Я уже и не думал, что в серии «Война и мы» (рецензент Н. Аничкин, чье имя удивительно совпадает с именем ответственного редактора этой и многих других книг издательства «Вече» Н. Аничкина, неверно приписал ее серии «Я дрался») может появиться что-то интересное или хотя бы оригинальное. Я рад, что ошибся.
Станислав Николаевич Смоляков ранее мне был неизвестен ни в каком качестве, после этой работы буду знать. Хотя на обложке фамилию его я не стал бы размещать, до известности Артема Драбкина ему еще далеко. Как составитель он оказался хорош, но взять интервью (в чем ему помагали и другие товарищи) и написать свою книгу — это не одно и тоже.
Это я так, блох ловлю, потому что на самом деле данное издание понравилось мне очень. О националистическом движении на Украине в 1930-50-е гг. мне читать приходилось, но это было больше серьезная литература, а здесь представлен живой рассказ непосредственных участников тех событий, пусть и с одной только стороны.
С. Смоляков пишет во введении, что под одной обложкой изначально задумывалось разместить также и интервью с бандеровцами, но потом политическая ситуация изменилась и идея осталась не реализованной. Жаль, хотя понять можно.
Что не всегда в полной мере понятно, так это нежелание поделиться воспоминаниями бывших советских оперативных работников МГБ и МВД, солдат и сержантов, участников истребительных отрядов («истребков»), сражавшихся и победивших тех самых националистов. И бандеровцев этих в живых не осталось, и время пришло итоги жизни подводить — но нет, удивляется в предисловии к этой книге С. Смоляков, а мы удивляемся вместе с ним, категорический отказ следует за категорическим отказом, и уходят ветераны вместе со своими уникальными знаниями туда, где и так всё известно, и доказывать ничего никому не нужно…
Тем выше ценность тех интервью, которые удалось взять, тем более, что некоторые из них (например, Б.Е. Стекляра) читаются просто на одном дыхании.
12 интервью выстроены приблизительно по одинаковой схеме: в начале рассказ о детстве (кто-то говорит о нем более подробно, кто-то отделывается общими словами), потом возникает война. Среди героев этой книги есть те, кто встретил ее ребенком, но немало тех, кто принял в ней самое активное участие, и страницы их воспоминаний о Великой Отечественной читаются не менее увлекательно, чем о послевоенном времени. И вот тут начинается то, ради чего и была затеяна эта книга.
Для кого-то бандиты (так они предпочитают называть участников националистического подполья) жили по соседству, для кого-то оказались силой совершенно вреждебной и непонятной. Последними были в основном приехавшие служить на Западную Украину солдаты-срочники, проведшие там по несколько лет в разведовательно-поисковых группах. От них, как и от офицеров-контрразведчиков, идет огромное количество интереснейшей информации: от портретов сослуживцев (такие волкодавы, посмотрите только на фото с обложки, где изображен командир одной из поисково-розыскных групп МГБ старлей ГБ Петро Федоришин, В. Богомолов в «Моменте истины» их скорее преуменьшил, а не приукрасил) до портретов боевиков. Весьма любопытно было читать про тактику поиска и уничтожения последних (см. сканы стр.116-17, 310-11). Завершается повестование рассказом о последующей жизни героев книги, полностью уверенных в правоте своего дела и убежденных в бесперспективности дороги, выбранной их врагами, несмотря на всё, что случилось за последние десятилетия…
В общем, вышла весьма мощная по содержанию книга, которую несколько подкачало оформление: много фото из домашних архивов, как правило, плохого или очень плохого качества. Увы, нет карты — она была бы кстати.
Обеими руками голосую за это замечательное издание и всячески рекомендую его всем интересубщимся историей нашей страны в 1940-50-е гг.

© Как много писателей, как мало читателей… Скрыть

Традиционно считается, что танковые и авиационные асы были только у немцев: Мюнхгаузен от танкистов Отто Кариус, Эрих Хартман от истребителей выглядят матерыми забойщиками на фоне наших Д.Ф. Лавриненко и И.Н. Кожедуба.
