Сергей Юрьевич Кондратенко — московский историк, сотрудник Центральной универсальной научной библиотеки имени Н. А. Некрасова. В 2010 г. он защитил кандидатскую диссертацию на тему «Центральные органы управления Вооруженными силами СССР». Рассматриваемая сегодня книга — его первая (и единственная) на сегодняшний день монография.
Современная работа по военной истории (как частное проявление истории как науки) должна основываться на обязательном изучении и сопоставлении ВСЕХ возможных источников. Другими словами, выводы делаются на основе анализа этих источников, а не подгоняются под изначально принятую автором концепцию. Труды по истории Великой Отечественной войны должны, соответственно, базироваться на немецких и советских материалах, без каких-либо исключений, кроме объективных (документы не сохранились). Незнание языка не принимается — учи или заказывая перевод. Желательно знакомство с различной исторической литературой по теме, также разноязычной и современной.
Именно эти критерии надо брать за основу при оценке любой работы, в частности, и рассматриваемой.
С.Ю. Кондратенко взялся исследовать тему ни для него (у него была статья по обороне Тулы), ни для отечественных историков не новую. Однако свое слово всегда можно сказать. Это, прежде всего, касается источниковой базы (немецкие материалы доступны — за немалые деньги — в американских архивах, но ехать никуда не надо, их просто заказывают; советские массово выкладываются в интернет).
Автор заявляет, что с источниками он работал. Но источники это почти исключительно российские. Немецкие архивные материалы он практически не привлекал, это в основном переводные, давно известные работы. Отсюда однобокость оценок и выводов. Советские данные (о немецих потерях, прежде всего) автор принимает, не проверяя (см. стр. 156-57).
С.Ю. Кондратенко много и обстоятельно цитирует разнообразные источники, правда, не всегда указывая, откуда он их позаимствовал.
С точки зрения новизны, насколько я понял, автор смог показать, что численность немецких войск, наступавших на Тулу осенью 1941 г., была завышена советскими историками. Сил у немцев было явно недостаточно для такой операции, но взяв с налету Орел, они решили рискнуть, и не добились успеха — прежде всего благодаря энергичному сопротивлению советских военных и гражданских лиц, хорошо показанному автором.
При этом С.Ю. Кондратенко рассматривает действия только сухопутных сил, операции ВВС обеих сторон почти не освещены, а они были и весьма активны.
Материал изложен довольно сухо, не особенно увлекательно.
Оформление: крупный шрифт, газетная бумага, достаточно много фотографий разного качества, есть несколько карт, список литературы и источников. Много опечаток (особенно плохо со знаками препинания). Лучший за долгий срок вариант опечатки: "тапки противника" вместо "танки".
Подводя итог, общее впечатление сформулирую так: открытий автор не делает, но это вполне добротный труд, если рассматривать его как черновик работы, которая будет продолжаться. Со стороны других военных историков была высказана вполне аргументированная критика в адрес С.Ю. Кондратенко за некачественную работу с источниками, ими было отмечено много пропущенного (источники, историография, содержание, карты).
В общем можно и нужно только приветствовать появление таких локальных исследований — история отдельных воинских формирований, отдельных боевых участков и проч. Хотя мне больше нравятся труды таких местных историков, как А.С. Юновидов и В.А. Мосунов.
Рекомендую для первичного знакомства с темой, для старшеклассников, увлекающихмя историей.

