Михаил Витальевич Шкаровский (1961-) - доктор исторических наук, известный петербургский историк, автор ряда серьезных исследований по истории Русской православной церкви в годы Великой отечественной войны. Он одновременно и профессиональный историк-архивист, главный архивист Центрального госархива С.Петербурга, и православный ученый, профессор Петербургской Духовной академии.
Заявленной в рассматриваемой книге темой М.В. Шкаровский стал заниматься давно, еще в начале века, и если я правильно понял, завершил эту работу в 2012 г.
Во введение к своей книге он говорит, что если в целом проблема нацизма и евреев, а также отношения к антиеврейской политике Гитлера в разных странах, в том числе со стороны католической церкви изучена достаточно хорошо, то тема об отношении православных церквей к холокосту практически не тронута. Это вполне понятно: как демонстрирует в своей обстоятельной работе М.В. Шкаровский, практически ни одна православная церковь, на территории которой совершалось истребление евреев (как гитлеровцами, так и местными жителями, в том числе и членами этой церкви), громко и публично не заявила своего протеста, и уж тем более не выступила как институт в защиту убиваемых, даже если они были крещеными евреями. Другими словами, этот грех молчания, а нередко, как опять же детально показывает автор в своем академическом труде, и прямого призыва к расправе с евреями, и даже физического участия в нем, до сих пор не снят, ибо мало кто из церковных иерархов последних лет принес покаяние за те старые слова и дела.
Не то чтобы православные церкви были какими-то особенными, в сравнении с католиками, баптистами и прочими христианами, нет. Здесь уместно привести одну цитату, просто для размышления.
У известного немецкого протестантского богослова, одного из самых активных противников нацизма Мартина Нимеллера (1894-1982) есть знаменитое стихотворение, в котором кратко описана ловушка, куда попали многие и многие западные (а как показывает М.В. Шкаровский, и восточные) интеллектуалы, в том числе и духовного звания, в 1930-е гг.:
«Когда нацисты пришли за коммунистами, я молчал, я же не коммунист.
Потом они пришли за социал-демократами, я молчал, я же не социал-демократ.
Потом они пришли за профсоюзными деятелями, я молчал, я же не член профсоюза.
Потом они пришли за евреями, я молчал, я же не еврей.
А потом они пришли за мной, и уже не было никого, кто бы мог протестовать».
Возвращаясь к книге М.В. Шкаровского, отмечу, что автор сам указывает основные задачи, стоявшие перед ним как историком: это определение сходства и различия позиций по отношению к преследованию евреев среди различных юрисдикций и течений Православной Церкви на территории СССР; установление объективных факторов, влиявших на церковную позицию в этом вопросе; выявление преобладающей тенденции среди духовенства и мирян РПЦ; сравнение позиции Русской Церкви с отношением к Холокосту других Православных Поместных Церквей; установление возможно большего количества праведников народов мира среди православного духовенства и мирян (этим он занимался в том числе посредством личного опроса); определение причин и форм спасения ими евреев; показ приблизительной статистики участия православного духовенства и мирян в спасении евреев и количества спасенных.
Субъектом его исследования стали те православные церкви, территория которых полностью или частично контролировалась нацистской Германией (в качестве оккупанта или "старшего брата"): Русская, Болгарская, Румынская, Элладская и Сербская. Кроме того, рассмотрено отношение к Холокосту Украинской Греко-Католической церкви, так как без этого невозможно понять происходившее на Украине в 1941-44 гг.
Автор подчеркивает во введении, что работ на эту тему в целом немного, но много материалов осело в архивах, и именно там он и почерпнул основное количество данных для своего труда, изучив документы 19 архивов (российских, немецких, украинских, болгарских, сербского и американских). Единственный архив, по-прежнему закрытый для исследователей, этот архив Ватикана…
Эта обстоятельность и взвешенность в оценках, умение сравнивать и анализировать события с разных сторон и на основании различных источников делают данный труд обязательным для любого исследователя данной проблемы.
Начав в первой главе с разностороннего изучения вопроса о политике гитлеровской Германии в отношении религии, в частности, христианства и иудаизма, остальные главы М.В. Шкаровский посвятил деятельности православных церквей на оккупированных или связавших себя с нацизмом территориях. Он показывает на конкретных примерах, взятых преимущественно из архивов, как много всё же было людей, активно помогавших евреям (особенно детям) уйти от гибели от рук нацистов и их приспешников. Праведников везде было довольно много, в том числе и среди духовенства, и среди мирян (автор постарался собрать все известные свидетельства). Правда, единственной православной церковью, открыто, последовательно и официально выступившей против преследования евреев, была Болгарская церковь (см. сканы стр. 354-55 и 362-63).
В конце издания дана вклейка на 14 листов с ч/б иллюстрациями. В целом этот качественно оформленная книга – офсетная бумага, твердый переплет, мало опечаток.