Но даже самым-разсамым немецким танковым снайперам можно было поучиться у наших танковых дел мастеров (и поостеречься встречи с ними). Одним из таких танкистов был Зиновий Григорьевич Колобанов (1910-94). Рассматриваемая книга — это попытка восстановить самый знаменитый бой, данный его ротой из пяти тяжелых танков КВ-1 под Гатчиной, и закончившийся уничтожением 40 с лишним немецких танков (при минимуме своих потерь).
Что предшествовало этому бою? Крупные танковые соединения РККА были разгромлены в приграничных сражениях и использоваться большими массами (сотни и даже десятки зараз) уже не могли. Немцы же по-прежнему рвали советскую оборону именно танковыми клиньями и за счет них, а также моторизованной пехоты осуществляли броски на десятки километров в тыл наших войск, вынуждая тех отступать, чтобы не попасть в окружение. На смену тактике встречных танковых боев (лоб в лоб) пришли танковые засады, очень успешно себя зарекомендовавшие особенно зимой 41-42 гг. под Москвой. Но начались они раньше.
Конец августа 41 г. Группа армий «Север» наступает на Ленинград. Немецкие танки перерезали дорогу Красногвардейск (так называлась ранее Гатчина) – Кингисепп. До Ленинграда немцам осталось меньше 100 км. Одним из последних резервов нашего командования стала рота ст. лейтенанта З. Колобанова, получившая приказ погибнуть, но не пропустить немцев в районе дер. Войсковицы под Гатчиной.
Опытный командир, успешно воевавший с финнами, Колобанов выбрал для своих танков наиболее выигрышную точку, откуда простреливалась единственная дорога, по которой могли пройти немцы. Появившаяся колонна немецкой бронетехники была методично уничтожена: первыми выстрелами были подбиты первые и замыкающие танки, после чего все остальные, запертые на дороге, съехать с которой было нельзя (она шла по высокой насыпи над болотом), расстреливались командиром орудия ст. сержантом А.М. Усовым (еще один танкист довоенной выучки и с опытом боев против финнов), как на полигоне. Немцы в ответ били по нашему танку из всего, чтобы было (на нем после боя насчитали, по разным данным, то ли 135, то ли 185 попаданий), но броня самого неуязвимого на тот момент советского танка выдержала. 22 танка и множество другой техники (машины, пушки) остались на той дороге. Еще 21 танк ликвидировали (включая танковым тараном) остальные товарищи Колобанова, поставленные им в другие засады.
Бой этот был известен, но долгое время о нем не особенно писали, а кто-то и по сегодняшний день в открытую его не признает. Пожалуй, единственные причины тому — время (в начале войны многие подвиги воспринимались иначе, и награждали за них реже и скупее; документов сохранилось меньше) и отсутствие официальных немецких данных, прямо подтверждавших потерю в один день, фактически в одном бою, почти целого танкового полка (техника и экипажи).
А.С. Степанов, не историк по образованию, а технарь (привет А.Исаеву!), в своей обстоятельном труде взялся за неблагодарную работу. В первой части своей книги он собрал ВСЕ имеющиеся на сегодняшний день отечественные публикации о том бое (и событиях, предшествовавших ему), и прокомментировал их.. Расположены они (а это документальные очерки, журнальные и газетные статьи, материалы сайтов и даже повесть) хронологически, по мере появления в свет, и сопровождаются итоговым заключением (что нового в них есть, чем отличаются от других). Правда, это привело к повтору одних и тех же материалов, но, с другой стороны, вооружило читателя оригинальными материалами и показало кухню исследователя.
Во второй части книги собраны все документы, связанные с теми событиями, как наши, так и немецкие. Ряд из них публикуется впервые. Отмечу, что автору было справедливо поставлено в упрек то, что он не сопроводил корректными отсылками приведенные им документы.
Эта работа не случайно не имеет на обложке фамилии автора, выступившего скорее составителем сборника материалов, предложенного им всем интересующимся для самостоятельного анализа. Разумеется, сделанные А. Степановым выводы не окончательны, есть еще над чем работать. Но это отличный задел, особенно от непрофессионала. Меня удивил тот факт, что историки, занимающиеся этой темой (а их сейчас немало), за исключением В. Мосулова, оставившего в целом отрицательный отзыв на книгу А. Степанова (см. ссылки), в целом проигнорировали данный труд. Зависть к конкуренту? Не знаю.