© Как много писателей, как мало читателей… Скрыть

Есть несколько значительных источников информации о Пушкине, довольно разных по обилию и достоверности. Одним из них является сама семья Пушкина — это письма и воспоминания его родителей, сестры и брата. Источник это обстоятельный и разнообразный, но самое главное — первичный и очень редкий. Ведь родители, братья и сестры всегда знают о нас такие вещи, которые не просто не известны другим, но зачастую и нам самим, особенно если это связано с нашим детством. А атмосфера семьи, где мы выросли, на всю жизнь определяет наши привычки и ценности.
У Пушкина были старшая сестра Ольга Сергеевна и младший брат Лев. Последний был милым, но довольно безалаберным человеком — служил и довольно успешно, но не постоянно, зато постоянно делал долги, которые платили за него брат и отец, любил читать вслух стихи брата (память у него была отменная), а вот воспоминаний о нем не оставил, что очень жаль.
Сестра Ольга вышла замуж вроде бы по любви, хотя и не совсем, ее родители ее мужа Н. Павлищева очень долго не принимали, обещанного приданого не давали, в общем, было все сложно. Муж уехал служить в Польшу, Ольга осталась в С.Петербурге, постоянно переписываясь с родителями, регулярно уезжавшими с весны по осень в деревню. Эти письма сохранились, как и огромный массив интереснейшей информации об этой семье. На первом месте в этой переписке стоят, конечно, разные семейные мелочи, обсуждаемые родителями и дочкой, но вторым кругом представлены и братья-сыновья.
Эти письма были известны довольно давно, их, как и воспоминания Ольги Сергеевны Павлищевой использовал ее сын, Л.Н. Павлищев, для создания записок о своем знаменитом дяде, но целиком они не издавались до конца 20 в.
В 1993 г. вышло издание переписки О.С. Павлищевой с ее родителями, подготовленное еще в начале 1960-х гг. Л.Л. Слонимской (1900-65), женой известного пушкиниста, правнучкой О.С. Павлищевой (и самого Пушкина), но оставшееся в рукописи. Подчеркну, что именно Слонимская впервые ввела в научный оборот бОльшую переписки родителей Пушкина с их дочерью.
Книга была оформлена полностью ею — составление, перевод всех писем с французского, обстоятельные комментарии. К изданию 1993 г. были сделаны необходимые уточнения редактором В.П. Старком, связанные с появлением новых данных о семье Пушкина.
Рассматриваемое же издание — это репринт публикации 1993 г. без каких-либо добавлений. В начале книги имеется небольшое введение Слонимской, а в конце — небольшая заметка Старка о ней. Остальное — это 119 писем с подробными примечаниями Слонимской к каждому из них, нередко превышающими по объему сами письма. К сожалению, нет именного указателя. Письма разбиты по годам, каждому году предшествует небольшая историческая справка — кто, что и когда делал в этот период.
Текст содержит около 40 ч/б иллюстраций хорошего качества. В целом хорошее оформление (твердый переплет, офсетная бумага). Есть небольшое количество корректорских ляпов.
Это не дневник, а отдельные фрагменты жизнеописания большого семейства Пушкиных: не всё сохранилось (часть писем утрачена, очень мало писем Ольги Сергеевны), а, главное, переписка велась только тогда, когда корреспонденты находились в разлуке, а не жили вместе в С.Петербурге. Чем заполнены письма? Разными мелкими происшествиями, сплетнями, приветами от друзей и родственников, вопросами о здоровье, просьбами писать чаще, жалобами на забывчивость сыновей. Всё, как ведется между любящими и заботливыми родителями и не очень внимательными к ним детьми.
Данное издание рассчитано на читателя, знакомого с обстоятельствами жизни Пушкина и его семьи, и интересующегося ими. Самого поэта здесь мало, он больше мелькает на периферии, но жизни его близких наполнены разными текущими делами так, что это и не чувствуется. Это скорее тот свет, что освещает фигуру поэта и придает его облику глубину и дополнительные краски.
Мило, тепло, душевно. Всё вроде бы давно-давно ушло, но аромат сохранился в тех старых письмах и дошел до нас. Попробуйте, прикоснитесь к нему.

