работу, по мысли автора, более доступной для отечественного читателя. Ну, не знаю…
Неоднократно посетив Россию, Кэтрин Пикеринг Антонова провела девять месяцев в архиве Ивановской области, где сохранилось собрание документов Андрея Ивановича Чихачева, датированное 1820-70-ми гг. (дневники, письма, деловые документы) Это большая ценность и редкость не только по российским масштабам, но даже и по европейским и американским.
Андрей Иванович и Наталья Ивановна Чихачевы родились с разницей в один год в самом конце 18 в. Поженились в 1820 г. Жили в Ковровском уезде Владимирской губернии, владели несколькими деревнями и не установленным количеством крепостных душ (240-350, по разным данным). Имели двух взрослых детей (двое умерли в детстве), жили преимущественно в деревне. А.И. Чихачев умер, когда ему было под 80, пережив жену и детей. Его архив через внуков попал со временем в руки государства и сохранился, хотя и не весь.
Пока были силы (она много болела), Н.И. Чихачева посвящала бОльшую часть своего времени управлению несколькими поместьями, вникая в мельчайшие детали своего обширного хозяйства, в то время как ее муж уделял все свое внимание воспитанию детей, а также интеллектуальной деятельности (писал и печатал статьи о жизни в деревне). Традиционно считалось, что роли в российской провинции были распределены с точностью наоборот, но для соседей и друзей Чихачевых ничего необычного в этом тандеме не было. Благо мужья часто жили по долгу службы далеко от долга и обязанности управления ложились на жен или старост.
К. Пикеринг Антонова взяла одну из многочисленных российских семей, принадлежащих к обширной массе «среднепоместных» дворян, живших в комфорте, но без излишеств и вовсе не горевших желанием вести жизнь титулованной знати. Это герои многочисленных произведений русской литературы, но известно о них по-настоящему, а не из повестей и романов, не так уж и много, а глубоких детальных исследований существует немного.
В силу того, что среди русских замужних женщин оказалось довольно много тех, кто управлял семейным имуществом (больше, чем в современной им Европе или США), автор, исследуя семью Чихачевых, поставила перед собой задачу показать, как это обстоятельство могло повлиять на брак, на различия в представлениях мужчины и женщины о супружеских и родительских обязанностях, и как образованная российская публика воспринимала западноевропейские идеи о жене и матери как «ангеле дома» и о отце, чьей «естественной» ролью было участие в общественной жизни, если их жизнь зачастую отличалась от таких представлений.
Автор пишет, что она искала записи провинциальных помещиц, не принадлежащих к немногочисленных богатым и прекрасно образованным семействам, которые для управления своим имуществом нанимали посторонних лиц. Данная книга написана в жанре микроистории, и ее задача — как можно глубже понять одну семью, чтобы та могла стать образцом, сопоставление с которым позволило бы лучше понять другие схожие случаи.
А.И. Чихачев, в отличие от своей жены, остался в истории Ковровского уезда, основав там первую общедоступную библиотеку, поскольку верил в благотворное влияние просвещения на души крестьян и прочих лишенных воздействия культуры слоев. Заботясь о духовном здоровье своих крепостных, Чихачев также прививал своих крестьян от оспы. Но не надо думать, что он был исключительно благотворителем, заботившимся о крестьянах из человеколюбивых помыслов. Его хозяйство велось на достаточно простых экономических основах, целью которых было обеспечение достойного житья Чихачевым и их детям. Напр., Чихачев с женой устраивали браки своих крестьян, стремясь, прежде всего, создать здоровые и крепкие семьи, дававшие хорошее потомство и эффективно ведущие свое хозяйство во благо барина. Любовь здесь вообще не учитывалась. Был к тому же вспыльчив и часто наказывал правых и вноватых, о чем нередко потом жалел.
Это очень основательная, но тяжеловесная академическая работа, основанная на хорошем знакомстве с отечественными и зарубежными работами. К. Пикеринг Антонова активно привлекает и много цитирует различные документы, прежде всего, из архива Чихачевых. Это хороший образец современной зарубежной славистики, который я рекомендую студентам-историкам.
В настоящий момент К. Пикеринг Антонова преподает в одном из вузов Нью-Йорка и пишет исследование, посвященное культурным проблема эпохи Александра I под авторским названием «Жандармы и мистики». Думаю, я с ним знакомиться не буду.
Тираж 1000 экз. Есть несколько приложений, именной указатель, список литературы и источников, а также список сокращений. Хорошее типовое оформление. Правда, за исключением одной карты в приложении нет ни одной иллюстрации.

Как много писателей, как мало читателей… Скрыть