Данной издание на меня произвело очень сильно впечатление — я давно уже не видел столь превосходно оформленной книги. В ней имеются исчерпывающие карты и схемы, фотографии, разнообразные документы; всё это удобно и однообразно структурировано. Правда, нет списка сокращений, а он бы пригодился (ГЭП, ТЭП, ГПНC и проч. нераскрытые аббревиатуры). Твердый переплет, офсетная бумага, много красок, минимум опечаток.
Рекомендую эту работу всем интересующимся историей Великой Отечественной войны как добротное исследование одного пусть и небольшого, но весьма любопытного эпизода начала войны.

© Как много писателей, как мало читателей… Скрыть

О том, как плохо жилось в лагере при Сталине, мы знаем – и немало – из воспоминаний лагерников, т.е. тех, кто сидел там. А сидело, как известно, у нас полстраны.
Лагерники (преимущественно политические), описывая свое пребывание в лагерях, писали в основном о себе и таких же заключенных, но из-под их пера выходили и образы их тюремщиков – следователей, конвоиров, охранников, нередко указывая, что последние были такими же зеками, хоть и более свободными.
В современное время об этом же прекрасно поведал С. Довлатов, сам бывший краснопогонник.
Сотрудники ГУЛАГа о своих днях и трудах практически не распространялись – в силу разных, вполне понятных причин, и мы привыкли видеть в них один сплошной «вологодский конвой», который «шутить не любит» и «стреляет без предупреждения».
Черно-белая картина, как известно, не точна. Вот и ГУЛАГ был населен разными обитателями, среди которых попадались и вполне человечными экземпляры.
Автор этого уникального (наверное, это слово писали и будут писать все, кто дает характеристику данному изданию) труда стоял по другую сторону колючей проволоки.
В 1935 г. он был призван на службу в РККА и отправлен на строительство БАМа (великой, но не воспетой, как Беломоробалтийский канал, сталинской стойки - Бамлага) командиром взвода охраны (низший командный чин, сразу после стрелка), один кубик в петлице.
Провел там чуть больше года, все это время вел дневник.
Известно нам об Иване Петровиче Чистякове мало. Родился, скорее всего, не позже 1903 г., в непролетарской семье, участвовал в Гражданской войне (наверное, в самом ее конце). Имел высшее техническое образование. Жил в Москве. Во время чисток конца 1920-х – начала 1930-х гг. был исключен из партии (за происхождение, наверное). Занимался спортом (бег, лыжи), увлекался охотой, любил рисовать. Это не настоящий чеховский интеллигент (ни по грамотности – писал с ошибками, ни по запросам), но и не подлинный советский человек.
Он был одним из тех многих и многих советских обывателей (в хорошем смысле этого слова), который больше всего хотел бы просто жить, приспосабливаясь к своему времени, жить, чтобы его не трогало государство.
Не удивительно, что на БАМе нему не понравилось. Он все время жалуется на ужасную погоду, зеков, рядовых охранников, начальников, условия жизни.
А жизнь воистину была ужасной. Заключенные Бамлага строили железную дорогу в невероятно трудных географических и климатических условиях, при сильнейших морозах и под проливными ливными. Они прокладывали рельсы через неосвоенные территории Дальнего Востока – горы, реки, болота, преодолевая скалы, вечную мерзлоту, высокую влажность грунта. В таких условиях строительные работы можно было вести не более 100 дней в году, но заключенные работали круглый год и в любую погоду по 16-18 часов в сутки.
Рядом с ними все время находились и охранники. Чистяков постоянно пишет о том, что для зеков начальство (да и они сами) создавали условия – питание, бараки. Начальство организовывало соревнование на лучшую бригаду, успешный труд и хорошее поведение премировалось зачетами, которые переводились в досрочное освобождение. Чекисты – истинные хозяева ГУЛАГа – устраивали свою жизнь с должным комфортом. Охранники же находились посередине и зачастую не имели ни горячего питания, ни дров, ни крыши над головой. Их презирали чекисты и ненавидели заключенные.
