Александр Валентинович Амфитеатров (1862-1938) прожил долгую жизнь, в которой был довольно быстрый подъем наверх, на вершину русской журналистики, где он пребывал первые два десятилетия 20 в., и столь же стремительный спуск вниз, в долину забвения, где он провел последние годы. А ведь когда-то читал широкий читатель преимущественно его статьи и книги, а не Толстого, Достоевского и Чехова…
Родился в семье настоятеля Архангельского собора в Москве о. Валентина. Автор вводной статьи, комментариев и составитель данного двухтомника А.И. Рейтблат на с. 10 назвал того «довольно популярным» клириком – это он про известнейшего проповедника и целителя, впоследствие канонизированного РПЦ. Я вот даже предположить не могу, что значит вырасти в семье святого…
Окончил юрфак МГУ (и много писал впоследствие о различных правовых вопросах). В молодости профессионально пел, но певческая карьера не сложилась, и он стал писать - стихи, рассказы, очерки. Обладая разнообразным жизненныи опытом и действительно талантливым пером, был быстро замечен и оценен. В конце 19 в. создал вместе с В. Дорошевичем — еще одной тогдашней «акулой пера» — знаменитую газету «Россия». Дважды был сослан за свои фельетоны (знаменитые «Господа Обмановы»), потом уехал за границу, проживая в Италии, где продолжал писать (в том числе толстые романы) и печататься на родине.
До 14 г. был ярым антимонархистом. С началом Первой мировой встал на патриотические позиции и в конце 16 г. вернулся в Россию, правда в феврале 17 г. Амфитеатров был опять сослан.
После революции выступал против большевиков, трижды арестовывался ЧК, и в конце концов в 1921 г. бежал в Финляндию, откуда перебрался в Италию. Там писал антибольшевистские статьи, идейно сблизился с Муссолини.
В эмиграции (как первой, так и второй) стал писать воспоминания. Именно эти мемуарные работы Амфитеатрова и были извлечены из различных источников и опубликованы в данном издании А.И. Рейтблатом.
Среди героев очерков Амфитеатрова — самые разные люди: музыканты, писатели, журналисты, актеры, адвокаты, судьи, прокуроры. Ряд персонажей Амфитеатрова (особенно из театрального и оперного мира Москвы) не пережили своей земной славы, но читать анекдоты из жизни русской сцены второй половины 19 в. все равно любопытно. Наверное, «вкуснее» всего вспоминались Амфитеатрову в далекой Италии дореволюционные годы, но и жизнь «про Советах» в его записках изображена скорее мягкими красками…
Не всё написанное Амфитеатровом одинаково интересно, но всё написано отличным русским языком. Автор субъективен и избирателен в своих характеристиках, но излагает все так ярко и убедительно, что кажется вполне беспристрастным.
По объему эти очерки очень разнятся, занимая от четырех страниц до 180. Есть повторы текста, причем буквальные.
В заголовок двухтомника легло название планируемого Амфитеатровым сборника воспоминаний, от которого сохранилось лишь оглавление. Прочитав оба тома, я так и не понял, почему Амфитеатров (а за ним и Рейтблат) выбрали такой образ: жизнь как жизнь, по сравнению со многими его современниками – так и получше многих…
Рекомендую это качественное издание всем интересующимся историей и культурой нашей страны конца 19 – начала 20 в., хотя начать советую с каких-нибудь небольших произведений Амфитеатрова, чтобы понять, ваше ли это…