Всячески рекомендую это хорошо написанную и могущую заинтересовать широкого читателя работу всем, кто хочет узнать побольше об одной из самых страшных страниц Второй мировой войны. А Михаилу Валентиновичу желаю здоровья и новых работ!
© Как много писателей, как мало читателей… Скрыть

Сергей Павлович Куличкин (1949-), полковник в отставке, публицист, автор нескольких работ по военной истории России начала 20 в. Как бывший военный, военные вопросы освещает со знанием дела. К сожалению, довольно часто при этом сбивается на публицистические рассуждения о современности.
Три войны (русско-японская, Первая мировая и Гражданская) генерала Юденича стали своего рода якорями, вокруг которых С.П. Куличкин выстраивает свой рассказ. На деле — это полноценная биография одного из самых успешных и высоко оцененных (как минимум на уровне наград: кавалер ордена Св. Георгия 2-ой степени – это, знаете ли, не шутка!) генералов, не знавших до Гражданской войны ни одного поражения. Кстати, автор ошибочно называет генерала Юденича последним кавалером 2-го класса (правильнее, степени) ордена Св. Георгия в истории нашей страны — последним его получил Фердинанд Фош за Верденскую операцию.
Николай Николаевич Юденич прошел вполне традиционный путь царского кадрового военного. Родом из белорусских потомственных дворян, отец – штатский генерал. Окончил Александровское военное училище, потом Академию Генштаба. Служил в Польше, в Туркестане, был штабистом, строевым офицером, комполка, комкором, командармом, комфронта. До неудачной кампании 19 г. числился среди военачальников, умеющих не только всё просчитать, но и рискнуть, и не просто рискнуть, а вопреки отчетливо выраженной воле начальства. Эти качества генерал Юденич проявил, а С.П. Куличкин отлично проиллюстрировал в главе о военных действиях на Турецком фронте.
Вообще этот как бы второстепенный фронт Первой мировой был одним из немногих, где русскому оружию сопутствовала удача. Не случайно и распад армии в 17 г. произошел там позже всех остальных.
Интересно было прочитать о малоизвестных эпизодах биографии генерала Юденича: командиром небольшого отряда в Туркестане и комбригом в русско-японской войне, показавших и личную храбрость генерала, ходившего в штыковую атаку, и умение продумать действия всех вверенных ему подразделений. Наконец, завершающая — во всех отношениях — история почти взятия Петрограда в конце 19 г.
Отмечу хороший стиль изложения, толковое и доступное освещение материала без сбивания ни в академизм, ни в журналистику. Автор при этом не состредотачивается исключительно на биографии своего героя, давая биографические справки о всех людях, с кем служил и воевал Юденич, так что получилась настоящая панораму военной элиты России предреволюционного времени.
Есть вклейка с ч/б фото разного качества. Нет фото родителей Юденича, его жены, его самого в молодости (неужели не сохранилось?).
В конце книги приводится список литературы (в основном русскоязычных)и источников (преимущественно открытых), но ни одной отсылки к использованным материалам в тексте нет. Гораздо хуже то, что НЕТ НИ ОДНОЙ КАРТЫ!
На мой взгляд, стилистически текст не очень хорошо отредактирован. Помимо этого, у автора явная проблема со знаками препинания. Жаль, что по авторскому тексту не прошелся вдумчивый редактор, выверивший бы все эти недостатки.
Рекомендую эту интересную и обстоятельную книгу всем интересующимся историей нашей страны как современную биографию замечательного русского военачальника Н.Н. Юденича.

© Как много писателей, как мало читателей… Скрыть

Для протокола — это издание воспоминаний Павлы Леонтьевны Вульф (1878–1961), известной в свое время, но сейчас подзабытой русской советской актрисы, полностью повторяет единственное (посмертное) издание ее мемуаров 1962 г. И с точки зрения оформления, и содержания этот репринт выглядит почти идентично: твердый переплет, газетная бумага, вклейка с фото, очень небольшое количество комментариев А. Щеголова, внука П. Вульф, два введения вообще ни о чем (даже годы жизни П.Л. Вульф не приведены!), полное отсутствие опечаток.
Содержательно — это вполне советская книга, с тем, что можно было написать в то время, и без того, что напечатать (а значит, и написать) было нельзя. Вот пример такого подцензурного повествования: «Осенью 1917 г. я опять в Ростове-на-Дону. Театр работал с большими перебоями. Белые банды изнуряли город, нарушали нормальную жизнь. Когда входила Красная армия, театр просыпался от спячки: шли спектакли, а после спектаклей проводились собрания работников театра» (с.271).