© Как много писателей, как мало читателей… Скрыть

В 1918 г. Б. Пастернак написал стихотворение «Весна», первая часть которого звучит так:
«Весна, я с улицы, где тополь удивлен,
Где даль пугается, где дом упасть боится,
Где воздух синь, как узелок с бельем
У выписавшегося из больницы.».
Чьи первые ощущения после долгой болезни описал поэт – перенесшего тиф или испанку - не знаю, но переданы они великолепно. У нас от них массово умирали по обе стороны фронтов Гражданской войны, но, как пишет в своей интересной и очень любопытной книге Лаура Спинни, жатву смерти испанка собрала по всему миру, в том числе и там, где никаких войн не было даже близко.
Л. Спинни – британская журналистка, живущая в Париже, и пишущая на разные научные темы для крупных, преимущественно популярных изданий. У нее вышло четыре книги, из них две художественных, но известность ей принесла именно рассматриваемая работа, 2017 г. издания.
О мировой эпидемии гриппа 1918 г., который, как пишет автор, унес с собой от 50 до 100 млн чел. во всем мире (больше, чем обе мировых войны по отдельности и даже вместе взятых) из 500 млн заболевших, известно и много, и мало. В последнее время на Западе вышло несколько основательных исследований на эту тему, не закрыв ее, впрочем. Это позволило Л. Спинни сказать свое довольно бойкое и хорошо сформулированное слово о событиях почти столетней давности, интерес к которым возродила переживаемая нынче новая мировая эпидемия.
Однако тот давний мор удивительным образом изгладился из человеческой памяти. По мысли автора, этому способствовало то, что пик заболеваемости продолжался недолго, всего 13 недель и пришелся на осень 1918 г., совпав с окончанием четырехлетней Первой мировой войны, заслонившей своими празднованиями (или трауром) всё остальное.
При этом разные данные об испанке у нас есть преимущественно по Западной Европе и США, весь остальной мир описан плохо. Тем не менее Л. Спинни постаралась нарисовать, насколько возможно, целостную картину происходившего тогда апокалипсиса, потому что иначе это сложно назвать – более напоминает чуму в средние века (см. сканы стр. 61-63 и 72-73). Странно, что об этом фильмов-катастроф не снимали…
Формат автор выбрала не вполне традиционный: отказавшись от изложения материала в хронологической последовательности, она начинает повествование описание с эпидемий во времена древних греков и римлян (гл. 1), а потом показывает шествие испанского гриппа по планете, периодически выделяя разные человеческие сообщества – итальянских эмигрантов в Нью-Йорке, персов в г. Мешхед, эскимосов на Аляске, жителей Рио-де-Жанейро (особенно интересно), китайцев и др. (гл. 2-6). Затем она углубляется в природу болезни, способы лечения, последствия гриппа и проч. (гл. 7-8). Это иногда приводит к фактическим и сюжетным повторам.
Интересно, что понимания причин испанского гриппа не было не только 100 лет, но и много лет спустя. О его вирусной природе никто не подозревал, лечили чем попало (чаще никак). Установить, что испанка была аналогом птичьего гриппа, смогли лишь в 1990-е гг. Кстати, Л. Спинни пишет, что даже название «испанка» неверно, поскольку точно неизвестно, откуда она пришла – скорее всего, из Китая, но возможно, из сельских районов США. Разнесли ее мобилизованные в армию солдаты и в помощь им гражданские лица – американцы привезли в Европу весной 18 г., а осенью вернули назад, уже модифицированную, вместе с транспортами демобилизованных военнослужащих. Умирали в основном люди в возрасте 20-40 лет, дети болели мало. Любопытный сюжет – школы в Нью-Йорке на закрыли и это был правильный выбор: условия там были лучше, чем во многих кварталах города (больше света, чистоты, еды и питья, надзора со стороны взрослых).
Полностью избежала эпидемии Австралия, введшая в самом ее начале очень жесткий карантин, но сняв его на радостях в конце 18 г., когда казалось, что всё позади (а пришла самая смертоносная третья волна), и потеряла около 12 тыс.
Автор пишет, что испанка стала по итогам мощным орудием естественного отбора, выкосив под корень малопригодных к полноценной жизни (хронических больных с малярией, туберкулезом и т.п.), улучшив общие показатели здоровья оставшихся в живых народонаселения, в том числе и репродуктивного – рождаемость после эпидемии резко выросла, причем не только в воевавших странах.
Оформление – средненькое: твердый переплет, дешевая бумага, есть немного ч/б иллюстраций в качестве заставок к главам. Научное сопровождение текста на высоте: есть предметно-именной указатель, все цитаты сопровождаются отсылками. Текст содержит много примечаний, чья принадлежность нигде не обозначена (автор? переводчик? редактор?), но нужных и дельных. Тираж 1500 экз. Хороший перевод Г. Григорьева.
Очень рекомендую эту ценную работу всем интересующимся историей начала 20 в.