© Как много писателей, как мало читателей… Скрыть

Автор этой интересной книги — Борис Иванович Колоницкий (1955-), российский историк, доктор ист. наук, профессор факультета истории Европейского университета в С.Петербурге, ведущий научный сотрудник С.Петербургского института истории РАН. Он много лет занимается вопросами Великой революции 1917 г., посвятив ей не только множество публикаций, но и обе диссертации.
Рассматриваемая работа стала обобщением его исследований на протяжении последнего времени. В центре книги — Россия в один из самых сложных своих периодов. Главные герои книги — это население империи, с самых верхов и до самых низов, от сиятельных сановников до простых крестьян и солдат, и императорская семья как символ верховной власти. Фактически — это история взаимоотношений царя и народа в годы Первой мировой войны, взаимоотношений, основанных на чувствах любви и ненависти.
Автор пишет, что если читать официальные отчеты того времени, то может возникнуть обманчивое впечатление, что все верноподданные российского императора всегда были «безмерно счастливы», когда они имели возможность лицезреть «возлюбленного монарха». При этом же февраль 17 г. показал, что за царем почти никто не пошел, даже из членов его семьи и ближайшего окружения, а известие о смерти всей царской семьи в 18 г. оставило, по свидетельству многочисленных очевидцев, равнодушными практически всё население бывшей Российской империи. Где середина в этих чувствах, что вызвало разрыв традиционного преклонения перед «священной особой Государя императора»?
Б.И. Колоницкий справедливо указывает, что большинство людей, любивших или ненавидевших царя и других членов императорской семьи, никогда лично их не встречали. Представления об «августейших особах» складывалось у них, среди прочего, под влиянием разнообразных анекдотов и слухов. В своей книге он предпринимает попытку изучения тех образов членов императорской семьи, которые производили особенно сильное впечатление на современников, и влияли на общественное сознание и на политическую борьбу в канун революции 1917 г.
Рассматриваемая книга состоит из 9 глав. Главе о Николае II посвящено 170 стр. В этой главе рассматривается, как он одевался, как выглядел на официальных портретах, как путешествовал по стране и на фронт, чем было вызвано решение о принятии им должности Верховного главнокомандующего, как использовался в официальной пропаганде образ наследника и проч. Отдельная глава говорит об образе Александры Федоровны (объемом в 130 стр.). О в.к. Николае Николаевиче, Верховном Главнокомандующем в первый год войны, рассказывает глава объемом в 140 стр., Марии Федоровне, матери императора, уделено 15 стр. Издание включает примечания на 60 стр., именной указатель и список сокращений.
Это полноценное исследование, основанное на тщательном изучении разнообразных источников: архивов, публикаций СМИ тех лет, воспоминаний. В частности, автор рассмотрел в качестве исторического источника более 1500 дел об оскорблении членов императорской фамилии, материалы военной цензуры и другие мало известные и мало востребованные, но ценные и любопытные документы.
В книге имеется множество фотографий и иллюстраций в самом тексте, редких и хорошего качества, а также вклейка с цветными изображениями.
Не буду рекомендовать это обстоятельное академическое издание, написанное хоть и легко и увлекательно, но все же вряд ли интересное широкому читателю. тем же, кто хочет больше узнать об общественном сознании России в начале 20 в. - это самое подходящее чтение!