Обо всем это монотонно, изо дня в день, пишет в своем небольшом дневнике Иван Чистяков.
Практически с самого первого дня он со всех сторон разбирает вопрос, как бы уехать домой, понимая, что этого, возможно, не удастся достичь по истечения его обязательного года службы. Он мечется между мыслью о том, что он может попасть под суд и сам стать зеком, и мыслью, что лучше и проще будет застрелиться.
Он имеет свои отдушины – пишет картины, охотится, играет в бильярд, но общаться ему не с кем. Рутина – конвоирование заключенных, охрана лагеря по периметру, сопровождение эшелонов и ловля беглецов – сводила его с ума. Бежали зэки, кстати, постоянно – об этом практически на каждой странице. Ловили их не всегда. Правда, бегут уголовники, ибо именно их и охраняет Чистяков (он несколько раз упоминает сидящих по 58-й ст.).
От этого кошмара он хочет – почище чеховских сестер – уехать в самый прекрасный город на Земле, в Москву. Удалось ли ему это, мы не знаем. Чистяков действительно был репрессирован (что, как – не данных), погиб под Москвой (в ополчении?).
Дневник его сохранился случайно, попал в «Мемориал», который и издал его как памятник эпохи.
Издание – скажу честно, не для широкой публики – вышло весьма добротное. Предисловие, иллюстрации (очень интересные), но нет списка сокращений, нет постраничных примечаний, нет расшифровки статей, АО которым сидели зеки (они часто упоминаются в книге).
Рекомендую, но преимущественно тем, кто уже имеет хорошее представление о той эпохе и интересуется ей.

Как много писателей, как мало читателей… Скрыть

Виктор Викторович Будаков (1940-) – литератор с многолетним стажем. Печататься начал еще в конце 1950-х гг. Его перу принадлежат сборники стихов и поэм, рассказы и художественные повести, литературоведческие очерки.
Жизнью А.Е. Снесарева он, по его словам, интересовался давно, но оформилось это в виде книги лишь в 2011 г., когда Воронежский госуниверситет выпустил его работу «Честь имею. Геополитик Снесарев: на полях войны и мира». Рассматриваемое издание – это перепечатка с воронежского оригинала.
Андрей Евгеньевич Снесарев (ударение на первом, а не последнем слоге) (1865-1937) родился в семье священника, окончил матфак Московского университета и Московскую консерваторию. Еще в университете проявил себя как талантливый лингвист (за жизнь овладел в общей сложности 14 языками). В 1888 г. Снесарев делает резкий поворот, определивший весь его дальнейший жизненный путь – он связывает себя с армией. Много лет преподавал, окончил Академию Генштаба. Путешествовал по Индии, служил на Памире, написал несколько работ, посвященных Средней Азии, во многом заложив основы науки, получившей позже название геополитика. Несколько лет Снесарев служил в Генштабе, а в 1910 г., будучи полковником, уходит на боевую службу начальником штаба казачьей дивизии. В этой должности он и встречает войну. На фронте он провел последующие несколько лет, дослужившись до командира корпуса и генерал-лейтенанта. Воевал храбро, был награжден Георгиевским оружием, дважды кавалер Георгиевского креста. Начальником Снесарев был не самым традиционным – много времени проводил в войсках, лично обходил все окопы, встречался со всеми командирами, входил в заботы солдат и старался их решать.
После Октябрьского переворота Снесарев перешел (вполне убежденно) на службу к большевикам, столкнувшись на Царицынском фронте со Сталиным. Тогда последний добился смещения и ареста Снесарева, а спустя много лет спас от расстрела, но не лагеря (в ссылке был вместе с А.Ф. Лосевым).
В 1920-е гг. Снесарев сначала возглавлял Академию Генштаба, а потом стал начальником восточного отделения Военной академии РККА. Один из первых Героев Труда СССР (1928). Умер Снесарев в Москве, забытый и преданный забвению.