© Как много писателей, как мало читателей… Скрыть

Игорь Владимирович Лукоянов (1965-) — научный сотрудник Отдела новой истории России С.Петербургского отделения Института истории РАН, д.и.н. (2009), автор ряда монографий и нескольких десятков статей, посвященных политической истории России в конце 19 - начале 20 в. Он также выпустил и прокомментировал различные публикации документов (сборники материалов, воспоминания и проч.) того времени.
Рассматриваемая работа относится к числу последних. В ней составитель собрал материалы о неформальных встречах губернских предводителей дворянства Российской империи (число участников в среднем 20-30 чел.) в период с ноября 1904 по январь 1906 г.
Что мы знаем о предводителях дворянства? На ум обычно приходит карикатурный образ Кисы Воробьянинова (тот был, правда, уездным предводителем, т.е. поменьше чином). Ильф и Петров много чего опошлили в своих романах, но дворянству (как и интеллигенции) досталось от них особенно. Советская историческая наука всячески развивала этот образ: дворянин — это эдакий бурбон, крепостник и реакционер. «Первенствующее сословие» было, конечно, разным. Передовым в целом его назвать нельзя, но он было очень и очень неоднородным — от «хозяина земли Русской» Николая Романова до ее разрушителя Владимира Ульянова.
Предводители дворянства понимали особенность положения своего сословия и довольно чутко реагировали на происходившее в стране, не оставаясь в стороне. По закону, за пределами губерний объединений у дворян не было, на имперском уровне их не существовало, поэтому встречи дворянских лидеров происходили исключительно по их желанию и не выражали общих настроений дворян России. Эти беседы стенографировались, но никогда не издавались.
Встретившись впервые в 1896 г., еще при жизни Александра III, регулярно общаться предводители стали в начале 20 в. Темами были вопросы, скорее, общего характера – земля, образование, власть — но в сословном преломлении. С началом революции ситуация меняется.
1905 г. показал, что в дворянстве отсутствовало единство по основным вопросам политического развития самодержавного строя. Т.н. «зубры» (крайне правые) отнюдь не играли главенствующей роли, большинство придерживалось умеренных позиций, основывавшихся на понимании, что политическая реформа и введение института народных представителей необходимо. После Цусимского разгрома земские либералы и дворянская верхушка объединили свои усилия в давлении на правительство (и Николая II) в пользу политических реформ.
В чем была суть претензий предводителей дворянства? Между царем и дворянством (лучшей частью русского народа, по их мнению) стоят чиновники, отдельная каста без отдельных экономических и культурных интересов. Она фактически правит от имени государя, ни перед кем не отчитываясь. Дворяне выступали за народное представительство (не обязательно выборное, можно и по рекомендации тех же дворян) как прямую связь между обществом и самодержавием, ограничивающую не царя, а бюрократов. Что-то вроде Земского собора. Основная масса участников тех «бесед» искала средний путь между двумя крайними течениями: конституционалистов и консерваторов (в итоге ближе всего к будущим «октябристам»).
Они собирались, вели разговоры, обсуждали разные тезисы, и говорили, говорили… Власть же, в лице ответственных министерств, между тем, создала свою комиссию и решала вопросы без участия дворянства, о чем последнее даже не знало.
Читать эти тексты и скучно (все такое умное и однообразное), и грустно — постоянно встречаются разные там «средостения», «неустройства», «примите уверение в истинном почтении и совершенной преданности» и проч. Есть и любопытные прозрения: П.Н. Кутлер, высокопоставленный финансовый чиновник, будущий работник Наркомфина, пишет весной 1905 г.: «Конституционно-демократическая партия» вообразила, что Россию в настоящий момент можно устраивать «заново», ничем не стесняясь, по какому угодно шаблону. Следствием такой политики действительно «бессмысленных мечтаний» может явиться одно из двух: или ее полное крушение, или революция, какой свет не видал; средины нет» (с.104). На самом деле случилось и то, и другое, и полное крушение, и невиданная революция. Правда, Кутлер всё это смог пережить, да еще и пошел служить большевикам, а умер аж в 1942 г., получив предварительно 10 лет лагерей (отсидел меньше двух лет).
Это обстоятельная работа, выпущенная тиражом всего 800 экз., хорошо оформлена (твердый переплет, офсетная бумага), содержит подробное введение от составителя, его же незначительные комментарии и именной указатель.
Сей академический труд будет, думается, интересен очень небольшому кругу читателей (числом, возможно, меньшему, чем тираж). Не уверен, что можно рекомендовать это издание даже студентам-историкам, скорее всего, только научным работникам. А уж они сами во всем разберутся, и нам потом обо всем расскажут…