© Как много писателей, как мало читателей… Скрыть

Когда я собрался написать отзыв на воспоминания Мордвинова, то приготовился найти несколько подборок фотографий, сделанных фотографами в книжном магазине при помощи телефона. А вот и нет – сюрприз: две нормальных рецензии читательниц, на самом деле прочитавших купивших и это издание. А потом сообразил — в магазине-то этот двухтомник продается в упакованным в целлофан, так что особенно не пофотографируешь…
Что же, можно в приятной компании поговорить о прочитанном. Итак, Анатолий Александрович Мордвинов (1870 - 1940) — один из приближенных последней царской семьи, офицер, мемуарист. Родом из старинной и давшей России много достойных людей дворянской семьи, он с детства выбрал военную службу, хотя здоровье не позволяло (плохое зрение — с детства любил читать). Но выучив наизусть таблицу глазного врача, смог поступить в Николаевский кадетский корпус, а потом и Николаевское кавалерийское училище. Выйдя в 1890 г. в лейб-гвардии кирасирский полк, не удовлетворился хорошо складывающейся карьерой и ушел в Николаевскую академию Генштаба, которую благополучно окончил в 1898 г. Вскоре женился, пошли дети (правда, два сына умерли маленькими, осталась дочь, которой он и посвятил свои воспоминания). Через жену, чей отец был воспитателем будущего императора Николая II, близко познакомился с царской семьей. Вероятно, благодаря этим дружественным связям в 1906 г. Мордвинов получил приглашение стать личным адъютантом вел. князя Михаила Александровича и пребывал в этой должности до 1912 г. Как регент наследника престола цесаревича Алексея, Михаил Александрович должен был представлять императорский дом в многочисленных заграничных официальных поездках. В них его всегда сопровождал Мордвинов, получавший от этого гораздо большее удовольствие, нежели его патрон, и посвятивший этому множество страниц в своих воспоминаниях (точнее, первой их части "На военно-придворной службе".
Несмотря на сложившиеся дружеские и доверительные отношения с великим князем, Мордвинов не принял его отношения с Н.С. Вульферт и высказал свое категорическое неприятие их тайной женитьбой. Как результат, они расстались, хотя формально адъютантом последнего Мордвинов перестал быть (после многократных обращений к императору) лишь в начале 1913 г., став флигель-адъютантом Николая II.
Их у императора было около 50, но Мордвинова он (как и Александра Федоровна и их дочери) явно выделял. Полковник Мордвинов ездил с царской семьей отдыхать в Финляндию и Крым, чего удостаивались немногие приближенные. С началом войны он остался в числе трех-четырех флигель-адъютантов в личной свите императора. Он уехал вместе с Николаем Александровичем в ставку в Могилев в 1915 г., где общался с государем практически ежедневно, как по службе, так и в минуты отдыха, сопровождая его на прогулках. Искренни полюбивший царскую семью, Мордвинов действительно стал "своим". Его ценили за искренность и религиозность, неучастие в интригах, верность и доброту. В Ставке Мордвинов познакомился со многими высшими военачальниками русской армии и государственными деятелями, иностранными представителями при дворе, что он также подробно описал в своих мемуарах.
Именно Мордвинов был свидетелем отречения Николая II от престола, сохранив для истории множество ценнейших и уникальных деталей. После отречения он еще какое-то время оставался в Ставке, пережил ее разгром большевиками (это подробно освещено во второй части его мемуаров), чудесно спасся из рук нового главковерха прапорщика Крыленко, потом уехал в конце 17 г. в свое имение, был арестован местными властями, отправлен в Петроград, неожиданно освобожден из Трубецкого бастиона. Понимая, что это лишь временная отсрочка неизбежной казни, он делает попытку вместе с женой и дочерью бежать в Финляндию, снова оказывается в тюрьме, но вновь чудом освобождается оттуда (обо всем этом Мордвинов рассказал в книге, названной "Мои тюрьмы"; пожалуй, это самая живая, совсем без воды часть его воспоминаний). Лишь в 1921 г. Мордвиновым удается уехать в Прибалтику, потом Швейцарию, а затем наконец в Германию, где они и остались.
Здесь, в эмиграции, и создавались воспоминания Мордвинова, во многом по памяти (правда, по свежей памяти), поскольку его библиотека и дневники погибли во время Октябрьского переворота. Они вызвали большой интерес, прежде всего, как свидетеля отречения царя, и были (во фрагментах) изданы как за границей (1924 и 1925 гг.), в СССР (в 1927 и 1990 гг.). В наше время они выходил в разных изданиях, но также не полностью.
Рассматриваемое издание объединило все мемуарное наследство Мордвинова (часть его была утрачена), тщательно отредактированное и прокомментированное О.И. Барковец. Ей же принадлежит хорошее введение к данному изданию с рассказом о Мордвинове и его трудах. В первом томе есть вклейка с фото хорошего качества, во втором — именной указатель. К сожалению, многовато опечаток, особенно в иностранных словах. Вообще, второй том оформлен хуже: комментариев гораздо меньше, многие иностранные слова не переведены.
Написанные хорошим литературным языком, они обращены к дочери и наполнены разного рода размышлениями и прошлом, что иногда отвлекает от основного повествования. Кроме этого, в своем повествовании Мордвинов часто повторяется (особенно в последнем разделе "Каким я знал моего государя…"), возможно, не предназначая часть этих воспоминаний для печати. Эти повторы позволили бы сократить общий объем текста на четверть.
Мордвинов стремится был объективным, анализировать события с разных сторон, но взвешенности у него не получается. Николай, которого Мордвинов идеализирует, для него бедная жертва, что совсем не так. Всю вину на отречение царя Мордвинов перекладывает на ген. Рузского, хотя всё было сложнее и комплекснее. Во всем случившемся с императором и его семьей он был виноват сам.
Всячески рекомендую эту книгу всем интересующимся историей нашей страны, многие страницы которой без воспоминаний Мордвинова были бы неполны и не точны.