Детству и юности посвящены первые 20 стр., остальные 300 стр. повествуют об учебе в театральной школе (очень посредственной и мало что давшей Вульф) и работе в театре. Будучи родом из дворянской семьи, карьеру актрисы выбрала не сразу. Увидев в одном из спектаклей Комиссаржевскую, поняла, что театр – это ее жизнь, и остановить ее уже никто не мог, хотя семья пыталась отговорить дочь от этого «пагубного», с точки зрения тогдашней морали, пути.
В Комиссаржевской, на которую Вульф была очень похожа, так что их даже путали, нашла покровителя и учителя, но известности ее не достигла. Играла с 1901 г., в основном в провинциальных театрах, о тяжелом существование в которых очень подробно и откровенно (в пределах дозволенного, конечно) рассказала — конвейр спектаклей (два-три новых спектакля в неделю, чтобы привлечь зрителей не качеством и богатством постановки, а новизной), штампы в игре актеров и проч. Попытки играть в столицах были неудачны. Но южные города России знали ее хорошо и ценили.
Революцию встретила, по ее словам, нормально, но скитаться из театра в театр не перестала. В 1920-х годах Вульф была ведущей актрисой Симферопольского театра. Именно здесь она начала заниматься преподавательской деятельностью в театральной школе, продолжив совмещать обучение актеров с игрой на сцене, в том числе в новых советских постановках. Правда, советскому театру П.Л. Вульф посвятила лишь последние 60 стр., хотя на них пришлись 20 лет, т.е. большая часть ее театральной карьеры…
Вследствие тяжелой болезни была вынуждена в 1938 г. оставить сцену. На этой дате и заканчивает свои воспоминания, хотя после этого были 20 с лишним лет жизни.
О чем эта книга? Эта последовательный рассказ о спектаклях и ролях, коллегах —антрепренерах, режиссерах и актерах. Но кто сейчас знает эти имена?
Да и о самой Павле Леонтьевне как актрисе мы можем судить в основном с чужих слов, записей спектаклей с ее участием практически не сохранилось. Но вот мастерство педагога чувствуется – она дает отличный разбор различных ролей (Лариса/Комиссаржевкая в «Бесприданнице» Островского, роли В. Качалова и др.). Это вообще преимущественно театральные воспоминания, эпоха в них даже не канва, а бледный фон.
Наконец, прорекламированная издательством Ф. Раневская в книге есть, но ровно на одну стр. (см. фото стр. 272-73).
В целом могу рекомендовать эту книгу, наверное, лишь историкам театра, да отдельным увлеченным читателям, остальным, думается, будет скучновато…

© Как много писателей, как мало читателей… Скрыть

В истории Второй мировой войны есть несколько событий, значимость которых выходит далеко за рамки этого периода. Бомбардировка и разрушение Дрездена относится к их числу.
Летом 1940 г. немецкая авиация под командованием Геринга начала массированные налеты на города Англии. От этих бомбардировок погибло около 40000 чел. Но столкнувшись с трудностями на востоке, немецкое командование практически отказалось от этой тактики.
Каждый налет на Англию вызывал волну ненависти и жажду мщения. Ответа немцам пришлось ждать до лета 1942 г. Командующий Королевской Бомбардировочной авиацией Артур Харрис был рьяным сторонником массированных бомбардировок, чей подход был поддержан решением британского правительства, которое обозначило главной целью подчиненных Харриса «сломить мораль гражданского населения противника путем длительных масштабных бомбардировок городов. Это должно спровоцировать недовольство людей правительством и в конечном итоге побудить их к свержению существующего режима». Поэтому союзники стали целенаправленно бомбить города, не имеющие, в военном отношении, никакого значения. Акции проводились исключительно с целью наказания населения за поддержку Гитлера, а налеты должны были вызвать максимально возможный ужас у горожан и произвести максимальные разрушения.
Жертвами первых массовых налетов стали Кельн и Гамбург, которые, после серьезных научных экспериментов, были подвергнуты необычной бомбардировке. Необычность заключалась в массовом использовании зажигательных бомб. На обреченные города падало больше огня, чем стали. Бомбардировка осуществлялась следующим образом: сначала сбрасывались мощные фугасные бомбы; взрывной волной от них с домов срывало крыши и выбивало окна в радиусе до километра. Затем, во вскрытое чрево зданий, сыпались зажигательные стержни и фосфорные бомбы. Немецкие дома были преимущественно деревянными. Если поджечь в таком доме чердак и выбить окна, то возникший на чердаке пожар будет подпитываться кислородом, проникающим в здание через выбитые окна, и дом превратится в огромный камин. При массовом использовании зажигательных бомб в городе одновременно вспыхивали десятки тысяч пожаров. Напоследок сбрасывалась заключительная волна обычных и осколочных бомб, частично с механизмами замедленного действия, разрушавшая водяные трубопроводы, усеивающая улицы воронками и уничтожавшая пожарные подразделения для того, чтобы дать отдельным очагам пожара объединиться в единое море огня - огненный смерч, с температурой до 1500 C. Одновременное возгорание создавало на площади нескольких квадратных километров тягу небывалой силы. Весь город превращался в гигантскую печь, засасывающую в себя воздух из окрестностей. Возникающая тяга вызывала ветер, дующий со скоростью 200–250 км/ч, пожар высасывал кислород из бомбоубежищ, обрекая на смерть даже тех, кого пощадили бомбы. Люди, вне зависимости от того, где они находились - в подвалах или на открытой местности, погибали от повышенного давления, ожогов или отравления углекислым газом. Отсюда масштаб жертв: в Гамбурге погибло не менее 35 тыс. человек – для сравнения, число жертв в Хиросиме было 71879 чел.