© Как много писателей, как мало читателей… Скрыть

Андрей Михайлович Фадеев (1789-1867) — фигура, в общем-то, малоизвестная в нашей истории. Да, был губернатором в Саратове, потом долго служил на Кавказе, но мало ли было в России губернаторов и прочих высокопоставленных чиновников, пусть и пишущих? В памяти потомков (немногих, прибавлю) он остался в двух ипостасях. Во-первых, потому что в 1822 г. познакомился в Кишиневе со ссыльным Пушкиным, о чем оставил очень красочные воспоминания (см. скан стр. 6), чем вошел в реестр пушкиноведов. Чуть позже он познакомился с декабристами из Южного общества, о чем также написал в своих воспоминаниях. Во-вторых, А.М. Фадеев — отец известного военного историка и публициста Ростислава Фадеева и довольно известной в свое время писательницы Елены Ган, а также дед основательницы теософии Елены Блаватской (от младшей дочери) и знаменитого министра и премьера Сергея Витте (от старшей дочери).
Но кроме этих обстоятельств, прожил сам Андрей Михайлович жизнь полную и интересную, да рассказал об этом слогом, может быть, и старомодным, но увлекательным.
Итак, всё по порядку. Был наш автор родом из семьи старинной дворянской, чьи предки (а потом и потомки) верно служили государю и Отечеству, головы сложив кто в боях со шведами, кто – с турками, а кто – с французами. Сам же А.М. стезю выбрал для себя гражданскую, на которой медленно, но верно поднялся до значительных высот (пять лет был саратовским губернатором, а потом управляющим палатой государственных имуществ Закавказского края). Служил царям в общей сложности 70 лет (ибо служить начал, по тогдашнему времени, рано – с 12 лет), дослужившись до чина тайного советника.
Воспоминания свои начал писать еще в конце 1850-х гг.. О детстве почти ничего не пишет, видно, детства-то и не было… Очень любопытны его заметки о жизни и службе на Кавказе, где служить было непросто.
На протяжении своей долгой карьеры Фадееву приходилось много общаться с разными высокопоставленными николаевскими чиновниками, которых он обстоятельно описал, стараясь быть всегда объективным. Будучи человеком умным и независимым, Фадеев нередко страдал из-за этого по службе, хотя его честность и работоспособность всегда выручали его. Многое зная, он в своих заметках показал изнанку системы госуправления, где даже губернатор не был самовластным хозяином в своей губернии, так что при первой возможности Фадеев с этой должности ушел.
Воспоминания А.М. Фадеева вышли впервые в журнале Русский архив в 1891 г., в неполном варианте (выяснилось, что такие откровения не всем пришлись по душе). Отдельным изданием были напечатаны единственный раз в Одессе в 1897 г., с тех пор стали библиографической редкостью.
Рассматриваемое издание — это выверенное по рукописи переиздание вопоминаний А.М. Фадеева с восстановленными купюрами, небольшой вводной статьей С.А. Экштута, небольшим же количеством примечаний и именным указателем В.Е. Климанова. Иллюстраций нет, так что портрет А.М. Фадеева ищите в интернете. В конце небольшая подборка документов, в основном служебного характера, из архива А.М. Фадеева, иллюстрирующая его воспоминания.
На мой взгляд, это интересные записки много видевшего свидетеля золотого века русской дворянской культуры, написанные несколько витевато, но приятно. Рекомендую всем интересующимся историей Российской империи первой половины 19 в.

© Как много писателей, как мало читателей… Скрыть