© Как много писателей, как мало читателей… Скрыть

Коллеги-рецензенты оставили очень толковые и симпатичные заметки об этой книге. Сложно сказать что-либо дельное после них, но попробую.
Как писала одна из рецензенток в толстом журнале, в этом издании под одной обложкой сошлись пламенная революционерка и не менее пламенная контрреволюционерка.
Одна — русская аристократка, пишущая только по-французски (сомнительной голубизны крови, ибо papa был Иваном Павловичем Кутайсовым, выросшим из «пленного турчонка» при в.к. Павле Петровиче до графа при императоре Павле I), жена князя благороднейших кровей – А.Ф. Голицына, сотрудника средней руки канцелярии в.к. Константина Павловича, наместника Царства Польского.
Вторая – польская аристократка, излагающая свои мысли исключительно по-польски, в самый разгар восстания вышедшая замуж за своего дядю генерал Людвига Кицкого, выбравшего сторону восставших (причем настоящая католичка Биспинг разрешение на брак с близким родственником получила от благожелательно настроенного епископа, в чьей канцелярии нашлись чистые бланки с подписью скончавшегося к тому времени папы римского; волей покойного и оформили этот брак).
Обе не скрывают своих взглядов на польское восстание 1830-31 гг., но ведут себя по-разному. Для одной революция разделила людей не на поляков («ляхов», «сарматов») и русских, а на восставших и сохранивших верность императору Николаю I (с последними отношения нисколько не изменились). Для другой все русские – враги (русских даже нет в ее тексте, только «москали»); даже поляки достойны уважения (и жизни), лишь если они с оружием в руках сражаются за свободу Польши.
И это не просто чисто личностные различия, в этих двух дамах нашло отражение различие в оценке истории Польши и ее места в Европе у националистично настроеных русских и поляков-националистов. Для первых Польша – «исконно русская земля», силой отторгнутая у матери-России несколько веков назад, а разделы Польши конца 18 в. — естественное воссоединение братских славянских народов под скипетром русского царя. Мятеж же 1830-31 гг. для них — это черная неблагодарность поляков, получивших тот Александра I столько свободы и экономических благ, сколько сами русские никогда не имели. Поэтому подавление этого мятежа — это «спор славян между собою» и сугубо внутренне дело.
Поляки видели в своем выступлении естественный акт борьбы с русскими «дикарями», лишившими польских «европейцев» законного права на государственность, и не стеснявшихся любых способов борьбы за нее.
Рассказ ведется с расходящихся оптических лучей: Голицына с семьей фактически бежит из Варшавы в С.Петербург, потом наблюдает за ходом военных действий из русского далека, посредством чтения газет (отсюда много слухов, прокоментированых в примечаниях). Кицкая всё время находится в Варшаве, с живостью следит за происходящим, записывая в свой дневник всё (включая множество документов, что для дневника странновато), часто повторяется, также записывает все слухи. Время от времени она ездит (беременная) на фронт к мужу, переживая за неудачи и, в конце концов, поражение восставших, лишившее ее не только надежд, но и мужа, убитого в одном из сражений.
Издание прекрасно оформлено, начиная с обстоятельного введения, написанного В.М. Боковой и Н.М. Филатовой (одна специалистка по русской, другая – по польской истории), отличных комментариев к текстам воспоминаний, именного указателя, подборки иллюстраций среднего качества (здесь у меня есть претензии: нет карты, а среди портретов польских и деятелей нет очень часто упоминаемого в книге Хлопицкого).
Воспоминания Кицкой впервые переведены на русский язык с польского издания 1972 г., рукопись Голицыной сгинула в годы революции, сохранилась лишь копия. Уже в советское время одним из наследников был сделан перевод, отредактированный для данного издания. В 2004 г. в серии «Российский архив» воспоминания Голициыной уже были опубликованы, в другом переводе и с другими комментариями.
Рекомендую этот отличный пример взвешенного и умного издания всем интересующимся историей России в один из тех моментов, когда она оказалась на арене европейской политики, аккурат между наполеоновскими войнами и Крымской войной.