А.Е. Снесарев много преподавал и писал, большая часть его трудов не была востребована современниками и до сих полностью не издана, хотя его творчество активно изучается еще с 1970-х гг. Министерство обороны даже поставило ему в 1973 г. памятник.
Обо всем этом и многом другом можно прочитать в исследовании В.В. Будакова, ставшего одной из первых полноценных биографий видного российского геополитика.
Книга встретила много положительных откликов, однако на меня она не произвела ожидаемого впечатления.
Автор – прозаик и публицист, мастер слова, и всё это очень заметно в его работе. Книга переполнена риторическими рассуждениями на вечные темы (о судьбе России) и особенно на злободневные, читать которые тяжело (отмечу как недостаток мелкий шрифт). Вот несколько примеров. Автор пишет, как весной 1917 г. Снесарев вступил в командование 159-й дивизией: «Набирать своих, лучших, и обесценивать другие части не годится: не администрация же американских президентов, а фронт» (с.315).
На с.337, говоря о пребывании Снесарева в Царицыне, В.В. Будаков пишет, цитируя его приказ касательно одного бронепоезда: «И трудно сказать, куда прогромыхал и как далеко ушел тот бронепоезд, - может быть, предвестник грозного красного гула, вполне вероятно, и поныне гулко и тяжело катящийся на красных колесах». Примеры такого рода можно множить и множить.
Периодически автора увлекает пафос. Вот один пример: «В 1911 г. сокрушительный ветер пронесся над Новочеркасском как недобрый вестник скорой казачьей катастрофы. Или всерусской? Или всемирной» (с.27). А почему это ветер не был предвестником терактов 11 сентября 2001 г.? Или гибели АПЛ «Курск»?
Автор постоянно отвлекается от своего рассказа, делая экскурсы то в прошлое, то в будущее. Так, рассказ о жизни Снесарева в 1905-06 гг. вдруг перебивается отступлением на полторы страницы о посещении М.Горьким Соловков в 1929 г. Такое впечатление, что В.В. Будаков постоянно сводит в своей книге счеты с настоящим через прошлое, находя в нем нужные ему примеры и прогнозы. Это, конечно, всё что угодно, но не исторический подход.
Если бы эти словеса убрать, книга сократилась бы страниц на 100, и точно выиграла.
А пока приходится выбирать из этого словесного потока конкретные факты о самом Снесареве.
Выбирать вроде бы есть из чего. Автор активно использовал архивные материалы, часто и пространно цитируя тексты Снесарева. Правда, ни одной отсылки к конкретному источнику он не делает (возможно, это сознательный выбор автора). В приложении имеется библиография, где ссылок на архивы также нет.
При этом некоторые, весьма и весьма интересные эпизоды жизни Снесарева автор пропускает. Скажем, об аресте, следствии и суде на Снесаревым и другими его подельниками в 1930 г. (дело «Весна») практически ничего не говорится
Да и вообще, от мастера слова ждешь большей точности в формулировках. Скажем, даже название «Генерал Снесарев на полях.. мира» мне непонятно. Что такое «поля мира»? Поля войны я знаю, полей мира нет. Ну, ладно, это стилистика, дело спорное. Есть и конкретные замечания. На с. 144 автор пишет: «плавящий каток войны». Вот это я себе точно представить не могу: каток не создает расплавленную массу, он ее особым образом уплотняет.
Иногда В.В. Будаков удивляет незнакомством с историческими реалиями. На с.419 он задает риторический вопрос – чего это устав созданного в 1920-е гг. «Общества друзей Российского исторического музея» утверждает НКВД? Да потому что это входило в его функционал, точно так же, как это было компетенцией МВД в царской России, и удивляться нечему.
В общем, издательство Вече выпустило книгу, чьи недостатки, на мой пристрастный взгляд, явно перевешивают ее достоинства. Рекомендовать ее могу с большой осторожностью, скорее, за неимением лучшего.

Как много писателей, как мало читателей… Скрыть

Записки дворян – вещь в нашей литературе не редкая. В конце концов, грамотность и досуг успешно стимулируют к литературному творчеству.