Самым известным эпизодом бомбовой трагедии 1945 г. стало уничтожение Дрездена. До февраля 45 г. старинный Дрезден остался не тронут. Могло сложиться впечатление, что союзники не воспринимали Дрезден как военную цель. Однако британское руководство было иного мнения. К 1945 г. было ясно, что Европа станет добычей русских, королей сухопутной войны. Единственный аргумент союзников, понимавших, что ничего не могут этому противопоставить, состоял в воздушной мощи. Поэтому Черчилль полагал, что надо продемонстрировать эту мощь - возможность уничтожить любой город с расстояния в 1000 км. Он рассчитывал впечатлить Советы своим воздушным флотом и побудить Сталина к территориальным уступкам в послевоенной Европе.
Почему все же Дрезден? Именно военный потенциал этого промышленного и транспортного центра страны был основным при решении о нанесении массированного удара, объясняли западные военные. Американские историки утверждают, что в городе было более ста предприятий военного назначения. Через ж/д станцию Дрездена шли составы с техникой и живой силой противника, перевозились беженцы.
Вечером 13 февраля начался налет. За 14 часов город накрыло три волны английских и американских бомбардировщиков почти в 1100 самолетов и он был превращен в море огня. О происходящем в городе см. книгу, подробности опущу. Погибших было столько, что, боясь эпидемии, немецкие власти складывали трупы в штабеля длиной 100 м, шириной 5 м и высотой 3-4 м и сжигали.
Точное число жертв никогда не будет установлено. Называют 120-150 и даже 500 тыс. человек. Оценки трудно произвести в связи с тем, что население города выросло за счёт 200 тыс. беженцев и солдат. Через месяц власти Дрездена официально заявили, что общее количество жертв составило около 25 тыс. человек, хотя нацистский министр пропаганды Геббельс активно использовал цифру в несколько сот тысяч. В 2008 г. комиссия из 13 немецких историков, работавших по заказу г. Дрездена, оценила количество погибших в 18-25 тыс. человек, назвав более высокие цифры преувеличенными или основанными на сомнительных источниках.
Книга Д.Ирвинга вышла в 1963 г., сразу же став международным бестселлером. В ней Ирвинг писал, что бомбардировка была "крупнейшей бойней в европейской истории".
В первом издании Ирвинг назвал цифру погибших в 100-250 тыс. человек. Его данные были широко признаны и переходили из одного издания в другое. Позже Ирвинг снизил оценку сначала до 120-150 тыс., а потом до 50-100 тыс. В 2000 г. британский суд признал его виновным в манипуляции сомнительными свидетельствами и поддельными документами, а также фальсификатором истории холокоста, чьи масштабы и даже само существование он отрицал.
Книга хорошая, дает много интересных сведений. Есть и минус. Угадайте, какое издание было выбрано для перевода – 1963 или 1995 г.? Правильно, то, что подешевле…Отсюда устарелый характер многих данных и утверждений. Скрыть

В своем детстве я читал "Приключения Буратино" с другими иллюстрациями, поэтому того очарования, с которым на эти рисунки смотрят взрослые, знакомые с ними с детства, я не испытал, и описываю впечатление, произведенное на меня этой книгой, глазами человека, увидившего ее впервые. На мой взгляд, манера Огородникова, работавшего в Крокодиле, отдает карикатурой и образ Буратино подан утрировано. Да и другие персонажи выглядят подчас также карикатурно. При этом все детали прорисованы самым тщательным образом, каждую картинку можно рассматривать подолгу и все время находить какие-то новые мелочи, подчас весьма остроумные. Огородниковы - прекрасные иллюстрации, сказки с их рисунками - действительно украшение любой библиотеки, но чтобы именно в их исполнение Алексей Толстой увидел бы своих героев - не уверен. Мне думается, что ему больше подошли бы образы, созданные актерами кинофильма режиссера Леонида Нечаева, особенно сам Буратино в исполнении Димы Иосифова... Скрыть