Как много писателей, как мало читателей… Скрыть

С книгами Юрия Александровича Федосюка (1920-93) я познакомился еще в 1980-е гг. Его доступные и информативные, при этом хорошо написанные книги по истории Москвы в то время были одними из самых современных и нескучных работ по столичному краеведению.
Иной его ипостаси — автора мемуарной литературы — я не знал. А ведь к тому времени рассматриваемая работа уже была готова.
Немного о самом авторе. Выпускник славного ИФЛИ (о некоторых своих тогдашних однокурсниках он рассказал в своих воспоминаниях) рокового 1941 г. Свободное владение немецким языком помогло не только на войне, которую прошел до конца, но и в будущем трудоустройстве.
Демобилизовавшись в 1946 г., устроился на работу в весьма интересную, но непростую организацию под названием Всесоюзное общество культурных связей с заграницей (ВОКС), где занимался Центральной Европой, прежде всего Австрией. Впоследствие переместился в Совинформбюро и Агентство печати «Новости» (АПН). Всё это были структуры сугубо идеологические и режимные, но дававшие возможность выезжать за границу с разными нашими делегациями, состоявшими из деятелей науки и культуры, а также принимать у нас аналогичные делегации из-за рубежа.
Преимущественно на почве этих поездок Юрий Александрович имел возможность наблюдать (кого-то близко и достаточно долго, кого-то буквально на бегу, очень непродолжительно) известных и достойных советских, австрийских и немецких писателей, музыкантов, композиторов, артистов, режиссеров, политиков и проч. Достаточно давно он стал записывать самые интересные истории своего общения с великими мира сего, хотя многие вещи, как с сожалением признает он, пропали, не будучи зафиксированными на бумаге.
Непредназначавшиеся для публикации записи издал сын Ю.А. Федосюка, справедливо полагая, что за прошедшие годы вопросы этичности издания таких заметок ушли в прошлое — никого из героев воспоминаний его отца не осталось в живых, да и не было в тех записях не только ничего крамольного, но даже и неудобного для их персонажей. А вот любопытного имеется много.
О ком-то Федосюк рассказал подробно (напр., о кинорежиссере Александрове), о ком-то совсем чуть-чуть (драматург Розов). Какие-то люди были ему особенно симпатичны (думаю, это, прежде всего, Шостакович, рассказ о котором самый значительный в сборнике), какие-то не очень (скажем, академик Введенский). Но своих симпатий/антипатий Федосюк не скрывает, при этом стараясь увидеть и передать в каждом человеке самое интересное. Отмечу, что он не пытается в каком-то особом свете выставить себя, наоборот, откровенно показывает себя неловким, недальновидным, неостроумным.
Менее любопытны иностранные знкомцы Федосюка: многие из них сейчас забыты, будучи либеральными (т.е. достаточно просоветски ориентированными) писателями и политиками, не оставившими особенно заметный след истории.
М.Ю. Федосюк снабдил книгу отца введением и небольшим количеством комментариев, к сожалению, не избежав ошибок. Так, на с.143 он приписал И. Эренбургу книгу «Падение Берлина», хотя на самом деле она называлась «Падение Парижа».
Мягкий переплет, ч/б фотографии, офсетная бумага делают оформление данной работы вполне качественным.
Рекомендую эту любопытную и хорошо написанную книжку всем интересующимся историей нашей страны 1940-70-е гг.

© Как много писателей, как мало читателей… Скрыть