Записки же дворян не служащих, а помещиков, да еще помещиков практикующих, т.е. живущих в деревне и самостоятельно управляющих своим хозяйством, вещь гораздо менее распространенная. Да еще управляющих ими вполне успешно, а не как Раневская из «Вишневого сада»...
Автор данных воспоминаний - Виктор Антонович Шомпулев – был родом по отцу из венгерских офицеров, перешедших на русскую службу в середине 18 в., т.е. не очень видных дворян, а вот по матери имел предков очень знатных, ведущих свой род еще с Александра Невского.
Появившись на свет в 1830 г., Виктор Антонович еще младенцем потерял отца, жандармского офицера, умершего от эпидемии холеры. Вырастили его русские «мамки» и французский гувернер. Мать была женщиной вполне состоятельной, но сына отдала обучаться за казенный счет в Александровский корпус для малолетних сирот в Царском селе, фактически лишив его еще и матери. Из-за плохого здоровья корпус он не кончил, и вернулся в Саратов, где начал службу в канцелярии губернатора, однако это было не тем, чего требовал дворянский долг, и в 1849 г. Шомпулев уехал на Кавказ юнкером в один из егерских полков. Несколько лет прослужив там, был неоднократно в экспедициях против горцев, воевал храбро – был произведен в офицеры, получил «солдатского Георгия», которым очень гордился, тяжело ранен, и вынужден выйти в отставку подпоручиком.
Получив от матери в наследство имение Приют, стал им активно заниматься. Женившись, получил в приданое земли около тысячи душ крестьян.
В 1856 г. Шомпулев начал карьеру общественного деятеля – сначала замом уездного предводителя, а потом и полноценным главой местных дворян. Несколько десятидетий в 1850-70-е гг. он был в самом центре преобразований, коснувшихся жизни русской деревни.
Будучи человеком независимым и властным, приобрел много сторонников и врагов. В конце 19 в. почти на десять лет стал земским начальником. Шомпулев был человеком требовательным, с крестьянами не церемонился. В общем, обычный такой представитель своего сословия, верная опора самодержавия, которых потом изводили под корень и как класс, и как память. Последние годы жил настоящим барином, в свое удовольствие. Именно в это время стал писать, сначала воспоминания, потом художественные произведения, которые она называл «былями из прошлого». Собственно мемуарные очерки Шомпулева впервые были опубликованы в «Русской старине» в 1897-98 гг., потом еще и еще в начале 20 в.
Сведенные воедино записки Шомпулева проивзодят неравноценное впечатление – отсутствие целостности, разный объем и литературные достоинства делают их не вполне завершенной работой, над которой автор продолжал работать до самой смерти. Лучше всего читаются те материалы, где Шомпулев рассказывает о том, чему свидетелем был сам, а не пересказывает с чужих слов. Современникам эти записки понравились, но со временем оказались забыты, как и многое другое из ушедшей эпохи.
Издание состоит из двух частей – собственно, «Записки старого помещика» на 200 стр., и полухудожественных "былей" на 60 стр. Книга полноценно оформлена – введение от составителя А.В. Кумакова на 15 стр., примечания Кумакова и Плешакова на 60 стр. (которые сумели раскрыть всех скрытых инициалами персонажей воспоминаний Шомпулева), список сокращений и именной указатель. Кроме того, есть вклейка с иллюстрациями.
Результат – взгляд на жизнь глазами провинциального «слуги царю», отца крестьянам. Человек образованный, много видевший – как среди местного дворянства, так и чиновничества, включая высшее, он о многом рассказал без экивоков.
Ценность этой интересной публикации в заполнении пустот – если о многом в прошлом России мы знаем из беллетристики (вспомним того же Чехова), то это оценка часто пристрастная и неполная, на уровне анекдота, где дворяне, особенно провинциальные, высмеиваются как некие ископаемые. Шомпулев в своих воспоминаниях дает нам возможность оценить внутренний мир этих самых «динозавров», их ценности и мотивацию поступков. Перефразируя Бродского, «взгляд, конечно, помещичий, но верный»…
Рекомендую всем интересующимся историей нашей страны во второй половине 19 в.

© Как много писателей, как мало читателей… Скрыть